Александр Асмолов 34 страница

Культурно-историческая психология школы Выготского стремительно формировалась в те годы как практическая психология развития, выступая основой педологии — на­уки об изучении развития и воспитания ребенка. Но в психологических исследованиях развития индивидуально­сти, диагностике индивидуальных способностей каждого ребенка складывавшаяся в 1930 годы командно-админис­тративная система не нуждалась. В обстановке всеобщей унификации начала утверждаться педагогика казармен­ного типа. Тут-то рельефно обозначилось расхождение про­граммы культурно-исторической психолопга и программы построения тоталитарного социализма.

Культура полезности утверждала, что только она обла­дает правом решать, куда идти человеку, где ему быть, о чем ему позволительно думать. Резким контрастом по от­ношению к императивам культуры полезности дышат строчки писем Л, С Выготского, написанные в 1930 и 1931 годах: «Каждый человек должен знать, где он стоит. Мы с Вами тоже знаем и должны стоять твердо. Поэтому итог: Вы — а не кто другой — напишите реакцию выбора, эту

Истокинеклассическойпсихологии -; ■ '■ 451

главу о развивающейся свободе человека от внешнего при­нуждения вещей и их воли.„», «...Нельзя жить, не осмыс­ливая духовно жизнь. Без философии (своей, личной, жизненной) может быть нигилизм, цинизм, самоубийст­во, но не жизнь. Но ведь философия есть у каждого. Надо растить ее в себе, потому что она поддерживает жизнь в нас <».>, Что может поколебать человека, ищущего исти­ну <...>. Сколько в самом этом искании внутреннего све­та, теплоты, поддержки! А потом самое главное — сама жизнь — небо, солнце, любовь, люди, страдание. Это все не слова, это есть. Это подлинное. Это воткано в жизнь. Кризисы — это не временное состояние, а путь внутрен­ней жизни, Когда мы от систем перейдем к судьбам <_> к рождению и гибели систем, мы увидим это воочию» (Нельзя жить, не осмысливая духовно жизнь: Письма Л-С. Выготского к ученикам и соратникам / Публ. А.Пу-зырея // Знание — сила. 1990. № 7. С93—94). Комментиро­вать эти строки, их потрясающую неуместность и нелепость в тридцатые годы — это все равно, что прозой пересказы­вать поэзию. И сказанного достаточно, чтобы ощутить драму и судьбы Л.С.Выготского, и всей программы куль­турно-исторической ПСИХОЛОГИИ-

Культуре полезности не нужны личности и науки, ориен­тированные на судьбы личности, на то, что стоит за каждой личностью,— изменчивость, вариативность, непредсказуе­мость. Эти науки, будь то культурно-историческая психо­логия Выготского, ноосферная теория Вернадского или генетика Вавилова, опасны для тоталитарной системы, по­скольку утверждают право на существование непредсказу­емости, изменчивости в обществе. И тем самым ставят под сомнение саму модель прозрачного мира, которым может управлять по плану всевидящий часовщик.

Последователи Выготского как бы отступили после его смерти на территорию «частичных» деятельностсй — па­мяти, восприятия, мышления. Временно затихли разго­воры об этих процессах как высших формах поведения. Однако и в исследованиях конца 1930 годов проявлялась позиция, которая может быть передана лаконичной фор­мулой; «Вначале было дело» (Л.С.Выготский). Загнанные

452 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

внутрь идеи культурно-исторической психологии были востребованы в годы Великой Отечественной войны, когда стало не до схоластических ярлыков и идеологических спекуляций. В исследованиях А^Р.Лурии по восстановле­нию функций мозга после ранения зарождается новая наука — нейропсихология. Разработка психологии моти­вации поведения личности и произвольных высших форм поведения ведется в цикле работ А.Н Леонтьева и А,В.За­порожца, подытоженных в до сих пор современной книге «Восстановление движения» (1945). Все энергичнее про­должает начатый еще с Выготским диалог классик совре­менного человекознания НА.Бернштейн, обсуждая с А.Н.Леонтьевым, А.РЛурией и А.В.Запорожцем резуль­таты исследований по построению движений. Как и Л.С.Выготский, НА.Бернштейн приветствует содержа­щийся в цикле работ А.РЛурии, А,НЛеонтьева и А,В,За­порожца протест против образа «человека-марионетки». Однако командно-административная система лишь вре­менно забывала о «заповедниках», в которых жили идеи культурно-исторической психологии, деятельностного подхода к изучению психических явлений и физиологии активности, Образ «человека-марионетки^ действующего по инструкции «нажми*, вновь прочно утвердился в на­уке на печально известной Павловской сессии 1950 г.

Просветление пришло после смерти Сталина, в 1953 г., и эпоху хрущевской оттепели. В 1957 г., по свидетельству французского психолога Р.Заззо, А. Н Леонтьев, находясь во Франции, рассказывает своим коллегам А,Валлону и Р.Заз-зо о том, что «павловская психология» уходит в прошлое, и настоятельно рекомендует опубликовать малоизвестные за рубежом работы ЛСВыготскопх Однако эта попытка А.Н.-Леонтьева тогда не увенчалась успехом. Лишь в 1956 г, в СССР вновь появляется книга Л.С.Выготского «Избранные психо­логические произведения» с предисловием А. Н Леонтьева и А-РЛурии.

К началу 1970 годов, пережив трагедию многолетней невостребованности, культурно-историческая психология вновь начинает прорастать в исследованиях В, В Давыдо­ва, В.П.Зинченко, А. В, Петровского, О-К.Тихомирова и

Истоки неклассической психологии____________ 453

других последователей Выготского, Леонтьева и Лурии, Однако проблема механизмов преобразования культуры в мир личности и особенно порождения в процессе развития лич­ности иной культуры все еще остается на обочине социаль­ной биографии культурно-исторической психологии.

Тот, кто погружается в сокровенный замысел культур­но-исторической психологии, тот явно и неявно перехо­дит от анализа «сознания вне культуры» и «культуры вне сознания» к постижению тайны взаимопереходов, преоб­разований социальных связей в мир личности и сотворения личностью из материала этих связей миров человеческой культуры* Осознать исходный замысел культурно-истори­ческой психологии и означает увидеть в ней венчающую зна­ния о развитии человека в природе и обществе дисциплину, предметом которой является понимание механизмов преоб* разования культуры в мир личности и порождения в процес­се развития личности культуры.

Постановка именно этой проблемы была под силу культурно-исторической психологии потому, что она, как это вновь открыли Д.Б.Эльконин, RXappe и др. в конце XX в,, была в методологическом плане переходом от клас­сического рационального мышления к стилю мышления неклассической психологии; в аксиологическом плане культур­но-историческая психология была нравственным императивом, отстаивающим необходимость перехода от культуры полез* ности к культуре достоинства.

По стилю мышления культурно-историческая психо­логия ближе к искусству, чем к рациональной науке. В связи с этим к школе Л.С.Выготского приложимы слова О,Э.Мандельштама о том, что литературные школы жи­вут не только идеями, но и вкусами. Благодаря школе Л,С,Выготского возник новый вкус, и культурное про­странство психологии еще более открылось для социоло­гов (ЭДюркгейм, Дж,Мид), этнографов (ЛЛеви-Брюль, Ф,Боас5 Р,Турнвальд), лингвистов (Ф.Соссюр, АА.По-тебня, Р.Якобсон), биологов (В АЗагнер, А.Н.Северцов). Подобно тому, как лучшие сатирики вышли из гоголевской «Шинели», из школы Л.С.Выготского с ее стремлением к ломке междисциплинарных границ вышли нейропсихо-

454 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

логия и нейролингвистика (А.РЛурия\ психолингвистика (А.А.Леонтьев), психосемантика (В,Ф,Петренко, AT,Шмелев), психопедагогика в широком смысле слова (Х1Я.Гальперин, Д.Б.Эльконин, В.В,Давыдов, Н.ФТалы-зина), психодидактика (Л.В.Занков), социо-исторический подход к обучению, культурная психология и педагогика «диалога культур» (Дж.Верч, МКоул, В.С.Библер).

Точно сжатая пружина, распрямилась и заработала в системе образования в 1988 г. педологическая программа Л,С, Выготского, осуществленная в такой проектировоч­ной дисциплине, как практическая психология образова­ния. Упомянутый выше цикл работ Р.Харре, датских и других психологов также доказывает, что не только руко­писи, но вкусы и идеи неютассической психологии не горят даже на кострах культуры полезности, Наконец, именно вкус школы Л,С,Выготского к системному исто-рико-генетическому анализу развития человека в эволю­ции природы и истории культуры привел к разработке неклассического историко-эволюционного подхода в пси­хологии личности.

Психология XXI века:

ПРОРОЧЕСТВА И ПРОГНОЗЫ*

L Станет ли XXI век веком психологии? 2 Сбылось ли пророчество В. К Вернадского о вступле­нии человечества в психозойскую эру?;г:..

3, За какими психологическими направлениями и научны­ми школами будущее?

4, На чьи работы отечественных и зарубежных психоло­гов будут продолжать ссылаться в XXI веке?

5, Сблизятся ли в XXI веке психология^ религия и искусство?

6, Нужна ли психологу клятва Гиппократа? Этика пси­хологии и психология этики в XXI веке.

7, Какова судьба репрессированных наук и идей в психоло­гии?Естъ ли шанс у педологии и психотехники возродиться?

& В чем исторический смысл психологического кризиса на рубеже XXи XXI веков? (К.Бюлер, Л.С.Выготский — кто следующий?)

Сегодняшняя дискуссия напоминает мне особый кон­курс — конкурс на роль дельфийского оракула. Этот кон-курс уникален, потому что при обсуждении поставленных вопросов срабатывает механизм самосбывающихся проро­честв: стоит вьщвинугь те или иные идеи, запустить их в ткань движения мышления, как у этих идей увеличивается вероятность родиться и заявить о себе. Я не буду касаться всего, что обсуждалось* но хочу поделиться своим удивле­нием. Меня сегодня поражает редчайший климат согласия в психологическом цехе. Если передвинуть стрежу времени иа 30 или 25 лет назад, то мы вспомним, как кипели страс­ти, сталкивались психологические рапиры, А почему? Да потому, что мы были в рабстве моноидей: если ты влюблен в

* Выступление на «Круглом столе* журнала «Вопросы пси­хологии» в 2000 г.

456 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

Д.Н.Узнадзе, значит, ты не можешь любить A,HLЛеонтьева, если ты за С,Л.Рубинштейна, то, значит, для тебя заказан путь к ЛСВыготскому. И нам казалось, что стоящие за эти­ми именами миры действительно взаимоисключают друг друга. Мы были рабами моноидеологии, которая по сути дела порождала непроницаемые перегородки в нашей науке.

Прорыва можно ждать прежде всего в сфере изменения мышления. В кризисе психологии, описанном Л,С.Выготс­ким, как и в его последней работе, посвященной Б.Спино­зе, была резко обозначена линия водораздела между спинозианским и картезианским мышлением. По сути дела то, что сейчас говорится и о субъектности, и о субъектив­ности, доказывает, что идеи Б.Спинозы сбываются в пси­хологии, И когда Б.Спиноза говорил, что человек является причиной самого себя, и когда он подчеркивал как глав­ный момент существование панпсихизма в широком смыс­ле слова, разве не правда стояла за его словами и так или иначе за несущими их в жизнь словами В.И.Вернадского о психозойской эре? Что происходит? По сути дела у нас был наиболее отрефлексирован кризис классических наук, а психология личности не может быть классической наукой. Лучшего, чем писал МХМамардашвили о кризисе идеала рациональности, до сих пор ничего не написано. Это работа действительно является уникальным творческим прорывом, который определяет будущее, создает связующую нить между Б.Спинозой, Л •С.Выготским, М.К.Мамардашвюга и нами, наблюдателями конца XX в. Мы уходим от традиционной причинной психологии и переходим к неклассической психо­логии. Мы приходим к эволюционно-исторической психоло­гии. Мы движемся, о чем неоднократно говорил Б.СБратусь, к аксиологической психологии. И это все не случайно. А. Н Ле­онтьев предостерегал от зова «Придите и княжьте нами». Но мы-то зовем варягов из своих предков!,. Когда на наших гла­зах возникают странные древние практики, можно, конеч­но, попытаться соблюсти свою первозданную научную чистоту и сказать: «Чур меня, я туда не пойду, там шаманы, экстрасенсы, колдуны». Но есть и другой ход: если не смо­жешь остановить эти «практики», эти смысаотехники надо осмыслить их как историю своей науки, ее архетипы и надо

Психология XXI века: пророчества и рпогнозы________457

их возглавить, В нашей ситуации следует делать именно этот ход. Вот за это мы и взялись и за последние десять лет при­менили главный принцип неклассической психологии — прин­цип вмешательства в реальность.

Сегодня психологизация — это проникновение психологии в другие сферы и науки, и, хочу подчеркнуть, социальной практики. По сути дела, сбывается пророчество Б,И.Вернадского о том, что психозойская эра настала. Что такое психозойская эра? Это психология как формообразование бытия. Например, психология сегодня пронизала полностью такую сферу прак­тики, как образование, стала стержнем проектирования образования. Психологизация образования, начало эпохи вариативного смыслового образования — это реальность, которая дана нам не только в ощущениях, но и в воплях противников, и в ожидании учителей, ждущих от психоло­гов действий. Этому были посвящены годы и годы, и в итоге мы победили, изменили и мир образования России, и ста­тус психологии в этом мире.

Сегодня психология с бешеной энергией входит в поли--тику. И слово «политтехнолог», идущее со времен В.Штерна и особенно Г.Мюнстерберга, который говорил о психотех­нике, воспринимается как новая реальность. Психотехника входит в политологию как в науку, и в политику — как в жизнь. Не буду ходить далеко за примером: в журнале «Власть» помещен портрет Л.Кучмы, развешенный повсюду в пред­выборный период. Психологи считали, если Л.Кучма будет похож на панка (а он на портрете изображен с гребнем голубых волос на голове), то молодежь отзовется, И дейст­вительно, поток электорального возбуждения возник. Резуль­таты выборов на Украине, в которых есть и вклад психологов, весьма осязаемы. Второй пример. Недавно ко мне пришел один политик и обратился с вопросом: «Нельзя ли мне не­множко, — глаза его стыдливо опустились, — сделать ха­ризму по типу Лебедя?.,»; грустный юмор, но за ним вера, что психолога могут строить психологические миры в области

политики.

Обратимся к экономике. Здесь всюду слышится: тенедж-мент*, «маркетинга и т.п. А это не что иное как производство потребностей, конструирование мотивов. Возьмем любые учеб-

458 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

кики по менеджменту. Не случайно в нюс неоднократно встре­чается имя великого КЛевина. Его теории «побуждающих вещей», увы, товаров, имеющих власть над людьми, стали реальностью. Там, где экономика проигрывает, мы строим российскую реальность на основе идеи рационального че­ловека, создаем экономические законы рационального че­ловека. Где это рациональное поведение? Где этот рациональный человек? Вот и в экономике мы сталкиваем­ся с психологической реальностью.

Переищем к области искусства. Перечитываешь роман СЛема «Солярис», смотришь фильм АЛГарковского и ви­дишь океан, который является просто-таки символом психо-зоя, сямвожом панпсихизма, — океан как живое существо. Уж какой туг Декарт! В «Зеркален АЛ^арковского происходят уникальные вещи- Живут там по З.Фрейду, как и в романах Г.Гессе, любят по З.Фрейду в рассказах А-Мердок, З.Фрейд достиг того, что его реальности, его теории стали мирами. Ну а сегодня в реальность вторгается В.Франкл, Мы уже го­ворим и думаем категориями В.И.Вернадского. Экзистен­циальный вакуум — это проекция все той же психозойской эры. Мы переходим к другим языкам мьшшения, описания мира, произнося: «еенсориое шрэсгранство» (^Измайлов), едсихосемантичесюое пространство» (В*Ф.Петренко).

Рождается иное мышление, мышление неклассичес­кой психологии* за которым стоят фигуры В.И.Вернадс­кого и Б,Спинозы, Они вторгаются в реальность искусства. И наконец, когда мы говорим о математике, надо по­нять, что и в нее начинает проникать психология. Матема­тика движется к новым идеям, выходящим за пределы стандартных дискретных представлений, — к анашиау не­равновесных систем, к размытым множествам и др. И бла­годаря исследованиям В.В.Налимова, ИМ.Фейгенберга, ВЛефевра, ЛМВеккера и прежде всего НА.Бернштейна можно прогнозировать, что для описания поведения жи­вых систем родится иная математика.

На рубеже XX и XXI вв. психология становится конст­руктивной наукой, движущей силой развития человечес­кой цивилизации, И кто знает, быть может, в новом веке станут говорить: «Вначале была психология.*>

XXI век: психология в век психологии

■

На пороге XXI века современная психология оказа­лась в ситуации, емко передаваемой формулой старых русских сказок: «Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Эта ситуация разительно отличается от разва­лин Трои перед грустным Приамом, с которыми образ­но сравнивал психологию конца XIX столетия Н Д Ланге, В психологии двадцатого века народились свои города, свои психологические страны, свои материки. Одни жи­вут в стране психоанализа, другие — на материках бихе-виоризма, гешталътпсихологии, когнитивной и гуманистической психологии. То тут, то там на поверх­ности моря психологической мысли появляются одино­кие острова «психосинтеза*, «кросс-культурной психологии», «нейро-лингвистического программирова­ния^ и т.п. На все эти земли есть социальный и личный спрос. И спрос немалый. Куда психологу податься? Бу­дем ли мы чужеземцами на этих островах и материках? Сможем ли пересечь границы между этими, далеко не всегда ждущими вторжений, заморскими психологичес­кими территориями? Не забудем ли мы при все усилива­ющейся тяге к странствиям в столь различных и далеких психологических краях, откуда мы вышли и, главное, поймем ли, наконец, куда идем?

При всей сложности возникшей ситуации, как пока­зывает опыт героев сказок, формула «Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что», по сути являющаяся при­глашением к инициации, вполне может внушить истори­ческий оптимизм и побудить психологов раскрыть миссию психологии в XXI веке. Для совершения этого обряда ини­циации надо постичь смысл посланий наших учителей, подсказывающих нам путь в неопределенном изменяю­щемся мире, их посланий в будущее.

460 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

Среди этих учителей В,И.Вернадский, с поразитель­ной точностью обозначивший переживаемое человече­ством время как психозоискую эру, т.е. эру, творческим импульсом жизни которой является именно психология.

Среди них и JL С Выготский, заложивший основы не­классической культурно-исторической психологии конк­ретного свободного человека.

Среди них и мой учитель Алексей Николаевич Леонть­ев* Его перу принадлежит немало трудов, растящих воп­рошающее психологическое сознание и делающих нас носителями уникальной психологической культуры — культуры Л. С Выготского, А Л, Леонтьева и А.РЛурии, Перелистывая труды А.НЛеонтьева, наталкиваешься на две лаконичных записки, приоткрывающие потаенный пласт его работ и в буквальном смысле адресованные в XXI век. Одна из них родилась в ходе обсуждения с писа­телем Владимиром Тендряковым (8 августа 1974 года) судеб научной фантастики {Леонтьев AM,, 1983, т. II, с,240—242), Вторая записка откровенно названа «Психо­логия 2000-го года». Она представляет собой своего рода «записку на манжетах» — краткий конспект лекции, про­читанной Алексеем Николаевичем Леонтьевым студентам факультета психологии в 1972 году. -\

В обеих этих записках содержится вера, не будем бояться этого слова, подлинная вера мастера в то, что «XXI век — век психологии* {Там же, с.278). Не поленимся и попро­буем выделить, объединить и повторить ключевые идеи этих записок.

Первый тезис. Психология тогда и только тогда станет наукой о человеке^ когда она вторгнется в мир и начнет понимать, подчеркиваю, понимать происходящее в этом

мире.

Второй тезис. Развитие психологии, рождение новой системы психологических знаний пойдет в перспективе не по отдельным областям, а по проблемам. В будущем, про­гнозирует А.Н.Леонтьев, произойдет сближение об­щей психологии с детской, педагогической, социальной и исторической психологией. Психология разных направ­лений и школ XX века жестко распалась на отрасли, ста-

XXI век: психология в век психологин 461

ла психологией разных отраслей. Но как только вам при­ходится сталкиваться с реальной проблемой, например, в жизни школы, то приходится отсылать обращающихся с вопросами людей по несуществующим под рукой каби­нетам клинической психологии, социальной психологии, детской психологии, психологии управления, педагоги­ческой психологии и т.п. Психология, (как бы она не ки­чилась прощанием с функционализмом, с «психологией функций» в стиле У Джеймса, прощанием с психологией «уха, горла, носа» б стиле ранней психофизики и психо­физиологии), во-первых, в преподавании и мышлении психологов еще вовсе не избавилась от «психологии от­дельных функций», во-вторых, оказалась еще более разор­ванной «отраслевыми» и «ведомственными» интересами, стала во многом психологией «отраслей». За подобным диагнозом психологии стоит вовсе не описание ее грехов, так как любая наука проходит свою «отраслевую» стадию, а желание, вслед за A,ELЛеонтьевым и В.И.Вернадским, напомнить, что в перспективе необходимо видеть и раз­витие психологии «по проблемам», % тем самым пред­принять попытку ответить на вопрос А, Н. Леонтьева о необходимости создания новой системы психологических знаний. Процитируем эту мысль А.Н.Леонтьева: «Как по­дойти к прогнозированию будущего психологии? Думаю, от будущего человека, от общества..,

И еще, не по отдельным отраслям, а по некоторым проблемам. А почему так? Потому, что они иначе пере­плетутся в новой системе психологического знания. (Со» временное членение психологии отражает далеко не решенную еще задачу создания такой системы)» {Леонть­ев АЛ.* 1994,с.276).

Добавим, что психологические знания иначе пересе­кутся и в осмыслении истории своего развития, и в со­временном мире. В истории психологии, как только спадут ограничения описания развития любых наук через при­зму идеала рациональности (М.К.Мамардашвили), побуж­дающую мерить зрелость науки по аналогии с классической физикой, начнут ставиться под сомнения многие тради­ционные периодизации. Ведь именно идеал рационально-

462 Раздел К Как нерациональным объять рациональное

сти заставляет нас утверждать, что лишь с появлением экспериментальной психологии начинается подлинная история психологии как науки» а все остальное — лишь предыстории, прелюдии психологии в лоне философии. Стоит нам понять ограничения идеала рациональности при анализе движения истории науки, перед нами откроется история многих психологии. Эти психологии пересекутся с историей культуры, займутся, например, бытовым по­ведением декабристов как историко-психологической ка­тегорией (см, Лотмащ 1992) или увидят в различных религиях уникальные психотерапевтические практики по снятию неопределенности. Среди этих многих историй психологии займет свое достойное место и история науч­ной экспериментальной психологии, но вряд ли она будет именоваться даже «первой среди равных», В новой системе психологических знаний в современном мире будет, на­деюсь, оценено и эвристическое значение идеи А.Н.Ле­онтьева об «амодальном образе мира» {Леонтьев A.ff>, 1983) для принципиально иной систематизации психо­логических знаний- Ведь точно также как «образ мира^ нельзя расчленить на сенсорные модальности, науку, за­нимающуюся «образом мира», нельзя рассыпать на от­дельные отрасли. Вот что приоткрывается только при робком прикосновении к тезису А-Н.Леонтьева о том, что в психологин, осознавшей себя ведущей наукой о челове­ке, принципиально иначе переплетутся психологические знания, родится иная система психологических знаний.

Третий тезис А, Н,Леонтьева является во многом нео­жиданным для деятельностного подхода в психологии. Резко, дерзко и явно Алексей Николаевич Леонтьев в своих записках о будущем нашей науки венчает этику и психоло­гию, В беседе с В.Ф. Тендряковым он пишет о губительности для человеческой души последствий «бюрократизации» выполняемых человеком функций — ролей, власти соци­альных ролей над человеком (подчеркнем, человеком, а не личностью). «Ситуация конвейера уже понята^ а эту еще предстоит понять, но она много опаснее с точки зре­ния сдвига ценностей, который на одном полюсе дает такие явления, как «потребительская психология^, а на

XXI век: психология в век психологии________________463

другом — бунты леваков, хиппи и т.д. И то, и другое — обнищание души при обогащении информацией [подчерк­нуто мною — АЛ]...* (Леонтьев AH.t 1983, с.241). Слова А,Н, Леонтьева об обнищании души при обогащении ин­формацией — это убийственная этическая диагностика безликого накопления знаний, по существу, приговор без­личным системам образования в двадцатом столетии. В заметке «Психология 2000-го года» А.Н. Леонтьев по-дру­гому подходит к мысли об опасности системы образова­ния как формовке, штамповке человека: «Игровое освоение мира (!), Не убивать детское. Сделанная голова — голова потерянная» (Леонтьев АЖУ 1994, с.278).

Как только А.Н Леонтьев обращается к вопросу о связи этики и психологии, аксиологии и психологии, он обра­щает свой взор на вершинные проблемы психологии — проблемы развития личности и на образование, которое должно порождать личность, а не быть фабрикой общест­ва сделанных голов.

Именно с психологией личности^ повенчанной с этикой и исторической психологией, АММеонгпъев связывает превра­щение психологии в ведущую науку о человеке.

Четвертый тезис, проходящий через записки А.Н.Ле­онтьева, кратко раскрывает присущее деятельностному подходу понимание психологии личности как системной и аксиологической психологии. «..Личность <„>, ее ко-перниканское понимание: Я нахожу свое Я не в себе самом (его во мне видят другие), а вовне меня существующем — в собеседнике, в любимом, в природе, а также в компью­тере* в Системе.

.„Психология личности есть психология драматическая. Почва и центр этой драмы — борьба личности против своего духовного разрушения* Эта борьба никогда не прекращается. Суть в том, что существуют эпохи ее заострения, (Беглые соображения о культурах как типах путей (или тупиков) глобальных решений всех заострений. Путь отрешения от внешнего — ивдуизм, дзен, христианство. Путь организации внешнего — социальные концепции общества будущего <...>.

Нужно отметить, что в сартровском экзистенциализме интересно схвачены изменения, которые претерпевает

464 Раздел К Как нерациональным овъять рациональное

личность при переходе от жизненного действия к эпохе устроения, организации жизни* {Леонтьев А.Н., 1983, с.241-242),

За этими строками проступает совершенно необычное понимание психологии вообще, а не только психологии личности, В прощальных записках А&Леонтъева, названных им самозавещанием, заключен эмбрион психологии XXI века. Это ~ ценностная этическая драматическая психология; это — культурно-историческая психология; и, наконец, это психология как социальное конструирование миров. Когда вчувствуешься в эти полные отчаянного прозрения стро­ки Алексея Николаевича, то невольно всплывают слова Осипа Мавдельштама, заявившего: «Попробуйте меня от века оторвать, на этом вы себе сломайте шею!»,

А,Н Леонтьева нельзя оторвать от культурно-истори­ческой психологии Л.С.Выготского, романтической пси­хологии А.РЛурии, Их нельзя оторвать от XX века, И без них нельзя пройти в XXI век. Л.С.Выготский, А.РЛу-рия и А, Н Леонтьев — люди эпохи жизненного действия, мечтавшие и делавшие психологию как действенную науку.

Как жить в настоящем и заниматься будущим? Ответ прост: делать школу, растящую личность, а не школу как фабрику по выделке голов. Со школьной жизнью, ее органи­зацией связан пятый тезис леонтьевского самозавещания. Размышляя о том, что ждет школу в XXI веке, он проро­чески замечает: «Кризис школы. Взрыв дидактики. Не "за­полнение дыр", а вооружение <..>. Игровое освоение мира» {Леонтьев А. К, 1994, с.278).

Эти пять тезисов А,Н Леонтьева были восприняты мною как программа делания психологии XXI века, Они приве­ли меня к разработке неклассической психологии, осно­вывающейся на историко-эволюционном подходе, любви к психоистории и дерзкой попытке изменить, обратив­шись к организации школьной жизни, психосоциальные сценарии развития общества в эпоху жизненного действия.

Именно историко-эволюционный подход позволяет прогнозировать и структурировать поле проблем и направ­лений, с которыми связано будущее развитие некласси-

XXI век: психология в век психологии 465

ческой релятивистской психологии; рост междисципли­нарных исследований, опирающихся на универсальные закономерности развития систем; переход при постанов­ке проблем анализа развития личности от антропоцент­рической феноменографической ориентации — к истори-ко-эволюционной ориентации; появление дисциплин, рассматривающих психологию как конструктивную про­ектировочную науку, выступающую фактором эволюции общества (Асмолое, 1996),

«Бог любит троицу» — гласит русская поговорка. И поэтому, следуя этой избегающей бинарных оппозиций и дихотомий логике, я не могу обойти проблему связи не­классической психологии и жизни. Исходно неклассическая психология не принимает и не хочет принимать традици­онную постановку вопроса о связи психологии и жизни в стиле «психология и жизнь» или, если вспомнить назва­ние доклада Джона Дьюи в 1901 г,э «Психология и прак­тика». Подобно тому как неклассическая физика не устает напоминать мечтателям об объективных экспериментах, о том, что наблюдаемое и наблюдатель — две вещи неразрыв­ные, неклассическая психология делает своим принципом осознанное вмешательство в жизнь. Для неклассической пси­хологии мало заявить принцип неразрывности субъекта и объекта. Она превращает принцип конструирования жизни в исходный пункт своего исследования, а само исследование неизбеэюно рассматривает как проектирование феноменов. В этом смысле на знамени неклассической психологии мо­жет быть начертано: «Любой эксперимент — это экспери­мент формирующий»*.

Дата добавления: 2015-06-04