Песня «Давай поедем в Царское село». 1 страница

Отечество

нам -

Царское Село»

Пушкинская композиция,

составленная для поездки в Пушкинские Горы летом 2001 года.

В ролях:

Пушкин Александр Сергеевич - Исупов Женя

Пущин Иван Иванович – Бодак Алексей

Дельвиг Антон Антонович – Парфёнов Саша

Кюхельбекер Вильгельм Карлович – Подаруев Стёпа

Яковлев Михаил Лукьянович – Абатуров Стас

Мясоедов Павел Николаевич - Сарачев Костя

Горчаков Александр Михайлович - Рогачев Сергей

Илличевский Алексей Демьянович – Рогачев Сергей

Пушкин Василий Львович (дядя поэта) – Лебедев Даня

Пущин Пётр Иванович (Дедушка Пущина И.И) - Винокуров Сергей

Кошанский Николай Фёдорович - Лебедев Даня

Пилецкий Мартын (надзиратель) - Винокуров Сергей

Дама Дельвига - Исупова Ирина

Дама Пущина - Гуляева Надя

Дама Кюхельбекера - Максимова Катя

Дама Горчакова - Евдокимова Света

Танцевали вальс:

Подаруев Стёпа – Гуляева Надя

Парфенов Саша – Исупова Ирина

Рогачев Серёжа – Ошивалова Ксюша

Бодак Леша – Евдокимова Света

Абатуров Стас – Максимова Катя

Танцевали полонез:

Исупов Евгений – Блинова Татьяна

Бодак Алексей – Чепкасова Екатерина

Подаруев Степан – Ошивалова Ксения

Рогачев Сергей – Новикова Анна

Абатуров Стас – Павлова Анастасия

Сарачев Костя – Механошина Люба

¾ 19 октября 2001 года Императорский Александровский Лицей празднует 190 лет со дня своего основания!

¾ Пушкин и Царскосельский лицей!

¾ О лицее и лицеистах сказано и написано очень много.

¾ Имена первых лицеистов и выпускников последующих лет вписаны золотыми буквами в нашу историю.

¾ И мы лишь повторим то, что было уже сказано до нас,

¾ но повторим по-своему,

¾ так, как это увидели,

¾ поняли

¾ и почувствовали мы.

¾ Что такое лицея?

¾ Этого никто не знает.

¾ Я доподлинно знаю, что лицея – это новое, особенное заведение для детей из самых знатных семейств, где учить будут лучшие профессора…

¾ И где, по слухам, будут воспитываться великие князья, младшие братья самого государя императора…

¾ И лицея будет находиться в Царском Селе, рядом с дворцом…

¾ Нет, почти в самом дворце! Каково!

¾ Правда, у этой лицеи один недостаток: учить будут не по-французски, а по-русски.

¾ Ну и что ж, мы, чай, машер, не французы! Довольно отдавать детей в руки французских шалопаев да иезуитов. Кеске ву дит?

¾ Но, мон шер, а вдруг не примут? Ведь это будет ридикюль! Срам!

¾ А долгое ли учение?

¾ Шесть лет.

¾ Прошу заметить - в записке министра его величеству задан вопрос: "Будет ли лицея равняться с университетами или занимать среднее место между ними и гимназиями? Царский ответ был: "С университетами"…

¾ Это для мальчишек-то десяти годов?

¾ Да ведь курс - шесть лет. А далее служба без промедления.

¾ Да, служить надобно с молодых лет. А как не возьмут? Что тогда?

¾ Надеюсь, что Вы не откажете замолвить слово министру…

¾ Когда слух о Лицее пронесся по столицам и губерниям, заволновались старинные фамилии, бросились искать влиятельных заступников, чтобы устроить сыновней в невиданное заведение.

¾ Летом 1811 года образовался конкурс, потому что на 30 мест было куда больше желающих.

¾ Одним поможет звучный титул (скажем, Горчаков – князь Рюрикович),

¾ Другим - важные посты, занимаемые родственниками:

¾ У Модеста Корфа отец-генерал, видный чиновник юстиции;

¾ Десятилетий Аркадий Мартынов ещё мал для лицея, но зато он крестник самого Сперанского, а отец его литератор, директор департамента народного просвещения;

¾ Ивану Малиновскому 15 лет, но отец его, Василий Федорович назначен директором лицея и хочет "испытать" новое заведение на собственном сыне.

¾ У Феди Матюшкина мать пользуется покровительством вдовствующей императрицы.

¾ Так же как родственники Вильгельма Кюхельбекера.

¾ Семья Есаковых совсем небогатая: владеет лишь одним крепостным человеком, но сын Семён надеется на протекцию наследника престола.

¾ Козырем многочисленной семьи петербургского чиновника Пущина (10 детей!) является ходатайство престарелого деда – генерала.

¾ В новгородской глуши скромная семья капитана Тыркова тоже мечтает, определить своё чадо в новое заведение, – поддерживает же просьбу сосед по губернии, да какой: Гаврила Романович Державин.

¾ А, скажем, Владимир Вольховский, сын бедного гусара из Полтавской губернии, идёт в Лицей вообще без протекции, а только как первый ученик Московского университетского пансиона.

¾ Каждого мальчика привозит в Лицей и представляет кто-либо из близких или дальних родственников.

¾ Сашу Пушкина привозит в Лицей и представляет его дядя Василий Львович Пушкин – известный поэт. Но основную благодарность мы должны отдать Александру Ивановичу Тургеневу. Это он первый произнес в доме Пушкиных слово "лицей".

¾ Родственники были похожи друг на друга, хотя одеты были по-разному.

¾ Мальчики были вовсе друг на друга не похожи, хотя одеты почти одинаково.

Ходит взволнованный и извивающийся Кюхельбекер, подставляя своему собеседнику правое ухо. Появляются Пущины Иван и Петр.

Иван: Он что, глухой? И почему извивается как угорь?

(Петр прыскает и прикрывает рот рукой. Яковлев проходится возле своего гувернёра, точно изображая извивающегося угрём Кюхельбекера. Кюхля не видит, но все кругом заулыбались).

Гувернёр (шипя): Послушайте, Мишель, это невыносимо! Вы здесь не дома!

(К адмиралу подходит В.Л.Пушкин).

Адмирал: О! Василий Львович! Рад, рад! А вы-то кого привели?

Василий Львович: Племянника, Ах, Саша, подожди же! Дикарь! Но совершеннейший дикарь! Позвольте вам представить... Александр Пушкин, Сергея Львовича сын. Пушкин неловко поклонился и отвел глаза в сторону.

(Адмирал глянул и улыбнулся).

В.Л.: Рассеян, рассеян, как старая дева... Впрочем, в искусстве поэтическом мой ученик... Но... Увы... Бездельничает.

Адм.: Что ж, возьмут в службу, там отделают, а тут и мои Иван да Пётр. Познакомьтесь, молодцы, без церемоний.

(Смотрят исподлобья. Пушкин широко улыбается, протягивает руки и крепко трясёт).

Пушкин: Пущин да Пушкин. Наверно, и комнаты наши рядом будут.

Адм.: Комнаты? Разве каждому мальчишке своя комната?

В.Л.: Ах, дорогой Петр Иванович, ведь это просвещенное заведение! Нынче ведь не то, что кого-то было. Предложим, кому-либо из воспитанников захочется сочинить послание или сонет - нельзя же при всех! Я ещё понимаю эпиграмма.

Адм.: Разве сия лицея есть школа стихотворцев?

В.Л.: Гм... "Лицея"... Пожалуй, вернее, было бы "Лицей". Впрочем, там видно будет.

Жанно (шепотом к Пушкину): А бить будут?

Пушкин: Бить? Ну, нет, мой друг, мы этого не допустим!

Выходит чиновник с бумагой в руках и начинает выкликать фамилии:

- Князь Горчаков.

¾ Выступил вперёд самоуверенный с гордым выражением и грациозно поклонился красивый юноша высокого роста.

- Барон Дельвиг, Антон.

¾ Пухлый, как булка, барон двинулся к министру с таким невозмутимым видом, словно у себя дома шёл к столу. При этом он осматривался кругом близорукими глазами, как будто его только что разбудили ото сна.

- Александр Пушкин.

¾ Вперёд выступает живой мальчик, курчавый, быстроглазый.

Пушкин (обернувшись к Пущину): Вы говорите "бить", а мне доподлинно известно, что в Лицее телесные наказания воспрещаются. Это ведь не...

- Пущин, Иван.

¾ В сходстве фамилий послышалось что-то сближающее. И Пушкин про себя назвал крепкого, спокойного мальчика по-французски "Жанно".

- Фёдор Матюшкин

¾ Вперёд вышел маленький мальчик и улыбнулся во весь рот.

- Яковлев, Михаил!

- Малиновский, Иван!

- Комовский, Сергей!

- Илличевский, Алексей!

(Продолжает выкликивать фамилии. Но всё уже смешалось).

Музыка.

¾ Программа занятий в лицее была обширной.

¾ Первые три года посвящались изучению языков:

¾ Российского,

¾ Латинского,

¾ Французского,

¾ Немецкого,

¾ Математики,

¾ Словесности и риторики,

¾ Истории, географии и танца,

¾ Фехтованию,

¾ Верховой езде и плаванию.

¾ На старших курсах занятия велись без строгой программы.

¾ То, что в лицее, в отличии от других учебных заведений, не было телесных наказаний,

¾ и среди лицеистов поощрялся дух чести и товарищества

¾ Наконец, то, что это был первый выпуск – предмет любви и внимания

¾ Все это создавало особую атмосферу

Класс танцевания.

Лицеисты выходят парами пританцовывая под счет преподавателя. Учитель танцев поправляет тех, кто делает движения неверно.

Учитель (преподаватель танцев Гюар): Кто есть Вы господа? Вы есть будущие галантные кавалеры, коим предстоит удивлять воспитанием и манерами движения на балах дипломатических, царских и всероссийских, показывать торжество цивилизации в России. Господин Кюхельбекер, Вы скачете подобно коню, сбросившему седока. Держите такт, господин Кюхельбекер. Мягче! Раз, два, три. Раз, два, три. Г-н Кюхельбекер! (подходит к Пилецкому)

Пилецкий: В танцевании он не успешен, да и Пушкин не кавалер — манеры! А по соседству князь Горчаков, барон Корф (указывает на них).

Горчаков: Для людей благородных существует два рода службы: служба военная и дипломатическая. Я предпочту дипломатическую. Но для этого, Осенька, нужно казаться не более мудрым и не более учтивыми, чем те, кого вы хотите обвести вокруг пальца.

Яковлев: А Горчаков наш танцует и нос возносит к небесам...

Дельвиг (Пушкину): У нас до сих пор почти нет настоящих народных драматических произведений.

Пушкин: А Озеров?

Дельвиг: Стих его заимствован из французской школы и не по-русски растянут и тяжел.

Пушкин: Он в Москве считался знаменит тем, что был один. А Фонвизин? Фонвизин?

Дельвиг: Ах, да, Пушкин, "Недоросль"! Вот наша первая комедия!

Пущин: Да подбери же ты ноги, не пихайся как козел!

Учитель: Г-н Кюхельбекер, Вы произвели окончательный разлад в рядах наших. Не машите рукой, не подскакивайте ногой. Мягче, мягче! Раз, два, три. Раз, два, три.

¾ Распорядок дня в Лицее был твердый, раз и навсегда установленный, Вставали в шесть утра и шли на молитву.

¾ С семи до девяти занятия - "класс".

¾ В девять - чай.

¾ До десяти прогулка.

¾ С десяти до двенадцати опять "класс".

¾ От двенадцати до часу - прогулка.

¾ В час - обед.

¾ От двух до трех - чистописание или рисование.

¾ От трех до пяти - другие уроки.

¾ В пять - чай.

¾ До шести - прогулка, потом повторение уроков или "вспомогательный класс".

¾ В половине девятого - ужин. После ужина до десяти - отдых (рекреация).

¾ В десять - вечерняя молитва и сон,

¾ Утреннюю и вечернюю молитвы читали по очереди вслух.

¾ Над благонравным и богобоязненным Моденькой Корфом, который молился с усердием, смеялись.

¾ Дали ему прозвище "дьячок Мордан".

¾ В "национальных" лицейских песнях, которые сочиняли все вместе, о Корфе распевали: Мордан дьячок Псалма стишок Горланит поросенком.

¾ Уже на молитве хотелось есть, и не легко было дожидаться, когда пройдут два урока и их поведут в столовую.

Класс русской и латинской словесности

Кошанский: Переходим к опытам поэтическим. И на разборе оных покажем, что есть поэзия.

Уныло граждане с высоких стен взирали

Терзаясь мыслями, что в бедствии предпринять

В отчаянии врата открыть врагу желали

И, преклоня главу, о жизни умолять!

Прекрасный опыт! Кто написал?

Илличевский: Я.

Кошанский: Прекрасно. Однако же, заметим, что "в отчаянии" и "открыть" заменим как нарушающие музыку: "Уже отверзть врата желали и, преклоня главу, о жизни умолять". Да, поэт должен парить! Господин Дельвиг. Воспомним Гаврилу Романовича Державина. "Когда багровая луна сквозь тьму блистает. Доброй нощи... "

Пушкин: А я не слыхивал, чтобы говорили "доброй нощи". Говорят "доброй ночи", так куда приятней и мягче для слуха.

Кошанский: Просторечность противопоказана поэзии, сама поэзия этого требует.

Пушкин: Поэзия? А вот у Державина не без ехидства сказано:

Поймали птичку голосисту

И ну сжимать ее рукой

Пищит бедняжка вместо свисту

А ей твердят: "Пой, птичка, пой!

Кошанский: И шутки позволительны гению. Однако, складывать стихи надобно учиться. Вот этим сегодня и займемся. (Ропот). А вы думаете Державин не был таким же мальчишкой, еще даже моложе вас. Вы же имеете перед ним тот великий шанс, что его зрелая муза может служить вам неистощимым кладезем для подчеркнутия всех потребных вдохновению вашему материй.

Горчаков: Да никто из нас еще никогда не писал стихов, разве, что Илличевский.

Пушкин: Я пописывал стихи, хотя пока только французские.

Кюхельбекер: А я немецкие.

Яковлев: Да уже не ври пожалуйста, наверное, чуконские.

Кошанский: Яковлев, я вас за поведение выведу вон. А Вы, Кюхельбекер, на его зубоскальства и дурачества не обращайте внимания. Буде! В Вас горит пламень, каковой превозможет все трудности чуждого Вам русского языка. Благо предоставляется тому вожделенный случай. Так, господа для начала опишите мне в стихах предмет общеизвестный: цветок розу.

Мясоедов: Будь другом, Алосенька, выручи! Первую строчку я написал, а дальше хоть убей - ни с места.

Илличевский: Да, но чур на меня не пеняй!

Мясоедов: Спасибо, голубчик.

Кошанский: Ну что же, други мои. Не осеняет свыше?! И Вас, Илличевский, я вижу даром похвалил.

Илличевский: По заказу, Николай Федорович, никак не получается.

Пушкин: А я готов!

Кошанский: Готовы-с? На французском диалекте-с?

Пушкин: Нет, по-русски.

Кошанский: Однако есть у нас пословица, господа: "Скоро, да не споро". Ну, что ж, послушаем Ваше произведение. Прочитайте-ка его вслух. Заслужит одобрения - порукоплещем, а не заслужит - головы с плеч не снимем. А вы, господа, повесьте ваши уши на гвоздь внимания, как было правильно сказано неким древним мудрецом. Пожалуйста, Пушкин!

Пушкин: Где наша роза, друзья мои,

Увяла роза - дитя зари,

Не говори: Так вянет младость,

Не говори: Вот жизни радость

Цветку скажи: "Прости, жалею",

И на лилею нам укажи.

(Лицеисты начинают шуметь и обсуждать между собой стихотворение Пушкина)

-А ей богу премило!

-Ай, да Пушкин!

-И то!

-Очень даже не дурно!

Яковлев: Ай да, француз!

Кошанский: Скажите по чистой совести, Пушкин, у кого Вы это позаимствовали?

Пушкин: Я, господин профессор, не стал бы выдавать чужих стихов за свои.

Кошанский: Не распаляйтесь, любезный, амбиции здесь неуместны. Я спросил только потому, что нет у Вас еще подобающей выспренности, да и идейка не совсем вытанцевалась. Но для первого дебюта, стихи право хоть куда. Однако, дабы Вы не слишком о себе возмечтали, я возьму их с собой. Быть может, кто знает, когда-нибудь Вы станете нашим великим национальным поэтом. И тогда я почту своим долгом преподнести на голубой тарелочке, любопытства ради, первобытный Ваш поэтический лепет.

Мясоедов: Николай Федорович, и я написал!

Кошанский: И Вы, Мясоедов? Вы, сирый и убогий туда же - воссели на крылатого Пегаса!

Мясоедов: А что же-с? Отчего бы мне на нем не прокатиться?

Кошанский: Ну что ж, бывает. И блокха запляшет и курица петухом запоет. Лишь бы вам не выпасть из седла. Покажьте-ка сюда. (смотрит и читает. пауза) И Вы, Мясоедов утверждаете, что стихи эти Вашего собственного сочинения?

Мясоедов: Собственного

Кошанский: И мысль в них выраженная, так же Ваша?

Мясоедов: А как же-с!

Кошанский: Итак, господа. До сих пор весь мир ученых был иного мнения. Извольте видеть, что солнце может восходить с одной стороны света, с востока. Однако, нынче сие мнение стало превратно. Достойному нашему господину Мясоедову, принадлежит следующая фраза: "Грядет с заката царь природы... "

(Всеобщий смех в классе)

Лицеисты: Айда, Мясожоров. Вот отличился!

Кошанский: Первая же фраза позаимствована у доморощенной поэтессы, синьоры Буниной: "Уж с Запада встает румяный царь природы... "

Мясоедов: Все же ни совсем как у меня. Остальные три строки как есть мои.

Кошанский: Так ли? (смотрит на Илличевского)

Мясоедов: Да чтоб провалиться на этом месте.

Кошанский: Ой провалитесь. Читать дальше или нет?

Мясоедов: Читайте

Кошанский: Сама себя раба бьет, что не чисто жнет... Я умываю руки. Итак, господа:

Грядет с заката царь природы,

И изумленные народы,

Не ведают, что им начать,

Ложиться спать или вставать

(всеобщий смех)

Яковлев: Ай да, Мясожоров, ай да отличился!

Кошанский: Вот это действительно ново, недаром соученики Ваши загрохотали. Вы же в последних строчках не повинны яки младенец новорожденный. Виден сокол по полету - поправка оная ведь Ваша, Илличевский?

Илличевский: Моя, каюсь.

Кошанский: За поведение следовало бы Вам балла 2 сбавить, но последний экспромт Ваш был столь изряден, что грех этот вам прощается. Идите с миром. Однако, господа, мы отошли от темы. Что нам скажет господин Кюхельбекер? Я вижу он держит наготове листок. Продолжим, продолжим поэтические опыты нашей лицейской музы. Надеюсь, с Вашими стихами мы воспарим. Отдохнемте же душою, други мои.

Нуте-с.

Кюхельбекер: Чем выше к небу, тем холоднее,

Я люблю язычников и первоприроду

Я сочинил лапландскую песню.

(Лицеисты смеются)

Кошанский: Тише, господа!

Кюхельбекер:

Возвратись скорее, Замми

Где возлюблены красы?

Хладно севера дыханье,

Грозно море колыханье,

Лед сковал мои власы.

Ты напрасно убегаешь,

Я любовью окрылен.

Быстрый ток шумит с утеса,

Воет волк во мраке леса,

Путь метелью занесен...

Возвратись, о Замми...

Яковлев: Кюхли вздыблены власы!

Лицеисты: Страшно Кюхлино дыханье...

-Грозно Кюхли колыханье.

-Наши лед сковал власы

Кошанский: Господа, я прошу удержать смех. Кюхельбекер, продолжайте. В стихах ваших улавливаю пламень.

Кюхельбекер: Не буду.

Пушкин: Николай Федорович, позвольте выйти. Мне что-то Кюхельбекерно!...

(Все уходят)

¾ В лицейском монастыре порядки были строгие

¾ О поездках куда-либо не могло быть и речи

¾ Порознь, без гувернера, из стен лицея никого не выпускали

¾ А лицейским "узникам" хотелось новых впечатлений, чтобы заполнить досуг, дать пищу уму и применению способностей.

¾ Уже в декабре 1811 года в квартире гувернера Сергея Гавриловича Чирикова начались так называемые литературные собрания

¾ Ну и литературных собраний было мало.

¾ Они придумали занятие еще более интересное

¾ Лицей охватила эпидемия: все начали печататься и издавать журналы.

¾ Поэты и прозаики несли свои творения издателям

¾ Расторопные "издатели" строго настрого наказывали родным привезти альбомы и тетради с бумагой получше, в переплетах покрасивее

¾ А затем, распределив все полученное, переписывали "творения" набело, красивым и четким почерком.

¾ Так появились Царско-сельские лицейские газеты

¾ Императорского Царско-сельского лицея вестник

¾ Для удовольствия и пользы

¾ Неопытное перо

¾ Юные пловцы

¾ Сверчок

¾ Лицейский мудрец

¾ И другие журналы, названия которых неизвестны.

(Появляются лицеисты)

¾ В них были смешные описания различных происшествий из лицейской жизни

¾ Письма, статьи и стихи лицейских прозаиков и поэтов.

¾ Рисунки, карикатуры на профессоров, гувернеров и воспитанников.

Класс фехтования

Вальвиль: Господа в позицию (все встают в позицию). Сходитесь господа (Фехтуют). Господа, перемена, господа!

Кюх: Сейчас я проучу тебя, обезьяна за все твои выходки.

Вальвиль: Господин, Кюхельбекер, это не по правилам. Длина Ваших конечностей не соответствует...

Пушкин (Вальвилю): Оставьте его. (Кюхельбекеру) Ответишь за обезьяну, Лапландец.

Кюх: Ответишь за Кюхельбеккерно, ответишь за Лапландца!

Лицеисты: Погиб наш Кюхля безвозвратно. (Пушкин и Кюхельбекер фехтуют)

Вальвиль (Учитель дает указание): Пушкин, выпад вправо! Делайте круазель, анкор, еще анкор.

Лицеисты: Финита ля комедия!

Илличевский: Упал Пегас, навьюченный лапландскими стихами.

Пушкин:

Убит наш Кюхля, но в раю, не будет.

(К друзьям) Творил он тяжкие грехи,

Пусть Бог дела его забудет,

Как мир забыл его стихи.

Яковлев:

Какой-то под углом,

Продавец громко выл

И как не выть, бумаг,

Для семги не достал

И не в чем продавать,

Товар меж тем гниет.

Утешься я сказал,

Беды великой нет,

Поэму Кюхля издает!

(Все смеются и дурачатся, подшучивают)

Кюх.: Паяц, замолчи.

Вальвиль: Господа, я прошу удержать смех. Продолжим урок. Господин, Пушкин - выпад!

Яковлев: Но господин Вальвиль! Разве Вы не знаете, что по соседству с нами находится длинная полоса земли, называемая БекельКюкхеллириада, которая производит торг мерзейшими стихами.

Пущин: Хватит, хватит, мудрецы!

Илличевский: Ужас, Мутенин под судом, Моталкин под кнутом, кого колесовали, кого в Сибирь сослали, а Кюхельбекер сочинив - жив!

Кюх: Ну замолчите, замолчите же!

Дельвиг: Утешься милый друг! Не будь язычником, лапландец.

Пилецкий: Господин Дельвиг, что Вы делаете.

Дельв: Я?

Пилецкий: Очки господин Дельвиг! Очки!

Дельв: Я снял.

Пилецкий: Ежели вы не будете воздерживаться от дерзости имя Ваше будет помещено на черной доске, оставаясь и при посещении лицея посторонними людьми.

(Кюхля убегает)

Пилецкий: что здесь происходит?

Вальвиль: О господин Пушкин наш первейший поэт

(врываются лицеисты)

Лицеисты: Кюхля утопился!

Пущин: Во время мы подоспели!

Яковлев: Его вытащили багром, ей Богу, зацепили и вытащили!

Горчаков: Курьезная проделка, он хотел утопиться в пруду, в котором не утонуть и мыши.

Илличевский: Теперь, как пить дать, Пешель поставит ему клизму.

Дельвиг: А где Пушкин?

Пущин: Он помог вытащить Кюхлю и убежал к себе.

Пилецкий: На ваших уроках, господин Вальвиль, творится непотребное. Я вынужден доложить об этом директору.

Вальвиль: Но постойте, Валентин Степанович.

Илличевский: Мудрецы, разве не украсит наш журнал это новое произведение лицейской музы: "Клит бросился в реку – поплачьте о поэте!".

¾ Пушкин не сразу сошелся с товарищами.

¾ Характер у него был неровный,

¾ Настроение часто менялось

¾ Он сам вспоминал, что бывал очень разный.

¾ Порой ленив, порой упрям.

Порой лукав, порою прям,

Порой смирен, порой мятежен,

Порой печален, молчалив,

Порой сердечно говорлив...

¾ Ум, добродушие, веселость уживались в нем с насмешливостью, обидчивостью, вспыльчивостью...

¾ "Иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умел потом из него выйти... - рассказывал о Пушкине Пущин. - Бывало, вместе промахнемся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить".

¾ Многим лицеистам казалось, что бесшабашному, острому на язык "французу" море по колено.

¾ И только умный, добрый Жанно Пущин, его друг, знал, как волновали, огорчали и мучили Пушкина самые незначительные размолвки с товарищами.

¾ Все это обсуждалось по вечерам, когда ложились спать.

¾ С одной стороны 14-го номера, где спал Пушкин, была глухая стена, с другой, за тонкой перегородкой, номер 13-й - комната Пущина.

Пушкин:

Повсюду вижу призрак милый

Во тьме полуночи унылой

В часы деницы золотой

То на конце аллеи темной

Вечерней тихою порой

Одну в задумчивости томной

Тебя я вижу пред собой.

Жанно, любил ли ты когда-нибудь да так чтоб образ ее неотступно следовал за тобой томя сердце?

Пущ: Любил? Терпеть не могу девчонок? А ты?

Пуш: О это было несколько лет назад. Давно. Ее звали Софья.

Пущ: Давно?

Пуш: О, да еще в Москве, в Харитоньевом переулке.

Пущ: Позволь, но сколько же тебе было лет?

Пуш: Мне?

Пущ: Могу представить... Но ей?

Пуш: Она была тогда немного младше меня, ей было пять лет.

Пущ: ПЯТЬ ЛЕТ?

Пуш: Да-да, одну в задумчивости томной

Вечерней тихою порой

Завидую Горчакову. Должен признаться. В самом деле: блестящ, красив, богат. Впереди какая жизнь - в алмазных звездах, в беспрестанной славе возвышенной. Представь себе.

Пущ: Вот ведь какая пустота заводится иной раз у тебя в голове.

Пуш: А ты вообрази: крутить усы, бренчать шпорами. Хочу быть гусаром - люблю блеск, Пущин.

Пущ: Уж как тебе пристало?

Пуш: Правда, правда. Я большой ветреник и даже чересчур. И притом с виду настоящая обезьяна. Тщеславие мое, тщеславие.

Пущ: Это, брат, дурно.

Пуш.: А как избавиться я завидую даже Илличевскому, хотя знаю, что рифма его ничего не стоит. А я грызу перо, грызу и вижу картины громадные, и мучаюсь, а Алося что? Что Илличесвкий? Разве он может? А бедный Кюхля со своими клапштоками.

Пущ: Вот, вот. Бедный Кюхля. И что за сердце у тебя!? Носишься с самим собой словно с писаной торбой. Видишь громадные картины, а того не видишь, как человек страдает, как его обидели нещадно.

Пуш: Ты про Кюхлю?

Пущ: Как трудно ему! Устина Яковлевна, мать его, живет в бедности. Отец умер от чахотки. Я сам читал ее письма. В них она умоляет сына как можно лучше учиться, чтобы по окончании лицея наконец поступить в должность. Умоляет быть бережливым. А он пишет стихи, бредит подвигами, негодует на несправедливость, готов отдать последнее, и сердце у него смелое и бесстрашное и он совершит... А ты чучелу из него сделал, чучелу.

Пуш: Вот и прекрасно и чудесно. Вот и не связывайся со мной.

Пущ: Эх, ты смеяться-то легко, а он сейчас лежит один в лазарете и что у него на душе делается? Подумал?

Пуш: Помолчи. Я сейчас к нему пойду.

Пущ: Семен перехватит тебя в коридоре - двух шагов не сделаешь.

Пуш: А это? (показывает деньги) С ним-то я управлюсь.

Пущ: Неровен час Сатана с крестом в ночной дозор пустится.

Пуш: Авось, нет.

Пущ: Ах, голова - да он же без меня пропадет.

Кюхель:

Цвет моей жизни, не вянет!

Дата добавления: 2015-06-26