Репродуктивные рабочие, СМ. 3 страница

Литература:

Александер Патрисия, Баден Салли. Тендерный глоссарий макроэкономических терминов / Подго­товлен BRIDGE в сотрудничестве с GTZ (German Technical Cooperation) /Пер. с англ. / Institute of Development Studies and Deutsche Gesellschaft fur Technische Zusammenarbeit (GTZ) GmbH/ISBN 1 85864 317 1. Февраль, 2000 г. Альтовский Евгений. Новый взгляд на систему национальных счетов // Информационно-аналити­ческая газета "Модус", N 16(95) от 15 августа 1999 г.: <http://modus.mobile.ru/index.html?id=1009> Баскакова М. Е. Равные возможности и тендерные стереотипы на рынке труда // Проект 'Тендерная экспертиза" Московского центра тендерных исследований. М., 1998: <http://ngo.org.ru/ngoss/get/idl2723.html> Бесплатный труд тоже крайне важен // Австралий­ский дневник:

<http://klendo.narod.ru/ARCHIVE/OCTOBER/ADl Oll.htm>

Платформа действий // Четвертая Всемирная кон­ференция по положению женщин (Пекин, 4-15 сентября 1995 г.). ООН, 1995. С. 11-150.

© А. А. Денисова

НЕОФЕМИНИЗМ - идеология, лозунги которой направлены на преодоление традиционных представлений о том, что главное назначение женщин - продолжение рода, что основной смысл их жизни

сводится к выполнению репродуктивных функций, а потому рождение детей есть их главная обязанность. Вслед за радикальными феминистками XIX в. неофеминистки настаивают на том, что материнство из категории "обязанности" следует перенести в категорию "права" женщин. В этом контексте они добиваются признания права на преду­преждение беременности, возможности ее прерывания, ставят вопрос о "сознательном материнстве" и "планировании семьи". Нео­феминизм сложился под непосредственным воздействием идей, сформулированных французским философом-экзистенциалистом и писательницей Симоной де Бовуар в ее знаменитой книге "Второй пол" (книга вышла в свет в 1949 г. сначала во Франции, затем в других странах). В системе ее взглядов понятия свобода воли, свобода выбора, самореализация личности и подлинное существование занимают центральное место. В центре внимания -женская личность и ее "ситуация" в истории, заданная физиологией и анатомией, психо­логией и социальными нормами. С этих позиций Симона де Бовуар заново пере­читывает мифы и легенды о "тайне пола", "предназначении женщины", "загадке жен­ской души". Она доказывает, что биологи­ческое различие между мужчиной и женщиной вовсе не предполагает их социального различия, отношений подчинения. Такое распределение ролей навязано вполне определенными социально-историческими i обстоятельствами, оно произошло на заре истории, когда за мужчиной была закреплена сфера "конструирования смысла жизни" -сфера культуры, а за женщиной - сфера природы, за мужчиной в обыденном сознании закреплена роль творца, создателя, субъекта, хозяина, а за женщиной - объекта его власти.

Не все неофеминистки оказались готовыми идти до конца за Симоной де Бовуар - видеть в женщине существо, отличающееся от мужчины только своей способностью к рождению детей. Некоторые из них, например, француженки Люс Иригарей (Luce Irigaray) и Элен Сиксу

(Helene Cixous), исходя из теории эссенииализма (от лат. essentia - сущность), отстаивают идею об особой женской субъективности, имеющейся специфике женского начала. Поэтому они утверждают право женщины не копировать мужской стандарт социального поведения, а жить сообразно женской натуре - отстаивают право на различие с мужчиной (феминизм разли­чия). Они доказывают, что вся предшеству­ющая история и культура выстроены в соответствии с мужским видением мира, с мужскими вкусами, предпочтениями - мир "маскулинизирован". Поэтому, входя в историю, женщина должна противопоставить мужским стандартам и стереотипам свои, женские. Без утверждения своего особого взгляда на мир, на историю и культуру женщины рискуют потерять самобытность и исчезнуть в "мужском" обществе.

Для других сторонниц Симоны де Бовуар, убежденных в равенстве личностного начала в человеке - будь то мужчина или женщина -особенной женской сущности просто не существует (феминизм равенства, эгалитар­ный феминизм - от франц. egalite - равенство). Эгалитарные феминистки упрекали своих оппоненток за то, что они все заключения выводят на уровень сексуальности и ее проявлений, что для них "признак пола -главный и повсеместный." В спор между этими версиями феминизма оказались втянутыми представители всех наук о человеке, и, в частности, потому, что с середины 1970-х гг. под напором феминисток в западных университетах повсеместно возникали центры женских, феминистских исследований (см. Женские и гендерные исследования за рубежом) с особыми программами. Их основная задача - выявить и определить особенности - или отсутствие таковых - "женского начала", женского взгляда на мир, женских ценностей. С раз­витием этих исследований спор между приверженцами эгалитарного и дифференци­рованного подходов к определению женской самобытности не только не разрешился, но окончательно их разделил. Свой выход из тупика предложили исследователи, которые

строили анализ, исходя из сравнительных характеристик "женского" и "мужского на­чал". В центре их анализа оказалось понятие гендер. Так возникли гендерные иссле­дования (см. Гендер).

Neofeminism, third wave feminism (англ.)

Литература:

Де Бовуар Симона. Второй пол / Пер. с франц. М.:

Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. 832.

Irigaray L. Le Temps de la difference. P., 1989. P. 56.

Mossuz-Lavau J. Politique des liberations sexuelles //

Nouvelle histoire des idees politiques. P., 1987. P.

542.

© С. Г. Айвазова

НЕСЕКСИСТСКОЕ/ ПОЛИТИЧЕСКИ КОРРЕКТНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ЯЗЫ­КА, см. Феминистская критика языка.

ОБРАЗЫ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ изучаются на основании ассоциативных полей, полу­ченных при проведении широкомасштабных экспериментов по свободному ассоцииро­ванию. Ряд междисциплинарных работ, изучающих отражение образов мужчины и женщины в языковом сознании, появился с возникновением тендерных исследований в отечественной лингвистике. При этом часто рассматривается мужское и женское языковое сознание, т. е. изучается в сопоставительном аспекте влияние тендерной составляющей на ассоциативное вербальное поведение. На­пример, группе информантов в качестве стимульного слова предлагается существи­тельное "женщина" и ставится задача -отреагировать первым пришедшим в голову любым словом. Собранные таким способом реакции образуют ассоциативное поле, име­ющее ядро (высокочастотные реакции) и пе­риферию (единичные, уникальные реакции). В современной психолингвистической

теории считается, что такие ассоциативные поля являются своеобразной проекцией группового языкового сознания (Тарасов).

Следует подчеркнуть также, что тендерный параметр в современном ассоци­ативном психолингвистическом направлении исследуется двояко. С одной стороны, су­ществует ряд работ, где проводится дифференциация информантов по полу (Горошко; Кирилина; Тарасов), а с другой стороны, при исследовании образов маскулинности - фемининности. восприятия гендерно-маркированной лексики, гендерных стереотипов анализируются данные, полученные на выборках, смешанных или не дифференцированных по признаку пола вовсе (Уфимцева, Ершова). Часто эти две группы исследований проводятся в сопоста­вительном ключе: на ассоциативном русско-немецком материале (Тарасов, Ершова, Кирилина), русско-английском (Уфимцева), русско-испанском (Караулов), русско-казахском (Дмитрюк) и т. д.

Данные, полученные на русском ассоциативном материале в плане изучения образов фемининности и маскулинности, показали, что в целом наблюдается, напри­мер, высокая оценка женского интеллекта, в основном положительное отношение к жен­щине, значимость ее внешности, невысокая контрадикторность полов. Практически неизменной осталась высокая ценность материнства и такие качества, как любовь, самоотверженность, самопожертвование. Несколько размыт мужской образ. Частот­ными являются как реакция "сильный", так и "красивый", а реакция "умный" не является частотной. Традиционно "мужской" стерео­тип не выражен ярко. Негативные оценки мужчин связаны в основном с алкоголизмом, отчасти с супружеской неверностью. Многие реакции, особенно относящиеся к личностным качествам, повторяются как в оценке мужчин, так и в оценке женщин (Кирилина). Мужское доминирование в результатах современных ассоциативных экспериментов практически не представлено. Так, по данным ассоциативного эксперимен­та, проведенного А. В. Кирилиной в 1998 г.,

все "информанты, независимо от пола, ассоциируют образ русской женщины с тер­пением, добротой, трудолюбием, красотой, любовью (в первую очередь материнской) и самоотверженностью. Информанты "ценят" в русской женщине активность, реши­тельность, энергию и целеустремленность, а также хозяйственность и материнство, высокие нравственные качества: верность, отзывчивость, способность к сочувствию, эмоциональную теплоту". В результате проведенного исследования А. В. Кирилина пришла к выводу, что в русском языковом сознании образ женщины имеет явно более выраженную положительную оценку, в отличие от образа мужчины. При этом

(женственность ассоциируется не со слабо­стью, а с силой, решительностью, выно­сливостью, терпением, любовью, умом и красотой. Исследовательница установила, что русские мужчины высоко оценивают

¹ русских женщин, делая акцент не столько на их внешности, сколько на личностных качествах - эти характеристики тщательнее детализируются. Сексуальные аспекты

I отношения полов в языковом сознании акцентированы слабо, преобладают оценки

I нравственные. Русские женщины более критичны к русским мужчинам, чем наоборот. По данным ассоциативных экспериментов, русский мужчина предстает, прежде всего, как человек, приверженный

I пагубному пороку - пьянству. Реакция "пьяница" оказалась в женском ассоциа­тивном поле наиболее частотной. Было

| установлено также, что мужчины оценивают себя выше, чем их оценивают женщины, однако ниже, чем они сами характеризуют женщин. Низкий удельный вес отрицатель­ных качеств среди реакций на стимул русская женщина и высокая частотность лексем самоотверженность, самопожертвование, доброта позволил автору сделать предпо­ложения о том, что мужчины ориентируются в своих оценках на идеальный образ, а женщины оценивают себя положительно (Кирилина).

Следует подчеркнуть, что проведенное А. В. Кирилиной исследование крайне

интересно по двум аспектам. Во-первых, оно проведено на гендерно-маркированной лек­сике и позволяет выявить представленность гендерных стереотипов в русском языковом сознании. Во-вторых, в нем приводятся ассоциативные данные с учетом половой принадлежности информантов, что позволяет говорить о тендерной маркированности соб­ственно их речевого поведения.

Выводы, к которым пришли авторы исследований, могут быть обобщены следу­ющим образом. Данные ассоциативных экспериментов помогают раскрыть динамику и функционирование гендерных стереоти­пов в языковом сознании, причем выводы, полученные на их основе, вполне корреспон­дируют с данными, полученными, например, на фразеологическом материале (Кирилина 1999. С. 105-143).

Men's and women's images in language consciousness (англ.) Литература:

Горошко Е. И. Особенности мужской и женской ассоциативной картины мира в русском языке // Wiener Slawistischer Almanach. Munchen. 1997. Band 40. S. 203-246.

Она же. Специфика ассоциативного сознания некоторых групп русскоязычного населения Украины // Языковое сознание: формирование и функционирование. Москва, 1998. С. 186-200. Она же. Вербальные ассоциации на цвета // Языковое сознание и образ мира. Москва, 2000. С. 291-312.

Дмитрюк Н. В. Ассоциативные портреты -характеристики представителей русского и казахского этносов // Языковое сознание и образ мира. М., 2000. С. 248 - 268. Ершова Т. А. Русско-немецкие ассоциативные портреты (опыт интерпретации) Дис.... канд. филол. наук. М., 1998. 149 с. Караулов Ю. Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инстру­мент анализа языковой способности // Русский ассоциативный словарь. Книга 1 (Ю. Н. Караулов, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева, Г. А. Черкасова). М.: Помовский и партнеры, 1994-1996. С. 191-218.

Кирилина А. В. Тендер: лингвистические аспекты. М.: Институт социологии РАН, 1999. 189 с. Ментальность россиян (специфика сознания больших групп населения России) / Ведущий редактор И. Г. Дубов. М., 1997. 475 с.

Тарасов Е. Ф. К построению теории межкультур­ного общения // Языковое сознание: формиро­вание и функционирование. М, 1998, С. 30-34 Уфимцева Н. В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языко­вого сознания. Сборник статей / Отв. ред. Н. В. Уфимцева. М., 1996. С. 139-162.

© Е. И. Горошко

ОХОТА НА ВЕДЬМ - широко развернувшаяся в Европе XVI-XVII вв. борьба с ведовством посредством сжигания предпо­лагаемых ведьм на костре; в переносном смысле - поиск врага, виновного. Сам процесс охоты на ведьм, начавшийся в Европе, по одним данным, в XIV в., а по другим - в XV веке в Германии, тесно связан с самим опре­делением ведовства. В раннем христианстве ведовство считалось ложным, ибо, как проповедовали священники, только Господь может быть всемогущим и никто иной не может поколебать его силу. Однако в после­дующие столетия вера в ведовство распро­странялась - по разным причинам, в том числе представляя собой борьбу язычества с христианством. К XIII веку стало формиро­ваться представление о том, что ведовство может представлять собой угрозу божествен­ной власти, что порождено оно сатаной и что колдуны и колдуньи находятся в сговоре с дьяволом и исполняют его поручения. В связи с общим кризисом католичества, распространением ересей и Реформацией, вера в ведьм широко распространяется в Европе XV-XVI веков.

По мнению теологов и ученых того времени, ведьмами и колдунами были "скверные люди, и притом по преимуществу представительницы женского пола, которые заключили договор с дьяволом, чтобы с его помощью, применяя разнообразные колдов­ские средства, причинять всяческий вред жизни, здоровью, имуществу, домашнему скоту, посевам и садам других людей; люди, участвовавшие в ночных шабашах, прохо­дивших под председательством дьявола, который являлся им во плоти и которому они оказывали почитание; Иисуса Христа, церковь и таинства они дерзко отрицали и поносили; люди, которые на свои шабаши и

к местам своей вредительской деятельности отправлялись с помощью дьявола по воздуху с большой быстротой, творили меж собой и с дьяволом половое распутство разнуздан-нейшего толка и образовывали большую еретическую секту; наконец, это люди, кото­рые легко могли превращаться в животных, таких как кошка, волк или мышь, и в таковом обличье являться людям" - такое определение дает Йозеф Хазен, классик по истории ведовства в Германии (Шверхофф). Про­ходившие ранее процессы над еретиками позволили создать как юридическую, прак­тическую базу для преследования ведьм, так и подготовить для этого общественное мнение.

Исходной точкой начала преследования ведьм можно указать Базельский собор (1440 г.) и понтификат папы Феликса V, поддер­жавшего инквизицию против ведьм. Сразу же появились практические сочинения по колдовству и ведовству таких авторов как Мартен ле Франк (секретарь папы Феликса V), Иоганнес Нидер (настоятель орденского собора в Базеле), Клод Толозан (верховный судья Римской империи), и, наконец, Генрих Инсисторис, автор "Молота ведьм" и монах-доминиканец, рьяный служитель инкви­зиции. Общераспространено мнение, что именно "Молот ведьм" знаменовал собой начало широкомасштабного преследования ведьм, тем не менее, по оценкам современ­ных ученых, не стоит преувеличивать зна­чение этого сочинения. Более того, в конце XV века число процессов сокращалось, а в течение всей первой половины XVI столетия имели место лишь отдельные случаи преследования ведьм.

Судебные процессы против ведьм возни­кали волнами, из которых самые значитель­ные приходились на период с 1477 по 1486 гг. Эти волны тесно связаны с кризисными явлениями - подорожаниями, голодовками, эпидемиями чумы, которые усиливали склонность людей к охоте на ведьм, что особенно ярко видно на примере Франции второй половины XVI века. В Германии этот процесс совпал и с подготовкой Реформации, так как многие зачинщики преследований

были одновременно поборниками нрав­ственного очищения церкви и морального обновления, поэтому охоту на ведьм можно рассматривать не только как выражение кризиса, но и как один из аспектов прео­доления этого кризиса. Следующая волна процессов начинается в 1550-60-х гг. и в 1590 г. достигает своего пика.

Ученые считают, что питательной почвой для процессов явился "общий кризис конца XVI века": долговременное ухудшение кли­мата привело к аграрным кризисам, а те, в свою очередь, к дороговизне и голоду.

Следующая волна приходится на 1630-е гг., затем на 50-60-е гг. XVII века и последняя волна - на 80-90-е гг. XVII века.

Вопрос о количестве жертв также неодно­значен. Насчитывают от нескольких тысяч до миллионов. Посчитать общее количество жертв охоты достаточно сложно из-за неакку­ратности и нехватки источников. Например, в Эльвангене, в небольшом германском княже­стве, только за 1611-1618 гг. было осуждено более 400 человек. В Новой Англии только на Салемском процессе в 1692 г. было пред­ъявлено 156 обвинений, 30 признано винов­ными, из них 14 женщин и пятеро мужчин были повешены.

Одним из самых знаменательных отличий данных процессов было то, что обвиняемыми по ним проходили женщины. Большинство обвиненных и казненных были женщинами, что позволяет нам говорить о существенной роли гендерных конфликтов в данных процессах. Одной из причин, безусловно, является долгая история христианского женоненавистничества, которое в концентри­рованном виде выразилось в стереотипе ведьмы. Обобщающий образ женщины, попадавшей под такие обвинения, был следующим: прежде всего, это были "знаю­щие женщины" - знахарки, ворожейки, повитухи, пострадавшие за свои магические знания. Однако такие люди составляли небольшую часть обвиняемых. Как власти, так и обвинители из односельчан часто проводили различия между сведущими в магии целительницами и злыми колдуньями -ведьмами. Кроме того, женщины не обладали

монополией в магических искусствах. Да и на суде ведьмам вменялось в вину не отправление магических практик вообще, а именно злое, вредоносное колдовство. Тем не менее, трудно вывести единый собира­тельный портрет, так как эмпирические данные показывают, что от региона к региону он варьировался. Типичная саарская ведьма выглядела следующим образом: женщина за пятьдесят, незамужняя или овдовевшая, но не обязательно живущая уединенно или замкнуто - она вполне могла быть интегри­рована в семейное и деревенское сообщество. К тому же, поведение женщин, которые попадали под обвинение, часто отличалось от обычного - это были чаще всего нонкон-формистки, отклонявшиеся от принятых правил общежития и концентрировавшие на себе, благодаря своей сварливости или безнравственному поведению, повышенный конфликтный потенциал. В Англии ведьмами "являлись" женщины средних лет, часто ста­рые девы, живущие замкнуто и пришедшие в общину недавно.

Другой проблемой является изучение соотношения между обвинителями и обвиняемыми. Только на институциональном уровне судопроизводства женщины-жертвы противостояли мужчинам-судьям. Уже в том, что касается свидетелей, положение менее однозначное: так, во многих местностях Германии одну треть свидетелей, фигуриро­вавших на процессах, составляли женщины.

С другой стороны, важен и анализ мужского' меньшинства в процессах ведьм. Во-первых, обнаруживается различие в оценках магических действий мужчин и женщин, во-вторых, четче проявляется половая специфика: мужчины, о которых шли слухи, реже оказывались втянутыми в процесс, нежели женщины, а если это все же происходило, то у них было значительно больше шансов остаться в живых. Связан с тендерными стереотипами и механизм самодеструкции массовых процессов. В фазе их бешеной эскалации все чаще ломались стереотипы, т. е. в них вовлекались люди, занимавшие высокое социальное положение -и все больше лиц мужского пола, в связи

с чем и начинали зарождаться сомнения в истинности обвинений (самым показатель­ным является процесс Жиля де Ре, маршала Франции, сподвижника Жанны д'Арк, который был обвинен в колдовстве и сожжен). Но использование однообразных интерпретаций, таких как "богатые против бедных", "женщины против мужчин" разбивается о сложную действительность: процессы над ведьмами были многофунк­циональны, тем сложнее объяснить, почему именно женщины стали главной жертвой. Анализ конкретных дел показывает, что мотивами, лежащими в подоплеке процессов, могли быть следующие: защита интересов детей и других членов семьи, разногласия в связи с заключением брака или наследо­ванием имущества, соперничество в социальной и семейной сфере и другие вещи подобного рода. Поскольку женщины либо не имели прямого доступа в суды, либо не могли добиться там решения в свою пользу, то есть поскольку правовые механизмы решения конфликтов им не помогали, легко было приписать им стремление отомстить с помощью магии. Немецкий историк Р. Вальц считает, что важной предпосылкой возникно­вения подозрений в ведовстве был господ­ствующий в деревенской и городской общине "принцип постоянства суммы", согласно которому увеличение количества неких благ у одного индивидуума или семьи интерпре­тируется соседями всегда как уменьшение их собственного достояния. Этот принцип, таким образом, образовывал базу постоянной ■ конкуренции, вездесущей зависти и ненавис­ти, которые, в свою очередь, создавали базу для обвинений в ведовстве. Таким образом, процессы над ведьмами становились спосо­бом социальной разрядки.

Так или иначе, охота на ведьм неразрывно связана с возникновением тендерных кон­фликтов раннего Нового времени и поиском способов и путей их решения.

Witch hunts (англ.)

Литература:

Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его «стоки // Одиссей: Человек в истории. Личность и общество. М., 1990. С. 132-146.

Горфункель А. X. "Молот ведьм" - средневековье или Возрождение? // Культура Возрождения и общество. М., 1986. С. 162-171. Орлов М. Н. История сношений человека с дьяволом // Дьявол. М., 1992. С. 328-839. Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени // Одиссей. Человек в истории. 1996. М„ 1996. С. 306-329.

Briggs R. Witches & Neighbors: The Social and Cultural Context of European Witchcraft. 1996 (reis­sued 1998).

Cervantes F. The Devil in the New World: The Impact of Diabolism in New Spain. 1994. Clark S. Thinking with Demons: The Idea of Witchcraft in Early Modern Europe. 1997 (reissued 1999).

Monter E. W. Witchcraft in France and Switzerland: The Borderlands during the Reformation. 1976.

© M. Г. Муравьева

ПАТЕРНАЛИСТСКИЙ ТИП ГОСУ­ДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В ОТНО­ШЕНИИ ЖЕНЩИН - такой тип политики, в рамках которого осуществляется государ­ственный протекционизм по отношению к женщине. Для данного типа политики характерно:

* признание государством юридического
равноправия полов, принятие законода­
тельства, устанавливающего равные
права для мужчин и женщин во всех
сферах общественной жизни, семейно-
брачных отношениях;

* широкое участие женщин в обществен­
ном производстве;

* развитие сферы услуг с целью создания
условий для совмещения женщиной
репродуктивной, производственной и
семейной ролей, включая общественное
воспитание детей, обобществление
домашнего хозяйства;

* создание государственной системы
социальной защиты женщин в виде льгот,

пособий, отпусков в связи с рождением ребенка и уходом за ним, ограничение применения женского труда и т. д. В основе данного типа политики лежит тендерный уклад, сочетающий модели "двух кормильцев при государственном уходе за детьми" или "контракт работающей матери" (см. Тендерная система).

Патерналистский тип государственной политики характерен для форм общественно­го устройства, основанных на марксистско-ленинской идеологии, где государство высту­пает в роли главного общественного суверена и включает в свою концепцию постоянную заботу о "специфических интересах женщин". В трудах отечественных ученых справедливо отмечается, что идеология государственного протекционизма по отно­шению к женщине означает ее "социальную инвалидизацию" и ведет к воспроизводству патриархатной системы тендерных отно­шений.

Paternalist state policy on women (англ.)

Литература:

Айвазова С. Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М.: ЗАО "Редакционно-издательский комплекс Русанова", 1998. 408 с. Воронина О. А. Женский вопрос // СССР: демо­графический диагноз. М., 1990. Женщины в обществе: реалии, проблемы, прогнозы. М., 1991.

Захарова Н. К., Посадская А. И. Женский вопрос и социальная политика // Семья и семейная поли­тика. М., 1991.

Захарова Н. К., Посадская А. И., Римашевская Н. М. Как мы решаем женский вопрос // Коммунист. 1989. N 4.

Пфау-Эффингер Б. Опыт кросс-национального анализа тендерного уклада // Социологические исследования. 2000. N11.

Хасбулатова О. А. Российская государственная политика в отношении женщин (1900-2000) // Теория и методология тендерных исследований. Курс лекций. М., 2001.

© О. А. Хасбулатова

ПАТРИАРХАТ. Общее значение этого понятия - господство мужчин над жен­щинами. Все известные общества являются патриархатными, хотя имеются различия в степени патриархатности и природе власти

мужчин над женщинами (Гидденс. С. 699). У специалистов нет ни единого мнения, ни сколько-нибудь точных данных о характере тендерного взаимодействия в самом далеком прошлом. Одни из них считают, что времена палеолита и неолита - 50-20 тысяч лет тому назад - были гендерно нейтральными, другие говорят, что на заре истории царил матриархат. Но самые строгие исследо­ватели доказывают, что история человечества изначально складывалась как история мужского доминирования, иерархически выстроенных мужского и женского статусов. Данную точку зрения разделяет, например, Э. Гидденс. Он утверждает: "Хотя роли, которые играют в различных культурах мужчины и женщины, могут существенным образом различаться, до сих пор не обнаружено такое общество, в котором женщины обладали бы большей властью, чем мужчины" (Гидденс. С. 164). По его мнению, всеобщая распро­страненность патриархата обусловлена не господством мужской физической силы, а в первую очередь материнскими функциями женщин, ввиду того, что частые роды и хлопоты по уходу за детьми делают женщин зависимыми от мужчин, в том числе и в материальном отношении. Схожую точку зрения развивает канадская исследова­тельница О'Брайен. Она доказывает, что идеология мужского превосходства находит свое обоснование не в сексуальных отношениях, а в глобальном процессе человеческого воспроизводства - в интересах роДа. И первичное разделение труда, утверждающее патриархатный уклад, тоже совершается в интересах рода. Мужчины и женщины, в ту пору существа родовые, не имевшие представления о своей личной, индивидуальной судьбе, подчиняются его предписаниям.

Ни одна из вышеприведенных точек зрения на характер тендерных отношений в доисторическую эпоху не получила окончательного признания. Очевидно другое: с началом так называемого исторического времени - примерно 7-5 тысяч лет тому назад, в момент, когда возникает тот тип обществен­ной организации, который социологи

определяют как традиционное общество, патриархат является узаконенной системой отношений между мужчинами и женщинами. Разделение труда между ними выстроено по принципу взаимодополняемости, но взаимо­дополняемости совсем не равноценных ролей. Мужчине отдан на откуп внешний мир, культура, творчество, притязания на господство. Женщине - дом, но и в доме она существо подчиненное. Иерархия мужской и женской ролей фиксируется совершенно четко: он - субъект властных отношений. Она - объект его власти. Как справедливо отмечает Р. Айслер, выстроенные таким образом тендерные отношения - самые фундаментальные из всех человеческих отношений, их матрица "глубочайшим образом воздействуют на все наши институты,... на направление культурной эволюции" (Айслер. С. 25).

Дата добавления: 2015-06-26