Из истории курдского народа 3 страница

Руководство РПК не признало власти Регионального курдс­кого правительства и поставило под сомнение его легитимность. РПК заявила, что она добьется освобождения Южного Курдис­тана от «ставленников иностранных государств», к которым были причислены ДПК и ПСК, и провозгласит независимое курдское государство в освобожденных районах «Северного и Южного Курдистана», т.е. Турецкого и Иракского Курдистана.

Воспользовавшись слабостью Региональной курдской власти Ирака в начале ее деятельности, РПК создала военные базы и политические отделения своей организации на приграничных с Турцией иракских территориях. Своими действиями РПК серь­езно осложняла работу Регионального курдского правительства, создавая тем самым предпосылки для неизбежного вмешатель­ства в дела Южного Курдистана внешних сил, что имело своим следствием раскол в зыбком, не успевшем укрепиться внутрипо­литическом курдском единстве. Занятая РПК позиция вынужда­ла Курдский парламент предпринимать военные операции по разоружению и нейтрализации сил РПК вдоль турецкой границы. К этим акциям иракских курдов подталкивали постоянные угро­зы вторжения в северные районы Ирака, исходившие от Турции. Ситуация усугублялась также и политикой других сопредельных государств, министры иностранных дел которых, регулярно встре­чаясь дважды в год, вырабатывали и согласовывали свои действия, направленные на создание всяческих препятствий в достижении успехов курдским самоуправлением на севере Ирака.

В 1993 г. произошло улучшение отношений между Турцией и ПСК, а также между РПК и ПСК. Но одновременно нарастали противоречия внутри курдской автономии, в значительной мере связанные с трудностями перехода от долгой вооруженной борь­бы к мирному созиданию. К моменту обретения власти курды не имели собственной политической элиты, опыта администриро­вания. Партизанские командиры, заняв правительственные по­сты, не сумели сразу и эффективно использовать открывавшие­ся возможности, а возникавшие проблемы пытались решать при­вычными для них волевыми методами. Разногласия между поли­тическими лидерами не раз, начиная с 1994 г., перерастали в вооруженные столкновения между ДПК и ПСК. Посредничес­кие миссии различных курдских организаций и представителей стран Запада не способствовали урегулированию разногласий между противоборствующими сторонами. Положение осложня­лось вмешательством в двусторонний конфликт РПК, враждебно воспринимавшей всё, что могло содействовать примирению ДПК и ПСК.

В итоге Курдистан оказался разделенным: в его восточной части (провинция Сулеймания) расположилась зона контроля ИСК, а в северо-западной (провинции Эрбиль и Дохук) – ДПК

ДПК М.Барзани контролирует труднодоступные горные рай­оны, в которых проживает 600000 человек. Социальная база этой организации довольно узка, ее основной интегрирующей силой выступает род Барзани. Но она имеет также сторонников среди многих образованных курдов, живущих в городах, которые раз­деляют подход лидера ДПК М.Барзани к перспективе развития Иракского Курдистана. Хотя, как считает Барзани, курды имеют право на всю территорию Курдистана, поделенную сейчас между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией, однако в мире нет сил которые бы помогли курдам осуществить их мечту а враждеб' ность со стороны соседних государств не позволит Курдистану существовать самостоятельно. Независимость Южного Курдис тана от Ирака также невозможна, полагает М.Барзани, поэтому решение надо искать на федеральной основе так, чтобы курды стали равноправными участниками власти в Багдаде. Но прежде в Ираке должен быть установлен демократический режим

ПСК осуществляет контроль над территорией, в два раза пре­вышающей район, занимаемый ДПК, с населением 1500000 человек. Это в основном равнинные районы. Шире социальная база ПСК: ее составляют не клановые структуры, а технократы интеллигенция, рабочие. Сопоставление социальной базы двух основных политических сил иракских курдов не дает повода для жесткого и категоричного определения этой базы. Все это носит весьма условный характер, ибо обе партии опираются практи­чески на одни и те же слои населения. В большей степени взаи­моотношения обеих партий зависят от их лидеров, их авторите­та, признания их теми или иными группами курдов Что касает ся определения нынешнего этапа политического развития Юж ного Курдистана и его судьбы в перспективе, то здесь позиции и Масуда Барзани и Джалала Талабани сходятся, идентичны они и по большинству других аспектов развития курдского региона.

Главным врагом курдского народа Дж.Талабани считал, как и М.Барзани, диктаторский баасистский режим в Багдаде. Но имен­но с Багдадом лидеры обеих партий не раз вступали в сотрудни­чество, видя в этом возможность ослабления своего политичес­кого соперника. Личное соперничество лидеров ДПК и ПСК, их амбициозные притязания играют далеко не последнюю роль в регулярно повторявшихся на протяжении 90-х годов столкнове­ниях противостоящих друг другу курдских группировок.

На внутреннюю ситуацию в КАР большое давление оказыва­ет постоянное вмешательство Турции. Под предлогом борьбы с боевиками РПК в северные районы Ирака в 1996 г. вторглось до 30 тыс. турецких военнослужащих при поддержке авиации и бро­нетанковой техники. Они нанесли удары по лагерям и опорным пунктам РПК, оборудовали блокпосты вдоль основных комму­никаций и опорные пункты в стратегически важных районах, превращенных в своего рода «зону безопасности» на Севере Ирака. К созданию этой «зоны» прямое отношение имел Израиль, с которым Турция развивает активное военно-политическое со­трудничество, что вызывает серьёзные опасения Сирии и Ирана. Последние, в свою очередь, в секретном порядке оказывают по­мощь РПК, снабжая ее отряды оружием.

Вторжения турецких войск на иракскую территорию продол­жались и после 1996 г. Неоднократно после захвата 15 февраля 1999 г. лидера РПК Абдуллы Оджалана турецкие войска пересе­кали ирако-турецкую границу, преследуя отряды боевиков РПК. В операциях по вытеснению партизанских групп РПК с курдс­кой территории на Севере Ирака участвовали вооруженные от­ряды ДПК.

На этапе становления курдской национальной автономии вме­шательство в курдские дела властей сопредельных государств чрез­вычайно осложняло обстановку в курдском регионе в целом, что существенно затрудняло, в свою очередь, преодоление разногла­сий в политическом руководстве иракских курдов, мешало ста­билизации положения в Южном Курдистане.

Активизация с 1995 г. усилий самих курдов при поддержке Англии, США, Франции содействовала медленному, трудно продвигавшемуся процессу сближения позиций ДПК и ПСК. Пере­говоры сторон в октябре 1996 г. в Анкаре привели к подписанию соглашения, представлявшего собою по сути программу совмес­тных действий руководства обеих партий в военно-политичес­кой, правовой, финансово-экономической, идеологической, внешнеполитической сферах, призванную обеспечить мир, ста­бильность, хозяйственное развитие Иракского Курдистана. Были созданы специализированные группы наблюдателей для контро­ля за выполнением этой программы, в которые вошли предста­вители как от местных — курды, туркоманы, ассирийцы, так и от международных сил — ООН, США, Англия, Турция. Однако их усилия не сопровождались заметными успехами.

Сохранение политической нестабильности в Южном Курди­стане вызывало серьезную озабоченность США: в ней они виде­ли угрозу своим «жизненным интересам в зоне Ближнего и Сред­него Востока». В этих условиях американская дипломатия акти­визировала свою посредническую миссию: в 1998 г. в США про­ходили конференции по курдской проблеме, на официальном и неофициальных уровнях организовывались встречи с иракской, в том числе и курдской оппозицией, а летом того же года в США были приглашены лидеры ДПК и ПСК — Масуд Барзани и Джа-лал Талабани. С ними встречалась госсекретарь США М.Олб­райт и другие представители американской администрации. Ито­гом этих встреч и переговоров явилось Вашингтонское соглаше­ние от 17 сентября 1998 г., многие положения которого повторя­ли то, что отразило соглашение в Анкаре.

В Вашингтонском документе ДПК и ПСК еще раз подтверж­дали свою твердую позицию по сохранению целостности и един­ства Ирака, стремление к созданию демократического государ­ства, в котором были бы гарантированы политические и граж­данские права курдского народа, равно как всех иракцев, на ос­нове свободного волеизъявления граждан страны.

Соглашение включало в себя положение о федеративном ус­тройстве Ирака, являющееся главным в требованиях курдов и означающее разграничение полномочий федеративной единицы и центра, участие представителей федерации в центральных органах власти. В этих целях намечались меры по улучшению орга­низации региональной администрации, а также пути и средства преодоления противоречий и противоборства ведущих курдских политических сил. Говорилось о недопустимости вмешательства в их двусторонние отношения третьих сил и содержалось требо­вание удалить с территории Иракского Курдистана базы боеви­ков РПК и не допускать их рейдов в Турцию. Регулировался также ряд гуманитарных вопросов, направленных на сотрудни­чество со специализированными учреждениями ООН, отвечаю­щими за осуществление гуманитарных программ, и проблемы беженцев.

Был составлен график выполнения положений Вашингтонс­
кого соглашения, включавший и организацию в 1999 г. выборов
в Национальный парламент КАР. Готовность к совместным дей­
ствиям по выполнению Вашингтонского соглашения заявили
М.Барзани и Дж.Талабани. Реализовать полностью достигнутые
договоренности ДПК и ПСК так и не сумели, хотя во взаимоот­
ношениях обеих сторон наметились некоторые позитивные сдви­
ги. Национальный парламент формально продолжал свою рабо­
ту с 1998 г., а реальная подготовка к новым выборам началась
только в 2002 г. В КАР фактически с 1994 по 2002 г. функциони­
ровали два правительства, подконтрольные соответственно Де­
мократической партии Курдистана и Патриотическому союзу
Курдистана (соответственно на территории провинций Эрбиль и
Дохук и провинции Сулеймания). У каждой из этих политичес­
ких организаций есть свои вооруженные отряды. ДПК имеет ре­
гулярные вооруженные формирования численностью до 15 тыс.
человек, а также отряды ополчения племен, насчитывающие примерно 25 тыс. человек. Регулярные вооруженные формирования
ПСК составляют около 10 тыс. человек, отряды ополчения племен насчитывают примерно 22 тыс. человек. (Некоторые источ­ники определяют общую численность вооруженных сил курдов в 100 тыс. человек).

Только в конце 2002 г. на заседаниях объединенного парла­мента было сформировано единое правительство на принципе паритета. Наибольшую активность власти проявляли тогда в последовательной ликвидации баз и лагерей боевиков РПК на тер­ритории КАР и прекращении их деятельности как против Тур­ции, так и против местного курдского населения.

Параллельно с налаживанием нормальных отношений меж­ду руководством ДПК и ПСК в конце 90-х гг. и особенно в нача­ле нового столетия в Иракском Курдистане происходили весьма существенные перемены в государственно-административном строительстве, в экономическом развитии, в решении социальных и культурных программ.

Были проведены парламентские и муниципальные выборы, развивалась многопартийность (существует 36 партий), идет фор­мирование институтов гражданского общества — общественных и профсоюзных организаций, действует положение о свободе слова и печати, национальном и религиозном равноправии: в парламенте Курдистана отведены места для представителей на­ционально — религиозных меньшинств. Национальные меньшин­ства — туркоманы, ассирийцы, армяне — пользуются культурной автономией, имеют свои школы, где преподавание ведется на родном языке при обязательном изучении и арабского. Все ре­лигиозные культы и их служители в равной степени поддержи­ваются правительством Автономии. Многое делается для факти­ческого равноправия женщин: отменен закон об «убийствах на почве чести», женские организации пользуются активной под­держкой правительства. В Автономии отменена смертная казнь.

Серьезные сдвиги происходят в экономической и социаль­ной сферах Южного Курдистана, чему во многом способствова­ла программа ООН для Ирака «Нефть в обмен на продоволь­ствие», разработанная в рамках международных экономических санкций. В соответствии с этой программой, реализация кото­рой началась в 1996 г., 13% вырученных от продажи нефти средств направлялись на нужды курдского региона. Эффективное исполь­зование полученных средств буквально преобразило Курдистан.

Национальная власть при поддержке ООН свои усилия на­правляет на развитие производственной базы. Наряду с налажи­ванием работы имеющихся промышленных предприятий идет строительство новых заводов, оборудование для которых закупается за рубежом. В этой сфере самым сложным вопросом являет­ся нехватка квалифицированной рабочей силы.

Многое сделано для восстановления и расширения сельско­хозяйственного производства, преодолено одно из самых пагуб­ных последствий применения отравляющих веществ в Курдиста­не, в результате которого из 5-ти миллионного поголовья овец и коз в 1991 г. осталось всего лишь 500 тысяч. В 2001 г. поголовье мелкого скота достигло 11 млн. Ведется большое ирригационное строительство. До 1990 г. в Курдистане было осуществлено 24 ирригационных проекта, а за 1991-1994 гг. — 64. Большое внима­ние уделяется развитию электроэнергетических систем.

Качественные изменения происходят в социальной жизни иракских курдов. Преодолена безработица, составлявшая на на­чало 1993 г. 70%. Серьезные успехи достигнуты в области про­свещения и здравоохранения. Сегодня практически во всех кур­дских селениях имеются школы, в том числе и для национальных меньшинств — ассирийцев и туркоманов. Обучение в 1-6 классах обязательное. Открыт ряд колледжей. Действуют три универси­тета: в Салах эд-Дине, Сулеймании и Дохуке, где работают ква­лифицированные специалисты, часть которых обучалась в Со­ветском Союзе.

Коренным образом меняется система здравоохранения. Рез­ко возросло число больниц и поликлиник. Лечение в них бес­платное.

Ведется большое дорожное строительство, восстанавливают­ся старые и отстраиваются новые поселки, насаждаются леса, вырубленные при'Саддаме Хусейне. Произошло значительное по­вышение материального уровня жизни населения. Создано кур­дское телевидение, имеющее два спутниковых и несколько мес­тных каналов. Ориентация национальной власти на модерниза­цию социально— экономической и общественно-политической жизни в Южном Курдистане служит основой обеспечения мира и стабильности в одном из проблемных районов иракского госу­дарства. Заметные перемены произошли и в психологическом состоянии курдского общества: в активную жизнь вступает по­коление, которое никогда не жило при власти Багдада, никогда не ощущало себя иракскими гражданами, плохо знает арабский язык и воспринимает фактическую независимость Курдистана как данность.

Перемены позитивного характера закладывали базу для на­ращивания в дальнейшем темпов модернизации экономических и социально-политических структур курдского общества, однако развитие этого процесса целиком зависело от судьбы иракского государства, от политики правившего режима Саддама Хусейна. В отличие от северных курдских районов остальные территории Ирака в условиях жестких, бессрочных и разрушительных по своему характеру ооновских санкций переживали настоящую гу­манитарную катастрофу, положить конец которой могло бы по­этапно вводимое освобождение страны от санкционных ограни­чений. Для таких мер со стороны ООН были достаточные осно­вания. По оценкам многочисленных экспертных комиссий, вклю­чая МАГАТЭ, Ирак в 1998 г. завершил в основном выполнение возложенных на него обязательств по ликвидации военного по­тенциала и оружия массового уничтожения (ОМУ), осуществ­лявшейся под беспрецедентным контролем Спецкомиссии ООН, оставалось согласовать некоторые технические вопросы. Однако Спецкомиссия, представив в декабре 1998 г. Совету Безопаснос­ти (СБ) ООН доклад, искажавший деятельность правительства Ирака по разоруженческим статьям санкций, дала США шанс обвинить иракскую сторону в сохранении и продолжении про­изводства оружия массового уничтожения, в «неполном» сотруд­ничестве Багдада с ООН, что послужило основанием для усиле­ния американо-английского давления на Ирак.

Иракское урегулирование зашло в тупик. И хотя благодаря активной деятельности дипломатии России, Франции, Китая удалось вернуть Ирак к взаимодействию с ООН, проблема сня­тия с Багдада санкций не получила позитивной динамики.

События 11 сентября в Нью-Йорке, которые американская администрация квалифицировала как «акт войны», объявлен­ной «мировым злом» в лице международного терроризма всему цивилизованному человечеству, послужили для Вашингтона и его ближайших сторонников поводом к началу жестких действий против стран, отнесенных ими к «диктаторским режи­мам». К таким режимам, которым уготована судьба подверг­нуться силовой трансформации или изоляции, были причисле­ны практически все государства исламского мира, а на первые позиции «оси зла» были помещены Афганистан, за которым сле­довал Ирак, затем Иран, Сирия, Ливия как «страны, поддержи­вающие международный терроризм и экстремизм». За всей этой риторикой скрывается стремление США реализовать свои гео­политические интересы в кардинально меняющемся в XXI-м столетии мироустройстве, одним из звеньев которого, по амери­канским планам, должен стать «Новый Ближний Восток». В ре­ализации этой программы свержению режима Саддама Хусейна отводилось ключевое место.

Обоснованием подготовки США к силовой акции против Баг­дада служили обвинения иракских властей в несоблюдении прав человека, жестокости по отношению к своему народу, в массо­вом уничтожении курдов в 1988 г., в нарушении международной законности и в угрозах безопасности своим соседям, а также в связях с организацией «Аль-Каида». Но главные обвинения по-прежнему сводились к якобы тщательно скрываемому багдадс­ким режимом факту обладания им химическим и биологическим оружием. В дополнение к этому США отнесли Ирак к числу «пороговых» государств, вплотную приблизившихся к созданию ядерного ОМУ. Доводы международных экспертов, не подтвер­ждающие американские предположения, Вашингтоном полнос­тью игнорировались и в итоге привели к военной операции в Ираке, начатой войсками США, Великобритании и Австралии 20 марта 2003 г. Легитимацией данной акции служили концепту­альные положения «Стратегии национальной безопасности Со­единенных Штатов», утвержденной конгрессом США в 2002 г., о намерении Вашингтона — в целях обеспечения «глобальной бе­зопасности» — «защищать мир, борясь с «террористами и тира­нами». Иракский режим полностью подпадал под данное «тира­нам» определение. Судьба «тирании» в той или иной стране, выбор средств для замены в ней тоталитаризма демократией — эти за­дачи американская администрация решала самостоятельно.

Вооруженная акция США в отношении Ирака, поддержан­ная Великобританией, была тщательно спланирована. И хотя режим Саддама Хусейна не вызывал особых симпатий ни в араб­ском, ни в мировом сообществе в целом, однако угроза нового военного конфликта в ближневосточном регионе побудила выс­тупить против этой опасности Лигу арабских государств, Совет сотрудничества арабских государств зоны Персидского залива, Организацию исламская конференция, а также Китай и евро­пейские государства во главе с Россией, Францией и Германией.

Принятое Вашингтоном решение военным путем ликвиди­ровать режим Саддама Хусейна поставил в весьма затруднитель­ное положение лидеров КАР. С одной стороны, курды свои на­дежды на избавление Ирака от власти, жестокость и преступ­ность которой они испытали на себе в полной мере, возлагали на мировое сообщество во главе с США. Американцы пользуют­ся у курдов значительной признательностью: они спасли курдс­кий народ в 1991 г. от грозившего ему геноцида, они внесли существенную лепту в стабилизацию ситуации в Южном Курди­стане в 90-е годы, в его динамичное развитие.

Вместе с тем и Масуд Барзани и Джалал Талабани высказы­вали серьезные опасения по поводу последствий вторжения воо­руженных сил США в Ирак, важнейшим из которых станет не­обходимость решения самого насущного вопроса постсаддамов-ского периода — вопроса организации власти. По их представле­нию, только сотрудничество американских военных с иракской оппозицией может обеспечить стране стабилизацию в переход­ный период, спасти ее от анархии. В случае, если американцы в своих попытках установить в Ираке мир и законность будут дей­ствовать самостоятельно, без привлечения самих иракцев, много лет боровшихся против диктатуры Саддама, тогда не только Ираку, но и всему региону придется столкнуться с жестокой партизанс­кой войной, грандиозной гуманитарной катастрофой, миллионами беженцев и, что особенно опасно, с подъемом экстремизма и терроризма.

Накануне американского вторжения в Ирак курдские лиде­ры были весьма осторожны в своих высказываниях относительно намерений Вашингтона. Становилось очевидным, что курды вряд ли примут активное участие в готовившейся военной опе­рации США против Ирака, но при этом не будут возражать про­тив нахождения на территории КАР американских войск для за­щиты его от удара со стороны вооруженных сил Саддама Хусей­на и не откажут им в пассивной поддержке. Не исключалась также и возможность участия курдов в локальных военных опе­рациях, направленных на установление контроля над территори­ями, не включенными в пределы КАР, но безоговорочно при­знаваемыми курдами как исконно им принадлежавшими. Речь идет прежде всего о районах городов Киркук, объявленного кур­дами своей столицей, и Мосул. В сотрудничестве с американца­ми курды видели для себя также шанс стать в постсаддамовском Ираке одной из главных политических сил, а их лидеры — занять ключевые посты в будущем правительстве. «Мы, иракская оппо­зиция, — сказал глава Патриотического союза Курдистана в од­ном из своих интервью арабской газете «Аш-Шарк аль-Аусат», — имеем единое мнение, что всеобъемлющие демократические из­менения в стране должны осуществляться оппозицией при под­держке региональных и международных сил, включая Соединен­ные Штаты... Мы против вторжения, мы поддерживаем принцип демократических преобразований, пусть и с американской по­мощью».

Дата добавления: 2015-06-26