КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Из истории курдского народа 2 страница
Первые шаги республиканского правительства Ирака, среди которых особое место заняло принятие 26 июля 1958 г. Временной конституции, впервые в истории курдского народа признавшей равенство арабов и курдов, порождали у курдских лидеров определенные надежды на перемены в отношениях между государством и национальными меньшинствами. Подкреплялись эти надежды действиями властей в первый год существования Республики (июль 1958 — июнь 1959 г.) в области внешней и внутренней политики, направленными на укрепление позиций Ирака как суверенного государства на международной арене и проведение значительных преобразований в политической, экономической, социальной и культурной сферах жизни внутри страны. Качественные изменения произошли в политической атмосфере Ирака: вышли из подполья и действовали открыто (хотя и не получившие разрешения на законную деятельность) наиболее сильные и авторитетные партии — Иракская коммунистическая партия (ИКП), Демократическая партия Курдистана (ДПК), Национально-демократическая партия (НДП), Партия арабского социалистического возрождения (Баас), а также профсоюзные и многие общественные организации. Правительство Касема осуществило ряд социальных мер: были снижены цены на основные продукты питания, установлен 8-часовой рабочий день, повышен официальный минимум оплаты труда. Была изменена налоговая система, принят закон об аграрной реформе. Эти перемены касались всей страны, включая Курдистан, но одновременно решались и специфические курдские вопросы. Были амнистированы и получили право вернуться на родину курды, эмигрировавшие после курдского национального восстания 1943-1945 гг., включая Мустафу Барзани. Был отменен закон 1918 г. о племенах, который обеспечивал шейхам племен право решать все хозяйственно-экономические и судебные вопросы, осуществлять контроль над всеми аспектами жизни рядовых соплеменников. При министерстве просвещения был создан департамент, в компетенцию которого входила организация учебно-просветительской работы в курдских районах: расширение сети школ, разработка учебных программ, создание учебников на курдском языке и введение преподавания на этом языке. Из бюджета выделялись средства на жилищное строительство, на развитие систем водо- и электроснабжения курдских городов и селений. Обсуждались вопросы, связанные с открытием отделения курдского языка и литературы в Багдадском университете.
Избранный революционным руководством политический курс находил поддержку у левых сил Ирака, которые, оценивая позитивно намечаемые им программы, одновременно призывали власти к более решительным и последовательным шагам в проведении провозглашенных политических и социально-экономических реформ. Влияние революционно-демократических сил в Ираке неуклонно возрастало. Одновременно пытались консолидировать свои силы те круги, которые были отстранены от власти революцией С середины 1959 г. правительство Касема, серьезно обеспокоенное укреплением революционно-демократических сил, в которых оно усматривало серьезную угрозу собственному военному режиму, встало на путь лавирования между «левыми» и «правыми» под лозунгом «национального единства», означавшего широкое «классовое сотрудничество» и исключавшего выдвижение каких-либо самостоятельных классовых или национальных требований арабских и курдских трудящихся масс, отвергавшего призывы ИКП и ДПК к углублению преобразований и решительному противостоянию реакции. Все более отчетливо выявлялась декларативность провозглашенного равенства курдов и других национальных меньшинств Ирака: реальная политика первого республиканского правительства Касема, равно как и всех последовательно сменявших друг друга иракских правительств, сохраняла свою дискриминационную направленность по отношению к курдам.
Ситуация, складывавшаяся в Ираке на рубеже 50-60-х гг., побуждала руководство ДПК активизировать свою деятельность. На этом этапе оно, опираясь на факт признания властью страны существования курдских национальных прав, закрепленных в Основном законе государства, использовало это положение как юридическую основу для уточнения самого понятия «курдских национальных прав» и требования их учета в политике иракского руководства. Надежды на перспективы осуществления национальных прав курдов демократическим путем не стали реальностью. Общий антидемократический курс иракских правительств последующих лет наиболее наглядно проявился в их политике по отношению к курдам. Единственным средством «решения» проблем Иракского Курдистана, призванным покончить с экономической и культурной отсталостью, политической и социальной неразвитостью, нищетой и бедствиями курдского народа, правящие режимы считали силу. В итоге отстаивать свои права иракские курды вынуждены были с оружием в руках. С небольшими перерывами эта борьба продолжалась с 1961 по 1975 гг. С началом вооруженной борьбы курды выдвинули требование о предоставлении им автономии в рамках иракского единства. Понятие автономии включало в себя положение о создании в курдских районах административной единицы, которая бы пользовалась свободой в решении вопросов местного управления, экономического развития, просвещения. Курды настаивали на отчислении соответствующей доли доходов от нефти на цели развития Южного Курдистана. Понятие автономии конкретизировалось по мере развития курдского национального движения в последующие годы, но требование предоставления курдам национальной автономии в рамках иракского единства стало основным при всех контактах руководства курдского движения с правительством. Политическим лидером, возглавившим борьбу курдов Ирака за автономию, являлась ДПК, бессменным руководителем которой до 1975 г. был Мустафа Барзани. С его авторитетом, его влиянием на значительную часть курдов Ирака власти страны вынуждены были считаться, с ним они вступали в переговоры по урегулированию «проблемы Севера» (такой терминологией багдадские власти заменяли «курдскую проблему»).
Но Мустафа Барзани не был единственным и общепризнанным курдским лидером, как не было в Ираке и единого и всеобъемлющего курдского национального движения. Это связано с рядом причин, наиболее существенными из которых представляются следующие. Во-первых, само курдское общество, о чем уже говорилось, в силу глубокого укоренения в нем традиционной экономической и социальной структур, медленно трансформируясь в общество современное, обусловливает сохранение места и роли традиционной племенной элиты с присущими ей амбициями, сепаратистскими настроениями, беспринципностью в выборе союзников, что всегда создавало преграды для более тесного сплочения курдов. Во-вторых, при всей замедленности темпов модернизации курдского общества перемены, происходившие в Ираке после революции 1958 г. в целом, затрагивали и курдские районы страны. Развитие инфраструктуры, промышленное строительство, осуществление других мер экономического и социального характера в Южном Курдистане сопровождались дальнейшими переменами в социальной структуре курдского населения, особенно в городах. Появляются новые политические лидеры. Наметившиеся тенденции в общественной жизни курдов, в слабой форме заявлявшие о себе и ранее, в 60-е гг. обнаружились более отчетливо и нашли свое отражение и внутри ДПК, от которой в 1964 г. отделилась группа во главе с Ибрагимом Ахмедом и Джалалом Тала-бани, тогда же вступившая на путь вооруженного противоборства с Мустафой Барзани. К сожалению, вооруженные столкновения различных курдских сил сохранялись и в дальнейшем. В них проявляется уровень политической культуры курдов, на которую по-прежнему продолжают оказывать влияние медленно трансформирующиеся традиции. Здесь тесно переплетены борьба за политическую власть, за контроль над экономическими ресурсами, групповое соперничество, стремление сохранить преобладающее влияние на какую-то определенную часть населения, личные амбиции и многое другое.
Силовые методы, преобладавшие в подходе Багдада к курдской проблеме, сменялись временными передышками, диалогом между правительством Ирака и курдским руководством. При этом на переговоры власти страны, как правило, шли по тактическим, конъюнктурным соображениям, вовсе не ставя задачу сближения позиций сторон, достижения приемлемого и для Багдада и для курдов компромисса. Паузы в ходе почти непрерывной вооруженной борьбы курдов за свои национальные права были в 1964, 1966 и самая заметная в 1970 гг. Пришедшей в 1968 г. к власти в Ираке партии Баас досталась страна, переживавшая глубокий всесторонний кризис, одной из важнейших составляющих которого было продолжение военной кампании против курдов. Новая власть избрала двойственный курс в отношении Курдистана. С одной стороны, стремясь упрочить свои властные позиции, баасисты пошли навстречу требованиям курдов. Была создана новая провинция Дохук с курдским населением, открыт университет в провинции Сулеймания, создана курдская академия наук, расширено применение курдского языка в курдских районах, увеличено количество изданий на курдском языке. Но наряду с этими позитивными мерами центральное правительство вело не прекращавшиеся военные действия против войск Барзани, организовывало крупные наступательные операции и карательные акции против гражданского населения. Однако добиться какого-либо серьезного успеха иракским войскам не удалось, летом и осенью 1969 г. они потерпели ряд крупных поражений от курдов. Эти военные неудачи серьезно обостряли политическую обстановку в Ираке, подрывая позиции правящей партии Баас. Сохранение власти, упрочение внутренней безопасности, вывод страны из кризиса — все это требовало установления в стране мира и стабильности. Обеспечить эти условия без прекращения «войны на Севере» не представлялось возможным. Многолетние военные действия крайне пагубно сказались на курдских районах, их экономике, финансовом положении, обеспечении населения жильем, продовольствием, товарами первой необходимости, оказании медицинской помощи. Курдистану был нужен мир. Обе стороны были заинтересованы в поисках взаимного сближения, что в конечном счете привело их за стол переговоров. Долгие, трудные, не раз прерывавшиеся, эти переговоры завершились подписанием тогдашним заместителем председателя главного правящего органа страны Совета революционного командования (СРК), вице-президентом Иракской Республики Саддамом Хусейном и лидером курдов Мустафой Барзани соглашения о мирном решении курдской проблемы, или «Программы 11 марта» 1970 г. Главным в этом документе было признание за курдским народом права на автономию. Заявление Совета революционного командования о мирном урегулировании курдской проблемы включало в себя важнейшие требования, выдвинутые в ходе борьбы курдского народа за свои национальные права. В нем предусматривались «меры по объединению провинций и административных единиц, в которых курды составят большинство согласно намечаемой официальной переписи населения». Правительство обязалось приложить все усилия для осуществления этого административного объедине- ния курдов, «гарантируя тем самым их автономные права». Курдам предоставлялось право участия в законодательных органах государства в соответствии с процентным составом все- го населения, одним из вице-президентов должен был стать курд. В Заявлении говорилось о необходимости немедленного даль- нейшего развития государственного аппарата в курдском районе «в целях укрепления национального единства и стабильности». Для этого «сотрудниками административного аппарата в курдских районах должны быть курды или лица, в совершенстве владеющие курдским языком». Предусматривалось назначение кур- дов на такие руководящие должности, как посты губернатора, заместителя губернатора, начальника полиции, начальника сил безопасности и др. Курдам были обещаны широкие права в области применения и развития родного языка, возрождения национальной культуры путем расширения сети учебных заведений различных ступеней, совершенствования учебных программ, организации специальных передач по радио и телевидению. Перед студентами-курдами открывались двери университетов, военных колледжей и других учебных заведений, возможность обучения за границей «на основе равного с арабами соотношения». Большое внимание в Заявлении было уделено вопросам экономического развития курдских районов, разработке планов, направленных на преодоление их отсталости, и выделению средств для реализации намечаемых программ. Говорилось об аграрной реформе в Курдистане и помощи крестьянам, намечалась широкая социальная программа, затрагивавшая различные слои курдского народа. Устанавливавшийся четырехлетний переходный период должен был наполнить автономию реальным содержанием. Провозглашение иракским правительством «Мартовской программы» было актом большой исторической важности: курдам Южного Курдистана впервые в истории всего курдского народа предоставлялось право автономного определения. Событие это приветствовалось во всех остальных частях Курдистана: Ирак давал пример, показывал путь, вселял надежду на возможность мирного решения курдской национальной проблемы также и в Турции, Иране, Сирии. Достижение соглашения об автономии неизмеримо повысило тогда авторитет Мустафы Барзани, который был признан безоговорочно общекурдским лидером. Происходили позитивные изменения внутри курдского движения в Ираке: Дж. Талабани распустил свою организацию и вновь вошел в ДПК. Тенденция к сближению разрозненных политических сил курдов проявилась и в других частях Курдистана. Признание иракскими властями права курдского народа на автономию было несомненным успехом курдского движения. Вместе с тем курдское политическое руководство не питало особых иллюзий в отношении правительственного Заявления: пока зафиксированные в нем положения были всего лишь декларациями, «словами», недостатка в которых не было и во многих ранее появлявшихся заявлениях властей по курдскому вопросу. Разрыв между «словами» и «делами» иракских режимов породил у курдов прочное и обоснованное недоверие к разного рода правительственным декларациям. Серьезные сомнения вызывала у них и на сей раз готовность баасистов перейти от слов к делу и выполнить данные курдам обещания. Весьма скоро их опасения стали подкрепляться конкретными действиями центральной власти. У курдов и иракского правительства изначально было различное представление о содержании автономии: о территории автономного района, его границах, характере взаимоотношений центральной и местной власти, выделении средств из бюджета на цели развития Курдской автономии и по многим другим вопросам. Все это четко проявилось уже в переходный период, использованный Багдадом для изменения демографической ситуации в провинциях с преобладающим курдским населением. Прежде всего это коснулось нефтеносного Киркукского района, дававшего тогда 2/3 нефтедобычи страны, из которого принудительно выселялись курдские семьи и заменялись арабами. А изданный правительством 11 марта 1974 г. закон № 33 об образовании Курдского Автономного Района (КАР) окончательно определил подход иракских властей к решению курдского вопроса. «Автономия» по-баасистски означала установление полного контроля багдадского режима за происходящими в Курдистане процессами и подчинение развития района интересам центра. Борьба за осуществление своих автономных прав обернулась для курдов Ирака в последующие годы величайшей трагедией, глубоким экономическим кризисом, огромными людскими потерями. За полтора десятка лет Иракский Курдистан трижды испытал на себе баасистский подход к «решению» курдского вопроса. Отказ большей части курдов во главе с Мустафой Барзани признать закон № 33 привел к развязыванию в Курдистане очередного витка вооружённого противостояния, исход которого был предопределен: курды в 1975 г. потерпели поражение. Власти обрушили жесточайшие репрессии на участников вооруженной борьбы, осуществляли депортацию курдов, продолжали переселять их в центральные и южные районы Ирака, создали так называемый «арабский пояс» в пограничной зоне с Турцией и Ираном. Поражение вооруженного восстания в Иракском Курдистане имело тяжелые последствия для курдского движения в целом. Была дискредитирована идея автономии, у курдов ширилось неверие в возможность осуществления их национальных прав мирными политическими средствами. Определенная доля ответственности за события 1974-1975 гг. лежит и на руководстве ДПК во главе с Мустафой Барзани, которое в своем противостоянии багдадским властям пошло на контакты с США и шахским Ираном, проводившим жесткую репрессивную политику по отношению к «своим» курдам. Сам Мустафа Барзани отошел от борьбы, перебрался в Иран, а затем в США, где умер в 1979 г. Тяжелые испытания выпали на долю ДПК. Из нее вновь вышла группа Дж. Талабани. Часть курдов, образовав самостоятельную партию под традиционным авторитетным названием Демократическая партия Курдистана, признала «автономию», пошла на сотрудничество с властями. Из представителей этой группы, а также некоторых традиционных противников барзанистов правительство сформировало Законодательный и Исполнительный советы КАР, не имевшие какой-либо реальной власти. «Старая» ДПК, оправившись от нанесенных ей ударов, продолжает оставаться важной политической силой в Курдистане. Сегодня ее возглавляет сын Мустафы Барзани Масуд Барзани. Другой влиятельной политической партией иракских курдов является Патриотический союз Курдистана (ПСК), созданный в 1975 г. на основе объединения трех организаций: «Генеральная линия», «Социалистическое движение Курдистана», «Лига трудящихся Курдистана («Комала»)» во главе с Джалалом Талабани. Есть также ряд более мелких политических курдских групп. Со второй половины 70-х гг. перед политическими силами курдов Ирака как наиважнейшая встала задача единства их действий в противостоянии реакционной политике багдадских властей, в отстаивании прав курдского народа. Объективные предпосылки для ее решения, казалось, появились в 80-90-е годы в условиях острейшего кризиса, разразившегося в ближневосточном регионе в результате ирано-иракской войны и кувейтского конфликта, когда внимание саддамовского режима было сосредоточено на этих событиях, а для курдов в эти годы временами создавались возможности активизировать свою политическую деятельность. Однако ситуация, складывавшаяся в течение двух десятилетий (середина 70-х — середина 90-х гг.) в Курдистане и вокруг него, не только не способствовала сближению различных курдских политических сил, но, напротив, создавала множество дополнительных препятствий на этом пути. Никогда прежде не раскрывалась с такой полнотой масштабность курдской проблемы, круг причастных к ней сторон, направленность интересов этих сторон и используемых ими средств для достижения поставленных целей, роль локальных, региональных и международных факторов в формировании и сохранении той сложной обстановки, которая характеризует ситуацию в Южном Курдистане в 80-90-е годы. Никогда прежде на долю курдов Ирака не выпадало столько испытаний за такое короткое время. Во второй половине 70-х гг. ситуация во всем Курдистане складывалась под влиянием ряда новых факторов. Антишахская революция в Иране активизировала курдов этой страны, поднявшихся на борьбу за признание их автономных прав. В конце 70-х гг. с особой силой реакционная политика турецких властей проявилась в курдском вопросе. Против ширившегося национально-демократического движения в Турецком Курдистане предпринимались карательные акции, сопровождавшиеся погромами, арестами, гибелью мирных жителей. Этим репрессивным мерам курды противопоставили усиление сопротивления, создание политических партий и их вооруженных отрядов. С середины 70-х гг. в подполье начала действовать оформившаяся из нескольких организаций Рабочая партия Курдистана Турции (РПК, или более принятая ее аббревиатура — ПКК), превратившаяся со временем в заметную политическую силу Турецкого Курдистана. РПК образовалась как марксистско-ленинская партия, руководство которой считало себя единственной подлинно революционной силой, способной отстаивать интересы курдских масс. У РПК непросто складывались отношения с ДПК Ирака и другими курдскими политическими организациями. Так, курдское движение в Ираке и Иране она оценивала как мелкобуржуазное, лишенное революционного содержания, способное бороться только за автономию, а не за независимый и единый Курдистан. В 1984 г. РПК объявила начало вооруженной борьбы за создание на территории всего этнического Курдистана независимого курдского государства. Очень скоро отдельные столкновения бойцов РПК с правительственными турецкими войсками приобрели характер полномасштабной гражданской войны в юго-восточных районах Турции. В приграничных районах северного Ирака РПК создала свои военные лагеря. Сюда после рейдов на турецкую территорию возвращались ее бойцы. Это служило турецкому военному командованию основанием для осуществления своих операций на иракской территории, в ходе которых потери несло прежде всего местное гражданское население. Вторжение турецких сухопутных войск и авиации на территорию Ирака и в его воздушное пространство осуществлялось на основании подписанного в 1982 г. ирако-турецкого соглашения, дополненного рядом других договоренностей. Курды Ирака постепенно преодолевали последствия понесенного ими поражения в 1974-1975 гг. Политическое руководство должно было ответить на очень непростые вопросы: где причины всего случившегося, почему достигнутый курдами в долгой, упорной, кровавой борьбе успех в отстаивании своих национальных прав не был закреплен, не получил своего развития. Конечно, большинство ответов лежали, что называется, на поверхности. И главный среди них — вероломство баасистского режима, его конъюнктурный подход к вопросу сотрудничества с леводемократическими силами Ирака, включавшими в себя наряду с курдами иракских коммунистов и некоторые социалистические группы. Цель — безраздельный контроль, полное подчинение действовавших в стране политических партий правящей партии Баас. Такова была генеральная линия (как ее понимало иракское руководство), и отклонений от нее быть не могло. Есть и другие, более сложные причины, связанные с внутренним состоянием курдского национального движения в отдельных частях Курдистана, расстановкой в нем политических сил, с взаимодействием этих сил на региональном уровне, с выбором ими себе союзников как непосредственно в регионе, так и за его пределами. Из переплетения этих факторов и образован клубок острых противоречий, в которых перемешались причины и следствия. У противников курдского национального движения есть много рычагов давления, как прямых, так и косвенных. Что же касается курдов, то на официальном международном уровне они поддержки не имеют, а заключаемые двусторонние альянсы носят, как показывает жизнь, временный характер и заключаются партнерами курдов в собственных, эгоистических целях, очень далеких от интересов курдского народа. Положение в Южном Курдистане в 80-е годы во многом определяла ирано-иракская война. С ее началом курдское движение в Ираке несколько оживилось, была предпринята попытка объединения его основных национально-патриотических сил, однако каких-либо успехов достичь, ему не удалось. Сохранялось противостояние двух ведущих политических организаций — ДПК и ПСК, принимавшее не раз характер вооруженного противоборства. Особо ожесточенными были их столкновения в 1982-1983 гг. В эти годы ПСК и ДПК потерпели ряд серьезных поражений от иракской армии, что заставило обе партии вступить между собой в переговоры в 1987 г. Вскоре к ним присоединились и другие политические организации с целью объединения и создания Фронта Иракского Курдистана (ФИК), о котором официально было заявлено в мае 1988 г. после страшной трагедии, пережитой иракскими курдами весной 1988 г. в ходе проведения Багдадом плана «Анфаль». На заключительном этапе ирано-иракской войны, когда фронт переместился на север, правительство Ирака, обвинив курдов в помощи «иранскому врагу», проводило репрессивные меры против мирного населения, использовав в целях полного подчинения курдов власти центрального правительства даже химическое оружие. От его применения в г. Халабджа погибло около 5000 жителей. А всего по этому плану с 1987 по 1990 г. иракскими войсками были убиты более 100000 курдов, 4000 деревень стерто с лица земли, а их жители изгнаны. К началу событий, связанных с кувейтским кризисом, Багдад в целом, казалось, подавил сопротивление курдов, установив полный контроль над большей частью Курдистана, значительно изменив демографическую ситуацию в районе, изолировав его с помощью «арабского пояса» от возможных источников снабжения из Ирана и Турции, и, наконец, добившись раскола в национальном движении курдов. Однако события, последовавшие за поражением Ирака от многонациональных сил зимой 1991 г., показали, что курды не утратили ни решимости, ни способности сражаться за свои права. В марте 1991 г., воспользовавшись дезорганизацией государственного и военного управления страной, наступившего в результате поражения Ирака, а также отвлечением наиболее боеспособных сил иракской армии на подавление поднявших восстание шиитов на юге страны, курды перешли в наступление и установили контроль над всей территорией их проживания, включая города Мосул, Эрбиль и Сулеймания. Некоторое время они контролировали и Киркук. Курдские провинции Северного Ирака оказались под контролем Фронта Иракского Курдистана. К восстанию и шиитов, и курдов настойчиво призывало американское руководство, а когда выступления начались, оно не предприняло необходимых мер для предотвращения вооруженного подавления иракскими правительственными войсками восстаний и на юге и на севере страны. Расправившись с шиитами, Багдад бросил войска против курдов, причем их основу составляли отборные части национальной гвардии. Они быстро вытеснили курдов из городов. Авиация бомбила селения, дороги, места скопления беженцев, десятки тысяч мирных жителей устремились в горы, где они погибали от голода и холода. Около 200000 тысяч курдов оказались на территории Турции и Ирана. Всего от 1,5 до 2 млн. курдов покинули свои дома в ходе подавления восстания, они бежали в горы, в соседние Турцию и Иран. Над курдским народом нависла угроза истребления, от которого его спасло вмешательство внешних сил: 5 апреля 1991 г. СБ ООН принял резолюцию № 688, установившую зону безопасности севернее 36 параллели. Из этой зоны были полностью выведены иракские войска, а провинции Сулеймания, Эрбиль, Дохук перешли под контроль Фронта Иракского Курдистана, образовав так называемый «Свободный Курдистан».
В Курдистан вступили союзнические войска, приостановившие репрессии против курдского населения. В район были направлены грузы гуманитарной помощи, что спасло население от острой нехватки продовольствия, возникшей вследствие двойной блокады: во-первых, блокады, наложенной на всю страну международными санкциями, во-вторых, блокады курдских районов со стороны багдадского режима. Наступивший в Курдистане мир создал условия для практического осуществления лозунга «Курдистану — подлинную автономию». Первейшей задачей в этом направлении было установление легитимной власти. Фронт Иракского Курдистана принял решение о выборах в Национальный Совет (парламент) Курдистана. 19 мая 1992 г. в Южном Курдистане прошли первые парламентские выборы, результаты которых принесли практически равную победу представителям ДПК и ПСК, поделившим поровну места в законодательном органе. В июле 1992 г. было сформировано коалиционное правительство. Впервые судьба курдов оказалась в их собственных руках. Все происходившее тогда в курдских районах Ирака встречало самую горячую поддержку в других частях Курдистана, а достигнутые успехи оценивались как результаты начавшейся здесь демократизации политического процесса. И вновь Иракский Курдистан выдвигался на передовые позиции среди остальных курдов, несмотря на многие срывы и неудачи предшествующих лет. Национальной власти Иракского Курдистана предстояло решать множество проблем и среди них такие первостепенные, как восстановление разрушенного войной хозяйства и выработка программы экономического и социального развития района, а также, что особенно важно, осуществление мер политического характера, связанных с определением юридического статуса Иракского Курдистана, формулы его взаимоотношений с центральной властью Ирака, принятие законов, призванных содействовать утверждению демократических начал в политической жизни курдов. Из того, что за короткое время своего существования успел сделать парламент, наиболее важным явилось принятие закона о федеративном принципе решения курдской проблемы в Ираке. Это был качественно новый подход курдского руководства к решению сложнейшей внутриполитической проблемы страны, своего рода идеал, в продвижении к которому политические силы курдов видели свою перспективную задачу. Реакция на принятые курдским парламентом решения последовала незамедлительно. Резко негативную позицию по отношению к самому факту оформления законодательной и исполнительной власти в Южном Курдистане заняли Турция, Иран, Сирия. Собравшиеся в Анкаре в октябре 1992 г. министры иностранных дел этих стран, обсудив положение, сложившееся в Иракском Курдистане, заявили, что не допустят нарушения территориальной целостности Ирака. В этом заявлении нашла свое отражение обеспокоенность участников встречи не судьбой Ирака, территориальной целостности которого ничто не угрожало, поскольку во всех принятых курдским руководством документах говорится о реализации национальных прав курдов в рамках иракского единства. Власти Турции, Ирана и Сирии опасаются прежде всего воздействия иракского примера на ситуацию в курдском движении в их собственных странах. А поэтому, несмотря на наличие многих существенных противоречий в отношениях этих трех стран, в подходе к курдскому вопросу они проявляют редкое единодушие и готовы к любым действиям, чтобы не допустить утверждения позитивных тенденций в решении курдской проблемы. 90-е годы наглядно продемонстрировали результаты избранного Турцией, Ираном и Сирией курса в курдском вопросе: их вмешательство в дела Южного Курдистана стало одним из существенных факторов, осложняющих ситуацию в регионе, и грозящим перерасти в конфликт значительно большего масштаба.
Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 491; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |