Шииты при режиме Саддама Хусейна 1968-2003 гг. 1 страница

Новый импульс противостоянию шиитских лидеров и государства придал вторичный приход в 1968 г. к власти в Ираке партии Арабского социалистического возрождения (Баас), политика которой порождала у шиитских духовных авторитетов чувство боль­шей тревоги, чем во времена их борьбы с коммунистами или противостояния Касему, Это был второй приход к власти этой партии. Совершив государственный переворот 8 февраля 1963 г. против режима Абд аль-Керима Касема, баасисты продержались у власти всего несколько месяцев, до 18 ноября того же года, но за это короткое время они успели «прославиться» невиданным террором против коммунистов и других демократических сил, а также истреблением курдов Ирака.

В 1968 г. к руководству страной, как и в 1963 г., пришли представители кланов суннитских офицеров, вызывавшие у ши­итов двоякое к себе отношение. С одной стороны, беспощадная расправа Баас с коммунистами во время первого прихода во власть совпадала с позицией шиитских лидеров. Но одновременно сво­ими «социалистическими» лозунгами баасисты вызывали боль­шую настороженность улемов. Правда, занявший пост президента республики генерал Хасан аль-Бакр слыл человеком набожным, а вновь принятая Временная конституция подтвердила положе­ние ислама как государственной религии, тем не менее реальные шаги баасистов уже в первые месяцы их нахождения у власти усиливали напряженность в ее отношениях с шиитской религи­озной элитой. Причины обострения ситуации крылись в прово­дившейся партией Баас политике секуляризации и ее прямом вмешательстве во внутришиитскую иерархическую структуру, на что до баасистов не решался ни один из правящих режимов.

Светская власть партии Баас была построена на родственных и клиентальных связях, присущих общинам северных арабов-суннитов, у которых сформировались собственные нормы поли­тического поведения, во многом качественно отличные от тех, которые в ортодоксальном исламе считаются «узаконенными». Баасистская структура власти была воспринята улемами как весьма опасная для них. И очень скоро конфликт, вспыхнувший между властью и шиитскими иерархами, подтвердил оправданность этих опасений.

Для всех правивших в Ираке режимов, представлявших сун­нитское меньшинство, стало уже традиционным считать шиитов своего рода «пятой колонной» Ирана, безосновательно обви­нять их во враждебном отношении к собственному государству. «Проиранский» фактор активно использовался баасистами в дав­лении на шиитскую религиозную оппозицию. Так, отказ вер­ховного муджтахида аятоллы Мухсина аль-Хакима осудить пуб­лично Иран за позицию в споре с Ираком по поводу границы на Шатт аль-Арабе, к чему его призывал президент Хасан аль-Бакр, повлекло за собою ряд мер, направленных главным обра­зом против шиитских лидеров как в Ираке, так и в Иране. Иранские учащиеся религиозных школ были арестованы и высланы, был закрыт независимый университет Куфа в Эн-Наджафе, а его финансовые источники конфискованы. Нара­ставшая кампания притеснения шиитов под предлогом иско­ренения «иранской угрозы» вызвала резкие протесты шиитс­кой иерархии. В июне 1969 г. аятолла Мухсин аль-Хаким воз­главил марш протеста от Наджафа до Багдада, получивший под­держку тысяч шиитов. Столь масштабное проявление лояльно­сти этому духовному лидеру так обеспокоило власти, что они задержали сына аятоллы Сейида Махди аль-Хакима, обвинив его в «шпионаже в пользу Израиля». Однако эти угрозы не ос­тановили движение протеста. Его участники требовали прекра­щения арестов и пыток, кампаний по высылке «иранцев» и кон­фискации властями собственности шиитов, ложно обвинявшихся в оппозиционности режиму.

Правительство ответило на эти требования арестами улемов, поддержавших движение протеста, и казнью суннитского шейха Абд аль-Азиза аль-Бадри, который произносил молитвы в под­держку аль-Хакима в одной из главных мечетей Багдада. Обес­покоенные наметившимся сближением суннитов и шиитов вла­сти запретили чтение Корана на государственных каналах средств массовой информации и изучение ислама в государственных школах. Однако эти меры не могли остановить выступлений про­теста в городах шиитского юга, прежде всего в Эн-Наджафе, Кербеле и Басре, на подавление которых правительство направ­ляло силы безопасности. В ответ аятолла аль-Хаким издал фетву, запрещавшую шиитам членство в партии Баас.

В начале 70-х гг. власти усилили давление на всю шиитскую общину и особенно на городских жителей, большинство кото­рых они огульно обвиняли в принадлежности к различным исла­мистским группировкам, включая шиитскую организацию Ад-Даава, превратившуюся в конце 60-х гг. в активную политичес­кую силу. Стремясь к расширению своего влияния, Ад-Даава учредила тайную сеть ячеек, в задачу которых входило оказывать содействие в установлении в стране исламского порядка. Осуще­ствить свержение баасистского режима Партия призыва предпо­лагала собственными силами оппозиции без иностранного вме­шательства. В дальнейшем эта позиция претерпела изменение.

Ад-Даава разработала теоретические основы своей деятель­ности и обосновала ее конечную цель, опираясь на следующие мотивы. По определению партии, даже в первые века своего су­ществования исламская религия не проводилась в жизнь так, как это ей изначально было предназначено, и, тем не менее, она была принципом и единственной детерминантой исламского го­сударства. В те времена этого было достаточно для пресечения всяческих нововведений. Однако со времени установления господ­ства империалистических держав над мусульманским миром ис­лам утратил свою способность быть основой социального поряд­ка, и по существу чуждые принципы, такие как буржуазная де­мократия и марксистский социализм, заняли место ислама. По мере того как эти идеологические системы определяли внешнее развитие мусульманского общества, они, полагают идеологи Ад-Даавы, все больше оказывали свое вредное воздействие на со­знание мусульман, многие из которых утратили способность вос­принимать ислам как всеобъемлюшую систему духовной основы своей жизни. В такой ситуации каких-либо частичных реформ явно недостаточно. Различные неисламские варианты социаль­ного порядка и их идеологические принципы должны быть от­брошены и заменены принципами ислама. Достижение этой цели есть революционная задача.

Партия призыва разработала так называемую «четырехэтапную стратегию», в соответствии с которой на первом плане зада­чей партии являлось укрепление «исламского сознания» в мусульманах посредством распространения книг и брошюр религиозно-пропагандистского характера, организация соответству­ющих лекций и конференций. Второй этап заключается в поли­тической борьбе, которая на третьем этапе должна закончиться установлением исламского государства. На четвертом этапе дол­жно произойти полное освобождение исламской уммы — сооб­щества верующих. Важной чертой теоретических постулатов Ад-Даавы является их обращенность к мусульманам вообще, а не к шиитам только.

Для широкого распространения данной доктрины в секуляризированном Ираке было мало оснований, тем не менее Ад-Даава, равно как и другие шиитские религиозные организа­ции, вызывала определенное беспокойство партии Баас. Иракс­кое руководство стало уделять большее внимание проблемам обес­печения своего военного и политического влияния в южных про­винциях. Правительственные войска и части республиканской гвардии осуществляли постоянный контроль за ситуацией в рай­онах компактного проживания шиитов. В начале 70-х гг. были созданы специальные правительственные подразделения служ­бы безопасности, в задачу которых входило следить за потенци­альной шиитской оппозицией.

Как уже говорилось, первоначальный импульс образованию шиитских организаций в 50-х гг. был дан потребностью создать заслон проникновению коммунистических идей в среду шиитс­кой молодежи, однако главным в идеологии и практике Ад-Даавы и других подобных организаций, как суннитских, так и ши­итских, была их враждебность к секуляризму и особенно к воз­раставшему вмешательству государства во все сферы жизни ирак­ских конфессиональных общин. Для иракских шиитов такое втор­жение было особенно неприемлемо, поскольку прежде власти предоставляли им возможность самим устраивать свои дела. Но с приходом Баас улемы столкнулись с тем, что, во-первых, ре­жим безоговорочно заявил о себе как о светском, а это автомати­чески ставило в оппозицию к нему духовных лидеров и шиизма, и суннизма. Во-вторых, режим стал шаг за шагом утверждать свое право полного контроля над внутренней жизнью религиозных общин, что таило в себе серьезную угрозу разрушения их традиционных устоев и лишения улемов веками сохраняемых за ними привилегий, в том числе в финансовой сфере.

В 1969 г., за год до своей смерти, аятолла Мухсин ал-Хаким предъявил серьезные претензии партии Баас в связи с ситуаци­ей, сложившейся в священных шиитских городах, которую он определил как «деградацию религиозных деятелей», обвинив при этом официальные власти в «отступлении от веры».

В последующие годы оппозиционность шиитской религиоз­ной верхушки возрастала, но одновременно усиливались и от­ветные репрессивные меры правительства, о чем свидетельствует ряд фактов. В ноябре и декабре 1974 г. более 20 шиитских лиде­ров были обвинены в заговорах против государства и осуждены закрытым судом, пятеро из которых, как стало известно, были тайно казнены.

Еще более серьезные события, получившие широкий резо­нанс, произошли в феврале 1977 г. В траурные дни ашура, 5 и 6 февраля, тысячи шиитских паломников направлялись к святы­ням в Кербеле и Эн-Наджафе, но столкнулись с тем, что движе­ние транспорта и въезд в Кербелу были перекрыты. Паломники в знак протеста устроили демонстрации, которые быстро приня­ли антиправительственный характер. Возглавили эти выступле­ния шиитские богословы. Багдад направил в священные города войска, во время столкновений с которыми погибло несколько паломников. Около 2000 человек были арестованы, включая Мухаммеда Бакира аль-Хакима, сына аятоллы Мухсина аль-Хакима.

В конце февраля был учрежден специальный суд под предсе­дательством Иззата Мустафы, члена Совета революционного ко­мандования, высшего органа власти в Ираке при баасистском режиме. В состав суда, задачей которого было изучение инци­дентов в Кербеле и Наджафе и наказание виновных, вошли так­же Ф.Хасан аль-Джасим, государственный министр и министр по делам Курдистана, и Хасан аль-Амири, министр торговли. Аль-Джасим и аль-Амири, оба шииты, были избраны в Регио­нальное руководство партии Баас только в январе 1977 г. В результате проделанной судом работы 8 улемов были казнены и 15 осуждены на пожизненное тюремное заключение. Эти наказа­ния руководство Баас посчитало слишком мягкими, и двое «су­дей» Мустафа и Джасим были смещены со своих постов и ис­ключены из партии.

Тогдашний вице-президент Иракской республики, замести­тель генерального секретаря партии Баас, а на деле первое лицо в Правящей элите страны, Саддам Хусейн, выступая в конце 70-х гг. перед различными аудиториями иракцев, постоянно затрагивал тему «государство и религия» и всегда старался подчеркнуть ува­жительное отношение власти к различным конфессиям в Ираке («Баас всегда на стороне веры»), гарантирование ею свободы ве­роисповедания и невмешательство государства в чисто религи­озные проблемы. Но одновременно Саддам жестко предостере­гал улемов от «использования религии как силы, оппозицион­ной режиму и его политике». Очевидно, что баасисты в своей практической деятельности не могли не считаться с тем автори­тетом и влиянием, которыми шиитские религиозные деятели пользовались в широких массах большей части населения стра­ны, а это вынуждало их сочетать меры насилия и подавления с использованием более гибкой тактики. К тому же шииты имели самое прямое отношение к организационному становлению баа-

сизма в Ираке.

Исторически сложилось так, что основателем иракского от­деления общеарабской партии Баас в 1952 г. стал Фуад ар-Рикаби, шиит, и первыми баасистами были шииты — родственники и друзья Ар-Рикаби. Процентный состав партии на то время при­близительно отражал реальное соотношение между конфессия­ми в стране. Сунниты на первых порах составляли 45% баасис-тов. В дальнейшем внутренние группировки в партии формиро­вались на религиозной и земляческой основе. Внутри партии, созданной под лозунгами «единства» (арабского), «свободы» и «социализма», воспроизводилась традиционная структура ирак­ского общества. После выхода из рядов партии ее основателя Фуада ар-Рикаби в 1959 г. за ним ушли почти все его сторонни­ки. К концу 60-х гг. произошло практически полное вытеснение шиитов суннитами, особенно это касалось руководящего звена, где сунниты к 1970 г. составили более 80%. Эти изменения были в значительной степени следствием репрессивной политики пред­шествующих властей, от которой до установления режима партии Баас в большей степени страдали баасисты-шииты, чем баасисты-сунниты: многие из них имели родственников в государствен­ных силовых структурах. По мере укрепления в 70-е гг. позиций Саддама Хусейна и «тикритцев», выходцев из родного города Саддама — Тикрита, в высшем эшелоне партийного и государ­ственного руководства не осталось ни одного шиита. Положение не менялось вплоть до назначения четырех шиитов в состав Со­вета Революционного командования в январе 1977 г.

Шииты вступали в партию Баас после ее прихода к власти в 1968 г. главным образом по конъюнктурным соображениям, и не­которые даже со временем заняли видные посты в партии и стра­не, однако в целом большинство шиитов оставалось индиффе­рентным к баасизму. Ситуация в этом вопросе менялась по мере углубления социальных реформ, проводившихся баасистским ре­жимом в первой половине 70-х гг. Особую роль сьпрали аграрные преобразования, улучшившие положение беднейшего шиитского крестьянства, что существенно укрепило позиции Баас. Крестьян, естественно, привлекала не баасистская идеология, а социально ориентированная экономическая политика этой партии.

Власти предпринимали и другие меры для укрепления от­ношений с шиитами, в том числе предоставляя им в 70-е гг. от 1/5 до 1/3 мест в правительстве. Но ни лояльность многих шии­тов, вставших на путь сотрудничества с баасистским руководством, ни их принадлежность к правящей партии не меняли существен­но место шиитов в политическом и государственном истеблиш­менте: за суннитами всегда сохранялось безусловное превосходство, они занимали важнейшие посты в администрации и армии.

Не просто складывались отношения между руководством Баас и шиитским духовенством, в котором власти усматривали посто­янную угрозу.

Шиитские духовные авторитеты — муджтахиды, факихи и шейхи, являющиеся верхушкой шиитского религиозного обще и олицетворяющие непрерывность оппозиционности шиитов к любой политической власти, представляют одновременно его политические интересы (в той форме, которую религиоз­ные лидеры считают идеалом государственного устройства). Щиитское религиозное общество — это фактически «гражданс­кое государство» внутри официального централизованного госу­дарства, находящееся к нему в оппозиции. Это единственная не подпольная гражданская структура в современном Ираке, имею­щая эффективную организацию, экономическую основу и науч­но-просветительскую базу.

Власти всегда стремились ослабить шиитское религиозное общество, проводя политику подрыва его основ, прибегая при этом к самым разным средствам: от высылки отдельных «нена­дежных» граждан до массовых депортаций, а также арестов и убийств не только явных противников, но и любых критиков режима. В период баасистского правления было две крупные волны депортаций: в 1969 г., после прихода Баас к власти, и в 1980 г., в период подготовки к войне с Ираном.

Баасистские власти в 70-е гг. шиитскую оппозицию ассоци­ировали с Мухаммедом Бакром ас-Садром и действовавшей в подполье организацией Ад-Даава, тесно связанной с Ираном. С целью ослабления этой партии неоднократно проводились аре­сты и казни улемов Наджафа и Кербелы.

Относительное равновесие обеих сторон сохранялось до высылки из Ирака аятоллы Хомейни в октябре 1978 г. и победы исламской революции в Иране в начале 1979 г. На первых порах Иранская революция вызвала подъем среди широких масс му­сульман Ирака. Ад-Даава аль-исламийя открыто поддержала но­вое иранское правительство. На волне революционных событий в соседней стране в Ираке активизировались различные шиитс­кие партии и движения. Ад-Даава постепенно перешла к анти­правительственной деятельности. Боевики этой организации осу­ществили ряд нападений на местные отделения Баас, ее штабы и Полицейские участки. Ответом властей явилась «волна террора» и был принят закон, предусматривавший смертную казнь за при-ч Частность к шиитскому движению или к его поддержке. Стремление предотвратить распространение исламской революции яви­лось одним из важнейших факторов ирано-иракского вооружен­ного конфликта, переросшего в полномасштабную войну 1980-1988 гг.

Была развязана жестокая кампания против Ад-Даавы и ее лидеров. Многие подозреваемые в принадлежности к этой орга­низации были арестованы, а членство в ней стало караться смер­тной казнью. Ас-Садр был увезен в Багдад для допроса еще вес­ной 1979 г. Когда он не пошел на сотрудничество с иракскими властями, отказался публично осудить революцию в Иране и отречься от своих взглядов, его заключили под домашний арест в Эн-Наджафе, запретив ему контакты с внешним миром. После покушения на жизнь министра иностранных дел Тарика Азиза в университете Мустансирийя в начале апреля 1980 г. Мухаммед Бакр ас-Садр и его сестра Бинт Худа были вновь привезены в Багдад, где они были казнены 9 апреля. Большинство родствен­ников и близких казненного аятоллы, в том числе будущий вер­ховный аятолла Мухаммед Садик ас-Садр были арестованы.

После казни М. Бакра ас-Садра в Ад-Даава произошел рас­кол, от нее отделилась «Организация исламского действия» во главе с Мухаммадом Таки аль-Мударриси и ряд мелких органи­заций — «Воины имама», «Движение иракских моджахеддинов», «Исламский блок», «Иракская исламская партия» и другие, осу­ществлявшие главным образом диверсионно-террористические акции. Ад-Даава поддерживала связи с иракской армией через созданную уже во время войны с Ираном «Революционную ар­мию освобождения Ирака».

Движение иракских моджахеддинов, созданное в начале 1979 г. выпускниками школ и колледжей Багдада, составило во­енное крыло Ад-Даавы. Его боевики совершали нападения на полицейские участки и комитеты Баас. В 1980 г. они разрушили представительство «Иракских авиалиний» и иракский культур­ный центр в Бейруте.

В-конце 70-х — начале 80-х гг. ряд оппозиционных организа­ций возник в среде иракской шиитской зарубежной эмиграции. Опирались они преимущественно на поддержку внешних сил и не имели достаточных возможностей оказывать влияние на ситу­ацию в самом Ираке. В целом иракская шиитская оппозиция как рнутри страны, так и за рубежом, и в 80-е и в 90-е гг. оставалась слабой, о чем свидетельствует оценка их численности - от 17 до 27. Анализируя корни этой слабости, лидер партии «Исламское действие» М. Таки аль-Мударриси отнес к наиболее существен­ным из них недостаточно развитое самосознание шиитов, их чрез­вычайную зависимость от внешних сил, отсутствие единства в их рядах и организационную разобщенность, слабые или вовсе от­сутствующие связи с массами и полную беспомощность перед репрессивной правительственной машиной. Далеко не последнюю роль в той ситуации, которая существует внутри шиитской оппо­зиции, играет конкуренция между различными шиитскими уле-мами, соперничество наиболее авторитетных кланов, территори­альных объединений. И, конечно, свой и очень существенный вклад в состояние шиитской оппозиции вносила политика иракс­кого государства, резко ужесточившаяся в отношении шиитско­го духовенства после победы исламской революции в Иране.

Но одновременно иранская революция и особенно начавша­яся в сентябре 1980 г. ирано-иракская война повлекли за собою определенную трансформацию подходов иракского руководства к религиозным авторитетам. Более того, необходимо было при­влечь на сторону власти всех шиитов, поскольку именно они составляют подавляющую массу рядовых солдат армии.

Для укрепления связи с шиитами правящий иракский режим применял различные средства. В их числе акцентирование своей связи с шиизмом, особый упор на значимости Ирака как центра мирового шиизма, на чьей территории похоронены имам Али и его сын Хусейн и находятся ведущие шиитские центры теологии и образования — Эн-Наджаф, Кербела, Казымийя и другие. Сад­дам Хусейн отнес всех иракцев к «потомкам имама Али», к тому же выявилось, что генеалогия самого Саддама восходит «именно к имаму Али ибн Аби Талибу». А умалчивал он об этом «исклю­чительно из скромности».

Только в 1979 г. на религиозные цели была выделена сумма более 24 млн. иракских динаров. Ассигнования делались и в дальнейшем. Они шли главным образом на обновление святынь в городах Кербела и Наджаф. Сам Саддам Хусейн, несмотря на свою суннитскую принадлежность, наносил визиты духовным лидерам шиитов, часто посещал шиитские мечети, выделял из своих личных средств большие суммы на реконструкцию многих святых мест шиитов, чем вызывал расположение к себе и режи­му шиитского духовенства.

С.Хусейн накануне принятия важных решений посещал усыпальницу имама Али. Многие события общественного и по­литического характера открывались чтением Корана. Во всем этом находил отражение прагматический расчет баасистов завое­вать популярность среди верующих — как шиитов, так и сунни­тов, — и использовать их религиозные чувства в своих полити­ческих интересах. Кроме того, ислам служил режиму Саддама в качестве средства мобилизации масс на более активное участие в социально-экономических и политических программах партии Баас, являясь одновременно весьма эффективным заслоном от влияния «чуждых иностранных идеологий» и внутренней левой оппозиции. К тому же баасизм никогда не был чужд религии. В баасистской идеологии ислам увязывается в первую очередь с проблемой арабского единства. Идентифицируя ис­лам с национальной верой арабов, вобравшей в себя их духовное, социальное и историческое наследие, Баас оценивает его как важный фактор в деле сплочения арабов. Идеологические уста­новки партии Баас по отношению к религии всегда давали ей широкие возможности для маневрирования в практической де­ятельности, что позволяло заигрывать с верующими, создавало условия для расширения сотрудничества с правыми элемента­ми, гарантировало благосклонность консервативных арабских режимов. Такая тактика весьма умело применялась баасистс-ким режимом особенно в 80-е гг. в условиях ирано-иракской войны.

С переходом в июле 1979 г. всей полноты власти в Ираке в руки Саддама Хусейна в стране утвердился абсолютистский дик-таторско— тоталитарный режим, который после победы в 1979 г. антишахской революции в Иране стал достаточно откровенно претендовать на доминирующую роль в регионе. Попытке реа­лизовать эти притязания помог лидер иранской революции.

Выдвижение Р.Хомейни лозунга «экспорта шиитской ислам­ской революции в мусульманский мир» было воспринято иракс­ким руководством как угроза прежде всего Ираку и его правяще­му режиму. Напряженность между обеими странами быстро на­растала, и каждая из сторон рассчитывала на победу. В это время родился ряд не оправдавших себя мифов. Иранский лидер рас­считывал встретить в Ираке полную поддержку шиитского боль­шинства. В равной мере Саддам Хусейн, готовясь к силовому противодействию «экспорта революции», рассчитывал на ло­яльность арабов Ирана, населяющих соседнюю с Ираком про­винцию Хузестан. Однако, как показал ход ирано-иракской вой­ны (1980-1988), эти мифы оказались несостоятельными в силу действия ряда факторов. Известную роль сыграло идеологичес­кое обоснование начавшегося вооруженного конфликта, пре­подносившегося иракцам как «новая война арабов против аг­рессоров-персов под лозунгом «Кадисия Саддама» по аналогии с битвой при Кадисии в 637 г. в процессе арабских завоеваний. И когда в 1982 г. иранские войска пересекли границу Ирака, иракские шииты не бросились приветствовать иранских едино­верцев и не выступили против режима Саддама. Иракские шии­ты в большинстве своем воевали вместе с суннитами в рядах саддамовской армии. Государственный иракский национализм и патриотизм оказались сильнее конфессиональной общности, тем более, что эта «общность» скорее разделяет шиитов Ирана и Ира­ка, чем содействует их единению. Попытки Хомейни открыто экспортировать свою модель и навязать ее в качестве универ­сальной вызывали сильное отторжение у иракских единоверцев. Иракские улемы не признали Хомейни единственным лидером шиитского исламского мира. Более того, они заявили, что Хо­мейни по важным вопросам, касающимся Ирака, должен запра­шивать фетву у Наджафа. В целом во время ирано-иракской войны южные района Ирака оставались спокойными.

Обеспокоенность иракских властей вызывала шиитская оп­позиция, движение которой под влиянием революции в Иране существенно активизировалось и приобрело большую организа­ционную сплоченность.

Во время ирано-иракской войны базой иракской вооружен­ной шиитской оппозиции стал Иран. Там в 1982 г. был сформи­рован «Высший совет исламской революции в Ираке» (ВСИРИ), представляющий собою иракскую шиитскую оппозиционную организацию, накопившую большой опыт диверсионно-терро- | ристической борьбы. ВСИРИ объединил около десяти как круп­ных, так и мелких иракских шиитских партий и движений, акти­визировавшихся на волне революционных событий в Иране. Туда вошли «Ад-Даава аль-исламийя», «Исламское действие», «Ис­ламское движение в Ираке», «Исламское движение в Курдиста­не», «Воины имама», «Движение иракских моджахиддинов», «Ис­ламский блок», «Иракская исламская партия» и другие. Штаб-квартира ВСИРИ находилась в Тегеране. Руководство организа­ции состоит из 70 (по другим данным, из 80) человек, в том числе 11 членов образуют «Консультативный совет» (шура). Бес­сменным лидером организации являлся аятолла Мухаммед Бакир Хаким до его убийства 29 августа 2003 г. в Наджафе. Опору Высшего совета составляет прежде всего авторитет уважаемой семьи Хакимов.

Военное крыло ВСИРИ — «Корпус Бадр». Его оперативный штаб находился в иранском г. Ахваз. Этот небольшой вначале по численности корпус был сформирован с согласия и при поддер­жке иранского правительства, частью его состава стали иракские военнопленные. «Корпус Бадр» фактически не подчинялся М.Б.Хакиму: контроль над ним осуществляет «Корпус стражей исламской революции» (КСИР - иранская гвардия). В провин­ции Ахваз вдоль ирако-иранской границы были рассредоточены лагеря подготовки боевиков и пункты их постоянной дислока­ции, откуда при поддержке командования КСИР осуществля­лась переброска отрядов боевиков через ирако-иранскую грани­цу, а иранцы при этом не забывали попутно решать и свои соб­ственные задачи. «Бадр» принимал ограниченное участие в во­енных операциях ирано-иракской войны главным образом на ее заключительном этапе, когда основные события развернулись на северном курдском участке фронта. В дальнейшем численный состав корпуса «Бадр» увеличивался и составлял, по разным дан­ным, от 7-8 до 30 и даже более тыс. бойцов.

Шиитская вооруженная оппозиция в течение долгого време­ни боролась за создание исламского государства в Ираке по иран­скому образцу. Опираясь не территорию Ирана, она вела диверсионно-террористическую деятельность в основном на юге Ира­ка и в его центральной части. Однако ни свергнуть, ни даже ослабить режим Баас центру шиитской оппозиции — ВСИРИ так и не удалось. Собственных сил для достижения этой цели у иракской шиитской оппозиции нет, а его внешние союзники, главным из которых является Иран, мало чем могли помочь ВСИРИ в достижении главной задачи, ради которой создавалась эта организация, — захват власти в Ираке. К тому же ориентация Высшего совета на фундаменталистский Иран не находила под­держки у большинства населения юга Ирака и не способствова­ла его популярности среди рядовых шиитов.

Складывавшаяся в условиях войны с Ираном ситуация, ко­торую противники режима Саддама Хусейна оценивали как под­ходящую для его свержения, выдвигала в качестве самой насто­ятельной задачу сплочения всех оппозиционных власти Баас политических сил Ирака. ВСИРИ прилагал усилия к углубле­нию своего влияния среди шиитов Ирака и за его пределами, к установлению контактов с другими оппозиционными иракски­ми силами, к их консолидации и выработке платформы для ко­ординации деятельности исламской и светской оппозиции. Не получая должной поддержки шиитов южных районов Ирака, которые к тому же находились под жесточайшим контролем военных и спецслужб, оппозиционные шиитские группировки и организации смещали свою деятельность в северные районы Ирака и за рубеж. Руководство ВСИРИ большое внимание уде­ляло в тот момент укреплению своих позиций в Иракском Кур­дистане и расширению контактов с курдской оппозицией, ис­пользуя для этой цели материально-техническую помощь Ира­на, а также посредничество исламской курдской организации «Исламское движение Иракского Курдистана». Шииты рассматривали курдов как своих временных союзников в борьбе про­тив режима Саддама.

Однако достичь какого-либо успеха в борьбе против баасис-тской диктатуры шииты, равно как и представители иных оппо­зиционных течений, не смогли. Причина этого кроется прежде всего в самой оппозиции, в характере ее состава, включавшего коммунистов, курдов, левых баасистов, шиитов. Действовать им | приходилось в условиях жесткого контроля Баас над всеми сфе­рами общественной жизни Ирака, в обстановке преследований, террора и репрессий. К тому же как правительственные органы, так и внешние силы, пытались использовать в своих интересах деятельность иракской оппозиции, внести раскол в ее и без того далекие от сплоченности ряды. Между отдельными отрядами оппозиции часто возникали острейшие противоречия, доходив­шие до вооруженных столкновений. Да и внутри самих этих отрядов сохранялись (и сохраняются) серьезные расхождения по многим принципиальным вопросам. Вряд ли могли рассчитывать на широкую поддержку иракцев представители ВСИРИ, выступавшие за консолидацию оппозиционных сил на религи­озной проиранской основе. Не было у антисаддамовской оппо­зиции и единого харизматического лидера, под руководством ко­торого она могла бы преодолеть свою разрозненность и слабую организованность.

Дата добавления: 2015-06-26