Нейропсихология позднего возраста 3 страница

В связи с изложенным возникает вопрос о воз­можности выделения для каждой из подгрупп доми­нирующих симптомов коркового происхождения. Ранее уже говорилось, что признаки дисфункции корковых структур проявлялись фрагментарно, в виде отдельных симптомов. Тем не менее представляется возможным на основании нейропсихологической синдромологии эти отдельные симптомы (особенно их сочетание) интерпретировать как локальные и связанные с дис­функцией определенных структурно-функциональных зон коры больших полушарий мозга. Характерно, что у больных с ПТ деменции чаще всего (у 75% боль­ных) наблюдались симптомы дисфункции лобных долей мозга, обычно в сочетании с дисфункцией те­менных отделов. В амнестической подгруппе у 80% боль­ных в тех или иных сочетаниях встречались симптомы недостаточности различных участков нижне-теменных структур мозга, В подгруппах больных с ОТ и ТТ слабоу­мия корковые симптомы проявлялись крайне диф-фузно, что не позволяет выделить доминирующий локальный комплекс расстройств. Можно сказать, что особенности нарушений высших психических функ­ций, свидетельствующие о наличии локальной корко­вой недостаточности, часто отступали на второй план по сравнению с влиянием подкорковой патологии на степень выраженности расстройств как по данным кли­нического, так и нейропсихологического исследования.

Выявленные при нейропсихологическом обследо­вании симптомы корково-под корковой дисфункции находят объективное подтверждение в данных компью­терной томографии головного мозга. Например, ком­пьютерно-томографические исследования показали, что для ПТ атеросклеротического слабоумия характерно

доминирование множественных, двусторонних очагов, локализующихся в коре лобной доли, реже в височ­ных и затылочных долях, сочетающееся с локальным асимметричным расширением субарахноидальных про­странств больших полушарий (А.В.Медведев и др., 1987). Оказалось, что и нейропсихологическая симптоматика в этой подгруппе свидетельствует о наличии била­теральных поражений у подавляющего большинства больных (88%). Множественность очагов пониженной плотности соотносится с тем, что наблюдается симп­томатика и от разных участков мозга, и от разных его уровней: наряду с симптомами подкорковой дис­функции в группе богато представлена и корковая симптоматика. Наконец, как уже отмечалось выше, у большинства больных этой подгруппы характерные симптомокомплексьт поражения разных отделов лобньи долей мозга (префронтальных, заднелобных, медио-базальных) сочетались о поражением подкорковых структур и теменных, реже — височных, отделов.

Однако полного соответствия между томографи­ческой картиной и нейропсихологической симпто­матикой при СД во всех случаях установлено не было. Для строгого установления корреляций нужно спе­циальное исследование,

Таким образом, проведенное исследование по­зволяет сделать вывод о том, что сосудистые де-менции характеризуются своеобразным комплексом нейропсихологических симптомов, в котором на фоне достаточно выраженных мультифорчных про­явлений, обусловленных диффузной патологией под­корковых структур мозга, имеют место очаговые корковые симптомы различной локализации. Вмес­те о тем, нейропсихологическое исследование по­казывает, что для различных типов СД характерны не только достаточно специфичные сочетания кор-ково-подкорковых симптомов, но и коррелирующее с клиническим синдромом вовлечение в патологи­ческий процесс различных подкорковых комплексов.

Н. К. КО PC А КОВА, Е, Ю. БАЛАШОВА ОПОСРЕДОВАНИЕ КАК КОМПОНКНТ

САМОРЕГУЛЯЦИИ ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ПОЗДНЕМ ВОЗРАСТЕ¹

1. Интерес к процессам опосредования («опосре­дующей деятельности», по Л.С.Выготскому, 1983) традиционсн для отечественной психологической нау­ки, особенно для теории онтогенетического развития психики человека. Значимость опосредующей деятель­ности для саморегуляции психической активности индивида подчеркивается в широко известном выска­зывании А.Н.Леонтьева (1981) о том, что двумя ос­новными моментами, определяющими своеобразие эволюции поведения, являются опосредованный ха­рактер человеческих операций, возникающий благо­даря введению вспомогательных средств в поведение, и достигаемое с помощью этих средств овладение собственным поведением. Физиологи также связывают опосредование с мобилизацией важных приспо­собительных механизмов (Словарь физиологических терминов, 1987). Роль опосредования как вспомогатель­ной деятельности для осуществления другой деятель­ности, его особая функция в процессах целеполагания подчеркивалась многими авторами (K.Lewin, 1926; Б.В.Зейгарник, Б.С.Братусь, 1980; О.К.Тихомиров, 1984). Опосредование может рассматриваться и как самосто­ятельная психическая активность, включенная в сис­тему личностных структур и выступающая в качестве одного из индикаторов индивидуального стиля при ин-тегративной переработке информации и регуляции ког­нитивно-аффективных взаимодействий.

Рассматривая развитие памяти, А.Н.Леонтьев отмечал, что онтогенез этой психической функции в первую очередь характеризуется возникновением саморегуляции с использованием вспомогательных средств. При этом память как натуральная способ­ность запсчатления не претерпевает существенных изменений. Развитие опосредования в раннем онтоге­незе памяти проходит три стадии. На первой в качест­ве средства используется стимул, действующий извне. На второй в регуляцию включаются собственные действия человека, связанные с уже имеющимся индивидуальным опытом. На третьей стадии проис­ходит «эмансипация» (по А.Н.Леонтьеву) средства запоминания от внешней формы, его перевод во внутренний план.

Важно отметить, что такая трансформация сред­ства не означает вытеснения более ранних форм опосредования по мере взросления индивида. Из­меняется лишь частота их использования взрослым индивидом в сторону преобладания в активности, опосредующей поведение, способов внутренней са­морегуляции. В этом плане опосредование приводит к созданию нового структурного отношения между психическими функциями. В результате использова­ния средств функция перестраивается, включается в новую функциональную психологическую систе

¹ Вестник Московского университета. Сер. 14. Психо­логия. 1995. № 1. С. 18—23.

му, преображается сама и преображает другие пси­хические функции.

Таким образом, опосредование становится важ­нейшим компонентом саморегуляции, «управления субъектом собственной жизнью на основе целост­ного отражения ее в сознании» (Н.М.Верток, 1988, с.24). Его роль столь значительна потому, что осуще­ствление саморегуляции на всем протяжении жиз­ни возможно только при адекватном выборе средств деятельности. В детстве именно постоянное расши­рение, усложнение, обогащение приемов опосре­дования является необходимым условием развития психических процессов ребенка, становления его личности (С.Г.Бархатова, 1967; В.И.Самохвалова, 1967). При психической патологии часто нарушается в первую очередь адекватный выбор средств регуля­ции разных уровней и видов деятельности: например, у больных шизофренией исчезает традиционное ис­пользование средств вследствие ослабления влияния прошлого опыта на познавательную деятельность (Е.И.Богданов, 1971; Т.К.Мелешко, 1971); при исте­рии адекватные средства саморегуляции замещаются особыми жизненными стереотипами, снижающими пластичность поведения (Н.М.Верток, 1988); мнести-ческая деятельность больных эпилепсией характери­зуется тенденцией к чрезмерному опосредованию, к замещению основной деятельности вспомогатель­ными операциями (Б.В.Зейгарник, 1965; Л.В.Петрен­ко, 1976).

Одним из путей изучения механизмов опосредо­вания является анализ компенсаторных приемов, выбираемых человеком и направляемых им на опти­мизацию отдельных видов психической Деятельности, нарушающихся вследствие изменения внутренних де­терминант психического отражения, к числу которых относится работа мозга.

2. Известно, что при старении (нормальном и патологическом) существенным образом изменяют­ся как нейродинамические параметры активности мозга, так и режим работы центральной нервной системы, что часто выражается в ограничении внеш­него и внутреннего перцептивного пространства отдельных или параллельно осуществляемых когни­тивных процессов и обозначается как «сужение объе­ма психической деятельности» (Н.К.Корсакова и др., 1991). Некоторые пожилые люди (а также больные сосудистой деменцией) испытывают трудности при чтении объемных текстов, хорошо прочитывая от­дельные слова или ограниченные структурированные фрагменты текста; допускают ошибки при выпол­нении серийных счетных операций, где необходимо одновременно удерживать в памяти вычитаемое и уменьшаемое числа и осуществлять в умственном плане операции вычитания; с трудом оценивают со­держание сюжетных картинок, когда требуется со­поставить композиционные элементы, находящиеся в зрительном поле, проанализировав скрытые связи между ними; не всегда эффективно выполняют за­дания на опознание наложенных друг на друга или перечеркнутых контурных изображений {выделение фигуры из фона) и т.п.

Осознание и переживание неэффективности сво­ей деятельности вызывает у этих людей форму актив­ности, которая направлена на преодоление дефекта и которую, по нашему мнению, можно рассматри­вать как изменение и развитие способа саморегу­ляции.

Если исходить из представлений об онтогенезе как о процессе, характеризующемся в первую очередь возникновением психических новообразований, то вполне допустимо применение этого понятия и к так называемому возрасту инволюции. Совершенно очевидно, что и в этом периоде жизни имеет место внутреннее переустройство психических функций, обусловленное как изменениями в состоянии цент­ральной нервной системы, так и психосоциальными факторами. Это внутреннее переустройство требует изменения и способов опосредования. При том, что мобилизация саморегуляции имеет адекватный адап­тивный смысл, она в своих проявлениях нередко приобретает гиперкомпенсаторный или даже па­тологически утрированный характер. Обращаясь к сказанному выше об особенностях динамики опос­редования в онтогенезе детства и юности от внеш­него к внутреннему означению, можно сказать, что на этапе позднего онтогенеза иерархия в использо­вании средств различного уровня может изменяться в сторону преобладания форм, присущих второй ста­дии в развитии опосредования.

Так, например, осознавая трудности при чте­нии и неверно относя их за счет плохого зрения, пожилые люди прибегают к использованию помимо очков еше и лупы. Совершенно очевидно, что при скорректированном с помощью очков зрении лупа выполняет функцию ограничения зрительного поля, его своеобразного «конструирования». Создавая с по­мощью внешних приемов новую операцию, направ­ленную на изменение стимульнои ситуации, человек встраивает это сугубо внешнее средство во внутрен­нюю деятельность.

В случае выполнения серийного вычитания от 100 по 7 обследованные нами лица часто прибегают к вынесению части внутренних операций во внешний речевой план деятельности, повторяя «еще отнять 7» при переходе к каждому следующему этапу счета.

В заданиях на понимание сюжета картинки можно наблюдать такой механизм опосредования, как изме­нение структуры деятельности в целом. Начиная с под­робного перечисления всех элементов картинки, пожилые люди лишь после этого переходят к описа­нию ее скрытого содержания. Можно предположить, что компенсаторная роль такого опосредования состоит в изменении структуры целеполагания, когда в ее сис­тему самим субъектом вводится промежуточная цель и связанные с ней действия

Очевидно, что во всех описанных случаях имеет место использование собственного индивидуального опыта, приобретенного в определенной культуре и на этапах онтогенеза, связанных с формированием описанных выше видов деятельности. Это особенно отчетливо проявляется при опознании зашумленных зрительных объектов. Характерно, что выполнение более сложной, казалось бы, задачи — опознание 4—5 фигур, наложенных друг на друга, — может проходить более успешно, чем опознание одной фигуры, перечеркнутой неструктурированной лини-зй. Навык предметного освоения действительности и возможность называния (речевого опосредования) в ситуации с наложенными изображениями актуали­зируются и минимизируют дефицит зрительного гнозиса даже при значительном увеличении объема перцептивного поля.

3. Исследование памяти у психически и сома­тически здоровых людей (30 испытуемых в возрасте 51 —88 лет) показало, что мнестическая функция у лиц, относящихся к этой возрастной группе, имеет каче­ственные особенности по сравнению с контрольной группой более молодых испытуемых (до 50 лет). Как

правило, все пожилые люди высказывают жалобы на снижение способности запоминания, Эти жалобы при нейропсихологическом исследовании получают объективную верификацию и могут быть интер­претированы как модально-неспецифические мнес-тические расстройства, в основе которых лежит повышенная тормозимость следов памяти интер­ферирующими воздействиями. Пытаясь преодолеть трудности запоминания в экспериментальной ситуа­ции, все пожилые испытуемые использовали ком­пенсаторные опосредующие приемы, содержание которых изменялось в различных возрастных под­группах,

Лица в возрасте от 51 до 60 лет обнаружили сни­жение продуктивности запоминания по сравнению с более старшими возрастными подгруппами (за ис­ключением подгруппы старше 81 года) Однако при большом количестве пропусков в припоминаемой сти­мульнои последовательности они абсолютно не допус­кали искажений предъявленного материала. Усиленная установка на точность запоминания, по нашему мне­нию, является своеобразным компенсаторным при­емом саморегуляции. Этот прием вместе с тем может рассматриваться как гиперкомпенсаторный, создаю­щий у субъекта дополнительное напряжение, что, в свою очередь, переструктурирует функцию запомина­ния в сторону снижения ее продуктивности.

Иная картина опосредования памяти имела место у лиц старше 81 года. Запоминая последовательность из 5 слов, эти испытуемые пытались путем прого-варивания установить связь между элементами ряда, логически структурировать материал. Припоминание последовательности тем не менее не было успешным. Имело место большое количество ошибок. Вынесенные во внешний план речемыслительные операции, яв­ляющиеся в целом адекватным приемом запомина­ния, в данном случае не приводили к успеху. Скорее наоборот, дополнительная психическая активность, направленная на действие опосредования, приводила к нарушению избирательности (точности) припоми­нания.

4. Существующие при нормальном физиологичес­ком старении возможности компенсации когнитив­ного дефицита с помощью опосредования не всегда сохраняются в полном объеме при патологическом старении. При обследовании группы из 56 лиц по­жилого и старческого возраста (средний возраст около 70 лет), страдающих сосудистой деменцией, оказалось, что только 4% больных выполняют серийные счетные операции без каких-либо нарушений. Задание часто выполняется в медленном темпе, вычитание про­изводится со значительными колебаниями уровня достижений, с постепенным истощением и утерей программы. Наиболее часто встречаются ошибки в счете при переходе через десяток, когда происходит как бы частичная потеря «направления» операции. Большин­ство подобных ошибок не только не замечаются и не исправляются больными самостоятельно, но и не могут быть исправлены с помощью психолога Таким обра­зом, компенсация дефекта оказывается невозможной даже при включении помощи и контроля извне.

Зададим себе вопрос: в чем причина столь выра­женных нарушений? Можно предположить, что они возникают либо вследствие распада пространственных представлений, лежащих в основе выполнения счет­ных операций данного типа, либо вследствие сужения объема психической деятельности в целом.

Чтобы проверить, какая из причин главенству­ет, мы просили больных решать устно примеры на

вычитание однозначных и двузначных чисел (в сред­нем 6 примеров) как в пределах десятка, так и с пере­ходом через десяток. Оказалось, что безошибочное выполнение таких отдельных счетных операций дос­тупно 50% больных. Следовательно, можно сделать вывод о том, что сужение объема деятельности яв­ляется генеральным фактором, приводящим к неус­пеху при выполнении серийных счетных операций, и адекватным методом опосредования здесь может быть только «квантификация» — дробление выполняемой деятельности на отдельные операции.

Сокращение возможностей опосредования собственной деятельности при сосудистой деменции прослеживается и при исследовании понимания больными содержания сюжетных картинок. То перечисление элементов, составляющих картинку, которое при норму мальном старении является адекватным способом компенсации трудностей, приемом, облегчающим

вхождение в задание, оказывается при сосудистой де­менции свидетельством дефицита целостного воспри­ятия изображения, причем этот дефицит не ограничивается сферой перцепции, но распространя­ется и на интеллектуальную деятельность — около 80$ больных сосудистой деменцией с трудом осмыслива­ют содержание сюжетных картинок.

Ограничение возможностей опосредования при сосудистой деменции тем не менее не означает исчез­новения таких возможностей вообще. Одни уровни опосредования являются сохранными, другие — на­рушенными. Сравнив успешность выполнения боль­ными перекрестных поз в пробах Хэда по зрительному образцу и по речевой инструкции, мы обнаружили, что в случае зрительного образца нормально выполняют задание 14% больных, а по речевой инструкции — 74%. Этот пример показывает, что больным практически недоступно самостоятельное речевое опосредование (анализ позы психолога, ее описание во внутренней речи и воспроизведение на основании такого описания), Но если такое опосредование задается извне {и не тре­буется его самостоятельное конструирование), то осу­ществляемая с его помощью деятельность оказывается значительно более успешной.

Результаты выполнения проб логико-грамматичес­кого конструирования демонстрируют и возможность опосредования деятельности с помощью наглядной опоры. Так, правильный выбор из двух атрибутивных конструкций родительного падежа удается 39% боль­ных, если он осуществляется при слуховом предъяв­лении, и 76% — если он осуществляется с опорой на рисунок.

5. Приведенные данные показывают, что в возрас­те инволюыии опосредование остается значимым спо­собом регуляции активности в когнитивной сфере как при нормальном, так и при патологическом старении. Более того, опосредующая деятельность на этом этапе жизни направляется на преодоление когнитивного дефицита и встраивается в общий контекст деятель­ности как компенсаторный механизм саморегуляции. При этом происходит переструктурирование отноше­ний между различными психическими процессами, что свидетельствует об адекватности понимания старения как особой стадии онтогенеза, характеризующейся не только дефицитарностью отдельных составляющих пси­хической деятельности, но и мобилизацией новых до­полнительных средств ее оптимизации,

Уровень сложности используемых адаптивных воз­можностей характеризуется широким диапазоном от сугубо внутренних (гиперконтроль за деятельностью) до чисто внешних (применение лупы при чтении для реконструкции зрительного поля). Естественно, что в позднем онтогенезе, в отличие от раннего, на теку­щую деятельность накладываются уже освоенные, лич-ностно адекватные и закрепленные в индивидуальном опыте опосредующие действия. Значительно чаще по сравнению с периодом зрелости используются прие­мы опосредования, вынесенные во внешний план психической активности, что обусловлено сужением объема деятельности, осуществляемой во внутреннем интеллектуальном пространстве.

Вместе с тем на этапе позднего онтогенеза имеет место своеобразная дивергенция двух уровней психи­ческой активности: натуральные когнитивные спо­собности обнаруживают отчетливую тенденцию к снижению, в то время как опосредование становится все более самостоятельной формой жтивности. Пос­ледняя может носить гиперкомпенсаторный характер и в этом смысле заменять собой реализацию актуаль­ных задач и целей.

Е.Ю.БАЛАШОВА ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ФАКТОР В ПРОЦЕССАХ ПАМЯТИ ПРИ НОРМАЛЬНОМ И ПАТОЛОГИЧЕСКОМ СТАРЕНИИ

Среди работ, посвященных изучению изменений высших психических функций при нормальном физи­ологическом и патологическом старении, значитель­ное место занимают исследования памяти (В.М.Блейхер, ЮА.Машек, 1974; Б.А.Греков, 1969; К.Ф.Канарейкин, В.Н.Волков, 1979; З.М.Истомина, И.Н.Преображенская, В.И.Самохв&юва, 1967; Н.К.Корсакова, М.И.Сурикова, 1991; Е.Ю.Балашова, Н.П.Щербакова, 1991 и др.). Это объясняется рядом причин: хорошей разработаннос­тью представлений о мозговой организации памяти в многочисленных нейролсихологических исследовани­ях последних десятилетий, портативностью используе­мых для изучения памяти методик, результаты которых одинаково доступны качественной интерпретации и количественной обработке, а также тем, что память относится к психическим функциям, наиболее сензи-тивным к процессам старения мозга.

При анализе инволюционных изменений мнести-ческой функции одной из наиболее интересных проб­лем представляется проблема состояния в пожилом и старческом возрасте пространственной памяти, ины­ми словами, особенностей запоминания, хранения и воспроизведения пространственных характеристик информации. В различных исследованиях были полу­чены данные о снижении в пожилом возрасте возмож­ностей запоминания пространственной локализации объектов (4.Naveh-Benjamin, 1987; K.Pezdek, 1983; P.R.Bruce, J.Herman, 1986). В возрасте инволюции падают продуктивность и скорость воспроизведения обладаю­щих сложными пространственными характеристиками фигур Рея—Остеррайха и Тейлора (T-H.Tombaugh, А.М.НиЫеу, 1991; Loring et ai, 1991).

Одним из широко используемых для изучения за­кономерностей пространственной памяти методи­ческих поиемов является Тест зрительной памяти А.Бснтони (А.М.ВеМоп, 1965). В основу настоящего со­общения положены результаты, полученные при вы­полнении различными категориями лип пожилого и старческого возраста одного из вариантов данной ме­тодики, специально адаптированного для применения в геронтологии и гериатрии (L.Israel, D.Kozarev'tc, N.Sartorius, 1984).

Стимульный материал: 10 карточек, на каждой из которых изображено не более трех несложных геомет­рических фигур, различающихся по форме, размеру и расположению. Испытуемым предлагалось вниматель­но рассмотреть каждую карточку в течение 10 с, а за­тем сразу же нарисовать предъявленные фигуры по памяти. Успешное воспроизведение каждого из 10 суб­тестов методики оценивалось 1 баллом, ошибочное — О баллов. В процессе обработки результатов вычисля-

¹ Вестник Московского университета. Сер. 14. Психо­логия. 1995. №2. С.71-73.

лись суммарные баллы (индивидуальные и групповые) и показатели дисперсии а. Кроме того, выделялись тилы допущенных ошибок и определялась их частота в раз­личных группах.

Методику Бентона выполняли три группы испы­туемых: 18 психически здоровых испытуемых (средний возраст 70,6 года), 32 больных сенильной деменцией (средний возраст 75,1 года) и 38 больных сосудистой деменцией (средний возраст 69,8 года). Все испытуемые были предварительно проведены через комплексное нейропсихологическое обследование. Оно выявило, что для психически здоровых лиц пожилого возраста харак­терна прежде всего некоторая дефицитарность энер­гетического обеспечения психической деятельности, связанного с первым функциональным блоком мозга, и достаточная сохранность операционных и регуля-торных сторон психической деятельности, обеспечи­ваемых работой второго и третьего функциональных мозговых блоков по А.Р.Лурия (1973). В нейропсихо-логическом синдроме больных сенильной деменцией (характеризующейся системной центральной и кор­ковой атрофией мозга) преобладали модально-не-специфические нарушения памяти и произвольной регуляции деятельности, т.е. дисфункция преимуще­ственно первого и третьего функциональных блоков мозга. У больных сосудистой деменцией (характеризую­щейся наличием множественных геморрагических очагов в тканях мозга) безусловно доминировали про­явления дефицита «фоновых» энергетических состав­ляющих психической деятельности. Синдром также мог включать расстройства памяти, нарушения опе­рациональных составляющих психической деятель­ности и ее произвольной регуляции разной степени выраженности.

Результаты выполнения методики Бентона наши­ми испытуемыми показывают, что запоминание про­странственных характеристик зрительной информации при нормальном физиологическом и патологическом старении обладает рядом специфических черт (табл. 1).

Во-первых, при патологическом старении снижена продуктивность запоминания, на что указывают зна­чительные различия в сред негрупповых суммарных баллах: психически здоровые — 4,8 (а = 2,78); боль­ные сенильной деменцией — 0,4 (а = 0,92); больные сосудистой деменцией — 1,7 (о = 1,62).

Во-вторых, продуктивность запоминания меняет­ся по-разному при различных видах дсменции.

В-третьих, качественный анализ групповых резуль­татов выявляет особую типологию ошибок. Данные о типах ошибок и их частоте в разных группах испы­туемых, помещенные в табл. 1, показывают, что у психически здоровых лип крайне редко встречаются про­пуски фигур, добавления к фигурам лишних элемен­тов, смещения элементов фигур, искажения формы фигур, нарушения их порядка, тремор. Это позволяет предположить, что при нормальном (физиологичес­ком) старении относительно сохранен требуемый ус­ловиями методики объем зрительной памяти (видимо, поэтому редко встречаются пропуски фигур) и конт­роль за мнсстической деятельностью (именно его со­хранность позволяет испытуемым редко добавлять к фигурам лишние элементы или существенно искажать их форму). Невысокая частота проявлений типа тремо­ра говорит об удовлетворительном состоянии мотор­ных «сервомеханизмов» графического воспроизведения материала. Однако некоторые типы ошибок встреча­ются в группе значительно более часто. Это пропуски элементов фигур, повороты фигур, ошибки в передаче их размера, смещения фигур. Появление таких оши-

501 Таблица 1

Частота различных типов нарушений при выполнении методики Бентона (%)

Типы ошибок	Психи­чески здоро­вые	Больные
сениль-ной де-менцией	сосу­дистой демен-цией
пропуски фигур	3*		• 25
пропуски элементов фигур
персеверации
добавления лишних элементов к фигурам
искажения формы фигур
неверная передача размера фигур
неверная передача порядка фигур			—
смещения фигур
смещения элементов фигур
повороты фигур
тремор

* Примечание. 100% — все выполненные испытуемыми соответствующей группы субтесты методики.

бок может означать, что при однократном предъявле­нии зрительного материала на 10 с некоторым испы­туемым пожилого возраста трудно воспринять, запомнить и воспроизвести стимулы во всем своеоб­разии их деталей и пространственных характеристик — поэтому возникают смещения фигур вверх, вниз, вправо, влево, пропуски их элементов, повороты, не­верно воспроизводится размер фигур.

При сенилъной деменции особенно резко возраста­ет частота пропусков фигур и их элементов, добав­лений лишних элементов к фигурам, искажений их формы (хотя и остальные типы ошибок встречаются чаще, чем у психически здоровых испытуемых). По­добная картина свидетельствует о сужении объема зри­тельной памяти, о грубом дефиците мотивационных аспектов мнестической деятельности и контроля за из­бирательной актуализацией следов.

При сосудистой деменции на первый план в струк­туре нарушений выступают ошибки в передаче раз­мера фигур (в виде уменьшения размера, нередко

достигающего степени грубых микрографий), смеще­ния и повороты фигур, тремор. Значительно чаще, чем у психически здоровых испытуемых, наблюдаются так­же пропуски фигур, искажения их формы. Преоблада­ние таких ошибок говорит не только о грубом дефиците моторных «сервомеханизмов» воспроизведения, о зна­чительных трудностях запоминания и воспроизведе­ния метрических и координатных пространственных характеристик стимулов, но и о сужении объема зри­тельно-пространственной памяти, о снижении конт­роля за мнестической деятельностг ю.

Таким образом, полученные при использовании методики Бентона данные указывают на то, что при нормальном старении и при различных вариантах па­тологического старения имеют место дифференциро­ванные варианты нарушений пространственных компонентов мнестической деятельности, обуслов­ленные свойственным для того или иного типа старе­ния состоянием различных функциональных блоков мозга.

Ж.М.ГЛОЗМЛН КОМУ И КАК СТАВИТЬ ДИАГНОЗ ДЕМЕНЦИЙ? МНЕНИЕ НЕЙРОПСИХОЛОГА¹

Интерес клиницистов и психологов к вопросам диагностики демениии связан с тем, что это важ­нейшая демографическая проблема, обусловленная постарением населения: прогнозируется, что в нача­ле XXI века четверть населения будет старше 60 лет. Несмотря на теоретическую и практическую значи­мость точной диагностики демениии, определение этого понятия и критерии постановки диагноза ос­таются спорными и неопределенными. По данным литературы, частота ошибочно положительного диаг­ноза деменции у больных старческого возраста ко­леблется от 39,5% до 85% (R.G.Braun, C.D.Marcden, 1984; M.Gagnon et al., 1990)

Дата добавления: 2015-06-04