Лабиринты сознания 6 страница

Течение болезни… Мне удалось правильно сформулировать происходящее со мной. Психика подвергалась какому-то вредоносному для ее функционирования воздействию. Извне это воздействие, или изнутри - не суть. Быть может: и так, и так. Да это, собственно, и не меняет ничего. А вот течение болезни... Это было подобрано верно. Течение болезни. Вот то, чему я пытался противостоять. И в детстве (еще не осознавая этого), и в юности (также, толком не понимая), и в более зрелые годы. Течение болезни... Но уже и это означало, что какое-то психическое заболевание было. Пусть форма его не столь выражена. Пусть болезнь еще не захватывала целиком, когда уже смешно было бы надеяться на какое-то противостояние. Но для меня сейчас важно то, что это было. Что моя психика подвергалась какому-то страшному нападению. Нападению, большей частью, неосознаваемому. Обманчиво создающему иллюзию того, что как будто и ничего не произошло. Что вроде как незачем бить тревогу. Но я ведь знал - что это не так.

Глава 7

Если подходить к вопросу ликвидности жизненных акций, то я просто обязан обратить внимание на достаточно удивительную особенность происходящего со мной. Ведь даже независимо от моего какого-то желания, на переднем плане моего сознания выдвигался некий путь, некое стереотипическое единство, признавая которое я независимо ни от чего делал выбор в пользу модели, которой начинал следовать на определенном этапе собственной жизни, понимая что это и является так, и по-другому быть попросту не может. Мне не оставляли иного шанса, как принять подобное умозаключение. Причем вся мыслимая и не мыслимая борьба внутри меня как бы отходила на второй план. И становилось до очевидности понятным, что предстоит следовать этому новому для себя пути. Причем, если предположить, что этот путь способен впоследствии как-то негативно на мне сказаться.

В общем, по большому счету, я никогда не считал что это так. А словно бы и наоборот, стоило мне задуматься над этим, как почти тут же находилось нечто, что отводило мои мысли, успокаивая их. И я уже понимал, что мне, пожалуй, и действительно не стоило переживать ни о чем. Притом что я отдавал достаточно трезвый отчет, что все происходящее явно в большей степени необходимо уже мне.

…………………………………………..

Оказывалось так, что делая более чем настоятельные попытки добиться разрешения каких-либо собственных конфликтов, я подходил к их разрешению столь непредвзято, что иной раз и сам начинал запутываться, задавая вопросы себе, действительно ли это все так, или существует на самом деле другая цель, а все то, к чему я так стремился... Ну, в общем, я ведь вполне легко мог и запутаться. Хотя и даже полностью запутавшись, я знал, что ничто на самом деле не способно выбить меня из колеи следования плану, к выполнению которого он фактически подходил всю жизнь.

Почти невозможно было уверенно утверждать: ошибался ли я? Ведь в любом случае, какие-либо собственные заблуждения я со временем находил и исправлял. И даже если предположить, что на каком-то этапе выходил из собственного жизненного пространства, я все равно уже так или иначе возвращался ко всему тому, что способно было увенчать последующими положительными эпитетами совершаемое мной. А если при этом допустить, что многое я по-прежнему не понимал, то можно было поставить под сомнение совершение мной подобных действий, если не учитывать, что к любым поступкам я подходил довольно предвзято, и на самом деле все равно подводил их смысловую направленность к некоторому логическому завершению. Допуская что подобное обязательно должно быть уже даже несмотря на что-либо.

Я по-прежнему чувствовал то нервозное состояние, которое испытывал раннее. Причем даже выходило, что и самих страданий как будто не было. Было нечто мнимое и до конца не изученное. К чему я уже так или иначе привык. Но до чего дойти не мог. Прежде всего, важно становилось понимание происходящего со мной. И как раз тут уже оказывалось, что, несмотря на кажущиеся удачными попытки изменений, дело обстояло таким образом, что все, что со мной происходило, было как бы в последнее время и не по-настоящему. Словно бы уже оказывалось, что я вполне был способен разобраться самолично с этими проблемами. Да и все что происходило - казалось столь неважным и не было настолько значимым, что я способен был чего-нибудь в равной мере испугаться или вообще, получается, как-то по старому отнестись к существующей проблеме. Ведь можно было заметить (и признать, сейчас - признать), что все, что происходило со мной как раз сейчас,-- на самом деле так-то уж серьезно не беспокоило меня. То есть я вроде как и начинал было волноваться, но почти тут же успокаивался. Понимая, что причины нет. А если и ощущал я нечто, что содрогалось в груди, так все как-то быстро (и почти независимо от меня) рассеивалось и я успокаивался. И начинал словно бы жить по новому. Уже с учетом имеющегося состояния у меня.

Это походило на другую жизнь. Во мне вдруг включались механизмы саморегуляции, благодаря которым я не только переставал ощущать тревожность, но и все беспокойство, которое раньше приходило вслед за нежелательной симптоматикой - вдруг исчезало. А мне становилось достаточно спокойно. И даже я находил, что повода больше расстраиваться уже не будет.

Глава 8

Выходило так, что я уже не стоял на пути к какому-то внутреннему совершенству (точнее - не задумывался о нем). А словно бы получалось, что у меня все чаще подтверждалась в действии разрабатываемая (разработанная, но дорабатываемая) методика, согласно которое я предпочитал если не строить жизнь, то, что уж точно, оправдывать жизненное содержание. Выискивая всякий раз нечто новое, что, по моему мнению, способно было обратить любую жизненную ситуацию в какой положительный результат. Причем оказывалось, что если случалось что со мной, то я как бы невольно выискивал нечто, из-за чего, по моему мнению, там, собственно, все и могло произойти. И если вдруг оказывалось, что причина совершения подобного носила несколько негативный характер, то в этом случае я предпочитал запоминать ее. Чтобы в последующем - не допускать подобного. И при этом запоминая, обращал главное внимание на откладывание информации в подсознании. Потому как справедливо полагал, что в таком случае даже через годы любая информация (информация любой давности) способна будет придти как раз в момент, когда психика будет в ней наивысшим образом нуждаться. В итоге, оказывалось так, что я пребывал на какой-то своей, отличной от большинства (по характеру подключения), волне. И уже даже оказывалось, что несмотря на стремление проступавшее иной раз сделать что-то, что противоречило бы какой душевной упорядоченности, то словно бы все равно получалось, что ничего не могло быть так, как если бы я не ставил на первое место именно интуицию. И понимая при этом, что все совершается как раз так, как желает того Бог.

………………………………………………………

Выходило загадочно, но я словно целенаправленно погружал себя в определенные трудности, дабы почти тут же начать из них выкарабкиваться. Что это было? Неуемное стремление к обретению новых знаний? Или же патологическая уверенность в своих силах, с годами и действительно перешедшая в патологию? Видимо сам я не знал, а что еще вернее - попросту старался не вдаваться в подробности. Тогда как почти тут же можно заметить, что в моем желании анализировать все и вся - подобная догадка видимо скорее действительно походила на догадку, нежели чем на какую-то истинную правду. Хотя вопрос - бывает ли правда не истинной?

Как бы то ни было, но я действительно всячески стремился к тому, чтобы попытаться сначала воздвигнуть какие трудности, а после начать их преодолевать. И даже если этих трудностей не было, то я сам придумывал их. Находя некоторое удовлетворение в столь искусном душевном садомазохизме. И не представляя себя иначе. С одной стороны все вроде как складывалось таким образом, что я находил трудности, с которыми мучился, страдал, считал даже что не заслуживаю такого. Но стоило тем отступить - и я стремился к ним. Полагая, что они-то как раз необходимы. А без них. Можно было предположить, что без них-то как раз чувствовал себя я не самым лучшим образом. Даже может быть испытывал нечто неопределенное, то, что вроде как было и всегда присутствовало во мне (чтобы к этому на каком-то этапе привыкнуть), а после вдруг получилось, что как только ушло оно - уже вроде как и начинаешь ощущать потерю. Что совсем мне не нравилось. И в то же время понимал я, что и продолжаться дальше так не могло. Моя душа тяготела к каким-то изменениям. А получалось, что когда приходил возможный вариант-способ решить проблему (избавившись тем самым от нее), получалось что - и не получается это. А словно бы надо наоборот - возвратить себя самого обратно, привести к тому состоянию, которое уже было проверенно временем. Когда совсем как будто не требовалось. Впрочем, здесь я находился на раздумье. Я уже как вроде и понял, что способен изменить себя, изменить судьбу, как-то повлиять на то, чтобы негатив исчез с души. Но и понимал что запутывался. Если действительно считать так, то получалось, что я никогда толком и не выберусь из внутреннего негативного состояния. Ну а если ко мне приходил способ избавиться от этого состояния, то уже получалось, что... как бы и не нужно было это. В общем, был повод задуматься. Мысли начинали водить загадочный хоровод. И вскоре я понял, что к чему-то толковому попросту не подойти. Необходимо было в корне менять все представление о складывающемся вокруг мире. И действовать уже в соответствии с теми обстоятельствами, которые были, но к которым еще необходимо было привыкать. Хотя может это и был выход.

…………………………………………………………….

Я понимал что происходит. Тем более что происходило не все просто так. И даже можно предположить, что понял, что все равно, независимо от того что я на самом деле думаю, жизнь подчинялась чему-то единому, что наверняка управляет если не всеми нами, то большинством. Вопрос только, что кто-то из этого большинства догадался о подобном, а кто-то так и продолжает пребывать на стадии детской доверчивости со стороны формирования собственного мировоззрения школьными да дворовыми товарищами. И у таких людей создается первоклассный бред в голове. Когда оказывается, что они вроде как и говорят о чем-то, но проявляют при этом столь посредственное мышления (мышление - суть проекция мозговой деятельности отдельного индивида), что можно только предположить, чем на самом деле забита их голова. Тогда как мы как бы не берем нечто вынужденное и обязательное. Когда кто-то, кто проявляет подобные суждения, сами по себе заблуждаются относительно указанного ими. А на самом деле такой человек... Ну, в общем, если он заблуждается, так, собственно, и о чем речь...

Если провести попытку самоанализа, то можно заметить, что бессознательно я все время приближал его. Ведь необязательно для того чтобы что-то произошло, постоянно говорить об этом. Психика наша устроена таким образом, что достаточно чтобы это что-то - находилось (пребывало) в мозгах. И если разобраться, я действительно сейчас перешел на несколько иной этап развития. И уже чувствовал только некоторую досаду на себя что упустил время. Но с другой стороны, всему свой черед. И если подобное не случилось раньше, то это означает лишь то, что как раз раньше я был к подобному не готов. Даже если мысли уже сформировались подобным образом, все равно, видимо, находилось нечто, что мешало окончательно подойти к завершению задуманного проекта. Да и проект все-таки больше разрабатывался в подсознании. Как будто получалось так, что всякий раз, когда я думал что достаточен последний шаг - находилось нечто, что этот шаг отдаляло. После чего я мог вообще начать все сначала. Ну, или считая так, все-таки попытаться достигнуть подобного другим способом. И даже если не получалось, уверял окружающих и, главное, себя, что все получится. Необходимо только продолжать работать в заданном ключе. Да стремится достигнуть всего.

Я вдруг ощутил, что самый трудный отрезок жизни пройден. И вот сейчас как раз должна начаться совсем другая жизнь. Причем в то, что она могла стать другой, в это хоть и верил, но, тем не менее, вынужден был заметить, что общество пока не готово к чему-то подобному. А потому получалось, что должен был я продолжать стремиться к чему-то, но словно бы намеренно вводить и ложные цели. И лишь для того только, чтобы окончательно сбить какого не в меру ретивого наблюдателя с толку. Да и то, получается, все делалось для того, чтобы отвлекаясь на ложную цель - я не замечал настоящую. А в итоге все это должно было продлить жизнь и душевное здоровье. После чего пойти самым надлежащим образом.

Я не знаю. Быть может, посредством невероятных усилий или всеобщей глупости - я взвалил на себя непосильные обязательства, и тем самым себя в угол. Или почти загнал. Но если не стоило когда-то делать так, неужели тогда у меня действительно был какой-то выход? Да не было у меня альтернативы. Как нет и сейчас. Но тогда выходит, весь пройденный путь оправдан? Выходит. Хотя, я допускаю, что в целях самооправдания, еще можно и не такое признать. Но если и это верно, что же тогда я делаю, как говориться, здесь и сейчас. Оправдан ли этот добровольный уход от всех? Мотивированно ли добровольное затворничество? Или это больше напоминает на отшельничество? Да какая, в общем-то, разница. В какие-то особо тягостные минуты собственной жизни я пытался анализировать происходящее. Но то, что называлось самоанализом, в ситуации со мной зачастую приводило к удручающим последствиям. Но быть может не стоило так корить себя? Выискивая в себе причину случившихся бед, да несчастий. Но я отдавал отчет, что, не иначе как во мне -- они более нигде не могли находиться. Вся история моей жизни подталкивала меня к тому предположению, что, просто-напросто следовало решиться начать все в корне менять. Хотя иной раз бессвязность полученных выводов поражала. Впрочем, все это могло служить и оправданием моего нежелания отображать реальную жизнь в собственных измышлениях. Что опять же, вполне можно было приурочить к невольному сопротивлению и воспрепятствованию. Конечно, во многом было любопытно взглянуть на себя со стороны. Но я не думаю, что выдам секрет, если скажу что я давно уже так на себя и смотрю. Притом что тот, другой, совершающий поступки, которые еще недавно я мог с полным правом приписать себе... ну, мне кажется, что иногда я ему здорово симпатизирую. Не думаю, конечно, что так всегда, но иногда это действительно так. И что уж тут, как говорится, поделать. Да это может быть и вообще следует принимать именно так. Хотя и, признаться, с недавних пор у меня все чаще появляется желание разобраться, почему так происходит. Ибо кажется мне, что это все со мной ненадолго. А значит, я вроде как и обязан узнать, почему подобное возможно.

Сейчас меня поддерживала уверенность, что раньше у меня был хороший задел в плане подпитки собственной психики эмоциональной составляющей, появляющейся в результате большого количества событий, происходящих с моим непосредственным участием. Причем, что было важно, все эти жизненные ситуации прошлого были окрашены исключительно в красочные тона. А значит я мог ощущать их силу. И влияние, оказываемое ими, было исключительно положительно. А то, что происходит сейчас и будет происходить после - было не так страшно, потому что я чувствовал за собой уверенность, которую успели заложить в него те, с которыми я общался. И прежде всего, конечно, родители. Сейчас родителей не было. Но почему так получалось, что мне не нравилось, что происходило сейчас?

Но как бы то ни было, я вынужден был смириться с происходящим. И что может еще важнее - должен разобраться с тем, почему это все именно так происходило? Ведь если у меня получится - не придется всю последующую жизнь мучиться от тех противоречий, которые переполняли сейчас. И может даже дальнейшая жизнь пойдет по-другому. Так стоило ли задумываться обо всех этих состояниях? И вполне можно было допустить, что этим усугублял я свое состояние. А значит, так ли серьезно мне стоило думать о них? Или есть иной выход? Но тогда -- ищу ли я его? И не погружаю ли сам себя в пучину какого-то обмана?

Со мной такое случалось. На каком-то этапе жизненного бытия мозг вдруг переполнялся вопросами, на которые я ответить не мог. Был не в состоянии. Потому как некоторые из вопросов явно противоречили имеющимся ответам. А если эти ответы посчитать за нечто ошибочное - то тогда как бы нарушается все остальное. Причем ошибка была заложена в самих вопросах. Некоторые из них противоречили себе. И самым разумным было совсем забыть что к чему.

Мне, видимо, здесь следовало остановиться. Противоречия, возникающие в душе, и которые - пусть и с трудом, но мне удалось загнать куда-то вглубь подсознания, могли в любой момент сыграть со мной злую шутку. При этом, что могло получиться в этом случае -- было более чем серьезным вопросом, который я способен был задать себе. Но так выходило, что я не всегда был уверен, что должен вмешиваться как в происходящее, так и в то, что только должно было произойти. А потому случалось, что я отпускал поводья. А сам делал шаг в сторону. Желая понаблюдать как бы со стороны. Хотя уже сейчас понимаю, что часто я слишком доверчиво относился к людям. Заигрывался. Считая, что они вполне смогут справиться и самостоятельно. Тогда как на самом деле у них ничего не получалось. Причем до последнего никто мне в этом не признавался. И лишь когда я понимал, что все слишком затянулось - только тогда я предпринимал решительные шаги, которые могли свидетельствовать о моем желании докопаться до самой причины того, почему так все происходило.

В итоге, если разобраться, что я мог вынести позитивного из всех тех различных, по сути, форм мракобесия (даже не знаю, как это иначе назвать), что являла собой тогдашняя моя жизнь? Загадка. Действительно загадка. Потому что на самом деле получалось, что я ко многому стремился. Но, получается, так ни к чему и не пришел. Я словно сознательно запутывал жизнь. Пока не запутал ее основательно. Настолько, что уже начинал чураться собственной тени. Меня шатало от простых и нелепых увлечений чем-то фантастическим. Я попутно становился то рьяным последователем религиозных догматов, то самым отчаянным алхимиком. И начинал поиск основ бытия в метафизике. А потом возвращался к Богу, каясь в том числе и в не существующих грехах. Меня носило от одного увлечения к другому. Через какое-то время изучения той или иной философской доктрины - я разуверивался в ней. И догматическое сребролюбие - сменяла почти полнейшая антипатия к ней.

Могу признаться, что так и не нашел пока выхода. Но запутал себя основательно. Я начал вести полу-маргинальную жизнь. (Запутывая себя, замечу, тем еще больше). И может в конце концов что-то и могло привести к истине, но я стал ее искать в вине (на самом деле в водке, виски, коньяке). В моей жизни все время получалась какая-то путаница. Вопрос: кто был виноват - для меня даже не стоял. Потому как если у кого и были сложности с ответом, только не у меня. Я вообще всегда относился к жизни с неестественным чувством вины. Я жил - и был заранее виноват. Да и саму жизнь воспринимал как одну большую вину. Вину как за совершенное мной, а в большинстве случаев еще не совершенное. Не совершенное – даже без намеренностей совершать. Хотя кто из нас знает что будет в будущем. Да и какое для меня могло быть будущее. Я всегда с большим опасением относился к нему. Боялся. И, наверное, даже то, что произошло сейчас - является в какой-то мере неким следствием как чувства вины, так и, пожалуй, производным всей моей жизни. Наверное загадка: почему я вообще живу. Так ведь скоро эта загадка должна разгадаться сама собой. И что точно, меня она не будет волновать.

В моей жизни никогда не было ничего закономерного. (Ну, или почти ничего). Все большей частью подчинено какому-то интуитивно - хаотическому движению. И лишь за малым исключением это было действительно так. Главным в моей жизни - была попытка жить. Стремление выйти из цепи закономерностей. И я могу сказать, что это мне в какой-то мере действительно удалось. Потому что я не мог изначально подстраиваться под общепринятые нормы и правила. Это касалось главным образом человеческих взаимоотношений. И несмотря на мое, порой, дикое желание подавить в себе страх, на самом деле я не мог ничего поделать. И это в какой-то мере постоянно раздавливало меня изнутри. Мою психику. Мое самосознание. Превращая меня, в конце концов, в раба собственных иллюзий и веры в то, что это когда-нибудь закончится. Не закончится. Я знаю, что не закончится. Разве что прекратится насильно. Но вот что самое обидное. Только недавно мне стали открываться те жизненные принципы, к которым я всю жизнь стремился. Раньше я каким-то образом жил в меньших сомнениях с самим собой. Быть может даже этих сомнений не было. Мне казалось, что я знаю, каковой должна быть моя жизнь. Ничто не омрачало этой моей уверенности. Я был убежден, что все должно быть именно так, как я это делаю. Любые сомнения растворялись в соответствующей (моменту) дозе алкоголя. И мне не было так больно как сейчас. С тех пор как я бросил пить. Это тоже в своем роде насилие. Насилие над собой. Откуда такой аскетизм и самобичевание? Быть может из Библии, которую я прочел еще будучи школьником старших классов. Независимо от моего отношения, сказанное в Писании вошло в мою кровь. Распространилось с ней по телу. И поразило мои мозги. Поэтому, какие бы мысли не приходили после, они уже были согласно полученным знаниям. И чем я становился старше, тем больше понимал, что вина за все лежит именно на мне. И по настоящему моя трагедия состоит в том, что я не могу ни поверить, ни убедить себя не верить этому. Это моя боль. Боль, которая уйдет со мной в могилу. Если таковая когда-нибудь будет. Загадка. Великой загадкой была моя жизнь. И понимание жизни непременно в этом случае базируется на каких-то ошибочных, а, по сути, ложных восприятиях. И на самом деле ничего из того, что готов поведать я, никогда не было. А если и было, то это главным образом есть искаженный взгляд на вещи. Взгляд, который мне уже, по сути, и не принадлежал. Потому как помнил я сейчас лишь искаженную сущность его. Вот ведь как...

Глава 9

Иногда жизнь кажется удивительной. Но вот я почти никогда не задумывался: насколько я могу себе позволить казаться удивительным? Удивляться жизни, воспринимать это самое удивление сродни некоему, в большей мере даже абстрактному понятию. И вот уже здесь передо мной начинали возникать противоречия. Вообще я давно уже понимаю, что моя жизнь загадка. С ранних лет я искал ответы, стремясь изведать ту тайну, к отгадыванию которой я, в общем-то, и не стремился. Я словно все время оказывался занят каким-то необъяснимым по важности трудом. И на самом деле, страдая, неосознанно делал все, чтобы эти страдания усилить. А ведь как было бы просто - разобраться в себе. Понять себя. И о чем думать мне, как не о смысле дарованной мне жизни.

Так получалось, я запутывал сам себя. Намеренно искажал действительность. И в этом самая большая и печаль и боль моя. Я стремился неизвестно к чему. И тогда, когда уже вроде как и настигал эту неуловимую тайну бытия, каждый раз находилось что-то, что отбрасывало меня назад. К тем истокам, которые все время были для меня новыми и по-настоящему неизведанными. И я не знал, даже точнее - я не верил в какое-то скорое разрешение внутренних противоречий. И потому словно намеренно делал все, чтобы запутать себя.

Оглядываясь, на прожитую жизнь, я все больше начинаю осознавать, что нужно-то было делать все иначе. Чуть ли не с точностью наоборот. Но уже понимание этого как раз и рождает в душе то чувство обеспокоенности, которое - если припомнить - было спутником всей моей жизни. И почти никак иначе. Потому что если только допустить, что что-то могло бы уже пойти по иному, совсем не запрограммированному сценарию, я почти тотчас же должен остановиться. Потому как совсем не знаю, что будет дальше. Что должно последовать за какими-либо моими, пусть и осознанными действиями, я действительно не знаю.

Ну а что же тогда? Как мне выходить из складывавшейся ситуации? Что предпринимать мне в этом случае? Потому что, что-то все-таки говорит мне, что еще не все потеряно. И какая-то надежда есть. Существует. Вот, правда, только существование ее совсем недоступно моему пониманию. И получается, вновь и вновь я погружаю себя в бездну. И падаю в нее, без какой-либо надежды спастись. Мне бы еще пожить... Мне бы повернуть вспять время... Хотя все как бы и говорит о том, что ситуация в которой я оказался сейчас, неминуемо должна была наступить. Мир зол и несовершенен. Как и точно так же несовершенны люди, населявшие его. В том числе несовершенен и я сам. Люди – это всего лишь люди. Те люди, которые в свое время распяли Христа. Те люди, которые все время с кем-то воюют. Те люди, которые выносят обвинительные приговоры и приводят их к исполнению.

Причем есть и хорошие люди. И у меня всегда на какое-то время нарушалось психическое равновесие. Случалось это - когда я замечал, что периодически уходят из жизни те, кто мог бы помочь другим не совершить ошибок, которые совершаются ими. И это одна из великих загадок мироздания. Потому что на самом деле никто никогда не берется разрешить ее. И все получается так, как будто это кем-то изначально запрограммировано. Положено. Установлено.

Удивительно, но мне кажется, что за незначительным исключением это должен быть не только более справедливый, но и более счастливый мир. Потому что люди, которые ушли из жизни, они уже почти все как бы мудрее живущих. Быть может потому, что со смертью наступает то изменение личности, тот всплеск мудрости, когда человек вспоминает всю свою жизнь, замечая в ней все ошибки, что когда-то довелось ему совершить. И осознание этого наверняка как раз и можно сравнить с тем духовным ростом, к каковому стремимся мы, пока еще живущие. Мне бы раньше сесть за письменный стол, да переосмыслить прожитую жизнь. Задуматься о жизни будущей (потому как в понимании прошлого - лежит возможность жизни будущей), и может не было бы тогда того, что случилось со мной. Но я не противлюсь судьбе. Потому что пусть эта душевная казнь не за что-то физически совершенное мной, а за те обиды, которые я когда-то нанес людям. И уже из-за этого, я быть может и действительно я виноват. И разве вину поступков не следует уровнять с виной помыслов?! Иисус сказал, что грех совершает не только тот, кто его совершает в реальности, но и даже тот, кто думает о нем. Так что получается, что я действительно виноват. Потому что если кого-то когда-то обидел (а это наверняка было, пусть и позабыл сейчас про то, что оставил кому-то в душе боль), то вот за это-то как раз и кара.

Если честно, я даже не знал, когда это со мной началось. Думал что месяц, год... Оказалось, давно, а может быть и всегда. Всегда мои ночные кошмары неотступно следовали за мной. Не только не покидая меня, но следуя по пятам и несмываемым пятном заполняя мое сознание. Давно уже затуманенное сознание. Затуманенное страхами и кошмарами. Кошмарами, от которых невозможно было избавиться. А сами они (как бы сами по себе) никуда не уходили. Словно бы не понимая, что должны куда-нибудь исчезнуть. Но ведь не исчезали, черт возьми! И мне приходилось терпеть. Мучиться, от осознания их внутри себя. Словно бы взвалил я на себя непосильную ношу. Ношу, которую я даже не знал, когда мне удастся скинуть. Кому ее передать. Нет никого вокруг, кто бы согласился взвалить ее на себя - забрав у меня. И, по сути, вообще не могло быть. Потому что большую часть времени жил я вдали от городского шума. И от каких-либо людей. Ибо даже дом у меня находился на краю села. Да и люди в селе были все больше мрачные и нелюдимые. Занятые исключительно или собой или своей семьей. И большинство из них негде не работали. Довольствуясь тем, что урождалось на участке. Да мычало, крякало, кудахтало да хрюкало... -- свое хозяйство было у всех. Кроме меня, разумеется. Но я все правильно рассчитал. Распределив деньги - на жизнь в деревни. На даче,- как я это называл. Восстановиться, набраться сил, подпитать - на природе - душевную энергетику. И, наконец, плюнуть на все, вздохнуть посвободней, быть может даже выругаться (кто знал, какие эмоции будут у меня через время) - и уехать в город. Чтобы по-прошествии какого-то времени вернуться обратно. Еще на несколько лет тихой и размеренной жизни. Потому как жизнь эта мне действительно казалась тихой и размеренной. И словно бы ненавязчиво я пользовался всем тем, что на самом деле для меня и было самым главным. Всегда казалось этим. И ничего я не мог поделать с подобным ощущением. И жил той жизнью, которая мне была ближе всего. Словно ничего больше. Взамен. Ибо никакие обмены я не любил. Предпочитая довольствоваться тем, что у меня было. И то, к чему я все же, наверное, неким таинственным образом стремился. Уже как будто и подсознательно заставляя себя ни о чем больше не думать. Чтобы не расстраиваться, наверное.

Наверное для меня это было не легко. Даже нельзя сказать, что это легко. И психика испытывала все новые и новые потрясения. И мне вновь и вновь приходилось преодолевать какие-то нелепые препятствия. Суть которых я не мог постигнуть. Несмотря на то, что проходили годы. За которые, наверное, можно было понять что угодно. Сделать для себя какие-то выводы. Что-то на самом деле осознать. И это при том, что непонимание этого (и я это чувствовал) достаточно пагубно сказывается на мне. Отзываясь в душе какими-то неизвестными аккордами. И словно предупреждая - дальше какого шага - делать было необязательно. Нельзя. Опасно. Быть может и вправду опасно.

Но я не страшился ничего. Ну, этих самых трудностей (черт бы их побрал) получается. И мне - несмотря на какое-то даже понимание этого - становилось неинтересно. За то, что должно быть. И что было уже наверняка. Что я не замечал. Словно вынужденно обходя стороной. И словно ненавязчиво выбирая какой-нибудь компромисс. Который, по моему мнению, просто обязан был быть. Не мог не быть. А я его, значит, должен был найти.

Дата добавления: 2015-06-04