Том VIII 23 страница. игумен Игнатий. 17-е ноября 1833 г

Ваш покорнейший сын

игумен Игнатий. 17-е ноября 1833 г.

№6

Почтеннейший Родитель!

На сей почте пришло предписание, дабы нимало не медля от­правлялся я в Петербург к митрополиту Филарету на подворье.

Митрополит пишет мне своеручное письмо, в коем говорит, что сие путешествие мое не от него зависит. Почему, сдав Лопотов монастырь, должен я приехать в Вологду и нимало не медля ехать в назначенный путь, что все должно произойти на следующей неделе.

Ваш покорнейший сын

игумен Игнатий. 28 ноября [1833 г.]

№7

Почтеннейший Родитель!

Благодарение Милосердному Господу, прибыл я благополуч­но в Петербург 5-го числа вечером и остановился на Троицком подворье. Причина моего сюда путешествия объяснилась и под­твердила Ваши и мои догадки. Михаила и Семена видел, Алек­сандра надеюсь скоро видеть. Мое дело не получило еще настоя­щей развязки: ибо я еще не представлялся Государю. Оба митро­полита, Петербургский[300] и Московский[301], особливо последний, очень ко мне милостивы. Синодский обер-прокурор также.

Что далее происходить будет, о том Вас уведомить не замед­лю. Любезнейшим сестрам усердно кланяюсь. За тем с искрен­нейшим высокопочитанием и преданностию честь имею пребыть

Ваш покорнейший сын

игумен Игнатий. 1833 года декабря 12 дня

Адрес мой на Троицком подворье.

№8

Почтеннейший Родитель!

Поздравляю Вас с наступающим праздником Рождества Хрис­това и с Новым Годом; желаю Вам всего благого, приятного и по­лезного!

12 числа сего месяца, вечером в шесть часов представлялся я Государю Императору наедине, в его кабинете. Трогательно было и интересно сие представление. Государь обнял меня — я его; он повторял неоднократно: Друг мой! Друг мой! — я кричал: Отец мой! Отец мой! — Изволил подробно расспрашивать о обстоя­тельствах моей жизни в монашестве; между прочим рассказал я ему о болезни и кончине Маминьки, что он изволил выслушать с большим соболезнованием. Спрашивал о братьях; я рассказы­вал отдельно о каждом. Он не знал, что Михаил о и Александр мои братья. Наконец объявил мне свою волю, чтоб я оставался близ Петербурга в Сергиевской пустыне, находящейся в пятнад­цати верстах от столицы по Петергофской дороге. (Сия пусты­ня есть второклассный монастырь, имеющий до семидесяти ты­сяч дохода; настоятелем в ней здешний викарный архиерей.) А для того, чтоб дать мне время полечиться у доктора Арндта, Го­сударь не открывал некоторое время воли своей Синоду.

Между тем продолжал я жить на Троицком подворье, пользу­ясь особенными милостями митрополита Филарета, который есть редкость в нынешнее время. С решительною приверженно-стию к православной Церкви соединяет он Христианскую дея­тельность и естественный проницательный аналитический ум. Каждый день, если куда не отозван, обедаю у него, и он бывает столько снисходителен, что весьма подолгу со мною беседует о духовных предметах. Арндт, очень добрый человек, посещает меня и пользует с хорошим успехом; дает мне слизегонительные порошки и холодный чай из тысячелиственника, и, благо­дарение Господу, чувствую себя гораздо лучше.

Михайло бывает у меня довольно часто и служит довольно благополучно; Семен премилый, прерачительный, скромный и осторожный. Александра еще не видал, — хотя с первых дней моего приезда послал к нему известие и просил, чтоб он приехал ко мне для свидания, и денег 15 рублей на дорогу. Сухарева хло­почет. Я у нее однажды обедал, и она дважды у меня была. Алек­сандр Александрович[302] вечерком сидел у меня довольно долго. Нередко является Павел Иоакимович[303].

31 числа декабря, приехав из Зимнего дворца, где представ­лялся Государыне, опять видел и Государя и вкруг их все семей­ство, — нахожу у себя письмо Ваше, извещающее меня о кончи­не сестры Софии Александровны! Тоскуя невольно, не знаю, тосковать ли, ибо, сколько ни рассматривал, тем более уверял­ся, что она не на руки попалась, и со страхом опасался, чтоб не поразила слух мой печальная весть о неблагополучной развяз­ке. И ей, бедной, как было трудно заглушать свои сердечные чув­ствования и беспрестанно себя насиловать, — что все она мне поверяла с полною откровенностию. Остается то в утешение, что она была от всего сердца привязана к Господу и к святым Его заповедям и пострадала довольно. — Он взял ее и в руках Его вернее ей будет. 31 декабря был у меня Михаила, а сегодня Се­мен, премилый юноша. От него получил письмо ваше в ответ на первое мое: оно пролежало на почте лишнюю неделю.

Сего дня за обеднею по повелению Государя Императора про­изведен был в Казанском соборе в архимандрита в Сергиевскую пустыню; а викарному архиерею дано к содержанию его другое средство.

Хотел было сообщить Вам и других довольно новостей, — но весть, от Вас полученная, отнимает чувство писать об них. Про­стите! Почтеннейший Родитель! Не предавайтесь печали: ваша бодрость нужна для многих, простите!

С искреннейшею преданностию, честь имею пребыть

Ваш покорнейший сын

архимандрит Игнатий. 1834-го года 1-е генваря

P. S. Не велите продавать моих лошадей: я за ними пошлю; а за прокормление готов заплатить, и денег мне не присылайте, если получите от Геркулесова; благодаря Бога, здесь ни в чем не нуждаюсь.

Присылаю Вам книгу: «Путешествие в Иерусалим». Прими­те благосклонно!

Любезнейшие сестрицы!

Желаю Вам всякого добра. Каково-то Вы поживаете. Весьма был бы я Вам благодарен, если 6 Вы потрудились описать мне подробнее в простых речах кончину сестры Софии Александров­ны. Вы знаете ее ко мне и мою к ней привязанность. В здешнем мире живут люди вместе по плотским связям, а в будущем веке Господь вселяет еди номысленных в дом покоя, уготованный для тех, кои здесь единым сердцем правильно исповедают Создателя.

Прощайте, буди над Вами благословение Божие. Ваш преданнейший брат И<гнатж>.

О. Михаил просит, нельзя ли известить его сестру о кончине их матери Катерины Михайловны.

№9

Почтеннейший Родитель!

Письмо Ваше получил от брата Михаила. Вероятно, и Вы по­лучили мое от Дмитрия — человека, принадлежавшего отцу Михаилу Чихачеву, которого отправил я за лошадьми и кото­рый, должно быть, теперь уже находится на обратном пути. Не писал я по почте после 1-го января, весьма сумневаясь в извест­ной Вам статье и поджидая отъезда Дмитрия, который с неделю похворал и потому выехал не так скоро, как я предполагал.

Очень жалею, что Вы были нездоровы и благодарю милосер­дного Бога за облегчение Вашей болезни. Здоровье мое по ми­лости Божией в здешнем месте поправляется. Продолжаю жить довольно благополучно. Строюсь. Удивителен и жалок владыка Стефан! По одному подозрению, якобы я его оклеветал, он пе­решел от большой ко мне любви к большой ненависти. Даже вздумал жаловаться на меня в Синод, не рассудив того, как при­мет его жалобу Синод, и без того негодующий на него, между тем как Государь Император изволил меня рекомендовать столь милостиво. Надо бы узнать совершенно ли основательно сомне­ние, на которое и я имею некоторые причины. Если оно основа­тельно, то можно бы шелунов за ушенки подрать.

Михайло и Семен приезжали ко мне в монастырь 11-го мар­та. Александра до сих пор еще не видел.

Простите, Почтеннейший Родитель, желаю Вам доброго здо­ровья и во всем благополучия. С истинным высокопочитанием и преданностью остаюсь

Ваш покорнейший сын

Архимандрит Игнатий. 13 марта 1834 г.

№10

Почтеннейший Родитель!

Приятнейшее письмо Ваше получил я от Галактиона и весь­ма оному обрадовался, я весьма сомневался, доходят ли мои пись­ма до Вас. Однако, если и доходят, то некоторые не дошли: ибо помню, что извещал Вас и благодарил за лошадей, которые до­шли в добром порядке и теперь очень хорошо служат.

Александру гораздо получше, хлопочу, нельзя ли его произве­сти в офицеры: если сие не удастся, то буду хлопотать, по прика­занию Вашему, чтоб его уволили в отпуск, вместе с Михаилом.

Семен приезжал ко мне в монастырь 10-го июня вместе с дядею Павлом Алексеевичем Шипиловым. 15-го был Григорий Плато-нович Волков. Степан Дмитриевич Рындин посылает ко мне пись­ма за письмами, хлопочет о Вологодском Архиерее, но едва ли что выхлопочет. Его история или поступок относительно меня заста­вил пристальнее взглянуть на различные жалобы на него, в Си­нод присланные. Много найдено в его поступках противозакон­ного, и посланы к нему три выговора, один вслед за другим. Ныне еще какое-то поступило дело, кажется тоже для него невыгодное: ибо Митрополит Филарет, прощаясь со мною при отъезде в Мос­кву в последних числах мая, сказал: «Еще пришла жалоба на ва­шего Стефана, он час от часу становится мудренее».

С месяц времени живу безвыездно в монастыре и хвораю ли­хорадкою. Государь живет в Петергофе; к нему отправляется из Петербурга первая знать и к нам в обитель заезжает. О брате Петре я еще ничего решительного не имею. Хочется выторго­вать, чтоб на нашей стороне барыш был. Постройка моя прихо­дит к окончанию; настоятельские келлии отделаны; перебрался я в них накануне Троицына дня. Бричка мне здесь не нужна. Сделайте милость, продайте оную, если для Вас она не понадо­бится, а цену оной позвольте мне пожертвовать двум сестрицам, при Вас живущим, на их надобности. Нередко бывает у меня Храповицкий, который теперь уже полным генералом, он сви­детельствует Вам свое высокопочитание.

Усерднейше поздравляю Вас с устроением сестры Александ­ры Александровны и желаю ей всяческого благополучия. Про­стите, Почтеннейший Родитель, с искреннейшей преданностию и почтением честь имею быть Ваш покорнейший сын

Арх[имандрит] Игнатий. 19 июля [1834]

№ 11

Почтеннейший Родитель!

В письме моем к Вам, посланном с Галактионом, упоминал я, что хлопочу об Александре, дабы произвели его в офицеры. Дело имело хороший ход: ибо их генерала Жадовского просили люди, могущие не только его просить, но почти ему приказывать. Но поелику всякого юнкера, производимого в офицеры, должно непременно представлять на лицо Великому Князю, то и про­изводство Александра оставлено до того времени, как он поправится. Он еще слаб и теперь гостится у меня в монастыре. При­чем добрые люди мне дали следующий совет: не захочу ли я, чтоб он был произведен в офицеры в пехоту? На что я с радос­тью согласился, с тем чтоб перевести в Семеновский полк для сослужения с братьями. Прошу Вас покорнейше на сию статью прислать мне предписание, как выше сказано, или с какими из­менениями. Прибавлю: он на первый случай должен быть про­изведен в армию, ибо и теперь в армии служит.

2-е. Писал я Вам также о Петре, что хлопочу о помещении Петра в штабе первой армии; ибо хлопотать о переводе его в гвар­дию мне было б очень трудно. При сем открывается для него выгоднейший случай. В намерении поместить его в штаб 1-й армии писал я письмо к генерал-адъютанту Муравьеву вместе с его братом, здесь служащим в Синоде. Ответ Муравьева ко мне и к брату при сем прилагаю. Кажется, самая судьба представля­ет сему офицеру решительный оборот в службе и Вам случай довершить Ваши ему благодеяния. На короткое время усилив Ваши вспомоществования, Вы приведете его в состояние совсем не нуждаться в Вашей помощи. Притом, перевод его в гвардию и экипировка гвардейская никак менее бы не стоила. Муравьев редкий человек, по своим правилам строгий христианин и по службе употребляется в важных обстоятельствах; например, послан был в Египет для переговоров с Пашею, потом командо­вал отрядом, посланном на помощь турецкому султану против Ибрагима Что Вы относительно чего рассудите, сделайте ми­лость, по первой же почте меня уведомить, дабы я мог соответ­ственно Вашему предписанию распорядиться.

Здоровье мое, слава Богу, поправляется. Был у меня в гостях Наследник; сам ездил в Александрию для освящения домашней церкви в присутствии всей Императорской фамилии. Царь обе­щается ко мне побывать и с Царицею.

Простите, почтеннейший Родитель,

с нежнейшим высокопочитанием и преданностью, остаюсь Вашим покорнейшим сыном

Арх<имандрит> Игнатий. 23 июля [1834]

P. S. Ответ генерала Муравьева ко мне и его брату, сделайте милость, ко мне пришлите обратно по первой почте.

№12

Почтеннейший родитель!

И сею почтой хочу Вас обеспокоить малыми строками. Справ­лялся я о окладе, получаемом генеральским адъютантом: он полу­чает 200 р. в квартерных и 300 р. — на содержание лошади; притом 700 р. следующие по чину поручика, в коем теперь Петр. Уверяют меня, что помощь с Вашей стороны должна быть небольшая—раз­ве на первый случай, на экипировку. Стол всегда у генерала.

Александра опять обещают к сентябрю произвести в офице­ры в Австрийский полк, причисленный ныне к Гвардейскому корпусу. А в Кирасирском полку для одной обмундировки нуж­но по крайней мере пять тысяч! Он все еще гостит у меня. Про­стите, Почтеннейший родитель! С искреннейшей преданноетию, честь имею быть

Вашим покорнейшим сыном

А<рхимандрит > Игнатий. 30 июля 1834 г.

№13

Почтеннейший Родитель!

Приятнейшее письмо Ваше получил. Очень понимаю, что нужное для Петра количество денег на его экипировку для Вас отяготительно, но опять совершенно ясно и то, что Вы доставив ему сие место при Муравьеве, дадите ему большее имение. Ибо ход его по службе сделается гораздо быстрее, общество лучше, и в скором времени он может получить такое место, занимая ко­торое, не будет Вас тревожить просьбами о пособии и удобно может составить для себя все земное нужное. Михаилу сообщал я Вашу волю, чтоб он приехал в отпуск. Александр чувствует себя гораздо лучше. Семен учится и ведет себя очень хорошо: степенный и скромный молодой человек! Деньги, Вами прислан­ные, им отданы. Михаилу и Семену дал по 50 р<ублей>; Алек­сандру во уважение его болезни дал 100 р<ублей>. Вероятно, если Вы будете присылать деньги по-прежнему на имя каждого, то сие будет спокойнее, а они все довольно основательны, а кто и не был таковым, то обстоятельствами научен.

Здоровье мое, хотя и лучше прежнего, однако все еще чув­ствую лихорадочные припадки. Здешних подробностей Вам не описываю, ибо монаху не следует услаждаться земными блага­ми и, следовательно, подробно о них говорить. Только сие скажу: Господь сыплет на меня свои благодеяния, а я не престаю прогневлять Его своими грехами.

В двадцатых числах августа посещали обитель Государь Им­ператор, Государыня Императрица и Наследник. При сем быв­ший Стефан Дмитриевич Рындин, вероятно, все подробности Вам расскажет.

Простите, Почтеннейший Родитель! С истинным высокопочитанием и преданностию, честь имею быть Ваш покорнейший сын

Арх[мандрит] Игнатий. Августа 27 дня [1834] Любезнейшим сестрицам кланяюсь и покорнейше благодарю за приятнейшие письма.

№14

Почтеннейший Родитель!

Очень сожалею, что не исполнилось желание Ваше видеть двух братьев, Михаила и Александра, в отпуске. Последний, хотя и очень поправился, однако до сих пор не может иначе выез­жать, как в карете. Его дело, получив сперва хороший ход, впос­ледствии замялось, — но, может быть, к лучшему: ибо теперь мои агенты зачинают опять действовать с живостию, хлопочут о пе­реведении его офицером в Кирасирский полк, стоящий за Мос­квою, по его собственному желанию, а не в пехоту, коей служба ему не знакома. Я делаю, что могу, и не без труда; но на самих господ не иначе действую, как убеждениями, которые не всегда бывают действительны.

О Петре сделано представление. Не оставьте его: ибо его мес­то стоит хорошего имения, — и совершенно справедливо, что при переводе его в Гвардию нельзя сделать менее издержек.

По милости Божией живу я довольно благополучно. Недели с две чувствую себя порядочно здоровым и хлопочу до усталос­ти. Устаю не столько от дела, сколько от частых разъездов. Мит­рополит Филарет, мой особенный покровитель, нынешнюю зиму не будет присутствовать в Синоде.

В. А. Волоцкой опасно болен нервическою горячкою; докто­ра уже отказались.

Простите, Почтеннейший Родитель! С истинным высокопочитанием и преданностию честь имею быть

Ваш покорнейший сын

Арх<имандрит> Игнатий. 1834 г. — 16-е октября

Любезнейшим сестрицам кланяюсь и желаю им всех благ.

Хочу печатать, — и получаю Ваше письмо от 5-го октября. Жалею о сестре Александре! Что делать? Петру, если возможно, пошлите хоть две тысячи, а третью я беру на себя — в следующем порядке: возьмите годичный вексель, а в продолжении года надеюсь Вам возвратить капитал и с процентами. Но чтобы Петр, когда и если придет в состояние, то положил бы себе непремен­ным правилом оную тысячу возвратить мне, или в случае моей смерти — в Сергиеву пустыню. Ибо доходы монаха, получаемые от олтаря, не должны входить в собственность частного челове­ка. Если же он не будет в состоянии возвратить, — то Бог про­стит всякому неимущему.

Если же Вы и теперь ему откажете, то 1-е — он лишится вы­годнейшего места; 2-е — всякое мое ходатайство потеряет вес, а в настоящем случае принесет немалое бесчестие.

Притом на первый раз ему должно экипироваться, а потом для поддержания дальнейшей службы ему не нужно более 1000 руб­лей ежегодно.

Отяготительно их поддерживать в начале службы, но если не поддержать, то век свой прослужат и ничего не выслужат. Здесь все ахают, называя Петра счастливым: ибо точно ему доставлен редкий случай.

№ 15

Почтеннейший родитель!

Письмо Ваше со вложенными ассигнациями 250 р. имел честь получить. Очень жалею, что Вы изволили стеснить себя высылкою прогонных денег, следовавших Угрешскому игуме­ну; я не имел в них крайней нужды. Памятник над усопшим лучше ставить весною, ибо в замерзшей земле неудобно делать фундамент.

О Михаиле и Семене давно ничего не слышу; мои, бывая в Петербурге, все их не заставали дома, а они в монастыре давно не были. Благодаря Бога чувствую себя гораздо поздоровее.

Простите, почтеннейший родитель! С истинным почтением и преданностию имею честь быть

Вашим покорнейшим сыном

Архимандрит Игнатий. 25 ноября 1834 г.

Любезнейшим сестрицам усердно кланяюсь.

№ 16

Почтеннейший родитель!

Приятнейшее письмо Ваше от 22-го октября получил 30-го. Искреннейше поздравляю Вас с получением знака отличия за 25 лет. Представление, уже утвержденное Государем, находится у Министра и, вероятно, скоро будет сообщено Вологодскому Гу­бернатору. Сделайте милость, не беспокойтесь о высылке мне де­нег; благодаря Бога, я не нуждаюсь, и весьма бы нашел справед­ливым, если бы Вам благоугодно было зачесть оные за те, кои Вы мне пожаловали при отъезде моем из Вологды в Петербург.

Вы изволите знать мое усердное желание добра всем членам нашего семейства. Но суждение мое одностороннее; оно согла­суется с родом жизни, который я провожу. Мне всегда казалось, тем более теперь кажется супружество игом тяжким и неудобь носимым; я страшился оного и не понимал, и теперь не пони­маю, как могут люди решаться на оное. И потому сделайте ми­лость, устраните меня от суждения в сем деле; предоставьте мне желать благополучия своим братьям и сестрам, какой бы они ни избрали род жизни, — брак или безбрачие. Петр представлен к Станиславу; он в хороших руках, развертывается, и выходит дельный парень. Надо ожидать, что он далеко пойдет. Нынеш­нею осенью был я очень болен горячкою, после которой начал себя чувствовать лучше и лучше. Думаю — много к сему способ­ствует прекрасный со всеми удобствами дом в коем живу, и ан­гелоподобная братия, меня окружающая, успокоевающая меня душевно и телесно.

Простите, почтеннейший Родитель. С истинным высокопочитанием и преданностию имею честь быть

Вашим покорнейшим сыном.

Архимандрит Игнатий. 1835 г. ноября 4-го дня

№17

Почтеннейший Родитель!

Честь имею поздравить Вас с наступившим Новым Годом 1836-м, коим пугали многие многих. Усерднейше желаю Вам про­водить оный в полном здравии и благополучии. Здесь все по-ста­рому: покупают, строят, забавляются, женятся и посягают. Кажет­ся иным, что небо иногда гневно смотрит на землю. Сей гневный взор очень заметен был нынешнею зимою, когда при совершенной ясности неба, при ярком солнце днем, при ярких звездах ночью лютый мороз свирепствовал несколько недель, убивая и людей, и животных. Гневный взор неба был заметен и летом, когда несколь­ко недель не было ни капли дождя, воздух был наполнен душным дымом, сквозь который краснело солнце, как кровь.

Благодаря Господу Богу нынешние осень и зиму провожу спокойно, не тревожимый никакими особенными болезненны­ми припадками. Вижу нередко братьев. Семен очень хорош в офицерском мундире, степенен, основателен, в обществе скро­мен и благоразумен, по службе точен и осторожен. Петр полу­чил Станислава, очень делен, очень способен к военной службе, должно ожидать, что он далеко пойдет.

Простите, почтеннейший Родитель! Желая искренно Вам всех благ, с истинным высокопочитанием и преданностию имею честь быть

Вашим покорнейшим сыном

Архимандрит Игнатий.

1836 года генваря 10-го дня

Сергиева пустынь

Любезным сестрицам усердно кланяюсь и благодарю за при­сланные уксус, сухари, варенье и сиропы, раньше не благода­рил, ибо не знал, что оные Вами присланы.

№18

Христос Воскресе!

Почтеннейший родитель!

Позвольте усерднейше поздравить Вас с наступившим днем Вос­кресенья Христова и пожелать Вам доброго здоровья и всех благ.

Братьев, Михаила и Семена, видел ныне в Петербурге. Дмит­рий Иванович уехал с надеждою, что возвратят ему его собствен­ность, захваченную г-м Граве. Во взятии завода в казну отказа­но; кажется, можно сделать, что и впредь отказывать будут, если только люди, могущие иметь здесь на подобные дела влияние, будут вовремя уведомлены.

Простите, почтеннейший родитель; с истинным высокопочи­танием имею честь быть

Ваш покорнейший сын

Архимандрит Игнатий. 7 апреля [1836]

Память о покойном Саше[304]

№19

Почтеннейший Родитель!

Имею честь поздравить Вас с наступающими днями рожде­ния Вашего и Ангела, усерднейше желаю Вам доброго здоровья и прочих благ видимых и невидимых. О себе уведомляю Вас: слава Богу, довольно здоров, — при строжайшей осторожности. Ни утром, ни вечером не выхожу из дому, и тем только избегаю лихорадки и судорог в желудке. Внешние мои обстоятельства довольно благополучны.

Любезнейшим сестрицам усердно кланяюсь и желаю всего доброго. Затем с истинным почтением и преданностию имею честь быть

Ваш покорнейший сын

Арх<имандрит> Игнатий. 1836 года майя 4-го дня

№20

Почтеннейший Родитель!

Сегодня или завтра отправляюсь в Валаамский монастырь для некоторых распоряжений, недели натри или четыре. Про­шу Вас покорнейше — пришлите людей, коих были милостивы мне обещать, также косули[305] две железные и несколько простых на доброй рабочей лошади. — Что сие будет стоить — не преми­ну к Вам выслать деньги или братьям передать. Храповицкий усердно Вам кланяется: он на днях у меня обедал с Киевским Митрополитом[306]. Если невозможно будет мне видеться с Воло­годским губернатором, то мои знакомые передадут ему все, что следует.

Простите, почтеннейший Родитель.

С истинным почтением имею честь быть

Ваш покорнейший сын

Арх<имандрит> Игнатий. [1838 г., 31 января]

№21

Христос Воскресе!

Почтеннейший Родитель!

Имею честь поздравить Вас со всерадостным праздником Вос­кресения Христова. За нас пострадавший и нас с собой совоскресивший Богочеловек да исполнит жизнь Вашу вечными благами.

Всепокорнейше благодарю Вас за милостивое внимание к моей покорнейшей просьбе. Люди прибыли сюда благополучно с лошадью и косулями, и доставили записку о количестве по­траченных на сии предметы денег. С сестрой Алекс <андрой> Александровной послал я 300 руб. асе, почему и прошу Вас все­покорнейше остальные деньги раздать домашним двум: Василь­еву и Ивану Николаеву, каждому по равной части: они мне го­ворили, что им очень нужно для дома, для найма работников, а Ивану для покупки лошади.

Затем пожелав Вам доброго здравия, с истинным высокопочи-танием и предан ноет и ю имею честь быть Почтеннейший Родитель!

Ваш покорнейший сын

А<рхимандрит> Игнатий. 4-го Августа 1838

Александру С<еменови>чу Брянчанинову

№22

Почтеннейший родитель!

Милостивейший государь!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим праздником, равно как и с приближающимися днями рождения и Ангела Ваших. Искреннейше желаю, чтобы милость Божия сопутствовала Вам на пути жизни и покрывала Вас от всякого зла, особливо в настоящих многотрудных обстоятельствах, долженствующих сопровождать важный государственный переворот и последовать ему.

О себе скажу Вам, что я очень доволен Ставрополем. Жители оказывают мне всевозможное внимание. Место новое! Почти ничего нет; надо все заводить, начиная с дома, который полагаю сначала выстроить деревянный. Недостаток помещения при нынешней необычайно холодной зиме в Ставрополе имеет вред­ное влияние на мое здоровье, так что и теперь едва оправляюсь от простуды. Немедленно после Пасхи полагаю отправиться в Область черноморских казаков, потом в Пятигорск к водам; при­дется возвратиться в Ставрополь в конце августа. Очень утешает меня брат Петр Александрович благочестием своим; сын его — очень милое и благонравное дитя.

Предполагаемый рановременный выезд мой заставил меня поспешить сим письмом: вероятно, Вы получите его на Страст­ной неделе.

С чувствами совершенного почтения и искреннейшей пре­данности имею честь быть Ваш

Покорнейший сын

Недостойный Епископ Игнатий. 1858-го года, февраля 21-го дня

P.S. Адрес мой: В Ставрополь Кавказский.

Предполагал я отправить это письмо 21-го февраля, в почто­вый день понедельник, как получил Ваше драгоценное письмо от 5-го февраля. Письмо Ваше, в ответ на мое по посвящении моем в Епископа, я получил в Петербурге. Но я там был очень болен пред моим выездом и при том необыкновенно слаб. По приезде сюда нашел довольно залежавшейся письменной рабо­ты, от которой очень изнемогаю, будучи еще весьма слаб и край­не расположен к простуде. А помещение мое еще крайне неудоб­но: например, в комнатах моих нет черных полов, от этого при письменных занятиях ужасно зябнут ноги, делаюсь больным, даже до лихорадки; едва оправлюсь, как уже ожидает новая кипа письменных занятий. Надеюсь, что в течение лета мой деревян­ный домик приведут хотя несколько в порядок; а сам постара­юсь пожить подольше на водах, чтоб привести мое здоровье в некоторый порядок. Я чрезвычайно переменился: сделался очень стар и хил; да и Петр Александрович уже совсем не молодец. Посмотрю иногда на него в церкви: это согбенный старец.

Снова приношу Вам усерднейшее поздравление с приближа­ющейся Святою Пасхою. Искренно желаю, чтобы спокойствие Ваше не было нарушено предстоящими переворотами, трудными Для всякого, особливо трудными для того, который по годам сво­им уже нуждается в нерушимом спокойствии. Дай Бог, чтоб Рос­сия выдержала переворот без нарушения своего благополучия.

22 февраля

II

Брат святителя Игнатия — Петр Александрович Брянчанинов

Петр Александрович был третьим ребенком в семействе А. С. и С. А. Брянчаниновых. Он родился 24 марта 1809 г. В жизнеописании святителя Игнатия рассказывается, что он не только по возрасту, но и по характеру был ближе других детей к старшему брату. Однако по выходе из родительского дома их жизненные пути разошлись и почти не пересекались на протя­жении четверти века.

Единственным источником сведений о жизнедеятельности Петра Александровича за этот период, то есть до момента его прибытия в Ставрополь, до недавнего времени оставалась крат­кая справка в примечаниях к 7-му тому Собрания сочинений святителя Игнатия, в которой сказано, что он: ««получил образо­вание в Военно-инженерном училище. В службу вступил кон­дуктором в Кондукторскую роту Главного Инженерного учили­ща 3 июня 1824 г. с оставлением в том же училище. Переведен в 7-й пионерный батальон 20 декабря 1828 г. За отличие в сраже­нии против турок произведен в подпоручики 30 августа 1829 г. Произведен в поручики 26 марта 1832 г. Произведен в штабс-капитаны с переводом в Бородинский Егерский полк с назначе­нием адъютантом к начальнику Главного Штаба бывшей 1-й армии генерал-адъютанту Муравьеву 1-му — 23 ноября 1834 г. Произведен в капитаны 29 декабря 1835 г.; в майоры — 26 марта 1839 г.; в подполковники — 6 декабря 1847 г. за выходом в от­ставку, а 14 марта 1848 г. высочайшим приказом по Гражданско­му Ведомству причислен к Министерству Внутренних дел. Вы­сочайшим приказом назначен Костромским Вице-губернатором 16 декабря 1852 г. Высочайшим приказом 24 октября 1855 г. на­значен Ставропольским Вице-губернатором; Высочайшим при­казом от 1 августа 1859 г. назначен Ставропольским Губернато­ром и 17 декабря 1859 г. произведен за отличие в действитель­ные статские советники».

Эта сухая справка не позволяет даже предположить, как не просто складывалась служебная карьера и вообще жизненная ситуация Петра Александровича. Ценнейшим материалом для получения более полных биографических сведений, также и для характеристики его чисто человеческих качеств явились не так давно обнаруженные в архиве его письма к выдающемуся воен­ному и государственному деятелю Н. Н. Муравьеву-Карскому[307].

Окончив Военно-инженерное училище в 1828 г. и уже в сле­дующем году отличившись в сражении против турок, Петр Алек­сандрович продолжал оставаться в 7-м пионерном батальоне без какой-либо служебной перспективы. В 1834 г. его участью за­нялся старший брат, прибывший в Петербург и назначенный архимандритом в Сергиеву пустынь. Святитель Игнатий еще в годы учебы сошелся с родственным семейством Муравьевых, и теперь помог брату определиться адъютантом к генерал-адъю­танту Николаю Николаевичу Муравьеву. Н. Н. Муравьев отли­чался прямолинейным характером и неподкупной честностью. Далеко не всякому удавалось войти к нему в доверие, тем более установить с ним дружеские отношения. Но качества, привитые Петру Александровичу суровым семейным воспитанием, безус­ловная честность, приверженность к вере привлекли его к моло­дому поручику. С другой стороны, характеру Петра Александ­ровича присущ был некоторый сентиментализм, а то, что он не чувствовал никакого участия со стороны отца, да и других род­ственников, и ощущал полное одиночество, необыкновенно при­тягивало его к Николаю Николаевичу. Их совместная служба продолжалась менее трех лет, а отношения сохранились на всю жизнь. Это несмотря на то, что личные их встречи были очень редки и их общение развивалось только посредством перепис­ки. За период с 1837 по 1866 г. сохранилось более 150 (I) писем П. А. Брянчанинова к Н. Н. Муравьеву-Карскому.

Дата добавления: 2015-06-04