Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Гл. 2. Встреча с журналистом. 2 страница




- Когда передача?

- Ориентировочно через пять дней, в субботу. Да, не робейте вы! У вас интересная тема, и как-то удачно во время вы ее предложили. Я с удовольствием прослушал ваш рассказ. Мне понравилось, только нужно его сократить ровно в три раза, и будет порядок. Там будет умный народ, широко эрудированный и им не нужно разже­вывать этот материал. Они поймут с хода, так что не затяги­вайте. Если что-то их будет инте­ресовать, вам зададут вопросы. Учтите, что они хотят с вами познакомиться, и вам нужно быть непосредственным, самим собой.

И все же в ЦК КПСС я приехал полный тревог и волнений. Для меня, простого труженика, хоть и члена КПСС, ЦК был "святая святых". Так я был воспитан за все тридцать лет трудовой и армейской жизни. Сейчас же я шел по очень важному вопросу. И не сам, а по вызову.

Встретили меня в ЦК приветливо. Вежливо расспросили кто и зачем, а затем проводили по какому-то длинному коридору в комнату, на двери которой (на вставке) было напечатано:

Сенкевич Ю.А.

Чебанюк А.М.

 

Средней величины комната, чем-то напоминающая артисти­ческую уборную. Во всю стену - стол, над ним большое зеркало. Два мягких кресла, диван, журнальный столик, На нем телефон и несколько газет и журналов. На столе пара бутылок с минеральной водой и стаканы. Я сел на диван и начал просматривать журналы.

Вошел Сенкевич, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

- Сейчас ваш выход. Здесь концерт для работников ЦК КПСС. Мы с тобой тоже выступим. Нужно заинтересовать народ, показать, что не только за границей ходят вокруг света, но и у нас в стране готовятся и не по указке свыше, а самостоятельно, что очень важно. Да, да, очень ценно, что это твоя инициатива и тобой сделанная яхта. Не улыбайся, желающих на готовенькое много найдется. Сейчас мы снимем твое выступление на пленку, а потом, перед твоим круго­светным стартом - покажем.

Не волнуйся. Я посмотрел подборки материала по круго­свет­ным плаваниям. Оказывается, до тебя их было несколько, но без захода в порты было только одно, английского яхтсмена Джонсона. Тебе нужно по­то­­ро­питься.

Мы вышли на сцену, где заранее были установлены два переносных стенда с моим рисунком - летящей под парусами яхты и карты мира, с начерченным на ней маршрутом. Сенкевич представил меня и кратко рассказал о подготовке моего, первого в Советском Союзе, плавания. Потом предо­ставил мне слово. Все пролетело мгновенно. Мне казалось, что я еще ничего не успел рассказать, как вдруг Сенкевич поблагодарил меня, в зале раздались аплодисменты. Мне хотелось еще и еще говорить об этом прекрасном и неповторимом плавании, которое стало мечтой моей жизни, но прошло уже восемь минут, и дальше затягивать не было смысла. Я ушел со сцены буквально ошарашенный мимолетностью события и на выходе увидел диктора телевидения Валентину Леонтьеву.

- Волнуетесь? - с улыбкой спросила она меня.

- Уже нет. Все так быстро окончилось...

- Я вас слушала. Такие мечты не часто услышишь на сцене. Вы молодец, хорошо говорили, у других получается гораздо хуже.

Я стал рядом с ней, и мы разговорились. Так как я "еще был на сцене", то просто слушал ее и вставлял слова, часто невпопад. Она смеялась и предложила еще раз выступить, когда я вернусь из плавания. "Я буду с удовольствием вас представ­лять. Хорошо?"

Подошел Сенкевич, немного послушал, а потом, дождав­шись, когда Валентина закончит рассказ, пригласил нас пройти в приемную, пить чай.

Меня поразил стол. Таких размеров столов я никогда не видел. Он был длинный и широкий, и видно было, что он цельный, а не составной. На белой, громадной скатерти, достаточной, чтобы укрыть яхту, стояли вазы с печеньем, конфетами, фруктами и пирожными. Из всех присутствующих там, я сразу же узнал Анатолия Карпова, который с кем-то беседовал.

- Василий Филимонович, вот Александр Моисеевич Чеба­нюк, яхтсмен. Он собирается в большое плавание.

Шауро повернулся ко мне и протянул руку. Мы поздоровались.

- Как ваши дела? Мне о вас уже рассказывал Юрий Александрович, но он, же не идет с вами, так что он вряд ли знает досконально ход подготовки и обстановку, которая, наверное, требует нашей помощи. Лучше получить инфор­мацию из первоисточника.

Шауро говорил медленно, спокойно, не отрывая от меня внимательного взгляда.

- Все хорошо, Василий Филимонович. Естественно, труднос­ти есть, но после поддержки Географическим обществом я надеюсь на большие перемены. До сих пор я строил, не раскрывая в таком масштабе своих целей. В прошлом году я произвел первый пробный спуск яхты на воду и убедился, что все в порядке. Она прекрасно ведет себя на воде и имеет высокую остойчивость. Но работы ещё очень и очень много.

- Вам помогает кто-нибудь?

- Да. В частности, профком Воскресенского химического комбината. И понемногу другие предприятия. Но, - я пожал плечами...

- Как вы себя чувствуете?

- Спасибо. Прекрасно, особенно в последнее время. Сейчас появилась уверенность, а это как дополнительная подзарядка энергии.

- Что, эмоциональный подъем?

- Точно. Как-то поменялось все в лучшую сторону.

- Если нужна будет помощь, обращайтесь. Через Юрия Александровича. Он человек энергичный, уже сталкивался с подобными путешествиями сам. Так что поможем. Прошу вас к столу.

Я сел за этот великолепный стол, посмотрел на окружаю­щих и к своему великому удивлению заметил, что напротив меня сидели люди, чем-то мне знакомые. Это было просто фантастично. Первый раз в ЦК, первый раз на чайном банкете и вдруг какие-то знакомые. До меня еще не дошло, что я всех их видел на экране телевизора, слишком я был занят своей персоной, и нервы были чрезвычайно напряжены этой неорди­нарной встречей.

- Что вы на меня так смотрите? - спросила меня жен­щина, сидящая напротив меня.

- Простите, но я вас где-то видел, но не могу...

Я не успел договорить, как раздался взрыв хохота. Смея­лись все. И тогда до меня дошло, что они же все с телевиде­ния, а напротив меня сидела Анна Шатилова и Игорь Кириллов, которых вся страна ежедневно видит на экране во время передачи программы "Время". А я балда!

Так я запросто опозорился и, хотя шутки в мой адрес носили добродушный характер, я с трудом пришел в себя. Атмосфера в нашей разно­шерстной компании разрядилась, стало проще, посыпались шутки...

Мне принесли стакан ярко-красного и удивительно прозрачного чая, несколько ломтиков лимона и сахар. Я почти залпом выпил его, однако есть пирожное и брать конфеты постеснялся.

После чая мы разговорились, каждый чем-то интересо­вался. Здесь все были свои и в какой-то степени профес­сионалы. Один я чужой, но я как раз и интересовал их. Я успокоился. Нервное напряжение прошло, и я легко и просто отвечал на вопросы: Зачем такое плавание, почему я один, а не страшно ли, а как долго и тому подобное.

В коридоре ко мне подошел кто-то из работников ЦК и предложил, когда я пожелаю уйти, к моим услугам машина "Волга", которая довезет меня домой. Он назвал номер и указал, где она стоит.

Черная "волга" довезла меня до дома, где жила Лида, которая с нетерпением ожидала меня. Вернее, ждала чуда... Но, хотя все было необычным, интересным и приятным, появилось много новых знакомых - чуда не произошло. Но одно то, что я был в ЦК партии, придавало моей работе новый оттенок, однако результатов от этой встречи нужно было еще ждать и ждать.

- Они приглашали тебя, чтобы посмотреть и узнать, что ты собой представляешь, что ты за человек. Умному человеку достаточно нескольких минут беседы, чтобы определить, кто перед ним. - Лида развернула целую теорию этой встречи, но какое это имело значение, раз встреча закончилась. Вероятно, она была права, но тогда нужно было говорить об этом до встречи, готовиться к такой постановке вопроса. А сейчас, да ну вас, - подумал я, - я был сам собой и точка. Артист все равно из меня не получится. Я слушал ее и молчал. Зачем спорить?

На другой день, рано утром я уехал в Воскресенск, где меня ожидало приятное известие, которое определило ход дальнейшего строительства и испытания яхты. Я получил письмо от чемпиона Украины, мастера спорта Жигомана Ивана Ивановича. Он писал, что занимается парусным спортом сорок лет, что работал на судостроительном заводе и слесарем, и мастером. Прекрасно знает свое дело и влюблен в парусный спорт, что он крейсерщик, любит дальние плавания. Кругосветное плавание он считает мечтой миллионов советских людей, которые желают видеть на просторах мирового океана наш спортивный флаг. Он сейчас на пенсии, не работает. Хочет приехать ко мне и оказать практическую помощь по доработке яхты и пойти вместе со мной в тренировочное плавание, чтобы помочь мне подготовиться к кругосветному плаванию. Он ждет только моего вызова и согласен на все.

Я этому обрадовался как дорогому подарку, так как в лице Жигомана я видел не просто помощника, а человека, который многое знает лучше меня. Теперь у меня будет возможность консультироваться по многим вопросам. А испытание яхты в море. Он же будет со мной и естественно будет знать ее качества и отстаивать ее перед комиссией.

Иду в партком Химкомбината.

- Анатолий Иванович, я пришел к тебе, как всегда, за помощью, - обратился я к Конькову. - Вопрос очень важный. На, прочти, - сказал я ему, подавая письмо Жигомана.

- Да, с тобой сейчас нужно считаться. То газеты о нем пишут, то в ЦК приглашают, а теперь чемпион Украины напрашивается в помощники. Далеко пойдешь, - начал шутливый разговор Анатолий, затем снял трубку и позвонил в завком, Георгиевскому.

- К Чебанюку приезжает чемпион по яхтингу Украины и прочая, и прочая. Нам нет выхода. Он требует его принять и поселить... Как ты? - он рассмеялся собственной шутке и очевидно реакции Георгиевского. - Давай договорись с отделом кадров, чтобы устроить этого товарища на работу и поместить в гостиницу. Договорились?

- Расскажи, как прошла встреча в ЦК, - попросил Коньков.

Мои переживания улеглись, и я спокойно рассказал о тех нескольких минутах выступления, разговоре с В.Ф. Шауро и своих впечатлениях.

 

Я написал письмо Жигоману с просьбой приехать.

Мы прошли с ним большую дорогу, начиная с работы по достройке яхты и проведения двух больших крейсерских плаваний по Азовскому и Черному морям. Он помог мне провести испытания яхты в тренировочном походе. Было разное - и хорошее, и плохое. Обоим, наверное, было трудно, трудно, как и всем в нашей стране и, особенно - первопроходцам.

А яхта? Она бедняжка пока стояла в сарае, который я громко именовал стапелем, и ждала, когда тронется "лед". Сложилось какое-то нереальное положение. С одной стороны шумела пресса, приходили сотни писем, дирекция химического комбината соглашалась мне помочь, но официального решения по этому вопросу все еще не было и не было просвета в этом деле.

Деньги. Все решали деньги, а их не у кого было взять. Опять я ходил везде сам и пробивал. То есть почти все оставалось по-старому, разве только люди стали относиться ко мне лучше.

В это время появился и один старый помощник, Титов Владимир. Когда-то он помогал мне, но, разуверившись в реальности моего предприятия, покинул меня. После шума в прессе он вернулся, чтобы помогать мне.

В конце мая приехал Жигоман И.И.. Он сразу же приступил к работе. Это была действительно реальная помощь. Среднего роста, черноволосый с изъеденным морщинами лицом, пожилой человек, Иван Иванович Жигоман не произвел на меня определенного впечатления, но я был рад и ожидал от этой встречи только хорошее.

Мы поместили его в маленьком номере единственной гостиницы города и устроили на работу слесарем химкомбината.

Я спешил, ожидая квалифицированной помощи, и не ошиб­ся. Иван Иванович свое дело знал прекрасно и был мастером в полном смысле этого слова. Я мог ему полностью дове­риться.

Он начал с наведения порядка, чего у нас с Титовым никогда не было. Весь инструмент: дрели, молотки, топоры, пилы, рубанки и т.д. он разложил по полкам, развесил на специальных крючках, так что все было на месте. С этого дня у них с Титовым почти все время велась перебранка, Титов бросал инструмент на том месте, где кончал работу, что вызы­вало внутренний протест у Ивана Ивановича, и он старался приучить его к порядку.

Прежде чем начинать какую-нибудь работу, Иван Иванович делал чертежи или макет. Все у него было пронумеровано, вычерчено и сложено в определенном порядке. Решив заняться каким-либо устройством, он тщательно знакомился с ним, продумывал мои указания и, если он был со мной согласен, то выполнял безоговорочно. После беседы он, молча, начинал делать и через день - два у него все было готово. В этом плане он был полной противо­положностью Титова. Тот что-то начинал, потом мог взяться за другое дело, не довести его до конца и начать третье. В конце концов, через неделю или месяц, он оправдывался тем, что забыл или делал другое и т.д., а поэтому ничего не успел довести до конца.

И нельзя было не любоваться, как Иван Иванович работал с железом. Оно гнулось у него, как будто было из воска. Со стороны казалось, что он делал невозможное. Един­ствен­ное, что было плохо, так это его склонность к выпивке.

Теперь нас стало трое. В субботу и в воскресенье мы работали вместе, а в будни я шел к себе в горсовет, а они оставались вдвоем. Из своей конторы "Рога и копыта" я мог вырваться на какое-либо предприятие и что-нибудь выпросить или заказать. Но это все было очень сложно.

Тяжело, с большими задержками и затратами мы все же делали то, что было необходимо, и яхта к концу августа была готова.

Осталось решить три главных вопроса, без которых, к сожалению, немыслимо плавание. Это нужно было пошить паруса, изготовить мачты и установить двигатель.

Самыми дорогими были паруса, и я за них болел больше всего. Но неожиданно все оказалось довольно просто. Комбинат согла­сил­ся оплатить изготовление парусов, а газета "Ленинское знамя" написала письмо Таллиннской судоверфи экспериментального судостроения. И вот через 14 лет я снова в Таллинне, хожу по знакомым улицам, они стали еще красивее, еще лучше. По рекомендации редакции газеты "Известия" звоню специальному корреспонденту, потом еду на судоверфь, они, оказывается, уже обо мне знают, шить согласны...

- Заказ мы Ваш принимаем. Паруса будут готовы через месяц.

На обратном пути я заехал в Ленинград на судоверфь ВЦСПС. Но к сожалению не нашел общего языка с директо­ром. Как ни странно, но отношение здесь было прямо противо­положное. Директор мне сказал:

- Нам план нужен, а не кругосветное плавание. Никаких дельных вещей мы Вам дать не можем.

- Кое-что я мог бы заказать у себя. Дайте мне, пожалуйста, образцы, я по ним закажу себе новые.

- Нет, не дам ничего.

Странно? Да. Дело в том, что КБ судоверфи в течение почти пяти лет оказывало мне консультативную помощь, и я считал их своими добрыми друзьями. И вдруг такое отношение. Я зашел к Чайкину В.В. и поплакался, но он только пожал плечами, а сотрудники, кто смелее, сказали, что директор судоверфи вообще чужой человек для яхтинга и такого гнать нужно метлой, да нет на него власти.

Неудивительно, что при таком директоре, да и его вышестоящих начальниках, судоверфь не может выпустить хорошую морскую яхту. Об этом говорит и тот факт, что "новая" яхта, выпущенная судоверфью, на гонках в Финском заливе при небольшом шторме развалилась. Не выдержали крепления шпангоутов, сорвало палубу...

Меня всегда удивляло, почему такие недалекие люди, прямо говоря, бездарные, быстро и упрямо лезут вверх по служеб­ной лестнице.

 

Труднее всего было с мачтами. На заседании парусной федерации яхтенные “светила” забраковали мои мачты, которые я начал делать из нержавеющей стали. Да мне и самому они не нравились, так как были очень тяжелые. А где взять материал из сплава АМГ, я не имел представления. Короче говоря, нужны были тонкостенные трубы больших диаметров из сплава АМГ.

В маленьком, неказистом дворике дореволюционного типа, в двадцати метрах от Петровки в сторону Трубной площади, в полуподвальном помещении расположен один из отделов УМТС Московского района. В кабинете две симпатичные девушки, Лида и Валя, заняты словесной перепалкой с посетителями, атакующими их "охранными грамотами", в которых оттиснуты магические слова "отпустить", "выдать"...

Естественно, что моей персоне, нежелательной как проситель, не было сказано ни одного доброго слова. Мои попытки пролить слезу кончились тем, что мне сунули в руки справочник с перечнем труб:

- Здесь перечислены стандартные алюминиевые трубы, выбирайте то, что вам нужно. После мы дадим вам картотеку неликвидов.

Я не нашел того, что мне было нужно. Такой уж я неграмотный... Труб моего диаметра в справочнике не оказалось, и я снова пришел к тем же исходным позициям. Но обстановка в их комнате изме­нилась, посетители ушли, и мы остались одни. Я мог разговаривать, не стесняясь. А так как к тому времени обо мне подробно написала Московская газета, то я дал девушкам почитать о том, для чего мне нужны трубы и куда я готовлюсь. Заодно я угостил их шоколадкой.

Действие печати было поистине волшебным. Они высказали мне свое удивление моему "бесстрашию"... и проявили милую заботу к моим нуждам.

- Такие трубы можно найти на производстве. Обычно их в неликвиды не сдают, так как, в конце концов, они могут использоваться и как листовой материал и как электроды.

Они достали карточки учета нескольких предприятий и сделали выборку. Я сел за телефон и начал обзванивать начальников снабжения предприятий области. Это было нудное занятие. В конце концов, они заверили меня, что такие трубы есть в Балашихе.

Мой первый визит в Балашиху был неудачным, так как начальника снабжения на работе не было. А другой ответственный работник заниматься со мной не стал:

- Я вам отдам трубы, а что я иметь буду?

- Но мне нужно очень мало, - упрашивал я его.

- Ну и что? А я потом буду ездить по области и доставать? На кой черт мне это нужно? И не приставайте, ничего не выйдет.

Обидел он меня сильно и особенно тем, что я почувствовал свое полное бессилие. Я не мог доказать ему то, что моя мечта не прихоть человека, но большое важное дело, и выполнение его даст определенную пользу.

Дело в том, что парус с точки зрения морского транспорта или рыболовства - атавизм. Сейчас обойти мир можно на комфортабельном судне в очень короткий срок и почти с полной гарантией безопасности. Провести исследование мирового океана в любой его точке можно с океанографи­ческих судов Академии Наук и с высокой точностью, практи­чески исключающей субъективные ошибки.

Искусство спортсмена-парусника определяется на регатах, где выступают десятки стран, на десятках и сотнях яхт и там всесторонне проявляется умение, натренированность, сноровка и талант спортсмена. Зачем же тогда плыть вокруг света, да еще в одиночку? Как простыми словами доказать это? Ведь в этом, пожалуй, только одна серьезная причина, которую, к сожалению, не все поймут: это и им подобные плавания и походы необходимы для того, чтобы доказать себе (а в конце концов и человечеству), на что способен человек. Да и ту же истину, что не единым хлебом жив человек.

Да, миром овладевают машины. Они облегчают и заме­няют ручной труд. Да, они мгновенно перебрасывают чело­века на громадные расстояния. Человек скоро забудет, что такое лопата и коса... Кем становится человек? Что с ним будет, если он попадет в условия один на один с океаном, со стихией, без надежды на помощь, где он должен все решать сам и от этого, может быть, зависит его жизнь, успех... Как это рассказать, чтобы меня поняли? Не можешь? Тогда терпи!.. Вот так и получается, что "он" в какой-то степени прав. Он смотрит на меня так:

- Какой-то чудак задумал подозрительное мероприятие, от которого веет чем-то авантюристическим. Ему требуются трубы, а мне, если их отдать ему, придется потом бегать, доказывать и доставать такие же трубы для своего произ­вод­ства. Так зачем их отдавать?

- Зачем мы держим? А вдруг пригодятся, как сейчас? Запас карман не тянет!

Логично, никуда не денешься. Терпи!

Через месяц я снова в Балашихе, но теперь у начальника отдела снабжения.

- Трубы я вам дам. Все, какие вам требуются и какие есть на складе. Для нас это пустяк. Того, что у нас есть, хватит еще на пять лет. Но вы нам дайте аммофоску, - заявил мне начальник снабжения. - Аммофоска - это отходы вашего производства, она вам не нужна, и особых трудностей ее выделение нам не составит. Наша заявка у вас есть, но на четвертый квартал, а нам нужно сейчас.

- Но я этим не командую, - взмолился я.

- Поговорите со снабженцами. Они все могут сделать. Все, до свидания.

Не имея понятия, что такое сбыт и снабжение, естественно, я испугался, так как не представлял решения этого запроса. Однако в отделе снабжения химкомбината не так уж удивились и, после небольшого обсуждения, обещали что-нибудь сделать.

Когда затребованная цистерна аммофоски была отправлена, меня пропустили на склад и предложили самому выбирать то, что мне нужно. Вот и вся история по приобретению труб на мачты, только она длилась более месяца.

Почти весь рангоут делал Иван Иванович. Я начертил общий чертеж каждой мачты, величины краспиц, рассчитал их положение, размеры, И только! А сколько он труда вложил! Трудно представить. Для постороннего наблюдателя рангоут выглядит довольно просто: мачта, гик, две краспицы на гроте, топовое устройство и крепление для установки огней. Но в этом простом рангоуте более двухсот деталей. Плюс ко всему трудности еще были и в том, что электро­сварку можно было производить только в аргоновой среде. Его же комбинат получает в ограниченном количестве, а нам дают остатки. Так что вопрос изготовления мачт был делом дале­кого будущего.

Все лето я получал очень много писем. Большинство из них шло по адресу: Воскресенск, председателю горсовета ОСВОД, Чебанюку. Абсолютное большинство корреспон­дентов просились со мною в плавание, но одно письмо было послано мне провидением.

Радиоинженер-коротковолновик из Загорска, Князьков Владимир Николаевич предложил мне свою помощь по оборудованию яхты радиосвязью. А это, как раз, для меня было ахиллесовой пятой.

Я знал, что работы там пропасть, но не имел абсолютно, ни грамма времени, чтобы заняться радиостанцией и изучением радиослужбы. В ответ на приглашение он приехал на яхту, и мы быстро всё обсудили. Оговорили количество станций, их мощность, назначение и порядок моей подготовки, которую он взял на себя.

Очень внимательный и серьезный человек, Владимир прекрасно понимал объем той работы, которую я делал, и что мне предстояло еще сделать. Понимая это, он освободил меня от шатаний по лабиринтам положений, инструкций, приказов, распоряжений и т.д. и т.п. Через месяц меня приняли в Пушкинский радиоклуб ДОСААФ, а Князьков начал изготов­ление любительского радиоприемника для установки на яхте.

Лето выдалось сухое и теплое. Дожди шли в меру, и солнечных дней было даже чуть больше, чем обычно полага­лось по данным науки. Но засухи, такой как в памятное лето 72 года, не было. Все лето мы провели на стапеле, который Иван Иванович окрестил "ЧеТиЖи" (ЧЕбанюк, ТИтов, ЖИгоман). Работа была спорой, много значило то, что с нами был опытный мастер Жигоман И.И.

Первым в мастерскую приходил Иван Иванович, иногда он начинал работу в шесть часов утра, потом прибегал я. Титов никогда не торопился. Свободный "казак" мог прийти когда угодно и опоздания его стали бессовестны­ми, с тех пор как он проводил в отпуск свою супругу. Он, обладая удивительными способностями по количеству высказываемых слов в минуту или в час, мог объяснить, что угодно и кого угодно заговорить. Он знал все. Он читал обо всем и знает всех. Он бывал везде, ну и, конечно, он умел все..., но только на словах.

Втроем, мы успевали сделать многое при таком грамотном мастере, как Жигоман.

- К вам приехал какой-то адмирал, - заявил Титов, входя в мастерскую, Герой Советского Союза, с целой свитой.

- Что "травишь"!

- Точно, приехали на «Москвиче», идут сюда.

Около мастерской стояли адмирал Балякин Л.Н. и Ман И.А., с ними полярный летчик Каш А. и военный моряк, яхтсмен Чеботарев. Среди сотен посетителей яхты эти люди были как бы другого типа - они понимали толк в яхтах, и потому я ждал их суждения с нетерпением. По правде говоря, я немного трусил, наверное, потому, что уважал их. Все они были моряками, знали море и прекрасно разбирались в конструкции судов, яхт, так как они не только сами ходили на различных судах, но и отвечали за аварийно-спасатель­ную службу и, таким образом, были в курсе всех катастроф и причин, их вызвавших.

И второе, они были моими доброжелателями, причем из тех, кто честен до конца, кто уверен, просто потому, что понимает, знает. Это настоящие люди...

- Яхта хороша, - так высказались все. - И крепкая, но, сколько здесь труда, как вы все усложнили...

- Где вы берете то, что называется терпением? - спросил меня адмирал. Надо же столько вытерпеть!

- Из твоих чертежей я не представлял, что она такая большая. - В рубке, при моем росте, я стою в полный рост. – Сказав это, председатель океано­графической комиссии географического общества капитан дальнего плавания Иван Александрович Ман улыбнулся и продолжил: - Я думаю, что она прочная. По крайней мере, видно, что работы выполнены тщательно.

Лет пятьдесят, если не больше, тому назад он занимался парусным спортом, сам мечтал пойти в круго­светное плавание, но война ему помешала. Побывал он везде, Пожалуй, нет на Земном шаре места, где он не был. До войны он участвовал в спасении челюскинцев, водил экспедиции в Антарктиду. Умнейший и обаятельней­ший человек. Очень спокойный, выдержанный, он пользовался авторитетом среди моряков нашей страны, да и за грани­цей...

- Когда эту яхту увидит Григорьев, он переменит свое мнение, - сказал Чеботарев в ответ на мое высказывание о заявлении Григорьева. - Мы с ним бывали на многих любительских постройках и часто строительство носило настолько кустарный характер, что вызывало сожаление по труду, который пропадал иногда по глупости людей.

Проще всех высказался полярный летчик А. Каш. Он недавно принимал участие в плавании на яхте по северным морям и любит парусный спорт:

- Возьмите меня с собой, не пожалеете - сказал Каш. - Нам места хватит, а работы в плавании на троих...

Они оставили записи в гостевой книге и уехали, а я просто радовался. Как будто гора с плеч свалилась....

Прошел и этот день. Наступил теплый, тихий, летний вечер. Визит москвичей, принесший радость и успокоение, уже ушел в область преданий, хотя переживания о встрече не утратили своей свежести и значения.

Иван Иванович и Титов ушли сегодня пораньше. Все-таки выходной, а я остался, чтобы осмотреть яхту, навести маломальский порядок, и продумать объем работы на следующую неделю.

Сложив инструменты и материалы на свои места, и выключив освещение, я вышел из мастерской и сел на скамейку почти у самого берега реки. Сидел и просто отдыхал. Кругом было тихо, тепло и хорошо.

Что-то должно измениться. Пора. Уже пора.

 

 

Прослышав о моей мечте пойти туда, где порой бывает невмоготу и очень страшно, туда, куда иного не заманишь калачом, ко мне приехал журналист. Забыв предостережения Джека Лондона и других, искушенных в прессе людей, я его безбоязненно и в меру любезно принял и позволил вытягивать из себя признания, проявляя при этом удивительную беспечность.

Мне хотелось быть хорошим, и поэтому все было как-то очень трудно. Я никак не мог выдать ему ту, именно ту информацию, которую он жаждал получить. Он хотел узнать и получить то, что для меня самого было загадкой, чего я сам не понимал или, вернее, не мог выразить на словах.

Его интересовали истоки, откуда и когда у меня появилось желание идти в кругосветное плавание? Почему я предпочи­таю его круизу вокруг Европы или Африки на комфортабельном теплоходе, где все к твоим услугам. А здесь, вокруг света, на яхте, да еще в одиночку, без захода в порты. Жуть! Вот что и интересовало его, почему это - "вдруг"? Где, как говорится, "собака зарыта"? Что натолкнуло меня на эту идею?!

В конце концов, разгадав его желание и не зная как ему ответить, я решил в шутливой форме рассказать несколько случаев из моего детства, которые в той или иной степени наложили свой отпечаток на мой характер, а может быть и на мою судьбу. Ему же нужен был интересный материал, чтобы он понравился читателям, а это не математика и не физика. Хотя кому что нравится. Мне, например, некоторые проблемы по строению микромира могут заменить увлекательный роман, особенно когда там описывается процесс познания.

- Расскажите, как вы стали моряком?

- А кем же мне быть, если я окончил морское училище?

- Нет, не в этом смысле. Вы расскажите, что Вас потянуло в училище? Или, например, когда Вы почувствовали тягу к морю? В общем, о своих воспоминаниях, о первом впечат­лении, о том, когда Вы непосредственно столкнулись с водой.

- Первое впечатление о воде? Ну, наверное, это тогда, когда мама меня первый раз выкупала в ванночке и оттого, как мне стало легко и приятно, я и полюбил воду. Ну, естественно, чем ее больше, тем лучше, вот так и пришла любовь к морю.

- Нет, кроме шуток. Давайте серьезно.

- А в чем Вы видите шутку? Откуда мы знаем истоки того, что потом становится компасом в жизни. Человек сделал что-то хорошее, особенно, если это ребенок. Его за это похвалили, а дети, кстати, очень впечатлительные, вот человек и рад стараться... Так и развивается его целенаправленность, любовь к предмету, работе и, в конце концов, к профессии.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 326; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.1 сек.