Собрание сочинений по психопатологии в 2 тт. Т. 2 2 страница

Иллюзии. После изложения того, что мы знаем об ошибочных восприятиях, при которых наблюдаются не новые нереальные предметы, а реальные предметы видятся по-другому, мы обратимся к собственно ложным восприятиям, при которых ошибочно воспринимаются новые предметы. Мы прежде всего должны назвать три большие группы ложных восприятий, классификация которых, хотя и спорна, но на данный момент необходима для обзора и понимания феноменов. Если мы исходим из нормальных восприятий, чьи элементы не только меняются генетически, но и частично исчезают, или к ним частично присоединяются новые, то приходим к иллюзиям. Если мы исходим из нормальных представлений и приписываем им (дескриптивно) больше свойств восприятия, таких, как независимость от воли, детальность, отчетливость, но не достоверность, то придем к псевдогаллюцинациям. Иллюзии и псевдогаллюцинации совершенно различны и взаимно непереходны, причем первые сохраняют достоверный характер восприятия, а вторые — образный характер представления. От иллюзий мы можем прийти к истинным галлюцинациям, если мы (при генетическом рассмотрении) не будем учитывать все элементы восприятия, возникающие из внешних раздражителей.

Описывая все три группы, мы преимущественно, если не исключительно, говорим о зрительном восприятии. Это чувство — самое дифференцированное, оно способно замечать даже самые тонкие нюансы. Элементы зрительного восприятия четко разделены1. В дальнейшем, при рассмотрении более примитивных чувств, все вышесказанное потребует продолжении и ограничений. Если мы хотим представить себе, что испытывают больные, то непроизвольно, а также по необходимости исходим из того, что испытали сами.

Мы понимаем явления, испытываемые больными, как более сильную или слабую степень наших нормальных явлений или их аналогию. Поэтому каждый раз при описании иллюзий, псевдогаллюцинаций и настоящих галлюцинаций мы представляем себе каждый раз феномены «нормальной» психологии, которые облегчают «доступ» к патологическим феноменам.

Иллюзиями называют все восприятия, при которых все внешние чувственные раздражители составляют единое целое с воспроизводимыми элементами, так что непосредственные элементы ощущений неотличимы от воспроизводимых. Это уподобление репродуктивных элементов тем, которые возникли в результате воздействия внешних раздражителей, Вундт называет ассимиляцией. Из всего множества относящихся сюда феноменов, мы можем выделить три типа: 1. Экспериментальные исследования показали, что почти каждое восприятие включает в себя какие-нибудь репродуцированные элементы. Скудные, вследствие кратковременности внимания, ' Мы используем здесь принцип, характерный для исследования душевных проявлений и противоречащий применению при обработке психических феноменов. Наилучшие объяснения в душевной области нам дают развитые явления, которые мы можем разложить на простейшие элементы. Зоопсихозы исследованы быть не могут, о психозах слабоумных у психопатологов мало материала. Наиболее подходящими являются психозы людей, высоко развитых в умственном отношении и к тому же образованных.

Один больной, способный к наблюдению и умеющий рассказать о себе, может дать психопатологу больше, чем сотня менее интеллигентных и необразованных больных, которыми обычно заполнены клиники. Наиболее четкие различия, которые в таких случаях дают понять исследователю своеобразность отдельных психических явлений, дают ему возможность лучшего понимания неспособных и необразованных больных, чем они сами могут наблюдать за собой. Таким образом, зрение как высшее, наиболее дифференцированное чувство вообще, помогает нам проводить самый тонкий анализ обманов чувств.

внешние чувственные раздражители почти всегда пополняемы. Если мы, например, слушаем доклад, то по ходу добавляем что-то от себя по данной теме, эти «дополнения» мы замечаем лишь, когда совершена ошибка. Мы пропускаем почти все опечатки в книге, мысленно дополняя или исправляя их по смыслу. Все эти иллюзии корректируются при привлечении внимания1. Конечно, от этих ассимиляции следует отделить дополнения восприятий, которые мы называем воспроизводимыми, например, возникновение сладкого вкуса во рту при виде куска сахара или представление обратной стороны дома и т. д. Элементы ощущений при иллюзорных ассимилядиях совершенно идентичны тем, которые возникали первоначально путем внешних

раздражителей.

2. Скорее из наблюдений, чем экспериментальным путем, известны иллюзии, возникающие из аффектов, часто при фиксации внимания они остаются стабильными и приобретают значение реальности еще до суждения. Например, в ночном лесу какое-нибудь дерево или куст принимается за человека.

3. Без аффекта, без суждения о реальности, при том, что иллюзорные образы не исчезают при концентрации внимания, наша фантазия, вызванная несовершенными чувственными впечатлениями, делает из облаков, старых стен и прочего весьма достоверные иллюзорные образования.

Дж. Мюллер описывает это: «Меня в детские годы часто забавляла пластичность фантазии. Через окно комнаты в родительском доме я часто смотрел на соседний дом, довольно старый, на стенах которого известь местами почернела, кое-где свисала лохмотьями, обнажая слои старой краски. Когда мне не разрешали выходить из дома, я часто рассматривал через окно покрытую сажей, разрушающуюся стену соседнего дома и мне удавалось в очертаниях уже осыпавшейся и еще держащейся штукатурки различать некие странные лица, почти что говорящие. Годы спустя, мне это больше не удавалось, и хотя мысленно я очень четко мог представить себя эти фигуры, отыскать их в прежних очертаниях на стене я уже не мог» (с. 45—46).

Леонардо да Винчи пишет: «Если ты вглядываешься в стены старых развалин, покрытых пятнами, или в различные камни, то ты

1 Ср. об этом Вундт, Ph. Рэ 3, 528 и далее. Примеры экспериментально вызванных иллюзий у Мессера, ощущение и мышление, с. 28 и далее.

увидишь сходство с картинами природы, горы, реки, скалы, деревья, равнины, увидишь сменяющие друг друга долины и холмы, увидишь поле битвы и людей, странные лица, одежды и бесконечное множество вещей, которые можно увидеть в совершенных и правильных формах».

Эти три типа являются не различными видами иллюзии, а только сопоставимыми феноменами, связанными переходами. В этих явлениях мы можем преувеличенно рассматривать иллюзорную сторону и тогда придем к различным иллюзиям патологического характера.

Первому типу могла бы соответствовать часть ошибочного узнавания, ложных и неточных восприятий, какие встречаются у паралитиков и делирантов. Насколько ошибки при чтении, восприятии на слух, зрительном восприятии проистекают из иллюзий, в некоторых случаях можно объяснить в ходе анализа ассоциативных связей. Бонхеффер показывает, что в состоянии бреда развиваются зрелищные иллюзии на основе ошибочного узнавания показанной картинки. Между иллюзиями существует ассоциативная связь.

«Картинка из детской азбуки, изображающая осень. На переднем плане — люди рвут яблоки и копают картофель. На заднем плане — пашут и сеют, охотник стреляет в зайца. Справа виноградник, идут виноградари с корзинами. Высоко в небе птичья стая. Делирант истолковывает картинку следующим образом: (о мужчине, убирающем картофель) колесный мастер сдирает кору с ели, другой перемешивает поле. Вот пожарная команда (сборщики винограда), она приехала на машинах; это паровые машины, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 машин с командой. Здесь что-то горело. Пожар возле яблони. Они уже закончили, убирают ишанги. А это голубиная стая, наверно, из дома, что сгорел. Рядом стоит полицейский (охотник). Он пьет грог. Должно быть, это грог. Он утирается платком».

В таких случаях недостаточность внимания всегда является фактором, который в связи с активными ассоциативными процессами делает иллюзии понятными, как и соответствующие «нормальные» иллюзии.

Второй тип представлен иллюзиями, которые больные переживают в состоянии аффекта; из их содержания становятся понятными содержания их ошибочных восприятий. Один в страхе

видит вместо одежды на стене висящие трупы; больному в состоянии депрессии незначительный шум кажется звоном цепей.

Но интереснее всего у больных проявляется третий тип. Будучи в ясном, спокойном состоянии, больные при всех возможных восприятиях видят подчас самые диковинные вещи, причем мы не можем объяснить их содержание аффектом или ассоциативными связями. Кажется, что эти больные имеют при таких галлюцинациях правильное суждение. Несколько случаев могли бы послужить иллюстрацией этого типа.

Одна пациентка Гейдельбергской клиники, будучи в ясном сознании и ориентации, так что изложила все свои видения на бумаге, видела на стенах и как бы вышитыми на одеяле головы людей и животных, они были бесцветными. Она наблюдала гримасничающие рожи и указывала в этом случае на солнечные пятна на стене. Подобное она наблюдала в течение многих лет и всегда знала, что это только заблуждение. Например, однажды она сообщила: «Глаз различает в каждой выпуклости или углублении лицо. В начале апреля я видела живую голову моего отца. Я не верю в видения, но мои глаза видели это. Я не спала, была напугана. В глазах головы была угроза. Рожи плоские и неподвижные. Они смотрят на меня. Если я отвожу взгляд, все меняется и возникает другая голова, больше обычной, как бы вдавленная. Это могут быть мужские и женские головы. Их выражение чаще равнодушное. Объяснить себе

эти вещи я не могу».

Другая больная удивлялась виденным ею странным вещам. «Вещи оформляются в картины так же, как если бы были сфотографированы или нарисованы». «Круглые отверстия в оконной раме (для ключа) становятся головами, они делают движения, как будто хотят укусить меня — иногда это пропадает, и я начинаю видеть все как раньше».

Еще одна больная рассказывала, что у людей меняются лица. Вдруг рядом с тобой в кровати оказывается кто-то незнакомый. Одна из пациенток виделась ей с головой мужчины, волосы коротко стрижены.

В литературе описано много примеров таких иллюзий. Гризингер рассказывает об одной даме, страдавшей меланхолией, которая каждый раз видела в зеркале не свое отражение, а свиную голову. Другой больной, отражаясь в оконном стекле, видел девичьи черты: когда он смотрелся в зеркало, этого не происходило. Мешок казался ему крокодилом, губка для мытья — вырезанной из дерева головкой мадонны, гора бочек — злыми

чудовищами. И мы точно не знаем, к какой группе отнести эти случаи.

Общим для всех иллюзий является то, что они содержат действительные элементы реального восприятия, что они не существуют рядом с ними, а растворяются в них. Большая часть иллюзий отличается в дальнейшем понятным нам содержанием. Представленная третья группа этим свойством не обладает. Иллюзии третьей группы ясному сознанию не свойственны. Больные наблюдают появление и исчезновение этих иллюзий, в то время как прочие иллюзии либо изменяются вместе с аффектом, либо их заставляет исчезнуть внимание. Из-за этих довольно глубоких отличий третьей группы от других она заслужила особое название. Эту группу можно назвать парейдолиями, противопоставив ее иллюзиям в более узком смысле1.

Парейдолш — это не объяснимые аффектами и ассоциативными процессами, наступающими при ясном сознании и против воли, преобразования реальных восприятий, так что его элементы содержатся и в этих новообразованиях.

Эти замечания уже предотвращают двоякую путаницу. К иллюзиям не принадлежат интеллектуальные интерпретации и функциональные галлюцинации.

Различие между умственными объяснениями и чувственными иллюзиями было сделано уже Кальбаумом и Гадлихом, позднее Липман подчеркнул это как разницу между сенсорными и умственными иллюзиями. Если блестящий металл принимается за золото, главврач за прокурора, то в процессе чувственного восприятия подобные воззрения не меняются.

Неизменные объекты восприятия подвергаются ошибочному суждению. Различие станет сложнее, если объекты восприятия будут неотчетливыми. Далекий выступ горы воспринимается нами как каменная гаыба или мы видим домик. Само восприятие здесь тоже нечетко. Наше восприятие колеблется вместе с суждением. Иногда перевешивают моменты, говорящие за то, что это бьи домик, иногда наоборот. Несмотря на это, мы вряд ли можем говорить здесь об иллюзиях, так как присоединяются не новые элементы восприятия, а переходы к иллюзиям.

^альбаум ввел термин парейдолия (восприятие побочных образов) для всех иллюзий, которые являются чувственным продолжением восприятия, чтобы терминологически отличить их от неправильных истолкований восприятий путем выводов. Так как его термин не закрепился за всей областью, могто бы быть допущено ограничение на эту более узкую группу.

Принципиально важно различение иллюзий и функциональных галлюцинаций (Кальбаум, с. 6 и далее). В то время, как в иллюзиях содержатся элементы реального восприятия действительности, при обманах чувств, которые как таковые продолжают существовать, одновременно и параллельно с ними, возникают галлюцинации, исчезающие по прекращении чувственного восприятия. Об этих феноменах подробно говорится в главе о

зависимости галлюцинаций..

Псевдогаллюцинации. Мы рассматривали в иллюзиях такие переживания восприятий, материал ощущений которых генетически состоит из первичных и вторичных элементов. Мы обнаружили ряды этих переживаний, исходя из нормального восприятия, достигая парейдолии. Мы можем, во-вторых, исходить из нормального представления и рассматривать не переживания, которые образуют ряд переходов к псевдогаллюцинациям; причем представления приобретают все больше признаков, присущих восприятиям, не достигая степени достоверности последних.

Восприятия и представления различны во многих отношениях, но между ними имеются переходы. Только в одном существует непреодолимое различие: восприятия достоверны, а представления нет. Различие между достоверностью восприятий и образностью представлений нельзя смешивать с противоположностью верных и ошибочных суждений о реальности. Оба противоречия пересекаются. Псевдогаллюцинации — это представления, поскольку они никогда не обладают достоверностью.

Прежде чем псевдогаллюцинации будут точнее охарактеризованы терминологически, наглядное представление о них дает пример Кандинского (с. 44 и далее).

' Обо всех этих пунктах подробно говорит Ясперс.

2 Основополагающая книга о псевдогаллюцинациях: Кандинский, Критические и клинические наблюдения в области обманов чувств.— Именно Кандинский впервые подробно описал различие псевдогаллюцинации и отграничения его от других отличий. Но как таковое, различие бьио признано уже до него. Особо затронул его Белархе в своем противопоставлении психических и психосенсорных галлюцинаций. Ухе до Беларже оно было описано церковными писателями. Например, в одном произведении (пит. по Беларже, с. 384) в описании Господних откровений читаем: «Есть голоса разума, которые идут от нашего ума и проникают вглубь души, есть такие, которые происходят от силы воображения, и есть телесные, достигающие внешних делен».— От термина «псевдогаллюцинации» по Хагену было бы лучше отказаться. Он обозначает им все возможные феномены, например, также искаженные воспоминания, которые могут быть приняты за галлюцинации.

«18 августа 1882 г., вечером, Долинин принимает 25 капель tinkturae oppii simplicis и продолжает работать за письменным столом. Часом позже он отмечает большую ясность представлений и мыслей. После прерывания активной преапперцепции (то же, что апперцепция Вундта) и наблюдает (будучи в совершенно ясном сознании и не чувствуя ни малейшей склонности ко сну) в течение часа с закрытыми глазами внешне различные живые оптические псевдогаллюцинации: лица и фигуры людей, виденных им в тот день, лица его старых знакомых, которых он давно не встречал; совсем незнакомые личности; между ними время от времени возникают белые страницы, отпечатанные различными шрифтами, кроме того несколько раз всплывает изображение желтой розы; наконец, появляются целые картины. Это люди, наряженные в самые разнообразные костюмы, стоящие в разных позах друг против друга, причем всегда неподвижно. Эти картины возникают на одно мгновение и исчезают, тут же сменяемые новыми без всякой логической связи. Они спроецированы четко по направлению вовне, и таким образом кажется, что они стоят перед глазами, но никак не связаны с черным полем зрения закрытых глаз: чтобы увидеть картины, надо отвлечь внимание от черного поля; напротив, сосредоточение внимания на последнем прерывает появление картин. Несмотря на многократные попытки, ему не удалось скомбинировать субъективную картину с темным полем зрения таким образом, чтобы первая оказалась частью второго. Несмотря на четкость контуров и яркость красок, несмотря на то, что эти картины стояли перед смотрящим субъектом, они не обладают характером объективности; Долинину кажется, что, хотя он видит их глазами, это не те внешние глаза его тела, которые видят черный фон с возникающими на нем порой туманными световыми пятнами, а другие, внутренние глаза, находящиеся позади внешних. Удаленность картин от глаз различна — 0,4—0,6 метра, скорее всего это соответствует расстоянию ясного видения, которое в этом случае небольшое из-за близорукости. Величина человеческих фигур варьируется от естественной величины до размера фигуры на фотографии на кабинетном портрете». Благоприятными условиями для подобного видения были следующие: «По возможности полное прекращение произвольного мышления и пассивная преапперцепция; причем внимание без какого-либо вынужденного напряжения должно быть направлено только на внутреннюю деятельность того чувства (в случае Долинина — преимущественно зрение), в каком мы бы хотели наблюдать псевдогаллюцинации. Активная преапперцепция спонтанно возникающих псевдогаллюцинаторных картин удерживает их дольше в центре внимания сознания, чем они просуществовали бы без активного усилия со стороны наблюдателя. Отвлечение внимания на субъективную деятельность другого чувства (например, от зрения к слуху) частично или даже полностью прерывает псевдогаллюцинации первого чувства. Псевдогаллюцинация прекращается также при сосредоточении внимания на черном поле, на окружении, если глаза

открыты так же, как и в начале непроизвольной или произвольной деятельности абстрактного мышления».

Псевдогаллюцинадии, примером которых служат самонаблюдения Долинина, отличаются от восприятий и истинных галлюцинаций отсутствием достоверности. Достоверным является неясный свет в темноте, последовательный образ, телесный предмет. тихий шорох или громкий шум,— все это станет образным в нашем представлении. С этим связано, что псевдогаллюцинации, так же как и представления, видятся не во внешнем пространстве (объективное пространство), а во внутреннем пространстве представлений (субъективное пространство).

От представлений и картин воспоминаний псевдогаллюцинации отличаются по следующим направлениям: а) Представления зависимы от воли, субъект может вызвать их в сознании и заставить исчезнуть, изменить или комбинировать. как ему заблагорассудится. Восприятия, напротив, константны, воспринимаются с чувством пассивности (рецепция), не могут быть изменены. Там царит собственная воля и ее намерения, здесь внесубъективная связь, которую нужно принять. Между этими двумя противоположностями существуют переходы. У псевдогаллюцинации так же, как и у восприятий, в отличие от представлений, нет зависимости от сознательного мышления и от воли, они наступают спонтанно, не могут быть изменены произвольно или вообще изменены. Субъект по отношению к ним пассивен и может только воспринимать.

б) Представления неполны, размыты, их рисунок неопределен. Они исчезают и должны воспроизводиться заново. Восприятия, напротив, имеют определенный рисунок, могут быть удержаны, стоят перед нами во всей полноте и деталях. Но и в этом противопоставлении, связанном переходами, псевдогаллюцинации ведут себя как восприятия: у них та же законченная детальность, все тончайшие черты, детали чувственного образа одновременно разом выступают в сознании. Явление не расплывается сразу, оно устойчиво, как восприятие, до тех пор, пока оно одним разом не исчезает.

в) Элементы ощущения представлений, как красный цвет представленного карандаша, могут, особенно в момент сразу после восприятия, быть «адекватны» элементам ощущения. Яв-

ляются ли они тогда идентичными или качественно непереходно различными (если даже адекватными) нельзя решить для всех случаев сразу. Представления в отношении большинства их элементов неадекватны. Многие люди представляют себе все в сером цвете (этот серый цвет снова адекватен возможному воспринимаемому серому, но никак не коричневому, который имеет место в представлении, замещая его). В псевдогаллюцинациях не только все элементы предстают в деталях, но еще и адекватны. В то время, как обычно многие краски в представлениях замещаются бесцветными нюансами и небольшим числом таковых, в псевдогаллюцинациях в подавляющем большинстве выступают адекватные элементы. Эта свойства псевдогаллюцинаций много раз по ошибке называют интенсивностью или достоверностью1.

Обобщая, мы провели различия между псевдогаллюцинациями и настоящими галлюцинациями по недостатку достоверности у первых и по их проявлению в субъективном пространстве; от картин воспоминаний и фантазий псевдогаллюцинации отличаются их независимостью от воли, детальностью, постоянством и адекватностью элементов восприятия по отношению к соответствующим восприятиям (достоверность). Между псевдогаллюцинациями и настоящими галлюцинациями нет перехода, а между псевдогаллюцинациями и фантазиями они существуют. Таким образом, псевдогаллюцинации могут иметь детальность и адекватность восприятий, но быть зависимыми от воли; степень детальности может быть разной. Один больной описывает, что он в течение некоторого времени после острого психоза мог представлять себе все более четко и жизненно. Внутренним взором он видел целую шахматную доску с фигурами для игры вслепую. К его большому сожалению это скоро пропало. Самонаблюдения различных людей у Фехнера (Психофизика, 2-й том) показывают различия чувственных свойств представлений у различных индивидов. Некоторые Zahlenkunstlem и художники сообщают, какие необычайно четкие чувственные представления они имели. Эти переходы случаются не у каждого, имеющего псевдогалпюпинации. Скорее больной имеет совершенно нормальные представления, и, кроме того, выраженные псевдогаллюцинации со всеми описанными признаками, в то время как

Об этом с. 203 и далее.

промежуточные ступени между ними не встречаются. У других, наоборот, имеют место промежуточные ступени. Так получается множество вариаций.

Для наглядности приведем несколько случаев.

Перевалов (Кандинский, с. 93), хронический параноик. Различает непосредственный разговор голосов извне через трубы и стены и от разговора посредством тока, причем его преследователи заставляют его внутренне слышать голоса, которые ни локализованы вовне, ни достоверны. От последних он отличает «сделанные мысли» без какого-либо внутреннего слышания. Преследователи направляли мысли непосредственно в его голову.

Госпожа Краус (с. 231) сообщила, что у нее две памяти. С помощью одной она, как и все другие люди, могла намеренно вспоминать обо веем, через другую в ее сознании выступали внутренние видения и внутренние голоса, которые она различала как внутренние

и внешние.

Чулочник Фишер (Kenne) имел три различных слуховых восприятия; 1) свист, шум, звон, дребезжание; 2) зовы, музыкальные пьесы, песни, самый громкий голос Господа, пронзавший слух; 3) тихий голос Господа. О последнем он говорит; «Для этого даже не надо иметь ушей». Этот голос имеет много градаций. Самый тихий голос тих настолько, что кто-нибудь другой сказал бы, что это мысли. Голос почти незаметен, настолько, что больной должен спрашивать сам себя, что он действительно слышал.

Подлинные галлюцинации. От восприятий мы пришли к иллюзиям, от представлений к псевдогаллюцинациям. Оба феномена противостоят истинным галлюцинациям. Подлинные галлюцинации являются достоверными восприятиями в объективном пространстве, которые возникают не из реальных восприятий через преобразования, а полностью заново.

В качестве объекта сравнения для подлинной галлюцинации из нормальной жизни мы можем использовать последовательные образы, часть явлений чувственной памяти и часть описанных Дж. Мюллером фантастических зрительных явлений.

Последовательные образы общеизвестны. Это достоверные, совсем плоские явления, которые проецируются во внешнее пространство и зависят от движения глаз. Описание у Фехнера (с. 483 и далее). Кроме того, Вундт (физиологическая психология).

От этих последовательных образов (у Мюллера и Пуркинье картины ослепления) следует отличать последовательные образы воспоминаний (Фехнер: последовательные образы у Пуркинье). Это представления, особо отличающиеся детальностью и адекватностью восприятия элементов, наблюдаются непосредственно после восприятия. Описание у Фехнера (с. 491 и далее).

Явления чувственной памяти (Фехнер, с. 500) уподобляются последовательным образом в том, что проецируются на объективный темный фон (при закрытых глазах) (Генле, Фехнер) или видимы в объективном пространстве. Оберштейнер приводит из собственного опыта феномены чувственной памяти.

«Будучи студентом, я часто по утрам занимался исследованиями препаратов для инъекций. Несколько часов спустя, когда глаза ухе наверняка отдохнули, на листе бумаги, лежащем передо мной, внезапно возникали светящиеся красные разветвляющиеся кровяные сосуды так, что я мог, казалось, дотронуться до них». «Наконечник термометра был отломлен, и шарики ртути раскатились по столу. Также, многие часы спустя, я видел те же сверкающие серебряные шарики на другом столе, и хотя я не мог понять, как они там оказались, я все же хотел собрать их и выкинуть. Я удивился, когда не смог ощутить их, и некоторое время спустя они пропали сами собой».

Об одном интересном случае сообщает Тодт; медсестра после нескольких бессонных ночей продолжала слышать стоны пациента, за которым ухаживала.

Особое название этих феноменов как явлений чувственной памяти основывается на том, что они появляются отдельно. В остальном они подпадают под понятие галлюцинаторных воспоминаний (см. с. 299). «Фантастические зрительные явления» описал Мюллер. Его самонаблюдения настолько важны, что я привожу краткий отрывок из них.

Бессонные ночи казались мне короче, когда я мог, как будто бы бодрствуя, бродить среди творений моих глаз. Коща я хочу наблюдать эти светящиеся картины, я гляжу при закрытых, полностью расслабленных глазах, во мрак с чувством утомления и полнейшим покоем в глазных мышцах, я погружаюсь в чувственный покой глаза- или в темноту зрительного поля. Я отказываюсь от всех мыслей и суждений. Если вначале все еще темное зрительное поле наполнено световыми и туманными пятнами, блуждающими и сменяющими друг друга

коасками, то скоро вместо них появляются картины различных предметов, вначале в матовом мерцании, затем в ярком. Нет сомнений в том что они действительно светятся и иногда являются цветными. Они движутся, превращаются, иногда очень четко появляются по краям зрительного поля. От самого незначительного движения глаз они обычно исчезают, рефлексия также разрушает их. Это редко бывают знакомые образы, обычно странные фигуры, люди, животные, которых я никогда не видел, освещенные помещения, в которых я ни разу не бывал.

Эти явления я могу испытывать в любое время дня и ночи. Многие часы я проводил с закрытыми глазами, наблюдая их. Часто мне стоит только сесть, закрыть глаза, абстрагироваться от всего, как непроизвольно возникают привычные картины. Часто в темном зрительном поле возникает светлая картина, иногда перед появлением отдельных картин темнота зрительного поля постепенно светлеет, как бы от неяркого дневного света. Для меня всегда чудесно наблюдать, как изнутри, на смену темноте наступает светлый день, как бродят среди него видимые нашим внутренним взором фигуры — продукты собственной жизни чувства, и все это в бодрствующем состоянии, далеко от всякого суеверия, от любых мечтаний, при трезвой рефлексии. Я могу совершенно точно определить, в какой момент фантазм станет светящимся. Я долго сижу с закрытыми глазами. Все, что я хочу себе внушить — представляемое ограничение в зрительном поле. Оно не светится и не движется. Затем сразу наступает момент симпатии между световыми нервами и фантастическим, совершенно неожиданно возникают светящиеся фигуры, безо всякого импульса со стороны представления. Никогда не бывает так, что явление сперва внушается, представляется, а потом возникает. Я вижу не то, что хотел бы видеть, а то, что представляется мне. Эти явления я переживаю не во сне и не внушаю себе. Я могу часами внушать себе что-нибудь, но если нет предрасположенности, то явление не возникнет, (ср.: Урбанич, Зильберер.)

Дата добавления: 2015-06-04