Философское и психологическое понимание сознания

СОЗНАНИЕ КАК ОБЩЕНАУЧНАЯ ПОНЯТИЙНАЯ МАТРИЦА

Массовое сознание и общественное мнение

Формы и виды общественного сознания

Траектории общественного сознания

Сознание как общенаучная понятийная матрица

СОЗНАНИЕ И МНЕНИЕ

Слово сознание указьвает на совместное его действие с знанием. Та­кое же словообразование происходит в английском — consciousness во французском — conscience, идущее от латинского — conscire&ab-кой с которых это слово появилось и в русском язьие в XV/// в.

Сознание, как нам представляется, правильнее всего трактовать в двух значениях, а именно как: 1) самую абстрактную, предельную философскую категорию, парную бытию; 2) обыденное понятие, обозначающее общую способность ориентироваться в мире, с помощью разума контролировать свои действия. Когда говорят, что человек вышел на улицу и неожиданно потерял сознание, то подразумевают второе, обыденное словоупотребление этого понятия. Потерять сознание в данном случае означает утратить нечто большее, чем только память или здравый рассудок. Можно оставаться в полном сознании, но при этом не уметь или не иметь возможности правиль­но, разумно рассуждать, анализировать явления, систематизировать их. Отсутствие памяти также не означает потери сознания. Сознание может «отключиться», а вместе с ним отключается всякая деятельность второй сигнальной системы. И в этом случае, как и в первом, можно говорить о некоем предельном состоянии, поскольку вслед за отключением сознания может наступить клиническая смерть. Правда, сознание может вернуться либо самостоятельно, после некоторой временной паузы, либо после вме­шательства врачей. Выражение «прийти в сознание» подразумевает обрете­ние первоначальной способности ориентироваться в мире.

Мир существует для человека только субъективно, т.е. только в форме сознания, отражающего мир. Сознательность есть имманентная характери­стика социальной деятельности. Более того, сама деятельность возможна только как сознательная, ибо специфика деятельности как активности зак­лючается, в частности, в том, что отражение реального мира в форме чувств и идей предвосхищает действия конкретного субъекта, чем и придает им не только целенаправленный, но и целеполагающий характер. С другой сто­роны, сознание, как момент социальной деятельности, вне и помимо пос­ледней не существует вообще, выступая в качестве ее внутреннего опосре­дования.

В философском смысле предельность категории сознания означает, что выше по ступенькам абстракции подниматься нельзя и обнаружить более общее, чем категория, сознание, описывающее совокупность включаемых в него событий, явлений, состояний и процессов, невозможно. Предель­ность также означает неразложимость сознания на более конкретные поня­тия или термины, которые можно операционализировать, наблюдать в реальности, с их помощью описывать реально наблюдаемые события и явления. Целостность и нерасчленимость философской категории сознания предполагают, что, мысля о сознании философски, мы схватываем данный образ интуитивно, целостно, в самом общем виде.

История воззрений. Уже в античности проблема сознания приобрела вид проблемы отношения души к телу. Аристотель рассматривает душу как центр психического центра личности. Душа и все сознательные процессы неделимы по Аристотелю. Однако он выделяет в душе три части в соответ­ствии с определенными функциями.

1. Растительная душа, которая отвечает за питание, рост и размножение.

2. Животная душа, обладающая способностью ощущения.

3. Разумная душа, обладающая способностью рассуждать и мыслить.

Аристотель, полагая, что единая и неделимая душа не может самостоя­тельно двигаться и приходить в движение, считает источником всех движе­ний души — тело. Таким образом, он подчеркивает, что все психические процессы имеют свою физиологическую основу.

Проблема души в ее взаимосвязи с телом получила дальнейшее развитие в средневековой философии. При полном господстве теологии источником души считался Бог как трансцендентное, абсолютное начало мира. В это время благодаря религиозной практике, прежде всего в молитвах, получи­ли разработку вопросы самосознания. В философии Просвещения вопрос о происхождении сознания решается на почве материализма и сенсуализ­ма. Происхождение сознания — это результат определенных физиологичес­ких процессов, которые подчиняются физическим, а те, в свою очередь, — механическим законам.

В классический период развития философии сознание отождествляется с его содержанием (ментальностью), что предполагает также его абсолют­ную прозрачность (понимаемость) для самосознания. Основным механиз­мом исследования сознания при этом выступает рефлексия, которая бла­годаря полной прозрачности сознания выступает универсальной процеду-

рой исследования. Однако собственно сознание анализу не подвергается исследуется лишь его содержание. Рефлексивное, т.е. самонаблюдающее познание, как бы заглядывание внутрь себя в психологии именуют методом интроспекции. Его родоначальником признают Джона Локка.

Английский философ Дж. Локк (1632-1704) считал, что существует два источника всех наших знаний: объекты внешнего мира и деятельность соб­ственного ума. На объекты внешнего мира мы направляем свои внешние чувства и в результате получаем впечатления (или идеи) о внешних вещах. Деятельность же нашего ума, к которой Локк причислял мышление, сомне­ние, веру, рассуждения, познание, желания, познается с помощью особо­го, внутреннего, чувства — рефлексии¹. Душевная деятельность может про­текать как бы на двух уровнях: восприятия, мысли, желания; наблюдение или «созерцание» этих восприятий, мыслей, желаний. Деятельность души первого уровня есть у каждого человека и даже у ребенка. Душевная деятель­ность второго уровня требует специальной организации. Это специальная деятельность. Без нее знание о душевной жизни невозможно. Без нее впе­чатления о душевной жизни подобны «проносящимся призракам», которые не оставляют в душе «ясные и прочные идеи».

Немецкая философия конца XVIII — начала XIX в. рассматривала воп­рос самосознания через две категории: рассудок и разум. Это две познава­тельные способности. И. Кант определяет рассудок как способность под­водить под правило или создавать единство явлений посредством правила. Рассудок конституирует (составляет) понятие, которое, согласно Канту, применимо только к опыту, например понятие естествознания. Кант опре­деляет рассудок как способность суждения. Он говорит, что способность суждения есть свойство природного ума человека. По степени обладания способностью суждения можно сказать, умный человек или глупый. Кант говорит, что, конечно, можно приобрести какую-то ученость, но без спо­собности суждения эти знания применять невозможно, следовательно, та­кой человек обречен на непонимание ситуации. Вторая высшая способность понимания — это разум. Он создает такие понятия, которые не имеют со­ответствующих предметов в опыте. В отличие от чувственности и рассудка разум — это способность опосредованного, т.е. не восходящего прямо к опы­ту знания. Можно сказать, что разум есть способность к самому высокому обобщению и синтезу. Разум можно также оценить и определить как спо­собность формулировать принципы. Кант называет познанием из принци­пов познание частного в общем посредством понятий. Кант определяет разум как способность строить умозаключения, осуществляя свои возмож­ности целиком только в метафизике, т.е. философии.

Гегель — последний представитель немецкой классической философии, выступает с позиции объективного идеализма. Для него разум существует как самостоятельные изначальные сущность и основа мира — это мировой разум, который осуществляет свое дело через сознание народов (дух наро­да) и в сознании отдельных индивидов. С этой точки зрения разум, или Аб­солютная идея, первичен, и в начальной точке его развертывания уже со­держится конечный результат.

Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. Избр. филос, произведения. М., 1960.

Марксистская теория сознания. Новый этап в изучении сознания откры­вается философией К. Маркса. Уже в ранней своей работе «Немецкая иде­ология», где Маркс еще не вполне освободился от гегелевской философии, он говорит, что сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осоз­нанным бытием. А бытие людей есть реальный процесс их жизни.

Исходное положение марксизма о сознании состоит в том, что оно пред­ставляет собой качественно особую форму психики. Хотя сознание и име­ет длительную предысторию в эволюции животного мира, впервые оно воз­никает у человека в процессе становления труда и общественных отноше­ний. Сознание с самого начала есть общественный продукт. Марксистское положение о необходимости и реальной функции сознания полностью ис­ключает возможность рассматривать явления сознания лишь как эпифено­мены, сопровождающие мозговые процессы и ту деятельность, которую они реализуют. Этот подход предполагает принятие тезиса о «посюстороннос­ти» человека: он полностью «проявлен» в этом мире, «загадки» человека в принципе не существует. Марксово открытие социально-экономической обусловленности сознания и материалистическое обоснование политичес­кой экономии дали мощный толчок развитию социальных и гуманитарных наук, таких как лингвистика, психология, история науки и культуры, и прежде всего поискам их методологического самообоснования.

В Новое время проблема сознания рассматривается в тесной связи с при­родой и функциями бессознательного. Проблема бессознательного в фило­софии рассматривалась уже в XVIII в. Лейбницем. Он заметил, что помимо осознанных процессов в нашей психике есть какие-то темные, неявные сто­роны, которые составляют как бы фон для сознательных процессов.

Немецкие романтики в начале XIX в. рассматривали бессознательное как источник творческой гениальности художника. В конце XIX в. Фрейд создал собственную модель структуры психического. В этой модели нижний слой психического (наиболее массивный) составляют бессознательные процес­сы, которые он назвал «Оно». Это инстанция психики, которая преоблада­ет у людей в раннем детстве и которая функционирует по принципу удоволь­ствия. В более поздний период индивидуального развития человека (с 5 лет) формируется другая инстанция психического — сознание, которое Фрейд называет «Я». Сознание регулирует внутриличностные процессы в соответ­ствии с требованиями окружающей среды. Бессознательные желания при этом не уничтожаются, а лишь вытесняются в сферу «Оно». Третья инстан­ция психики — «сверх-Я». Это совокупность культурных, нравственных и иных сознательных норм, в которых человек сознательно подчиняет свое поведение. Для Фрейда бессознательное является наиболее глубоким источ­ником всех поведенческих стереотипов человека и даже нарушений или патологий в его психике.

Представители современной феноменологии и экзистенциализма счи­тали, что человек не может быть полностью сведен ни к социальным отно­шениям, ни к совокупности бессознательных комплексов. В сознании че­ловека присутствует нечто, что собственно и делает его духовным существом. Причем это нечто онтологически укоренено в сознании и не может быть редуцируемо к материальности.

Феноменология Э. Гуссерля. В «Логических исследованиях» Гуссерль пы­тается ограничить область сознания последовательностью переживаний.

В сущности, он пытается уйти от привычного представления о сознании как медиаторе феноменальной данности, независимом органе, без которого восприятие и мышление невозможны. В ходе осуществления трансценден­тальной редукции Гуссерль приходит к понятиям «трансцендентального субъекта», его «второго Я» — полюса склонностей и привычек и, наконец, ассоциированной с ним психофизической структуры. Трансцендентальная редукция направлена на устранение «сущностного» взгляда на мир. Созна­ние мыслилось Гуссерлем как существенно временной способ протекания восприятия и мышления. В рамках этого способа в «Феноменологии внут­реннего сознания времени» были вы­делены определенные механизмы со­знания, среди которых важнейший — механизм формирования ожиданий, будущих переживаний на основе про­шедших, так называемые ретенциаль-ность и протенциальность. Суть ре-тенциальности в том, что пережитое не исчезает бесследно, а на какой-то срок удерживается в сознании. Суть протенциальности в том, что из удер­жанных переживаний формируются ожидания будущих, которые впослед­ ствии замещаются настоящими. Для осмысления внимания Гуссерль вво­дил метафору «поток сознания», непрерывный компонент, на фоне кото­рого мы имеем право говорить о внимании как об остановке. Гуссерлю при­ходилось бороться с естественным языком, стремясь к однозначности употребления, поэтому термин «сознание» он толковал только как после­довательность переживаний.

Ни экспериментальная интроспекция вюрцбуржцев, ни феноменология Гуссерля и экзистенционалистов не были в состоянии проникнуть в строе­ние сознания. Напротив, понимая под сознанием его феноменальный со­став с внутренними, идеальными отношениями, они настаивают на «деп-сихологизации», если можно так выразиться, этих внутренних отношений. Психология сознания полностью растворяется в феноменологии. Авторы, ставившие своей целью проникнуть «за» сознание и развивавшие учение о бессознательной сфере психики, сохраняли это же понимание сознания как «связанной организации психических процессов» (Фрейд). Как и другие представители глубинной психологии, Фрейд выводит проблему сознания за сферу собственно психологии. Ведь главная инстанция, представляющая сознание, — «сверх-Я», — по существу является метапсихической².

Согласно точке зрения, принятой в отечественной философии и психо­логии, сознание представляет собой свойственный человеку способ отно­шения к объективной действительности, опосредствованный всеобщими формами общественно-исторической деятельности людей. Оно предстает как отношение к миру со знанием его объективных закономерностей. Как философская категория сознание обозначает субъективную форму (целесо-

Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975.

образность) человеческой жизнедеятельности в отличие от ее объективного содержания (ее материальных условий, предметов и средств).

Сознание в философии часто выступало как нечто внеположное, а имен­но как условие протекания психических процессов. Такова была, в частно­сти, позиция В. Вундта³. Сознание, писал он, заключается в том, что какие бы то ни было психические состояния мы находим в себе, и поэтому мы не можем его познать во всей полноте. Ту же мысль высказывал П. Наторп: сознание лишено собственной структуры, оно бескачественно, потому что оно само есть качество — качество психических явлений и процессов; это качество выражается в их «презентированности» (представленности) субъекту⁴. Идея внеположности сознания заключалась и в известном срав­нении сознания со сценой, на которой разыгрываются события душевной жизни. Чтобы события эти могли происходить, нужна сцена, но сама сцена не участвует в них. Соответственно этому выдвигались «законы сознания», которые имели чисто формальный характер. Таковы законы относительной ясности сознания, непрерывности сознания, потока сознания. К законам сознания иногда относят также такие, как закон ассоциации или выдвину­тые гештальтпсихологией законы целостности, прегнатности и т.п., но за­коны эти относятся к явлениям в сознании, а не к сознанию как особой форме психики, и поэтому одинаково действительны как по отношению к его «полю», так и по отношению к явлениям, возникающим вне этого «поля», — как на уровне человека, так и на уровне животных.

Концепция сознания М. Мамардашвили. Одну из наиболее интересных концепций трактовки сознания в отечественной социологии разработал известный философ М. Мамардашвили, который писал о предпосланнос-ти чистого, беспредметного присутствия сознания акту мышления: «Суще­ственные, конституирующие акты сознания и нашей духов­ности происходят всегда на фоне того, что можно было бы на­звать опытом сознания. Не сознания о чем-то, а опытом самого сознания как особого рода сущего, онтологически уко­рененного, в котором имеют место некие очевидности, некое невербальное или терминологически неделимое состояние "я есть, я мыслю..."». И далее: «Структура сознания делает нас независимыми и инвариантными относительно любой эмпи­рически возможной встречи»⁵. В докладе, прочитанном в АН СССР в 1987 г., Мамардашвили вносит следующее уточ­нение в философскую трактовку сознания: «Сознание — это прежде всего сознание иного. Но не в таком смысле, что мы сознаем другой предмет, а в том смысле, что человек отстра­нен от привычного ему, обыденного мира, в котором он находится. В этот момент человек смотрит на него как бы глазами другого мира, и он начина­ет казаться ему непривычным, не само собой разумеющимся. Как белке, которая соскочила бы с известного колеса и со стороны бы посмотрела на

³ Вундт В. Основания физиологической психологии. М., 1880. С. 738.

⁴ Natorp P. Eineleitung in die Psychologic Berlin, 1888. S. 14, 112.

⁵ Мамардашвили M. Как я понимаю философию. М., 1992. С. 91, 93. О предпосланности «присут­
ствия сознания» всем эмпирическим проявлениям сознания и формах словесности, сопутствую­
щих этому состоянию в китайской традиции, см.: Малявин В.В. Язык сердца: афоризм и китайс­
кая традиция // Афоризмы старого Китая. М., 1988.

это колесо. Это и есть сознание как свидетельство. То есть, я подчеркиваю, во-первых, что есть сознание и, во-вторых, что термин "сознание" означа­ет какую-то связь или соотнесенность человека с иной реальностью поверх или через голову окружающей реальности. Назовем это условно обострен­ным чувством реальности.

Оно связано в то же время с какой-то иномирной ностальгией. Но, оп­ределив так сознание, я хочу далее сказать, что им выделяется какая-то точка в мире и вплетенность ее в мировые сцепления. Эта точка выделена, и тем самым она дифференциальна, различительна. То есть сознание есть одно­временно и различение. Поскольку оно "появляется" только в горизонте допущения иного, постольку и выделенная точка становится не необходи­мой, а лишь возможной. Как одна из возможностей, которая реализова­лась»⁶. Только человек обладает сознанием, а это значит, что он имеет воз­можность переживать, испытывать как раз те вещи или состояния, которые естественным образом, т.е. через физиологические механизмы получить нельзя. Такие состояния непременно сопряжены с символами. Движение в сознании (или движение сознания, что одно и то же) записывается в соот­ветствии с синтаксисом. Философия есть запись его. Но оно может быть записано, поскольку оно ненаблюдаемо, только если у самого философа есть это движение, а не знак его. Кант говорил: самое трудное — это движение в сознании, отличая тем самым последнее, в частности, от выполнения ри­туала. Люди, писал он, могут выполнять ритуал, но не делать при этом са­мого главного — совершать движение души. Философ, по выражению М. Мамардашвили, — это ходячее сознание вслух. М. Мамардашвили пи­шет о том, что «сознание есть какая-то устойчивость живых форм, их тен­денция воспроизводить себя».

Интересные взгляды на сознание высказал отечественный философ, психолог и литературовед Михаил Михайлович Бахтин. Свою философс­кую позицию Бахтин соотносил с немецкой школой марбургского неокан­тианства Г. Когена, австрийской феноменологической традицией Э. Гус­серля, с русским символизмом; параллельно с Л.С. Выготским и незави­симо от него развивал идеи культурно-исторической психологии. Бахтин писал о критерии истинности гуманитарного знания, ключевым момен­том которого является «выяснение внутреннего ядра личности, в отноше­нии которого возможно только чистое бескорыстие». Он полагал, что фе­номен человеческой личности необходимо воспринимать как феномен культуры, а потому нужно объединить два мира — мир культуры и мир жиз­ни, уничтожив разделительную грань между мотивом поступка и его про­дуктом.

Его ранняя философская работа «К философии поступка» впервые была опубликована в ежегоднике «Философия и социология науки и техники» за 1984—1985 (1986) гг. Исходным пунктом бахтинской философской рефлек­сии является восприятие другого человека как говорящего (как слово) и как выглядящего, имеющего наружность (как тело) или, иначе говоря, грани­ца внешнего и внутреннего в человеке. В этой работе он говорил об «архи­тектонике личности» как необходимости жить не в сфере абстракций, а в

Мамардашвили М.К. Проблема сознания и философское призвание. Доклад, сделанный в Инсти­туте философии АН СССР в декабре 1987 г. (http://psylab.unn.ac.ru).

реальном мире, — и отвечать за свои поступки. Согласно концепции Бах­тина сознание есть диалог. Диалог не только внешний, но и внутренний, отраженный в самой структуре индивидуального сознания: высказывая свое, человек предвидит, предчувствует, мыслит о возражении, мнении дру­гого, имеет его в себе. Отсюда следовало, что психологию в отличие от иных наук нельзя строить, следуя формальной логике, поскольку предмет психо­логической науки — человеческое сознание, представляющее собой диа­лог, — противоречит законам формальной логики. Диалог есть всеобщая ос­нова человеческого взаимопонимания; «Диалогические отношения... — это почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение... Где начинается сознание, там... начинается и диалог. При объяснении — только одно сознание, один субъект; при понимании — два сознания, два субъекта... Понимание всегда диалогично»⁷.

БАХТИН Михаил Михайлович (1895-1975) — крупнейший мыс­литель XX в., работы которого в области философии и филологии ныне считаются классическими.

Человек появляется на свет как индивид во взаимодей­ствии его психофизиологических качеств, воплощающих родовую принадлежность человека. Только во взаимодей­ствии со средой, в общении с другими людьми индивид при­обретает качественные характеристики, он становится лич­ностью, тем больше личностью, чем больше он представлен в других. Понятие «другой» (собеседник, противник самого себя) становится ключевым для философии Бахтина, по­скольку личность становится личностью и познает себя как таковую только в соотнесенности с «другим». Основанием поступков, дей­ствий человека как личности, направленных одновременно вовне, на дру­гих и вовнутрь, на себя, является свобода, определяющая самодетермина­цию личности, реализующая ее жизнедеятельность (регулятивная функция культуры), позволяющая человеку выработать идею о самом себе.

Всякий человек, с точки зрения Бахтина, является «автором» по отноше­нию к другим людям, а те, в свою очередь, являются по отношению к нему «героями». Голос героя в любой момент проницаем для чужих голосов. В книге «Проблемы творчества Достоевского» (1929) вводит в обиход фи­лологии представление о «полифонизме» текста, т.е. таком типе повество­вания, когда слова героев звучат как будто из разных независимых источ­ников, — так игра разных инструментов в ансамбле образует полифонию. Его концепция диалога как способа взаимодействия личности с объектами культуры и искусства используется в социологии и психологии общения, при изучении диалогической природы сознания, психологии «внутренней речи», социальной ответственности личности.

Для психологии важны его идеи о диалогизме и полифонии сознания, об участии мышления и сознания в бытии, принцип триединства, когда тело, душа и дух рассматриваются в их взаимной связи. Важнейшее понятие со­чинений М.М. Бахтина является онтологическим условием существования

⁷ Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Художественная литература, 1979. С. 92, 289— 290.

«Я», условием жизни духовной переживающей личности, ибо путь спасе­ния «Я» возможен через спасение души, а «душа — это дар моего духа дру­гому». Только в состоянии нетождественности самой себе, вступая в собы­тие (диалог) с уникальностью «другого», личность достигает подлинной жизни и обретает собственную уникальность, творя новый мир понимаю­щего и самоутверждающегося духа, т.е. культуру.

Однако для творчества Бахтина была характерна также социологическая направленность. Ряд своих работ, как считают некоторые исследователи-литературоведы, он опубликовал «под маской», пользуясь псевдонимами

«В.Н. Волошинов» (книга «Филосо­фия и социология гуманитарных наук») и «П.Н. Медведев» (книга «Формальный метод в литературове­дении»). В настоящее время исследо­ ванию творчества Бахтина посвящены десятки монографий, выходят специ­альные журналы, где наследие мыслителя рассматривается с разных сторон (например, журнал «Диалог, Карнавал, Хронотоп»). Труды Бахтина дали мощный импульс развитию целого ряда научных дисциплин. Мировая на­ука получила в лице Бахтина не просто одного из наиболее глубоких мыс­лителей XX в. — русский ученый с его идеями культуры как диалога поста­вил проблему, к которой западная философия не была готова.

Если раньше лидирующими дисциплинами были философия логики, эпистемология, философия языка, то в последние годы на передний план выходит философия сознания. Она включает и проблемы когнитивной пси­хологии, и новомодную тему искусственного интеллекта, и лингвистику, и информатику. Одно из самых удачных объяснений, предложенных в после­днее время философами, принадлежит выдающемуся американскому фи­лософу X. Патнэм*, уподобившему соотношение между мозгом и сознани­ем соотношению между аппаратным и программным обеспечением компь­ютера. Теоретически, говорит Патнэм, поведение компьютера можно описать в аппаратных терминах. Аналогию Патнэм развивает другой фило­соф Д. Дэннет: мы наделяем организмы и машины сознанием всякий раз, когда предсказать их действия проще, если приписать им верования и же­лания. Дэннет называет этот подход «установкой на умышленность». Этой установкой по отношению к своему компьютеру мы пользуемся, когда го­ворим: «Глупая программа — не может отличить элемента данных Хот ко­манды 7» или: «Кажется, он принимает 2000-й год за 1900-й». С точки зре­ния Дэннета и Патнэм, соотношение между мозгом и сознанием никакой проблемы собой не представляет. Мозг — это сознание в определенной си­стеме описания, и наоборот. Вот почему вопрос о том, действительно ли компьютеры «думают», а собаки «решают», не представляет трудности. Не представляет трудности и вопрос о том, что такое человек. Людей, точно так же как и компьютеры, собак и произведения искусства, можно описывать множеством разных способов, смотря по тому, что вы хотите сними делать — разбирать для ремонта, переучивать, играть с ними, любоваться на них и т.д.¹'

Патнэм X. Философия сознания / Пер. с англ. Л.Б. Макеевой, О.А. Назаровой, А.Л. Никифоро­ва. — М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. Рорти Р. Против объединения (http://if.russ.ru).

Несколько особое положение занимает теория сознания, восходящая к французской социологической школе (Дюркгейм, Де Роберти, Хальбвакс и др.). Ее главная идея состоит в том, что индивидуальное сознание возникает в результате воздействия на человека сознания общества, под влиянием ко­торого его психика социализируется и интеллектуализируется; эта социа­лизированная и интеллектуализированная психика человека и есть его со­знание. При этом сознание неявно отождествлялось с знанием: сознание — это «сознание», продукт общения сознаний.

В психологии можно выделить два принципиально различающихся под­хода к определению сознания. В первом случае сознание рассматривается как совокупность некоторых когнитивных (познавательных) операций, связан­ных с субъективным переживанием своих мыслей, чувств, впечатлений и возможностью передавать их другим с помощью речи, действий или про­дуктов творчества. Сознание в данном случае — это знание, которое с помо­щью слов, математических символов и обобщающих образов художествен­ных произведений может быть передано, стать достоянием других членов общества, в том числе других поколений, в виде памятников культуры. Дру­гое определение сознания имезт своим истоком экспериментальную физио­логию. Она рассматривает сознание как определенное состояние бодрству­ющего мозга или как уровень реактивности мозга. Данная точка зрения предполагает существование различных уровней сознания — от глубокой комы до полного бодрствования.

Дата добавления: 2015-06-04