Рождественская словесность в школе 2 страница

Актуальные сегодня проблемы параметризации образованности, обученности, в частности, адекватности социальному заказу подготовки школьников к ЕГЭ по предмету русский язык (часть С) связаны с недостаточно разработанной методической интерпретацией компетентностных составляющих культурно-языковой личности. Если стабильные базовые учебные программы выделяют такие компетенции, как языковая, лингвистическая, коммуникативная; педагогическая образовательная направленность на социализацию предлагает в качестве ведущих компетенции: проблемную, информационную, коммуникативную, текстоцентрический подход и требования ЕГЭ (часть С): проблемную, этическую, социокультурную, а также все, что определяет уровень готовности к осознанному творческому смыслоконструированию.

Экспериментальная проверка (на практических занятиях со студентами педфака 1-3 курсов, филфака 2 курса, а также со школьниками выпускных классов) работы интуитивного критерия выделения проблемы текста (как сформулировано в заданиях ЕГЭ) показывает наличие новых проблем:

- дискурсивного изучения текста программного;

- концептуального осмысления авторского замысла;

- иерархизации обнаруженных «проблем»;

- классификации проблем в соответствии с уровнем (уровнями) прецедентности текста;

- идентификация уровня прецедентности текста с актуализацией системы доказательств собственных и авторских выводов.

Рассматриваемые тексты (программная классика) оказывались крайне неудовлетворительно освоены, смыслоконструирование оценочных аргументированных суждений вызывало серьезные затруднения. Так, текст «Дикий помещик», сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина (в программе 7 класса средней школы), сложен не только для анализа, но просто для чтения. Однако, когда потребовалось выделить проблемы, затронутые автором, в любой аудитории результаты были примерно одинаковые:

наиболее очевидными оказывались проблемы этнопрецедентного уровня (жизнь в России, недостатки создателей этой жизни, тяжелые условия русской жизни для простого народа и т.п.); далее обнаруживались проблемы социопрецедентного уровня (незащищенность угнетенных слоев населения; бесконтрольность, произвол облеченных властью); менее всего заметны проблемы личностно ориентированные (свобода выбора жизненной позиции; готовность и способность к взаимодействию с людьми; адекватной самооценки и пр.); а также универсально-прецедентные (условия и предпочтения жизни по принципам культуро- и природосообразности).

ЛИТЕРАТУРА

1. Ерахтина Т.А. Ключевые компетенции как результат личностно-ориентированного образования //Педагогическая наука и практика: проблемы и перспективы. Сб науч. ст. Вып 2.М. 2004, с. 77.

2. Клепиков В.Н. Формирование этической культуры школьников. Обнинск. 2007, с. 88.

3. Райфшнайдер Т.Ю. Оптимизация процесса социализации девиантных подростков //Инновационные технологии социально-педагогической поддержки и духовно-нравственного образования детей и молодежи: по материалам Международной научно-практической конференции «Эффективные инновационные технологии и опыт работы с «трудными» подростками»/ сост.- науч. ред. Н.Ю. Синягина А.Г. Болелова.М. 2008, с. 22.

4. Романичева Е.С. «Канон» и «актуальное чтение» в школьном курсе литературы// Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Вып.8. Т.2. 2009, с. 51-52.

5. Фридман М.Ф. Формирование нравственных убеждений у подростков с девиантным поведением//Проблемы развития личности и формирования здорового образа жизни. М. 2006, с. 57.

УЧИТЕЛЬ СЛОВЕСНОСТИ: СЛОВЕСНИК, ЛИТЕРАТОР, ЧИТАТЕЛЬ, ВОСПИТАТЕЛЬ…

Девальвация традиционных нравственных норм, утрата традиций, неопределенность ценностных систем, нарушение глубинных связей между поколениями, высокий темп обновлений в обществе, размывание государственных, этнокультурных, морально-этических границ привели к тому, что разговор с детьми о ценностно-смысловом наполнении жизни ведет порой только учитель литературы и русского языка. К сожалению, не так уж много достойных образцов для подражания рядом со школьниками, именно поэтому значимость знания и самообразования невелика среди большинства наших питомцев.

После проверки сочинений ЕГЭ эксперты констатировали, что выпускники школ в подавляющем большинстве не способны к анализу текста, вычленению главных его смыслов. Кроме того, у одиннадцатиклассников вызывает затруднение необходимость аргументировать свою точку зрения на абстрактные, отвлеченные от обыденности темы. Предложенные экзаменуемым тексты были наполнены философскими вопросами, на которые сложно предложить однозначный ответ. Например, о критериях подлинного искусства, смысле и назначении творчества, об исторической памяти человечества и путях приобщения к художественной культуре, о роли литературы в жизни людей и влиянии массовой культуры на молодежь, о ценностях человечества и об отношениях между людьми. Каждый из предложенных выпускникам текстов предполагал способность ребенка к осмыслению бытия на основе «жизненного и читательского опыта». Кроме того, что не все ребята увидели ключевые проблемы текстов, они не смогли прокомментировать произведения. Объясняя свое отношение к авторской позиции, подавляющее большинство учащихся продемонстрировало неспособность к рефлексии на темы «вечных», «открытых» вопросов о смысле жизни, любви, счастье, милосердии, порядочности, честности, ответственности, терпении, искренности, жертвенности. Элементы анализа изученных в средней школе художественных произведений были в сочинениях большой редкостью и ценными подарками для экспертов проверочной комиссии (4).

Усиление культуросообразности (культуродиалогичности, культуроцентричности и пр.) образовательного процесса выдвигает «принцип открытости, организационной и содержательной», означающей «расширение воспитательного поля»: каждый подросток получает возможность найти себя, свое место в «экспедиции», отправляющейся в далекий путь (2). М. Маклюэн: «На космическом корабле «Земля» нет пассажиров. Мы все экипаж …»; «Современная среда обитания человека – объект искусства: «планета приобрела статус произведения искусства»…следовательно, человек – это объект художественных манипуляций. На Земле, как на сцене «мирового театра», публика разыгрывает спектакль Жизни …»

Учитель, благодаря обращению к ярким событиям и судьбам великих и «простых» людей, к загадкам прошлого и тайнам настоящего, используя «голоса истории живые» в качестве «третьего собеседника» в разговоре с учениками, может уйти от прямолинейности воспитания, от назидательности и морализаторства. На столь обширном культурном поле легче найти точки пересечения интересов школьников и педагогов. Ведь только то, что значимо для самого учителя, может увлечь и его воспитанников. Включение ребят в сферу интересов взрослого может стать мощной силой развития их обоих. Тем более, что по данным специальных исследований, сами учителя чувствуют необходимость повышения своего культурного уровня и связывают с ним рост профессионального мастерства (2).

В рамках изучения курса «Основы православной культуры», наряду с большим количеством и разнообразием учебно-методических пособий, выпущены «Рабочие тетради» (1), где в образовательных целях предоставляются возможности «формирования общих и специальных умений и навыков…, ориентированных на выбор собственной точки зрения, на ее обоснование и доказательства…», «на сравнение и анализ различных философских учений и направлений в философии…», «на поиск дополнительных источников и учебной литературы» и т.п. В рамках изучения творчества Ф.М. Достоевского, например, к обсуждению с учащимися предлагаются избранные биографические факты (в частности, следующий эпизод: «Однажды родители будущего философа и поэта Дмитрия Мережковского привели своего сына к Достоевскому, чтобы тот оценил стихи мальчика. Послушав, Достоевский сказал: «Плохо, слабо. Страдать вам надо, молодой человек, страдать!» «Пусть не пишет, лишь бы не страдал!» - воскликнул отец ребенка. Как вы понимаете слова Достоевского?»(1; стр. 35). Знакомство с содержанием записных книжек и дневника писателя предполагает обсуждение высказываний Достоевского о русском национальном характере: «Характер русский добродушен: злых людей в России совсем даже нет. Но в России много исступленных»; «Никогда, даже в самые торжественные минуты его истории не имеет он гордого и торжественного вида, лишь умиленный до страдания вид; он воздыхает и относит славу свою к милости Господа»; «Изучите православие, это не одна только церковность и обрядность; это живое чувство, вполне, вот те живые силы, без которых нельзя жить народам. В нем даже мистицизма нет – в нем одно человеколюбие, один Христов образ. Находить вероисповедальную нетерпимость в русском человеке – грешно, просто грешно. Мало ли ни сыпалось обвинений на голову русского человека. Это стыдно» (1).

В статье Караулова намечается «траектория» исследования национально-культурной памяти русских как основной составляющей национального самосознания, коррелятом которого признается «Ассоциативный тезаурус». Нацинально-культурная память – это «кладезь сведений, эмоций, фактов, откуда мы в нашей повседневности и обыденности черпаем данные для ответа на сокраментальные вопросы: кто мы есть, откуда мы и куда идем; чем гордимся в своем прошлом и настоящем, а чего стыдимся; почему это так, а не иначе; и даже – зачем нам все это. Это не история в чистом виде, а то, как прошлое представлено в нашей сегодняшней мысли и как оно вписывается в наши знания о современном мире…Речь пойдет о тех образах, понятиях, представлениях, названиях, личностях, фактах, вещах, словах и «местах» из отечественной истории, которые живут в сознании, в спонтанной памяти среднестатистического носителя русского языка и актуализируются с разными целями в повседневно производимых ими текстах» (Ю.Н. Караулов «О национальной памяти великороссов», с. 145) (5).

Читатель требует от автора откровенности. На писателя в России всегда возлагалась особая просвещенческая миссия, роль демиурга, возвращения которой читатель и требует. Право носить имя писателя – это бремя творца и груз ответственности за влияние собственного Слова.

В потоке издающейся литературы можно выделить группы:

1. Писатели и поэты, слава которых пришлась на 70-80 годы 20 в. В. Белов, В. Распутин, А. Солженицын, А. Битов, А. Вознесенский и пр. Это авторы прошлого века, сохраняющие аромат той эпохи.

2. Авторы, популярные в 90-е годы. Постмодернисты. Зарекомендовали себя, как открыватели новых тенденций, нового взгляда на текст. В. Пелевин, В. Макание, Ю.Давыдов, Т. Кибиров, Г. Сапгир, И. Жданов, А. Парщиков и пр. Это литература пессимистическая, «декадентская», для создателей которой характерна утрата веры в высший смысл человеческого существования и апокалиптические мотивы, осознаваемые не вовне, а внутри личности как таковой. Не случайно один из сборников современной прозы, изданных в 90-е гг., носил символическое название «Новые «Цветы зла». Только составители, видимо, забыли, что Бодлер хотел через безобразное, от противного, утвердить в мире Прекрасное и Красоту.

Необходимо отметить и некоторые черты постмодернистской литературы, которые «отстоялись временем» и с успехом реализуются в СЛС (современная литературная ситуация):

- принцип коллажа (сочетание разнородных уровней и жанров; масскульта и элитарной литературы, сентиментального романа и высокой притчи, точнейших исторических реалий и стилизованных под них «виртуальных» документов, компиляция в языке разных стилей, искусная имитация стилей различных эпох);

- «римейки» - воссоздания, пересоздания, иронические переосмысления классических сюжетов;

- ирония, лежащая в основе практически любого постмодернистского текста;

- принцип игры с читателем;

- внутренняя противоречивость текста, многосмысленность, не подчиняющаяся однозначной трактовке.

Творческая свобода, в отличие от западных авторов, вызывает у русскоязычных писателей не феерическое ощущение радости от вседозволенности, а ужас и депрессию от наблюдения за сломом целостного устоявшегося мира.

Время этих авторов уже проходит. Они сделали дело, обозначили трагические и болевые точки нынешнего периода истории, наметили возможности новой структуры и теперь отходят на второй план, позволяя литературе вновь вернуть гуманистический пафос и надежду.

Женская проза представляет собой уникальное явление в современной литературе. Писательницы 80-х за последние двадцать лет не только не утратили своих позиций, но и год от года приобретают все большую популярность.

Т. Толстая, В. Токарева, Л. Улицкая, Г. Щербакова, Л. Петрушевская, Д. Рубина по-прежнему работают активно и сохраняют особенности чисто женского видения мира. Если мужская проза старается охватить явления масштабно, то прозаики-женщины добиваются типизации с помощью пристальных наблюдений за повседневностью, конкретными житейскими ситуациями – и как следствие – уделяют повышенное внимание деталям. Их образное мышление отличает яркая метафоричность, неожиданные и точные сравнения.

К недостаткам женской прозы можно отнести похожесть стилей (Мончаковская О.С., с. 39-46)

Образцы текстов В. Токаревой. Отрывки из трех рассказов:

1. - Может быть, его можно перевоспитать? – неуверенно предложила я.

- Он что, дошкольник? – спросила меня Лида. – Не понимает?

Я смутилась и сдвинулась на краешек дивана, а Лида, наоборот, села поудобнее.

- Значит, переделать его вы не можете. Позорить не хотите. Работать вам с ним противно, а уходить обидно, - подытожила я. – Что вы хотите?

Лида молчала. Она хотела, чтобы Потякин был честным человеком и ей приятно было бы с ним работать. Но это зависело не от нее и не от меня, а от Потякина.

Я чувствовала себя виноватой.

- И еще… сказала Лида. – Меня муж обманул…

Я обрадовалась, что Лида дала мне вторую попытку, на которой я могла бы как-то реабилитироваться.

- Мы с ним не были расписаны, но жили вместе пятнадцать лет. Детей воспитывали. Мы так хорошо жили…А потом он влюбился в одну и расписался с ней. А мне ничего не сказал. Жил то тут, то там…Я только через полгода узнала. Спрашиваю: это правда? Он говорит: правда. Я говорю: ну и иди к ней.

- А он?

- Ушел. А сейчас обратно просится.

Лида посмотрела на меня. Ее глаза были будто вымыты страданием.

- Я хочу спросить: пускать мне его обратно или нет?

- Это вы сами должны решить, - убежденно сказала я.

Лида опустила глаза в колени.

- Вы его любите? – расстроилась я.

- Я ему больше не верю.

- Тогда не пускайте.

Лида сморгнула слезу.

- А вы можете без него обойтись?

Лида потрясла головой и вытерла щеку ладонью.

- Тогда пустите.

- Я боюсь, он у меня половину площади отберет. Я ему не верю.

- Тогда не пускайте.

Лида стянула шапку и сунула в нее лицо.

Я отошла к окну и стала смотреть на улицу. За окном виднелся детский сад, похожий на оштукатуренный мавзолей. Во дворе бегали дети в цветных веселых демисезонных пальтишках. А мы с Лидой решали и не могли решить ее проблемы: мошенничество Потякина, предательство мужа.

Может быть, надо бороться с мошенничеством и предательством, и это будет правда.

А может быть, устраниться и не играть в эти игры, и это тоже правда.

А может быть, смириться и оставить все как есть: работать с Потякиным, жить с мужем. И это будет правда с учетом судьбы и диалектики.

Если бы можно было разложить правды, как помидоры: здоровые в одну сторону, а гнилые – в другую. Но, откровенно говоря, выбирать Лиде не из чего, и, если пользоваться терминологией овощной базы, весь шатер течет, и его надо списать… (ИЗВИНЮСЬ. НЕ РАССТРЕЛЯЮТ).

2. Ирочка сидела под деревом в шезлонге. Козы окружали ее. Библейская картина. Старик Хабаров каждый раз внимательно вглядывался в Ирочку. Однажды сказал:

- Ангела убили…

_ Почему - убили? Просто несчастный случай, - поправила Анна.

- Нет…- Старик покачал головой. – Люди убили ангела.

Он забрал пустую чистую банку и пошел с участка, сильно и, как казалось, раздраженно придавливая землю резиновыми сапогами.

- «Сумасшедший, - подумала Анна. – Крыша поехала».

Волосы у Ирочки отросли, глаза стояли на лице с неземным абстрактным выражением. Анна вспомнила, что у Ирочки неясно с родителями. Есть ли они? А может быть, действительно, она - ниоткуда. Ангел, взявший на себя зло мира.

В середине лета приехал травник. Привез бутылочку с новым настоем. И сетка тоже новая: три раза в день через каждые шесть часов. Десять утра, четыре часа дня, десять вечера. Все. Это уже легче. Это уже курорт.

Сидели на траве, ели клубнику со своей грядки. Пили козье молоко из тяжелых керамических кружек.

- Скажите…- осторожно спросила Анна. Она боялась показаться травнику сумасшедшей и замолчала.

- Ну…- травник посмотрел, как позвал.

- А может быть так, что Ирочка взяла на себя чужое зло?

- Вообще, вы знаете…Земля сейчас, если смотреть из космоса, имеет нехорошую, бурую ауру. Много крови. Зла.

- И что?

- Надо чистить Землю.

- Каким образом?

- Не говорить плохих слов, не допускать плохих мыслей, и не совершать дурных поступков.

- И все? – удивилась Анна.

- И все. Человек – это маленькая электростанция. Он может вырабатывать добро, а может – зло. Если он выбрасывает зло, атмосфера засоряется бурыми испарениями. И человек сам тоже засоряется. Надо чистить каналы.

- Какие каналы?

- Есть кровеносные сосуды, по ним идет кровь. А есть каналы, которые связывают человека с космосом. Вы думаете, почему ребенок рождается с открытым темечком? Мы общаемся с Солнцем. Солнце проникает в нас. Мы в него.

- Значит, зло поднимается к солнцу? – поразилась Анна.

- А куда оно девается, по-вашему?.. (Я ЕСТЬ, ТЫ ЕСТЬ, ОН ЕСТЬ)

3. В редакцию пришло письмо от рабочего Нечаева А.Б., в котором он поведал о конфликте с инженером Зубаткиным В.Г.

Конфликт возник на охоте. Они гнали зайца, бежали по осеннему раскисшему полю. Заяц широко, активно прыгал и вдруг сел, развернувшись лицом к преследователям. (Нечаев так и написал: лицом, не мордой). Нечаев и Зубаткин бежали к зайцу, а он смотрел, как они приближаются, и не двигался с места. Было непонятно: почему он сидит? Но когда подбежали и приподняли зайца, стало ясно: у него на каждой лапе налипло по килограмму грязи, и он не мог скакать, преодолевая четырехкилограммовый груз, равный весу своего тела. Заяц это понял и остановился. Но сидеть спиной к преследователям еще страшнее, и он развернулся, чтобы «встретить смерть лицом к лицу».

Зубаткин вернул зайца на место, сдернул с плеча винтовку и нацелился в упор, и это была уже не охота, а расстрел. Нечаев сдернул с плеча свою винтовку и нацелился в Зубаткина. И добавил, что если Зубаткин убьет зайца, то он, Нечаев, Зубаткина. Зубаткин рисковать не стал. Он опустил ружье и дал Нечаеву кулаком по уху. Нечаев драться и не собирался, но агрессия порождает агрессию, и он дал Зубаткину прикладом куда-то в челюсть. Посреди осеннего поля произошла большая драка с нанесением словесных оскорблений и телесных травм. А заяц сидел и смотрел, как охотники дерутся. Для него было самое время убежать, и если бы он мог, то так бы и сделал.

Вернувшись домой, Зубаткин подал в суд, хотя ударил первый…Челюсть ему починили в больнице, свинтив и закрепив какими-то штырями, и теперь он мог этой челюстью пользоваться. А Нечаева будут судить за хулиганство сроком до трех лет, и, хотя этот срок не особенно большой, у него на эти три года есть другие планы, а именно: вывести бригаду в отличники социалистического соревнования и довести сына из ясельного возраста до детсадовского.

Жена Нечаева пошла к жене Зубаткина попросить, чтобы она повляла на мужа и тот забрал заявление из суда. Зубаткин тоже виноват, но это видел только заяц, а зайца в свидетели не позовешь. Жена Зубаткина запросила тысячу рублей деньгами, после чего жена Нечаева плюнула ей в лицо, а та в свою очередь вцепилась ей в волосы. Произошел двусторонний разрыв отношений. Нечаев просит газету помочь ему, потому что газета - это выражение общественной нравственности, а нравственность должна быть на стороне зайца, а не на стороне Зубаткина (ДЛИННЫЙ ДЕНЬ).

С хорошими результатами может проходить в школе (как показала практика) изучение текстов «полусказок» Ф.Д. Кривина (сказок Андерсена, Шварца, Петрушевской и пр.), например, по технологии «шесть шляп мышления».

ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА

Жил-был добрый волшебник. Он мог превращать песок в сахар, а простую

воду в молоко, но он ничего этого не делал, так как был убежден, что чудес

на земле не бывает.

Пошел он однажды на край света. Пришел, свесил ноги через край и сидит,

смотрит вниз - на звезды и луну, на разные планеты.

Вдруг добрый волшебник почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. Он

скосил глаза и увидел петуха, который пристроился на самом краю и

преспокойно клевал звезды.

- Что ты делаешь! - забеспокоился добрый волшебник. - Ведь так мы

останемся без звезд.

Петух перестал клевать.

- И правда, - сказал он, - мне это как-то не пришло в голову. Но

согласитесь - здесь же больше нечего клевать.

- А зачем ты забрел на край света? - спросил добрый волшебник.

- У меня просто не было другого выхода, - сказал Петух. - Так сложилась

жизнь - ничего не поделаешь.

Доброму волшебнику захотелось узнать, как складывается жизнь у петухов,

и петух охотно ему рассказал.

Оказывается, он вовсе не был петухом. Он был таким же человеком, как

добрый волшебник, только помоложе. Петух даже уверял, что у него была жена,

очень красивая женщина, которую он любил больше всего на свете. Он так любил

свою жену, что друзья стали над ним посмеиваться.

- И вот один из них, - сказал Петух, - колдун по образованию, превратил

меня в петуха... И теперь мне нравятся все курицы... - Петух опустил глаза.

- Вот поэтому я сбежал на край света.

- Если бы меня кто-нибудь расколдовал, - закончил Петух. - Я мог бы

вернуться к своей жене и опять жить по- человечески...

- Да, если бы, - вздохнул волшебник. - Но чудес не бывает.

Так они сидели на самом краю света и говорили о жизни. Потом волшебник

спохватился:

- Однако, что же мы здесь сидим? Надо идти устроиться где-нибудь на

ночь.

Они шли по краю света, как по берегу большой реки. То и дело Петух

окликал волшебника:

- Посмотрите, какая хорошенькая курочка! - и тут же начинал себя

ругать: - Ах, какой я все-таки... Бессовестный, непутевый...

Поздно вечером набрели на берлогу медведя.

- Заходите, - пригласил Медведь, - хотя угощать у меня особенно нечем.

На краю света с продуктами - сами понимаете...

- А как ты попал на край света? - спросил добрый волшебник.

- Можно и рассказать, - сказал Медведь, усаживая гостей. - Это целая

история.

- Дело в том, что я не медведь, а петух, - сказал Медведь. - Я пел и

зарабатывал довольно неплохо. Было у меня вволю и пшеницы, и овса, и

кукурузы... Это так чудесно - быть петухом, - вздохнул Медведь и посмотрел

на Петуха, ища сочувствия. - Если бы не мед, я бы и сейчас жил, горя не

знаючи...

- Какой мед? - спросил волшебник. - Ты же говорил о зерне.

- Да, зерна у меня хватало. Но мне захотелось меда. Я много слышал о

нем, и, понимаете... мы же никогда не довольны тем, что имеем... И вот

однажды, когда стемнело, я забрался на пасеку…

Медведь замолчал. Ему было совестно рассказывать о том, что произошло

дальше. Но раз уж начал - надо досказать.

- Осторожно, чтобы не разбудить пчел, я залез в улей и стал пробовать

мед. Он оказался совсем невкусным, но я столько о нем наслышался, что уже не

мог остановиться. Я уплетал мед за обе щеки и уже подумывал, как бы утащить

с собой улей, но вдруг почувствовал, что со мной что-то происходит.

Медведь отвернулся и стал сморкаться в тряпочку.

- Можете себе представить, - продолжал он. - Перья и крылья мои куда-то

исчезли, а вместо них появилась шерсть и вот эти лапы. И самое главное - я

потерял голос. Вот послушайте.

Медведь заревел так, что все вокруг содрогнулось.

- Нет, ничего, голос как будто есть, - робко заметил волшебник, но

Медведь только лапой махнул:

- Э, разве это голос! Вот прежде было...

Медведь попробовал показать, что у него было прежде, но опять заревел и

смутился:

- Нет, не получается. Эх, если б мне опять петухом стать!

- Ничего не поделаешь, - вздохнул добрый волшебник. - Чудес не бывает.

- Привет честной компании, - послышалось сверху, и в берлогу заглянул

человек.

- Ты кто? - покосился на него Медведь. - Часом, не охотник?

- Да нет, какой из меня охотник, - сказал Человек. - Я и не человек

вовсе. Медведем родился, медведем и состарился. Да вот на старости лет

захотелось стать человеком. Человеку, думал, легче, человеку и пенсию дают.

Только вижу теперь - ох, нелегкое это дело быть человеком! Вот и хожу, ищу -

кто бы меня опять в медведя переколдовал.

Волшебник покачал головой:

- Чудес не бывает...

Сидят они в медвежьей берлоге, а настроение у всех - ой, не веселое!

- Эх, кабы мне быть человеком! - сокрушается Петух.

- Кабы мне быть петухом! - вторит ему Медведь.

- Кабы мне быть медведем! - вздыхает Человек.

Надоело это все доброму волшебнику, не выдержал он и крикнул:

- А, да будьте вы все кем кто хочет!

И тотчас же стали все, кем кто хотел, потому что пожелал этого не

кто-нибудь, а волшебник.

Петух стал человеком.

Медведь - петухом.

Человек - медведем.

Посмотрел волшебник - сидят в берлоге петух, медведь и человек - и

вздохнул:

- Я же говорил, что чудес не бывает!

Но компания и та, и словно уже не та. Ободрились все, повеселели. Петух

песни поет.

Медведь лапу сосет, другой лапой закусывает.

А человек - просто так сидит, улыбается.

«Что с ними произошло? - удивляется волшебник. - Неужто и вправду

случилось чудо?»

Но недолго ему пришлось так раздумывать. Вот уже и петух перестал петь,

и медведь оставил свою лапу, и человек улыбаться перестал.

- Эх, - вздохнул петух, - благое дело быть медведем. Залезть в берлогу,

лапу сосать...

- Нет, - возразил ему медведь, - человеком все-таки лучше...

А человек ничего не сказал. Он посмотрел на петуха и задумался.

«А мне уж казалось, чудо произошло, - подумал волшебник, глядя на эту

компанию. - Нет, что там ни говори, а чудес на земле не бывает!»

ЛИТЕРАТУРА

1. Афанасьева А.А. История философской мысли: 11 класс. Рабочая тетрадь. М. Основы православной культуры. 2006, с. 39.

Дата добавления: 2015-06-30