Приверженность культуре

Вторая область бытия интеллигенции — это мир высших ценностей, мир идеальных образцов. «Приверженность к куль­туре», «одержимость духом» принято считать ее родовой ха­рактеристикой. Но дышать разреженным воздухом абсолюта невозможно, в нем можно только умереть. Бытие абсолюта двусмысленно, прикосновение к нему опасно, абсолютный свет оказывается мраком, «слепящим мраком». Освоение мира абсолюта, вовлечение в несовершенный мир совершенных образ­цов возможно только символическим путем.

Но всеобщее жаждет воплотиться в единичное, целое абсо­люта — в целостность социума, символическая жизнь культу­ры — в повседневную жизнь. Приверженность интеллигенции культуре и означает осуществление «синтеза субъективного развития и объективных ценностей»¹. Интеллигенция оказы­вается посланником абсолюта, но не его полновластным вла­дельцем. Она — лишь посланник и вестник, но не творец жиз­ни по культурным образцам.

«Культурное представительство» может быть осуществлено двумя путями. Первый путь — путь хранения культурных цен­ностей, путь традиционализма, символизирующего устойчи­вость общества, незыблемость его основ. Традиция не есть фор­ма памяти. Традиция — форма бытия вечности в истории. В традиции нет историчности, история отрицает традицию. Все носители традиционного сознания сливаются в одно лицо, как раб Елиезер, служащий длинной веренице библейских патри­архов в романе Т.Манна «Иосиф его братья». Традиция — это нерефлексированное бытие культуры в истории, это «знак веч­ности», вечное возвращение, бесконечно длящийся миг.

Другой путь — путь переоценки существующего несовер­шенства с точки зрения абсолютного совершенства. Этот путь предполагает, что все события прошлого и настоящего освобож­даются от патины истории, от дымки невозвратности, окуты­вающей их, от множества извиняющих и оправдывающих объектных обстоятельств. Реальная история как бы заранее «прощает», поскольку на любом злодействе лежит печать вре­менности. «Послушайте, еще меня любите за то, что я умру», — писала Марина Цветаева. Оборотная сторона прощения — заб­вение. Быстротечное время всем выдает индульгенции за гре­хи. Историческая память оказывается фикцией. Социум «по­мнит» только свое настоящее, прошлое нужно лишь как оправдание или проклятие настоящему. Бескомпромиссное пришествие ценностей в историю означает рассмотрение всех исторических событий под знаком вечности, абсолюта, то есть отрицание истории. Мы будем намертво прибиты к вечности, что проблематизирует каждый шаг субъекта исторического действия, требуя от него постоянной соотносительности с абсолют­ными ценностями, абсолютного авторства своих поступков, абсолютной ответственности. Все кровавые реалии прошло­го, которые для современного человека предстают в романти­ческом ореоле, в этом случае вечно будут рядом с ним. По фор­муле «никто не забыт и ничто не забыто» жить нельзя. Более того, ощущение абсолютного авторства в мире истории создает непреодолимую преграду творческого отношения к ценности:

человек не сможет «забыть» о великих достижениях прошлого и перестанет творить. История — это умение забывать, культур­ные ценности должны «умереть» в истории.

Как путь традиционализма, так и путь абсолютного автор­ства грозят гибелью культуре. Вовлечение в нашу жизнь воз­вышенного и совершенного сопряжено с огромными трудностя­ми. Общество должно и помнить о вечном, и уметь забывать о нем. Интеллигенция помогает заделать «бреши» в нашем чув­стве вины и ответственности с помощью символа, слова. Мы как бы создаем вещное инобытие нашего культурного авторства истории, его символическое воплощение в ритуалах покаяния, в памятниках, мемориалах, мемуарах. Тем самым мы отделя­ем от современности совершенное в прошлом, создаем крючок, на который мы на время вешаем все то, что мешает нам, трево­жит нас, и... оставляем там навеки. Интеллигенция не только берет на себя это сложное дело, но и сама становится, пожалуй, основным символом культурного авторства со всеми его нераз­решимыми антиномиями, она и есть основной «крючок», на который общество вешает свои неудачи и потери. Фактически интеллигенция осуществляет особым, только ей доступным способом функцию автономизации сферы абсолютных ценнос­тей, останавливает экспансию абсолюта в жизнь, выполняя тем самым одну из функций регуляции общественной жизни.

Дата добавления: 2015-06-27