А геологическая природа 7 страница

==198

мерности в ней все-таки нет. Прочие интервалы, именуемые целыми тонами, тоже, как уже аамечено, не вполне равны, но различаются между собой как большие (tons majeurs) и малые тоны (tons mineurs). К первым принадлежат интервалы до-ре, фа-соль и ля-си, равные между собой, ко вторым - интервалы ре-ми и соль-ля, которые тоже равны между собой, но отличаются от первых, будучи не вполне целыми тонами. Это незначительное различие интервалов называется в музыке коммой. Но основные определения квинты, кварты, терции и т. д. должны оставаться основанием системы; формальная равномерность следования отходит на второй план. Можно сказать, что ухо, чисто механически переходящее от тона к тону согласно безотносительной арифметике (1,2,3,4) и зафиксировавшее отношение 1 к 2, должно отступить перед ухом, удерживающим отношения абсолютного подразделения. К тому же отмеченное различие крайне незначительно, и ухо следует за внутренними гармоническими отношениями как преобладающими.

Гармоническая основа и равномерность следования дают здесь, таким образом, первую противоположность. И так как оба этих принципа в точности пе согласуются друг с другом, то можно опасаться, что при дальнейшем развитии системы тонов это различие определеннее выступит наружу - именно тогда, когда один из тонов, образующих гамму при данном основном тоне, будет сам принят за основной (какой тон берется за основной, само по себе безразлично, потому что все они равноправны) п когда те же самые тоны должны будут войти в новую гамму, и притом на протяжении нескольких октав. Например, если соль - основной тон, то ре - квинта; но по отношению к си то же самое ре есть терция, по отношению к ля - кварта и т. д. Один и тот же тон должен быть то терцией, то квартой, то квинтой; на инструментах с неизменным строем этого нельзя добиться полностью. Здесь-то упомянутое различие и выступает более заметно при дальнейшем развитии системы. Тоны, правильные в одной тональности, становятся неподходящими в другой, чего не было бы, если бы интервалы были равны. Это сообщает тональностям внутреннее различие, т. е. такое, которое покоится на соотношении тонов их гаммы. Известно, например, что если квинту от до (соль) выбрать за основной тон и взять ее квинту ре, а потом взять следующую квинту и т. д., то иа фортепиано

==199

одиннадцатая и двенадцатая квинты окажутся нечистыми и уже не подойдут к системе, в которой эти тоны были бы настроены по до, по отношению к последнему это будут, следовательно, фальшивые квинты. В результате произойдет изменение дальнейших тонов, полутонов и т.д., в области которых нечистота, разнобой и дисгармония обнаружатся еще гораздо раньше. Эту путаницу устраняют насколько возможно тем, например, что распределяют неравенства строго равномерно. Так, были даже изобретены совершенно гармоничные арфы, на которых каждая система, с исходным до, ре и т.д имеет свои собственные полутоны. Вообще же а) с самого начала несколько уменьшали квинту, чтобы различие распределилось равномерно. Но так как это коробило тонкий слух, то приходилось в) ограничивать диапазон инструмента шестью октавами (хотя на инструментах с неизменными, нейтральными тонами и в этих пределах встречается довольно отклонений), вообще приходилось меньше играть в таких тональностях, в которых появляются подобные диссонансы, или избегать отдельных сочетаний, в которых нечистота тонов особенно заметна.

Остается еще сказать о том, каково объективное явление гармонического, - о его предметной действительности. Тут встречаются явления на первый взгляд парадоксальные, так как для них нельзя указать основания в чисто слуховой стороне звуков и понять их возможно только из числовых отношений. Если, во-первых, заставить колебаться струну, то она сама собой делится в процессе колебания согласно этим отношениям; это своеобразный, имманентный факт природы, деятельность формы в самой себе. Раздается не только основной тон (1), но и квинта следующей октавы (3), и терция третьей октавы (5), опытное ухо различает сверх того еще октаву основного тона (2) и его двойную октаву (4). Слышатся, следовательно, тоны, представляемые целыми числами 1,2,3,4,5. Дело в том, что ввиду наличия у колеблющихся струн двух закрепленных точек в середине образуется узел колебания; этот узел вступает в свою очередь в отношение с конечными точками, и так возникает явление различного, проникнутого гармонией.

Второе обстоятельство заключается в том, что возможно появление звуков, которые не извлекаются непосредственно, но вызываются извлечением других. Что задетая струна издает какой-то тон, потому что она обла-

К оглавлению

==200

дает им, считается понятным. Но труднее понять, почему при извлечении нескольких тонов бывает слышен только один тон или почему при извлечении двух тонов раздается третий. Это основано на природе взаимоотношения все тех же числовых определений. а) Первое из названных явлений состоит в том, что если взять тоны, находящиеся в известном отношении, и ударить сразу по всем соответствующим струнам, то будет слышен только основной тон. У органа, например, имеется регистр, в котором при нажатии на одну клавишу извлекается пять трубных тонов. Хотя каждая труба имеет свой особенный тон, однако в результате этих пяти тонов получается только один. Это имеет место, когда этими пятью тонами: являются: 1) основной тон до; 2) октава к до; 3) квинта (соль) следующей октавы; 4) третье до; 5) терция (ре) еще более высокой октавы. Тогда слышен только основной тон до; и это происходит вследствие совпадения колебаний. Правда, указанные различные тоны должны быть определенной высоты, не слишком низкими и не слишком высокими. Объясняется же это совпадение следующим образом. Пока нижнее до совершает одно колебание, его октава совершит два. Соль этой октавы совершит за то же время три колебания, ибо ближайшая квинта совершает 1 1/2 колебания и, стало быть, наше соль - три. Третье до совершает четыре колебания. Его терция совершает пять колебаний за время одного колебания основного тона, ибо терция совершает против основного тона 5/4 колебания, терция же третьей октавы в четыре раза больше, т. е. пять колебаний. Следовательно, колебания в данном случае таковы, что колебания остальных тонов совпадают с колебаниями основного тона. Соответствующие этим тонам струны относятся друг и другу, как 1, 2, 3, 4, 5; и все их колебания заканчиваются одновременно, ибо после пяти колебаний наиболее высокого тона завершаются как раз четыре, три, два и одно колебание более низких. Вследствие этого совпадения и слышно только одно до.

в) Так же обстоит дело и во втором случае, когда при: ударе по двум различным струнам гитары обнаруживается тот удивительный факт (опыт Тартини), что кроме их тонов слышен еще третий, который не есть, однако, смешение двух первых, не есть нечто абстрактно-нейтральное. Если, например, взять до и соль известной высоты, то слышен также призвук до нижней октавы.

==201

Объясняется это явление так. За время одного колебания основного тона квинта совершает 1/2 колебания (или три sa время двух колебаний основного тона). Пока основной тон еще не завершил своего первого колебания, уже начинается второе колебание квинты. Но второе колебание до, начинавшееся во время второго колебания соль, заканчивается одновременно с третьим колебанием этого последнего, так что совпадает и новое начало их колебаний. <Существуют моменты, - говорит поэтому Био <Traite de Physique>, II, р. 47), - когда колебания достигают уха одновременно, и другие моменты, когда они доходят отдельно>, как если бы кто-нибудь делал три шага за то же время, пока другой делает два: в этом случае после каждых трех шагов первого и двух шагов второго оба начинают шаг вместе. Так получается попеременное совпадение после каждых двух колебаний до. Это совпадение происходит вдвое медленнее или наполовину менее быстро, чем колебание до. Но при вдвое меньшей частоте колебания одного тона по сравнению. с другим получается нижняя октава, которая совершает одно колебание за время двух колебаний верхнего тона. Вполне чисто настроенный орган лучше всего воспроизводит это явление. Мы слышим, таким образом, нижнюю октаву даже, например, на монохорде, на котором непосредственно ее вовсе нельзя извлечь. Аббат Фоглер 96 основал на этом своеобразный способ конструкции органа: несколько труб, из которых каждая обладает собственным тоном, издают вместе другой чистый тон, для которого уже не требуется особой трубы и особой клавиши.

Если бы в вопросах гармонии мы захотели довольствоваться только слухом, не вдаваясь в отношения чисел, то мы ни в коем случае не могли бы объяснить, как это одновременно слышимые тоны, будучи различны между собой, воспринимаются слухом как один тон. В вопросах гармонии нельзя, следовательно, ограничиваться слухом, но необходимо знать и объективные определения. Дальнейшие подробности составляют уже предмет физики и теории музыки. Но то, что изложено выше, относится сюда, поскольку тон есть именно эта идеальность в механическом, так что его определенность должна быть постигнута как механическая и он должен быть познан в своих механических свойствах.

==202

§ 302 Звук есть смена специфической внеположности материальных частей и ее отрицания, - он есть только абстрактная или, так сказать, только идеальная идеальность этой специфичности. Но тем самым эта смена сама непосредственно является отрицанием материального специфического устойчивого существования; это отрицание есть, таким образом, реальная идеальность удельного веса и сцепления, т.е. теплота.

Примечание. Нагревание звучащих тел - звучащих как от удара, так и от трения друг о друга - есть проявление теплоты 97, возникающей согласно понятию вместе со звуком.

Прибавление. Проявляющееся в звуке в-самом-себебытие само материально, оно властвует над материей и приобретает, таким образом, чувственное наличное бытие через насилие над материей. Так как в-самом-себе-бытие как звучание есть лишь обусловленная индивидуальность, но еще не реальная тотальность, то его самосохранение - только одна сторона дела; другая состоит в том, что эта проникнутая в-самом-себе-бытием материальность подвержена также разрушению. С этим внутренним сотрясением тела в самом себе связано поэтому не только снятие материи в идеальном смысле, но и ее реальное снятие через теплоту. Это специфическое самообнаружение тела как того, что себя сохраняет, переходит в отрицательность самого себя. Взаимодействие его сцепления в самом себе есть вместе с тем инополагание (Anderssetzen) его сцепления, начало упразднения его застылости; а это и есть теплота. Так, звук и теплота непосредственно сродни друг другу; теплота есть завершение звука, обнаружившаяся в материальном отрицательность этого материального; звучание может действительно дойти до того, что тело лопнет или расплавится, а стекло можно даже расколоть пополам пронзительным криком. Для представления звук и теплота, конечно, разнородны; и может показаться странным столь тесное их сближение. Но когда, например, бьют в колокол, он нагревается; и это нагревание приходит к нему не извне, а полагается его собственным внутренним содроганием. Разгорячаются не только музыканты, но и инструменты.

==203

d. Теплота

§ 303

Теплота есть возвращение материи в свою бесформениость, в свою текучесть, торжество ее абстрактной гомогенности над специфическими свойствами 98; ее абстрактная, только в-ссбе-существующая как отрицание отрицания непрерывность здесь положена как активность. Формально, т. е. со стороны пространственного определения вообще, теплота обнаруживается поэтому как расширение, она снимает ту ограниченность 99, которую представляют собой спецификации безразличного заполнения пространства.

Прибавление. Поскольку реальная связь разлагается, уступая насилию, ее разрыв и распад как таковой есть только разложение пассивного количественного сцепления, хотя он и здесь уже обнаружился перед нами в своеобразной определенности (296). Зато другая форма разложения - теплота - связана исключительно со специфическим, качественным сцеплением. Между тем как в звуке главную роль играет отталкивание, отпор внещнему насилию в виде устойчивого сохранения формы и содержащих в себе форму частей, в теплоте на первый план выступает притяжение 100: тело со специфическим внутренним сцеплением, отталкивая от себя насилие, вместе с тем в самом себе уступает ему. Когда сцепление и твердость преодолеваются, устойчивое существование частей полагается идеально, и, следовательно, эти части изменяются. Этот переход тела в текучее состояние есть колыбель теплоты, где умерщвляется звук; ибо текучее как таковое уже не звучит больше, как не звучит все только негибкое, хрупкое, рассыпчатое. Теплота есть распад тел, но не на отдельные массы, а с сохранением внутренней связи; она есть это интимное, внутреннее разложение их отталкивания, раздельности их частей. Теплота сообщает, таким образом, телу еще более интимное единство, чем форма; но это единство лишено определений. Это разложение есть торжество самой формы; внешнее насилие, то, что составляет силу в качестве косной, держащейся на отталкивании материи, изничтожает само себя. Это разложение опосредствовано сцеплением; без него насилие только раздробляет, как камень может быть только раздроблен. Наличие одной лишь твердости ставит препону передаче тепла: тут нужна связь как

==204

внутренняя текучесть и растяжимость - нужна та внутренняя упругость, благодаря которой частицы проникают друг в друга, т.е. нетвердость, гибкость, разрушающая вместе с тем устойчивое существование частей в их взаимной связи. Форма сохраняется как душа в процессе плавления; но и разрушение формы полагается огнем.

Таким образом, отталкивание, отпор внешнему насилию и покорность ему изнутри - звук и жар - противоположны друг другу; но вместе с тем первое переходит во второе. Следы этой противоположности сохраняются и на высших ступенях природы в органическом царстве, где самость сохраняет себя в самой себе как идеальное и где жар увлекает ее наружу, в реальное существование. Растениям и цветам принадлежит по преимуществу разнообразие и чистое, абстрактное выявление красок во всем их блеске; их самость, увлеченная внешним светом наружу, изливается в наличное бытие потоком света. У животных краски более тусклы. А среди пернатых, выделяющихся в животном царстве роскошью расцветки, именно у тропических птиц, их самость увлечена, как у растений, в их растительную оболочку, в их оперение, светом и жаром тропического климата; северные птицы уступают им в этом отношении, но зато лучше поют, как, например, соловей и жаворонок, которые не встречаются в тропиках*. Таким образом, у тропических птиц именно благодаря жаре это в-самом-себе-бытие, это раскрытие их внутренней идеальности в голосе не сохраняется в самом себе, а расплавляется и выгоняется наружу в виде * <Путешествия> Спикса и Марциуса 101, т. 1, стр. 191: <В этих лесах (бразильских, за Санта-Круцем) мы впервые обратили внимание на пение серовато-коричневой птицы, вероятно дрозда, которая водится в кустах и в сырых лесных оврагах и поет по многу раз всю гамму от си до верхнего ля, не пропуская ни одного звука. Обыкновенно она издает каждый звук от четырех до пяти раз и затем незаметно переходит к следующей четверти тона. Певцам американских лесов принято отказывать во всякой гармоничности звуков, признавая за ними только роскошь окраски. Но если верно, что нежные обитатели жаркого пояса отличаются больше своей роскошной расцветкой, чем разнообразием и силой издаваемых ими звуков, если они и уступают по ясности и мелодичности пения нашему соловью, то во всяком случае упомянутая небольшая птичка доказывает, что хотя бы основы мелодического пения им тоже не чужды. Впрочем, вполне возможно, что если когда-нибудь бразильские леса перестанут оглашаться почти нечленораздельными воплями выродившихся людей, то и многие пернатые певцы этих лесов станут петь более мелодично>.

==205

металлического блеска краски, т. е. звук исчезает в теплоте. Правда, голос есть уже нечто высшее, чем звук; но и в голосе сказывается эта противоположность палящему зною климата.

§ 304 Это реальное отрицание своеобразия тела есть, следовательно, то его состояние, в силу которого оно в своем наличном бытии не принадлежит положительно самому себе; это его существование есть, таким образом, общение с другими и передача себя им - внешняя теплота. Пассивное отношение телесного к последней основано на непрерывности материального, наличествующей в себе в удельном весе и сцеплении; благодаря этой первоначальной идеальности модификация удельного веса и сцепления 102 не может быть действительной границей для названной передачи, для полагания общения.

Примечание. То, что лишено сцепления подобно шерсти и в себе лишенное сцепления (будучи хрупким, как стекло), хуже проводит тепло, чем металл 103, который обладает крепкой, неразрушимой непрерывностью. Вода и воздух также плохо проводят тепло, потому что в них нет сцепления и потому что это вообще еще нетелесные (unkerperliche) материи 104. Способность теплоты передаваться, благодаря чему она может быть отделена от тела, в котором присутствовала сначала, являясь, таким образом, чем-то самостоятельным и приходящим к телу извне 105; связанные с этим дальнейшие механические определения, которые могут быть сведены к распространению (например, отражение вогнутыми зеркалами); наконец, встречающиеся в теплоте количественные моменты - все это и привело главным образом к представлению о теплоте как о чем-то самостоятельно существующем, как о какой-то тепловой материи. Едва ли, однако, решатся назвать теплоту телом или хотя бы только чем-то телесным; и это уже показывает, что явлекие особенного наличного бытия допускает различные категории. Так и проявляющаяся в теплоте ограниченная обособленность и ее отличимость от тел, в которых она присутствует, недостаточна для применения к ней категории материи, которая есть прежде всего тотальность в самой себе, обладающая по крайней мере тяжестью. Отмеченная черта обособленности состоит почти исключительно в том, что теплота в процессе передачи является

==206

внешней по отношению к наличным телам. Опыты Румфорда 106 с нагреванием тел посредством трения, например при просверливании пушек, уже давно могли бы совершенно устранить представление об обособленном, самостоятельном существовании теплоты 107; здесь слишком недвусмысленно обнаруживаются возникновение и природа теплоты как некоего состояния. Абстрактное представление материи содержит само по себе определение непрерывности, которая означает возможность передачи, и в качестве активности есть ее действительность 108; активностью же эта в себе сущая непрерывность становится как отрицание формы - удельного веса и сцепления, а в дальнейшем и образа (die Gestalt).

Прибавление. В мире явлений звук и теплота суть в свою очередь явления. Способность передаваться и факт передачи есть главный момент природы состояния, ибо состояние есть существенно общее определение и зависимость от окружающего. Следовательно, теплота способна к передаче потому, что она определена как явление, и не просто как таковое, но внутри поля, в котором предполагается реальность материи; это бытие, являющееся вместе с тем видимостью, или видимость, еще не являющаяся бытием. Бытие - это связное тело; его разложение, отрицание связности есть видимость. Теплота есть, таким образом, не материя, а отрицание этой реальности, но уже не абстрактное отрицание подобно звуку и еще не завершенное отрицание, каковым является огонь. Как материализованное отрицание или отрицательная материализация она есть наличное, и притом в форме всеобщности, совместности (Gemeinsarnkeit); она в такой же мере есть еще реальная устойчивость, как и отрицание, - налично сущая пассивность вообще. Как это, лишь являющееся отрицание, теплота не существует для себя, но зависит от другого.

Если, таким образом, теплота есть существенно то, что распространяется и тем самым уравнивает одно тело с другими, то это распространение может быть извне ограничено поверхностями: так, теплоту можно сконцентрировать при помощи зажигательных стекол и вогнутых зеркал; этим способом можно сконцентрировать даже холод; такой опыт был, помнится мне, поставлен г-ном проф. Пикте 109 в Женеве. Но от того своего свойства, в силу которого они могут быть положены как являющиеся, тела не могут избавиться: они от природы таковы,

==207

что их связанность может подвергнуться отрицанию. Таким образом, они суть в себе то, что становится налично сущим в теплоте; и это в-себе-бытие и есть их пассивность. Ибо пассивно именно то, что обладает только в-себе-бытием; так, например, человек, который разумен только в себе, есть пассивный человек. Сообщенное состояние есть, следовательно, определенность, полагаемая другими с этой в себе сущей стороны - в нем является вообще только ее в-себе-бытие; но оно должно быть действительным и как деятельность. Явление оказывается, таким образом, двояким: это есть деятельное, полагающее начало явление, с одной стороны, и пассивное - с другой. Так, одно тело может обладать внутренним источником теплоты, другие получают ее извне, как нечто привходящее. Переход от первоначального возникновения тепла из нарушений сцепления к внешнему отношению, состоящему в привхождении к другому чего-то уже наличного, как это имеет место при передаче тепла, - этот переход раскрывает отсутствие самости в подобных определениях; тяжесть, вес, напротив, не могут передаваться от тела к телу.

Так как природа теплоты есть вообще идеализация специфической реальной внеположности и так как, согласно нашему утверждению, она основана на этом отрицании, то с этой стороны не может быть и речи о какой-нибудь тепловой материи. Допущение тепловой материи, так же как и звуковой, покоится на том принципе, что все производящее чувственное впечатление должно иметь и чувственно устойчивое существование. И хотя понятие материи было тут настолько расширено, что отказались даже от ее основного определения, от свойства тяжести, допустив вопрос о весомости или невесомости подобных материальных начал, однако, все еще продолжали предполагать объективную устойчивость вещества как чего-то неразрушимого и самостоятельно существующего, того, что может появляться и исчезать, увеличиваться и убывать в данном месте. На этом внешнем привхождении и останавливается рассудочная метафизика, возведя его на уровень первоначального отношения, особенно по отношению к теплоте. Говорят о проявлении тепловой материи, о ее накоплении, о ее скрытом присутствии там, где ее нельзя обнаружить и где впоследствии все же появляется теплота. Но если решающее значение в вопросе о материальности теплоты должен иметь опыт, при-

==208

чем самые ничтожные обстоятельства часто становятся поводом для бесплодного умничанья, то надо сказать, что опыт графа Румфорда, поставленный с целью точного подсчета выделяющейся теплоты при просверливании пушек, особенно резко обернулся против теории материальности теплоты. В самом деле, вопреки утверждению, что возникающий при этом в стружках сильный жар извлекается трением из соседних тел, Румфорд доказал, что он порождается в самом металле; он окружил испытуемое тело деревянной обкладкой, которая как плохой проводник не пропускала теплоту, и это не помешало металлическим стружкам выпадать в таком же раскаленном виде,как и без этой обкладки.Рассудок создает себе субстраты, которых мы не признаем в свете понятия. Звук и теплота не существуют для себя так, как тяжелая материя; и так называемое звуковое и тепловое вещество суть только фикции рассудочной метафизики в области физики. Звук и теплота обусловлены материальными существованиями и составляют их отрицательность; они не что иное, как моменты, но, будучи определениями материального, они количественны и поэтому различаются по степеням, или обладают интенсивностью.

§ 305 Передача теплоты различным телам содержит сама по себе только абстрактное непрерывное продолжение этой детерминации сквозь неопределенную материальность, и постольку 110 теплота не допускает качественных измерений в самой себе, а способна только на абстрактную противоположность положительного и отрицательного, количества и степени, и в качестве абстрактного равновесия на наличность одинаковой температуры тел, среди которых распределяется степень. Но так как теплота есть изменение удельного веса и сцепления, то она вместе с тем связана с этими определениями; и сообщенная, внешняя температура обусловлена в определенности своего существования особым удельным весом и сцеплением тела, которому она сообщается. Это и есть удельная теплоемкость 111.

Примечание. Удельная теплоемкость вместе с категорией материи и вещества привела к представлению о скрытом, недоступном наблюдению связном тепловом веществе. Если это вещество невоспринимаемо, то его определение не может быть оправдано наблюдением и

==209

опытом, а как результат умозаключения оно покоится на предпосылке материальной самостоятельности теплоты (ср. 286, примечание). Это допущение способствует по-своему эмпирической неопровержимости самостоятельного существования теплоты как некоторой материи, способствует именно тем, что само-то допущение не содержит в себе ничего эмпирического. Когда опыт показывает исчезновение теплоты или ее появление там, где прежде ее не было, объяснение готово: в первом случае говорят, что теплота лишь скрылась 112 или стала незаметной, перейдя в связное состояние, во втором - что она выступила из своей незаметности наружу. Метафизика самостоятельного существования противополагается опыту, более того - она a priori предпосылается опыту.

Для данного выше определения теплоты важно получить эмпирическое подтверждение того, что необходимое в силу понятия определение, а именно факт изменения удельного веса и сцепления, обнаруживается на опыте в виде теплоты. Тесная связь того и другого легко вскрывается в многообразных процессах порождения теплоты (и столь же многообразных способах ее исчезновения) в явлениях брожения, в других химических процессах, при образовании и растворении кристаллов, при уже упомянутых внутренних механических сотрясениях, связанных с внешними (удар в колокол, удар по металлу, трение и т.д.). При трении двух деревяшек (у дикарей) или при обыкновенном высекании огня материальная внеположность одного тела мгновенно стягивается в одну точку вследствие быстрого давления со стороны другого; отрицание пространственной устойчивости материальных частей 113 прорывается в виде жара и пламени самого тела или в виде вылетающей из него искры. Дальнейшая трудность заключается в том, чтобы понять соединение теплоты с удельным весом и сцеплением как сучествующую идеальность материального, как существование такого отрицательного, которое само содержит в себе отрицаемое свойство, которое обладает, далее, свойством количества и как идеальность устойчивого есть его вне-себя-бытие и самополагание в другом, т. е. передача. Здесь, как и повсюду в философии природы, все дело в том, чтобы заменить рассудочные категории мыслительными отношениями спекулятивного понятия и в согласии с ними постигнуть и определить явление.

К оглавлению

==210

Прибавление. Как всякое тело имеет свое особое звучание в зависимости от своего специфического сцепления, так и теплота имеет специфический характер. Когда качественно различные тела подвергаются воздействию одинаковой температуры, т.е. им сообщается одинаковое количество тепла, они нагреваются в различной степени 114. Так, всякое тело воспринимает температуру воздуха различно: железо, например, становится на холоде гораздо более холодным, чем камень, вода в теплом воздухе всегда прохладнее, чем сам воздух. Высчитано, что для доведения воды и ртути до одинаковой температуры первую нужно нагреть раз в тринадцать сильнее, чем вторую; другими словами, при одинаковой температуре вода оказывается в тринадцать раз более холодной, чем ртуть. Столь же различны точки, при которых тела растворяются от сообщенной им теплоты; ртуть, например, растворяется при гораздо меньшем количестве тепла, чем все остальные металлы. Поскольку, следовательно, при сообщении телу теплоты обнаруживается его специфическая природа, возникает вопрос, какая форма в-самом-себе-бытия проявляется в данном случае.. В-самомсебе-бытие обнимает формы сцепления, точечности, линейности, поверхности; наконец, как простая определенность к нему принадлежит удельный вес. В-самом-себебытие, проявляющееся в удельной теплоте, может быть только простым видом в-самом-себе-бытия. Ибо теплота есть снятие определенной внеположности сцепления; но как обладающее устойчивостью, тело сохраняется вместе с тем и в своем определенном в-самом-себе-бытии; последнее же при снятии сцепления остается лишь как всеобщее, абстрактное в-самом-себе-бытие - как удельный вес. Так, удельный вес оказывается тем в-самом-себе-бытием, которое проявляется в данном случае.

Теплоемкость находится, таким образом, в связи с удельным весом, который в противоположность просто тяжести есть в-самом-себе-бытие тел. Соотношение тут обратное: тела с большим удельным весом нагреваются гораздо легче, т. е. они при той же температуре становятся теплее, чем тела с меньшим удельным весом. Это объясняют тем, что в последних теплород переходит в скрытое состояние, а в первых освобождается. Точно так же говорят о скрытом состоянии теплорода в тех случаях, когда слишком ясно, что теплота не притекла извне, а возникла изнутри [см. 304, прибавление]. Холод, обра-

Дата добавления: 2015-07-02