А геологическая природа 9 страница

отсечь от магнита. Если разбить магнит пополам, то каждая половина снова окажется целым магнитом; на отбитом куске немедленно вновь появится северный полюс. Каждое полагает себя и исключает из себя другое; термины умозаключения не могут существовать сами по себе, но только в соединении друг с другом. Мы здесь, таким образом, целиком в области сверхчувственного. Если кто-нибудь мнит, что в природе нет мысли, здесь ему можно показать ее. Явление магнетизма само по себе в высшей степени поразительно; но оно становится еще чудеснее, когда пытаешься хоть сколько-нибудь охватить его мыслью. Магнетизм и был поэтому положен во главу угла философии природы как ее важнейшее начало. Хотя рефлексия говорит о магнитной материи, но сама эта материя нигде не является; здесь действует не нечто материальное, а сама чистая нематериальная форма.

Если мы поднесем к намагниченному железному стержню, на котором мы различаем северный и южный полюсы, другие, не магнитные стержни, то произойдет движение, - конечно, в том случае, если они могут свободно двигаться и не удерживаются на месте механической силой, если, например, они надеты на острия и т.д. В этом случае один конец второго стержня соединяется с северным полюсом магнита, другой же его конец отталкивается от него; таким образом, второй стержень сам сделался магнитом, ибо он приобрел магнитное свойство. Но это свойство не ограничивается одними конечными точками. Железные опилки прилипают к магниту.повсюду, кроме его середины; там появляется точка безразличия, где такого притяжения и отталкивания уже нет. Можно, стало быть, различать пассивный и активный магнетизм; однако пассивным магнетизмом можно называть и тот случай, когда не наблюдается никакого действия на магнитное железо. Упомянутой точкой безразличия полагается свободное средоточие, как прежде мы имели средоточие Земли. Если мы, далее, отведем второй стержень и затем приблизим его к другому полюсу магнита, то тот конец, который притягивался первым полюсом, будет теперь отталкиваться, и наоборот. В этом еще нет указания на то, что концы магнита противоположны сами по себе; это лишь пустое различие пространства, не являющееся различием в себе самом, как вообще один конец линии не отличается от другого. Но если мы сравним затем два эти магнита с Землей, то увидим, что 8 Гегель, т, 2

==225

одним своим концом они направлены приблизительно на север, а другим - на юг; и вот оказывается, что северные полюсы обоих магнитов отталкиваются друг от друга, равно как и южные, но что северный полюс одного и южный другого взаимно притягиваются. Направление к северу взято от движения Солнца и не есть особенность самого магнита. Так как отдельный магнит одним своим концом поворачивается на север, а другим - на юг, то китайцы могут с таким же правом сказать, что магнит смотрит на юг, с каким мы говорим, что он глядит на север; это по существу одно и то же определение. Но и в нем проявляется лишь отношение двух магнитов друг к другу; ибо поведение подобного стержня определяется земным магнетизмом; мы должны только знать, что то, что мы называем северным полюсом магнита (встречающееся теперь иногда изменение этой номенклатуры на обратную создает большую путаницу), есть по сути дела южный полюс; ибо именно южный полюс магнита приближается к северному полюсу Земли. В этом явлении вся теория магнетизма. По словам физиков, еще неизвестно, что он такое, - представляет ли он собой некий поток и т. д. Все это относится к той метафизике, которая отвергается понятием. На самом деле в магнетизме нет ничего таинственного.

Если мы возьмем куски естественного магнита, а не линию, то действие влечения все равно будет происходить по некоторой идеальной линии, каковой является ось. В таком куске, имеет ли он форму куба или шара и т. д., может быть и несколько осей; Земля имеет как раз несколько магнитных осей, из которых ни одна не совпадает прямо с осью движения. Магнетизм освобождается на Земле, потому что она не достигает состояния истинного кристалла, но остается как прародительница индивидуальности при абстрактном томительном влечении к формообразованию. И поскольку Земля есть такой живой магнит, ось которого не закреплена в определенной точке, постольку направление магнитной стрелки лишь приблизительно располагается по истинному меридиану, но в точности не совпадает с ним; это и есть отклонение магнитной стрелки к востоку или западу, которое поэтому различно в разных местах и в разное время, представляя собой колебание более или менее общего характера. Что касается общего отношения магнитной стрелки к такой оси, то физики должны были наконец отказаться от пред-

==226

ставления о каком-то железном брусе, или, что то же самое, о чем-то определенно существующем в направлении осей. Они нашли, что данным опыта удовлетворяет только предположение о присутствии в центре Земли магнита, который бесконечно интенсивен, но лишен протяженности, т.е. вовсе не есть линия, в одной точке более сильная, чем в других, как у магнитного железняка, где полюсы сильнее притягивают железные опилки, чем середина, причем это притяжение убывает к середине постепенно. В противоположность этому магнетизм есть совершенно всеобщее свойство Земли, которая повсюду представляет собой целостный магнит. Сюда примыкают два следующих второстепенных пункта.

3) В каких именно телах проявляется магнетизм, это для философии совершенно безразлично. Преимущественно он встречается в железе, но также в никеле и кобальте. Рихтер 127 хотел получить чистый никель и кобальт: он утверждал, что они и в таком виде будут еще магнитны. Другие полагают, что в этих металлах всегда имеется примесь железа и что только этим объясняется их магнитность. Если железо по своему сцеплению и внутренней кристаллизации таково, что именно в нем проявляется влечение к образованию форм, то понятию до этого нет никакого дела. Но и другие металлы становятся магнитными при определенной температуре; проявление магнетизма в каком-нибудь теле зависит, следовательно, от силы его сцепления. Вообще же только металл способен намагничиваться; ибо, не будучи абсолютно хрупким, он имеет в себе прочную непрерывность простого удельного веса, как раз и являющуюся тем абстрактным образом, который мы рассматриваем пока; металлы являются поэтому проводниками тепла и магнетизма. В солях и землях магнетизм не проявляется как таковой, потому что это нейтральные тела, в которых различие погашено. Вопрос, далее,состоит в том, благодаря каким своим свойствам железо является преимущественным носителем магнетизма. Если сцепление железа способно носить в себе порыв к образованию форм в качестве напряжения, не достигающего результата, то именно потому, что хрупкость и непрерывность находятся у этого металла до известной степени в равновесии. Железо может быть доведено от максимальной хрупкости до величайшей гибкости и соединяет обе крайности-в противоположность прочной непрерывности благородных металлов. Но магнетизм 8*

==227

и есть раскрывшаяся хрупкость, для которой характерно то, что она еще не перешла в уплотненность (Gediegenheit). Поэтому железо гораздо более открыто для действия кислот, чем металлы с наибольшим удельным весом (подобно золоту), которые в своем уплотненном единстве не выходят в область различия. И наоборот, железо без труда сохраняется в чистом виде - в противоположность ниже стоящим по своему удельному весу металлам, которые Под действием кислот очень легко крошатся, причем наименее тяжелые полуметаллы - вообще едва могут сохраняться в металлическом виде. Но в том, что у железа северный и южный полюсы имеют раздельное бытие вне точки безразличия, сказывается во всяком случае наивность природы, которая свои абстрактные моменты столь Же абстрактно демонстрирует на отдельных вещах. Магнетизм проявляется в железной руде; но тем специфическим телом, на котором он обнаруживается, служит по-видимому, магнитный железняк. Некоторые магниты хотя и Действуют на стрелку, но не намагничивают других железных тел; Гумбольдт наблюдал такое явление в одной серпентинной горной породе близ Байрейта. Под землей ни одно способное к намагничиванию тело, не исключая магнитного железняка, еще не является магнитным, приобретая это свойство только по извлечении на поверхность земли; для появления различия и напряжения требуется, стало быть, движение света в атмосфере *.

4) Поэтому еще остается вопрос о том, при каких обстоятельствах и условиях проявляется магнетизм. Если железо накаливать до жидкого состояния, оно теряет свою магнитность; железная известь, в которой железо полностью окислено, тоже перестает быть магнитной, потому что при этом совершенно разрушается нормальное сцепление металла. Ковка, обработка молотом и т. д. также меняют свойства магнита. Между тем как кованое железо очень легко воспринимает магнетизм и столь же легко теряет его, сталь, в которой железо приобретает землистое, зернистое строение, воспринимает магнетизм с гораздо большим трудом, но зато удерживает его крепче, что можно объяснить большей хрупкостью стали. В спо-

* <Путешествия> Спикса и Марциуса, т. 1, стр. 65: <Явления магнитной полярности были выражены в этой вакке (на о. Мадейре) яснее, чем в глубже расположенном базальте>-по той же причине, т. е. потому, что порода, лежащая выше, более изолирована от земли (ср. Edinburgh philos. Journ.>, 1821, p. 221) 127a.

==228

собе возникповепия магнетизма обнаруживается, следовательно, подвижность этого свойства; оно вовсе не прикреплено к телу, оно то является, то исчезает. Простое натирание уже делает железо магнитным, и притом па обоих полюсах; но оно должно производиться в направлении меридиана. Всякий удар, всякое постукивание рукой и сотрясение в воздухе тоже сообщают телу магнитные свойства. Вибрацией сцепления создается напряжение, а последнее есть порыв к построению образа. Железные брусья намагничиваются от одного лишь продолжительного держания их на воздухе в вертикальном положении; точно так же железные печи, железные кресты на церквах, флюгеры, вообще всякое железное тело легко приобретает магнитные определения, причем для обнаружения его магнетизма достаточно совсем слабых магнитов. При производстве опытов приходится затрачивать огромные усилия, чтобы приготовить свободное от магнетизма железо и сохранить его в таком виде; этого можно добиться только посредством накаливания. Когда намагничивают палочку натиранием, встречается точка, в которой один из полюсов не обнаруживает магнетизма; и точно так же на другой стороне есть известная точка, в которой пе действует другой полюс. Это - две бругманские точки безразличия 128, не совпадающие с общей точкой безразличия, которая, впрочем, тоже находится пе вполне посредине. Не предположить ли и в этих точках нечто вроде скрытого магнетизма? Точку, в которой действие каждого полюса наиболее сильно, ван Свинден 129 назвал кульминационной.

Если ненамагниченная железная палочка, пасаженная на острие иглы, устанавливается вследствие равновесия своих концов горизонтально, то после появления в ней магнетизма она тотчас же опускается одной своей стороной (293, примечание): в северном полушарии опускается северный конец, в южном - южный, и притом тем ниже, чем больше широта, т. е. чем ближе географическое место к полюсам. Когда наконец на магнитном полюсе магнитная стрелка образует прямой угол с линией магнитного меридиана, она устанавливается вертикально, т. е. она становится прямой линией, пришедшей к чистой спецификации и удаленности от Земли. Наклон, таким образом, зависит от времени и места; Перри во время своей экспедиции на северный полюс уже совсем пе мог более пользоваться магнитной стрелкой. В наклонении

==229

магнетизм обнаруживается как тяжесть, и обнаруживается более примечательно, чем в притяжении железа. Магнетизм, если представлять его себе как массу и как рычаг, имеет центр тяжести, и хотя расположенные по обеим сторонам массы находятся в свободном равновесии, однако ввиду их определенности одна из них тяжелее другой. Удельный вес здесь положен самым наивным образом: он не изменяется, а только иначе детерминируется. Земная ось наклонена таким же образом к солнечной орбите, но это уже относится собственно к свойствам небесных сфер.

По-настоящему же расхождение специфического и всеобщего проявляется на земном шаре в том, что определенные массы в различных местах обладают в маятнике различной силой: на полюсах их удельный вес больше, чем на экваторе; будучи одними и теми же массами, они ведут себя по-разному. Сравнивать в этом отношении тела можно лишь постольку, поскольку они проявляют силу своих масс как такую силу движения, которая, будучи свободной, остается равной себе и постоянной. Поскольку в маятнике величина массы выступает как движущая сила, одна и та же масса должна иметь в нем тем большую силу движения, чем ближе к полюсам. Говорят, что центростремительная и центробежная силы расходятся вследствие вращения Земли; но безразлично, скааать ли, что тело обладает большей центробежной силой, что оно удаляется с большей силой от направления падения, или сказать, что оно быстрее падает; ибо все равно, назвать ли данное движение падением или бросанием. И хотя при одинаковой высоте и массе сила тяжести всегда одна и та же, однако у маятника сама эта сила детерминируется: дело обстоит так, как будто тело падает с большей и меньшей высоты. Стало быть, и различие величины движения маятника на различных широтах есть спецификация самой тяжести [см. 270, примечание и прибавление].

§ 313 Поскольку эта самоотносящаяся форма существует вначале с тем абстрактным определением, что она есть тождество устойчивых различий, т. е. поскольку она еще не стала продуктом и не угасла в тотальном образе, она

К оглавлению

==230

существует в качестве деятельности, притом в сфере образа, - имманентной деятельности свободного механизма, состоящей в определении отношений места.

Примечание. Здесь 130 следует сказать несколько слов о столь признанном в настоящее время и даже приобретшем в физике фундаментальное значение тождестве магнетизма, электричества и химизма. Противоположность формы в индивидуальном материальном самоопределяется затем к более реальной электрической и к еще более реальной химической противоположности. В основе всех этих особенных форм лежит в качестве их субстанции одна и та же всеобщая тотальность формы. Далее, электричество и химизм в качестве процессов деятельности отмечены более реальной и физически более определенной противоположностью; но, кроме того, эти процессы содержат в себе прежде всего изменения в отношениях материальной пространственности. С этой стороны, т.е. поскольку эта конкретная деятельность есть вместе с тем механизирующее определение, она есть в себе магнитная деятельность. Что касается того, в какой мере она может быть обнаружена как таковая и внутри более конкретных процессов, то соответствующие эмпирические условия были найдены в новейшее время. Поэтому следует видеть существенный успех эмпирической науки в том, что представлением было признано тождество этих явлений, получившее название электрохимизма или даже магнитоэлектрохимизма и пр. Однако особенные формы, в которых существует всеобщее, и их особенные явления столь же важно отличать друг от друга. Поэтому название <магнетизм> следует удержать для специальной формы и ее явления в сфере образа как такового, поскольку оно относится только к пространственным определениям 131 и точно так же название <электричество> должно быть сохранено для специально обозначаемых этим термином явлений. Прежде магнетизм, электричество и химизм совершенно отрывали друг от друга, их рассматривали вне всякой взаимной связи, каждое как самостоятельную силу. Философия пришла к идее их тождества 132, но со всей определенностью оговорив при этом их различие; в новейших же взглядах физики произошел, по-видимому, скачок в сторону другой крайности - в сторону отождествления этих явлений, и теперь важно показать, что они одновременно различаются и как именно различаются между собой 133. Трудность в том, что требуется соеди-

==231

нить то и другое; разрешается она только в природе понятия, а ве в простом тождестве, представляющем собой лишь смешение названия (магнитоэлектрохимизм).

Прибавление. Во-вторых, в связи с линейностью магнетизма [предшествующий параграф, прибавление 1)] возникает вопрос об определенных свойствах этой деятельности. Так как у нас еще нет специфической определенности материи, а есть только отношения ее пространственности, то изменение может быть только движением; ибо движение и есть это изменение пространственного во времени. Но дальнейшее заключается в том, что эта деятельность должна иметь своим носителем материальный субстрат - потому именно, что она погружена в материю, еще не достигая осуществления; ибо форма присутствует в субстрате лишь как направление единой прямой линии. В живом организме материя определяется, наоборот, самой жизнью. Правда, и в магнетизме определенность имманентна, но она лишь непосредственно определяет тяжесть еще без дальнейшего физического определения. Но деятельность проникает в материю, даже не будучи сообщена ей внешним механическим толчком; как имманентная материи форма, она есть материализованная и материализующая деятельность. И так как это движение не лишено определенности, а, наоборот, определенно, то оно является либо приближением, либо удалением. Однако магнетизм отличен от тяжести, ибо он подчиняет телесное совсем иному направлению, чем вертикальное направление тяжести; его действие именно в том и состоит, что железные опилки не падают туда (или не остаются там), куда бы они упали согласно одной лишь силе тяжести. Это движение не есть, далее, вращательное движение по кривой подобно движению небесных тел, которое не является поэтому ни притягивающим, ни отталкивающим. Такая кривая есть приближение и удаление сразу, поэтому здесь неразличимы притяжение и отталкивание. В случае же магнетизма оба движения существуют различенно, как приближение и удаление, ибо мы находимся в конечной, индивидуализованной материи, в которой моменты, содержащиеся в понятии, должны освободиться; и в противовес их различию выступает также их единство, но тождественны они только в себе. Всеобщее в них есть покой, и этот покой есть их безразличие; ибо для их разделения, которое привело бы к определенному движению, требуется точка покоя. Противоположность же в са-

==232

мом движении есть противоположность действенности в прямолинейном, ибо имеется только эта простая определенность - удаление и приближение по одной и той же линии. Оба этих определения не могут сменять друг друга или быть распределенными между двумя сторонами, но всегда наличествуют вместе, ибо мы находимся не во времени, а в пространстве. Следовательно, одно и то же тело должно быть определено и как притягиваемое, и вместе с тем как отталкиваемое. Тело приближается к известной точке, и покуда оно приближается к ней, ему сообщается нечто; оно само приобретает определенность, и, ставши определенным, оно должно одновременно двигаться и с другой стороны.

Отношение электричества к магнетизму особенно усматривали в той форме, в какой оно проявляется в гальваническом вольтовом столбе. Так, это отношение обнаружилось и в явлении, будучи уже задолго до того постигнуто мыслью; вообще вся задача физика сводится к тому, чтобы разыскивать и показывать тождество понятий как тождество явлений. Но философия не берет это тождество поверхностным образом как абстрактное, как полное совпадение магнетизма, электричества и химизма. Философия давно-уже сказала: магнетизм есть принцип формы, а электричество и химический процесс - лишь другие формы этого принципа. Прежде магнетизм брали изолированно, он находился где-то на задворках, и совершенно нельзя было понять, что потеряла бы без него система природы, - потеряли бы что-нибудь разве только моряки. Связь магнетизма с химизмом и электричеством вытекает из вышеизложенного. Химизм есть тотальность, в которую тела входят сообразно своим специфическим особенностям; магнетизм же только пространственен. Однако при известных условиях магнитные полюсы оказываются также различными в электрическом и химическом отношении; или наоборот: гальванический процесс легко порождает магнетизм, поскольку замкнутая цепь становится очень восприимчивой к магнетизму. В электрической гальванической деятельности, в химическом процессе положено различие; это - процесс между физическими противоположностями. Вполне естественно, что эти конкретные противоположности обнаруживаются и на низшей ступени магнетизма. Электрический процесс также есть движение, но он еще сверх того - борьба физических противоположностей. В электричестве, далее, оба полюса

==233

свободны, а в магнетизме - нет; поэтому в электричестве они представлены отдельными друг от друга телами, так что в нем полярность имеет совсем иное существование, чем лишь 'линейная полярность магнита. Когда металлические тела приводятся в движение электрическим процессом, не обладая при этом физическими определениями, тогда они по-своему обнаруживают в себе этот процесс; этот способ обнаружения сводится к одной лишь деятельности движения, и это и есть магнетизм. В каждом явлении нужно, следовательно, различать, что в нем составляет магнитный момент, что - электрический и т. д. Было высказано положение, что всякая электрическая деятельность есть магнетизм: он есть будто бы та основная сила, благодаря которой различные моменты существуют и остаются друг вне друга, но вместе с тем прямо относятся друг к другу. Это мы находим, конечно, также в электрическом и химическом процессе, только там в более конкретной форме, чем в магнетизме. Химический процесс есть процесс формообразования реально индивидуализованной материи. Влечение к формообразованию само, стало быть, является моментом химизма; и этот момент освобождается преимущественно в гальванической цепи, где напряжение присутствует в целом, но не переходит, как в химическом процессе, в продукт. Это напряжение стянуто к крайним точкам, и поэтому здесь обнаруживается воздействие на магнит.

Интересно, далее, еще то, что эта деятельность гальванического процесса, приводя в движение какое-нибудь тело с магнитными свойствами, заставляет его отклоняться. При этом обнаруживается та противоположность, что магнит отклоняется либо к востоку, либо к западу, как отклоняются южный и северный полюсы. Остроумно придуман в этом отношении прибор моего коллеги проф. П. Эрмана 134, представляющий собой удобоподвижную гальваническую цепь. Из картона или китового уса вырезывается полоса таким образом, чтобы на одном из ее концов (быть может, и посредине?) можно было прикрепить медную или серебряную чашечку. Последняя наполняется кислотой, и в нее вставляют цинковую полоску или проволоку, которую протягивают вдоль картонной полосы до другого ее конца и оттуда обратно до внешней стороны чашки. В результате возникает гальваиическая деятельность. Весь прибор, подвешенный на

==234

нити, можно приближать к полюсам магнита, причем в нашем подвижном приборе обнаружатся внутренние различия. Эту подвешенную гальваническую батарею, приходящую в движение, Эрман называет ротационной цепью. Положительно наэлектризованная проволока направлена с юга на север. Послушаем теперь самого Эрмана: <Если приблизить к северному концу прибора северный полюс магнита с восточной стороны, то этот конец оттолкнется; а если тот же северный полюс приблизить с западной стороны, то обнаружится притяжение. Окончательный результат будет один и тот же в обоих случаях: как при притяжении, так и при отталкивании, ротационная цепь всегда будет двигаться в присутствии северного магнитного полюса на запад, т. е. слева направо, если она прежде покоилась, будучи расположена с юга на север. Южный полюс магнита производит противоположное действие>. Химическая полярность перекрещивается здесь с магнитной; последняя есть северноюжная полярность, первая - восточно-западная; близ земли химическая полярность приобретает большое значение. Мимолетность магнитного свойства обнаруживается и здесь. Если держать магнит над гальванической цепью, то получается совсем иная детерминация, чем при нахождении магнита в середине: поведение прибора становится тогда прямо противоположным.

§ 314 Деятельность формы ничем не отличается от деятельности понятия вообще, состоящей в полагании тождественного различным и различного тождественным. Здесь, в сфере материальной пространственности, это означает: полагать тождественное в пространстве различным, т. е. удалять его от себя (отталкивать), и полагать различное в пространстве тождественным, т. е. приближать его и приводить к соприкосновению (притягивать). Так как эта деятельность существует в чем-то материальном, но еще абстрактно (и лишь постольку она есть магнетизм), то она одушевляет только линейное (256). В линейном оба определения формы могут выступить раздельно только там, где оно различно, т. е. на обоих его концах; и их деятельное, магнитное различие заключается только в том, что один конец (один полюс) полагает тождествен-

==235

ным с собой то (третье), что другой конец (другой полюс) удаляет от себя.

Примечание. Закон магнетизма формулируется так, что одноименные полюсы отталкиваются, а разноименные притягиваются - одноименные враждебны, разноименные же дружественны друг другу. Однако единственное определение одноименности заключается в том, что одноименные полюсы одинаково притягиваются или отталкиваются чем-то третьим. Но и это третье имеет своим единственным определением то, что оно либо отталкивает, либо притягивает одноименные полюсы или вообще иное. Все определения оказываются насквозь относительными, лишенными различного чувственного, равнодушного существования; выше (§ 312, примечание) было замечено, что такие моменты, как север и юг, не содержат в себе какого-либо изначального, первого или непосредственного определения. Таким образом, дружественность разноименного и враждебность одноименного не есть вообще какоенибудь дальнейшее или особое проявление уже заранее определенного магнетизма, а выражает не что иное, как природу самого магнетизма и, следовательно, чистую природу понятия, когда оно положено в этой сфере как деятельность.

Прибавление. Третий вопрос, следовательно, гласит: что именно приближается и удаляется? Магнетизм и есть это разъятие, но на нем этого еще не видно. Когда нечто приводится в отношение с другим, которое еще безразлично, тогда второе испытывает со стороны одного конца первого одно, со стороны другого-другое. Воздействие заключается в том, что нечто делается противоположным первому и лишь как иное (причем в качестве иного оно положено первым) оно отождествляется с этим первым. Следовательно, действие формы впервые определяет его как противоположное; таким образом, форма есть существующий процесс по отношению к другому. Деятельность относится к другому, противополагает его себе. Другое было вначале другим только через сравнение - для нас; теперь оно определяется в качестве другого и затем отождествляется самой формой. Наоборот, на другой стороне мы имеем противоположную сторону определения. Поскольку второе (мы должны представить себе, что линейная действенность сообщена и ему) на одной своей стороне определено как противоположное, постольку другой его конец непосредственно тождествен

==236

с первым концом первого. Если теперь этот второй конец второй материальной линии привести в соприкосновение с первым концом первой, то он окажется тождественным с этим концом и будет поэтому удаляться. Как чувственное, так и рассудочное понимание исчезает при рассмотрении магнетизма. Ибо для рассудка тождественное тождественно и различное различно; и уж во всяком случае для рассудка вещи с той стороны, с которой они тождественны, уже никак не могут быть различны; но в магнетизме мы имеем как раз такое положение, что именно, поскольку тождественное тождественно, оно полагает себя различным, и именно, поскольку различное различно, оно полагает себя тождественным. Различие заключается в том, чтобы быть самим собой и своей противоположностью. Тождественное в обоих полюсах полагает себя различным, различное же полагает себя тождественным; и это есть ясное деятельное понятие, которое, однако, еще не реализовано.

Таково действие тотальной формы отождествление противоположного, - конкретное действие в отличие от абстрактного действия тяжести, где оба момента уже в себе тождественны. Деятельность магнетизма заключается как раз в том, чтобы сначала воздействовать на другое, сделать его тяжелым. Тяжесть, таким образом, не деятельна в том смысле, в котором деятелен магнетизм, хотя она и содержит в себе притяжение, ибо притягивающиеся элементы там уже в себе тождественны; здесь же другое еще только делается таким, чтобы оно могло притягивать и притягиваться, - лишь в этом случае форма является деятельной. Притягивать и значит сделать так, чтобы другое двигалось так же самостоятельно, как притягивающее.

Между двумя крайностями - субъективностью, которая стянута в одну точку, и текучестью, которая существует только как непрерывное, но без всякой детерминации в самой себе, - магнетизм составляет середину, абстрактное освобождение формы, которая в кристалле дает материальный продукт, как это, например, обнаруживается уже в ледяной игле. Как свободная диалектическая деятельность, которая как таковая вечна, магнетизм составляет также середину между в-себе-бытием и самоосуществлением. В том, что в магнетизме движущая деятельность разрозненна, сказывается бессилие природы; и мощь мысли проявляется в том, что она может нечто подобное связать в единое целое.

Дата добавления: 2015-07-02