А геологическая природа 8 страница

==211

зующийся при испарении нефти, тоже объясняют переходом теплоты в скрытое состояние. Замерзшая вода при нулевой температуре теряет, как выражаются, теплоту, которая должна притечь извне, чтобы растопить лед; а так как температура льда при этом не поднимается, то заключают, что теплород перешел в скрытое состояние. То же самое будто бы имеет место в случае упругих паров, в которые превращается вода: выше 80° она не нагревается и при дальнейшем повышении температуры начинает лишь испаряться. Наоборот, пары и упругие жидкости определенной температуры производят больше тепла осаждаясь, чем находясь в свойственном им состоянии расширения: расширение заменяет собой температуру как интенсивность [ср. 103, прибавление}. К скрытой теплоте прибегают всегда, когда явления слишком уж громко свидетельствуют о том, что теплота появляется вследствие внутренних перемен в сцеплении - таково, например, застывание воды, имевшей несколько градусов ниже нуля и поднявшейся до нуля при замерзании. Теплород представляют себе непрестанно притекающим и утекающим; но так как теплота, понимаемая как вещество, не должна исчезать, то и говорят, что она лишь перешла в скрытое состояние и продолжает присутствовать в теле. Но как может присутствовать то, чего все-таки нет? Такое нечто есть пустой вымысел (Gedankending), и мы действительно видели, что способность теплоты передаваться от тела к телу доказывает, наоборот, ее несамостоятельность.

Можно было бы думать, что высокий удельный вес должен производить и большую теплоту. Но высокий удельный вес имеют как раз тела, определенность которых еще проста, т. е. которые обладают нераскрытым, не индивидуализированным в-самом-себе-бытием; они еще не перешли к дальнейшим определениям в самих себе. Индивидуальность же оказывает большое сопротивление теплоте. Поэтому и органическое далеко не так доступно внешнему нагреванию. В более высоких органических существах, у растений и животных, удельный вес и теплоемкость вообще уже не играют поэтому важной роли; различие сортов дерева с этой стороны в целом не имеет значения. Для металлов, наоборот, удельный вес, а равно и теплоемкость являются важнейшими определениями. Удельный вес еще не есть сцепление и уж никак не индивидуальность, напротив, он лишь абстрактное, всеоб-

==212

щее в-самом-себе-бытие, не специфицированное в самом себе и поэтому наиболее проницаемое для теплоты; это такое в-самом-себе-бытие, которое особенно легко и охотно дает место отрицанию определенной связи. Наоборот, то, что обладает силой сцепления и поэтому более индивидуализировано, сообщает своим определениям слишком большую устойчивость, чтобы они могли так легко воспринимать в себя теплоту.

Мы рассмотрели происхождение теплоты со стороны сцепления, причем мы исходили из специфической определенности материального в-самом-себе-бытия. Это есть а) внутреннее происхождение теплоты, которая может появляться в результате сотрясения,а также в виде самовоспламенения, как, например, при брожениях, возникающих самопроизвольно. Так воспламенился сам собой один фрегат у императрицы Екатерины; уже жженный кофе начинает бродить, и образующаяся в нем теплота достигает силы пламени от этого и произошел, вероятно, пожар на этом судне; лен, пенька, просмоленные канаты воспламеняются в конце концов сами собой. Винное и уксусное брожение также порождает теплоту. То же самое имеет место при химических процессах, ибо растворение кристаллов всегда сопровождается изменениями в их внутреннем сцеплении. Известно, однако, что в этой области механического в связи с тяжестью теплота возникает двояким способом, в) Второй способ состоит в трении, как таковом. Трение остается на поверхности, оно есть сотрясение ее частей, не проникающее внутрь. Это трение есть тривиальный, обыденный способ возникновения теплоты. Но и его не следует понимать чисто механически 115, как это делают <Gottingischen gelehrten Anzeigen> (1817,8.161): <Известно, что сильное давление отнимает у всякого тела часть его удельной теплоты или, вернее, что при сильном давлении тело не в состоянии поглотить такое же количество удельной теплоты, как при меньшем давлении; отсюда развитие теплоты в результате удара и трения тел, быстрого сжатия воздуха и т. п.>. Это освобождение формы не есть еще, стало быть, подлинно самостоятельная тотальность самости: оно еще обусловлено, еще не представляет собой самосохраияющейся деятельности единства. Поэтому теплота и может быть вызвана внешним механическим способом посредством трения. Доведенная до воспламенения, теплота являет свободное торжество чистой идеальности над

==213

материальной внеположностью. При ударе кремня о сталь вылетает наружу только искра, ибо, чем упорнее противоборствует внутренняя твердость, тем сильнее сотрясение во внешне задетых частях. Дерево, наоборот, пожирается огнем, потому что оно представляет собой материал, способный передавать жар дальше.

§ 306 Теплота, будучи температурой вообще, есть прежде всего еще абстрактное и по своему существованию и свойствам условное разложение специфицированной материальности. Но, осуществляясь, реализуясь в действии, пожирание телесного своеобразия приобретает существование чистой физической идеальности, освобождающегося отрицания материального и проявляется как свет, но, однако, в виде пламени, т. е. как отрицание материи, еще связанное с материей. Как сперва (§ 283) огонь развился из в-себе-бытия, так теперь он становится положенным: как внешне обусловленный, он рождается из существующих моментов понятия внутри сферы условного существования. Будучи конечным, он, далее, пожирает сам себя вместе с теми условиями, пожиранием которых он является.

Прибавление. Свет как таковой холоден; летом, когда он так греет, он греет только в атмосфере на Земле. В разгаре лета на высокой горе совсем холодно и она покрыта вечным снегом, хотя оттуда ближе к Солнцу; только через соприкосновение с другими телами появляется теплота. Ибо свет есть самостность, и то, на что он падает, тоже становится самостным, т.е. обнаруживает начало разложения, т.е. теплоты.

§ 307 Развитие реальной, т.е. содержащей в себе форму, материи переходит, таким образом, в своей тотальности в чистую идеальность своих определений, в абстрактно тождественную с собой самостность, которая в этом круге внешней индивидуальности сама (в виде пламени) становится внешней и таким путем исчезает 116. Обусловленность этой сферы заключается в том, что форма была спецификацией тяжелой материи, и индивидуальность как тотальность была пока еще лишь в себе. В теплоте положен момент реального разложения непосредственности и 117 исходного взаимного равнодушия специфицированного материального. Поэтому форма имманентна те-

==214

перь как тотальность материальному, уже бессильному против нее 118. Самостность как бесконечная, сама к себе относящаяся форма вступила как таковая в существование^; она сохраняется в подчиненной ей внешней среде, и как тотальность, свободно определяющая это материальное, она есть свободная индивидуальность.

Прибавление. Отсюда должен быть переход к реальной индивидуальности, к образу (die Gestalt), моменты которого мы видели до сих пор. Сосредоточение формы в самой себе, душа, отлетающая в звуке, и текучесть материи - таковы два момента, составляющие реальное понятие индивидуальности. Тяжесть как нечто подчиненное бесконечной форме есть целостная свободная индивидуальность, в которой материальное всецело проникнуто и определено формой. Развитый в самом себе и определяющий многообразие материального образ есть абсолютная центральность, которая уже не имеет подобно тяжести многое только вне себя. Индивидуальность как влечение такова, что она сперва полагает свои моменты как разрозненные конфигурации. Но если у пространства его конфигурации - точка, линия, поверхность - были только отрицаниями, то теперь форма вносит их в лишь ею определяемую материю - уже не как пространственные очертания, а как различения материальной связи, как реальные в материи конфигурации пространства, завершающиеся в тотальность поверхности. Чтобы звук, как душа, не отлетал от материального предмета, а оставался в нас как творческая сила, требуется положенное отрицание твердой устойчивости материи; в разложении через теплоту оно и положено как существование. Проницаемость материи, положенная сначала понятием, оказывается в результате положенной как наличное бытие. Мы начали с в-самом-себе-бытия в виде удельного веса, причем способность формы внедряться в материю была принята нами за непосредственное свойство последней. Но это в себе сущее свойство материи быть проницаемой и разложенной нужно было далее вскрыть и как существующее, и именно в результате сцепления. Разложение внеположности в сцеплении есть снятие самого этого сцепления; то, что остается, есть удельный вес. Последний как первая субъективность был абстрактной, простой определенностью; определившись к тотальности в самом себе, он есть тон, а в текучем виде - теплота. Первая непосредственность должна оказаться снятой, положенной; таким

==215

образом, всегда необходимо возвращаться к началу. Сцепление составляло обусловленность формы материей. По отношению к этой обусловленности оно само есть посредствующее то, что внутренне производит отрицание, теплоту так, что сцепление отрицает само себя, т. е. лишь в-себе-бытие, лишь условный способ существования формы. Отметить эти моменты легко, но разобрать их в отдельности трудно, если ставить себе целью развить то, что соответствует мыслительным определениям в существовании; ибо каждому из них соответствует и свое существование. Эта трудность особенно велика там, где целое существует только как влечение, и, следовательно, определения выступают наружу только как отдельные свойства. Абстрактные моменты индивидуальности, удельный вес, сцепление и т. д. должны в порядке понятия предшествовать свободной индивидуальности так, чтобы последняя вытекала из них как результат. В тотальной индивидуальности, где форма выступает властительницей, реализованы наконец все моменты, и форма пребывает в них как определенное единство. Для образа требуются душа, единство формы с самой собой и, далее, в качестве бытия-для-другого определения понятия. В этом полагании форма вместе с тем свободна как безусловное единство этих различий. Удельный вес свободен только абстрактно, ибо отношение к другому для него безразлично и падает в область внешнего сравнения. Но истинная форма есть отношение к другому для самого себя, а не в чем-то третьем. Когда материальный предмет расплавляется под влиянием теплоты, он становится восприимчив к форме; таким образом, обусловленность звука как бесконечной формы снимается и эта форма уже не находит ничего противоположного себе, к чему бы она относилась как к другому. Теплота есть самоосвобождающийся от образа образ, приобретающий субстанциальность свет, и момент пассивного образа присутствует в ней как снятый.

00.htm - glava09

ФИЗИКА ТОТАЛЬНОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

§ 308 Материя есть сперва в себе тотальность понятия как тяжелая материя, не имеющая формы в самой себе; понятие, положенное в ней в своих особых определениях,

==216

дает сначала конечную, распадающуюся на свои особенности индивидуальность. Теперь же, когда тотальность понятия положена, средоточие тяжести уже не есть искомая материей субъективность, но оно имманентно ей как идеальность тех сперва непосредственных и обусловленных определений формы, которые теперь уже являются развитыми изнутри вовне моментами 119. Материальная индивидуальность, самотождественная, таким образом, в своем развитии, бесконечна для себя, но вместе с тем обусловлена; она есть субъективная тотальность пока еще лишь непосредственно. Поэтому, хотя и бесконечная для себя, она содержит в себе отношение к другому; и лишь в результате процесса она достигает того, что эта внешность и обусловленность полагается как снимаемая; так она становится существующей тотальностью материального для-себя-бытия, которая в себе есть жизнь и в понятии переходит в таковую.

Прибавление. Форма как абстрактное целое и противостоящий ей материал, ждущий своего определения, - эти два момента реального физического тела тождественны в себе; и в этом заключается их переход друг в друга Согласно понятию. Ибо как форма есть чистое физическое, самоотносящееся тождество с самой собой, не имеющее, однако, наличного бытия, так и материя в своей текучести есть эта всеобщая тождественность, которая существует, не оказывая сопротивления. Материя, так же как и форма, не имеет различий в самой себе; и, таким образом, она сама есть форма. Как всеобщее материя предназначена быть чем-то определенным в самой себе; в этом именно и состоит долженствование формы, для которой материя есть ее <в-себе>. Мы имеем вначале индивидуальность вообще; следующий шаг заключался в том, что эта индивидуальность полагается в отличие от тяжести в свою конечную, ограниченную определенность; с третьим шагом индивидуальность возвращается из различия в саму себя. Этот шаг распадается в свою очередь на три образования, или определения.

§ 309 Тотальная индивидуальность есть: а) непосредственный образ как таковой и его абстрактный принцип, являющийся в свободном существований,магнетизм;

==217

Ь) она определяет себя к различию, к особенным формам телесной тотальности 120; это индивидуальное обособление, доведенное до крайности, есть электричество; с) реальность этого обособления есть химически различенное тело и 121 его отношение, т.е. индивидуальность, которая имеет тело своими моментами и реализуется как тотальность, - химический процесс.

Прибавление. В образе бесконечная форма есть определяющий принцип материальных частей, теперь уже связанных не одним лишь безразличным пространственным отношением. Но образ не останавливается на этом своем понятии, потому что он сам не есть спокойная устойчивость; нет, дифференцируясь, он сущностно развертывается в реальные свойства, которые не удерживаются в единстве как идеальные, а приобретают также особенное существование. Эти отмеченные качественной индивидуальностью различия суть стихии, но как принадлежащие к сфере индивидуальности, т.е. как соединенные (ввиду своей спецификации) с индивидуальной телесностью или, вернее, превращенные в нее. В себе, т. е. в понятии, имевшийся еще недостаток формы, таким образом, восполнен. Но интерес необходимости снова требует, чтобы это <в-себе> было положено, другими словами, чтобы оно порождалось как образ, т.е. переход должен быть совершен и в области существования. Результат, следовательно, заключается в том, что порождается образ; это есть возврат к первому, которое, однако, теперь является как порожденное. Этот возврат есть вместе с тем переход к дальнейшему; химический процесс содержит, таким образом, в своем понятии переход к органической сфере. Сперва мы имели процесс как движение в механике, затем как процесс стихий; теперь мы имеем процесс индивидуализированной материи.

а. Образ

§ 310 Тело как тотальная индивидуальность есть непосредственная, покоящаяся тотальность, следовательно, форма пространственной совместности материального и, значит 122, снова прежде всего механизм. Образ есть, стало быть, материальный механизм теперь уже безусловной и свободно определяющей индивидуальности; он есть тело, у которого не только специфический способ внутренней

==218

связи, но и его внешнее ограничение в пространстве определено имманентной и развернутой формой. Так, форма манифестирует теперь себя сама и не есть лишь обнаружение своеобразного способа отпора внешнему насилию 123.

Прибавление. Если в-самом-себе-бытие обнаружилось прежде только через внешний толчок и в виде реакции на него, то теперь форма уже не проявляется ни через внешнее насилие, ни в виде гибели материальности: без всякого импульса со стороны тело носит в себе тайного, тихого геометра, который как вполне проникающая форма организует его вовне и внутри. Это внутреннее и внешнее ограничение необходимо для индивидуальности. Так и поверхность тела ограничена формой; тело замкнуто в себе и обнаруживает свою специфическую определенность без всякого внешнего воздействия, в своем спокойном, устойчивом существовании. Кристалл, правда, не составлен механически, но в нем все-таки резюмируется механизм как нечто индивидуальное, ибо эта сфера именно и есть спокойная устойчивость внеположности, хотя отношение частей к центру и определено имманентной формой. То, что образовано таким способом, освобождается из-под власти тяжести: оно растет, например, вверх. Естественные кристаллы оказываются при рассмотрении насквозь расчлененными. Тем не менее здесь еще нет души, которую мы найдем в царстве жизни, потому что индивидуальность здесь еще не стала предметом для самой себя, и в этом состоит отличие неорганического от органического. Индивидуальность еще не есть субъективность, при которой бесконечная форма, различная в самой себе и объединяющая свои различия, существует также и для себя. Это мы найдем лишь в ощущающем; здесь же индивидуальность еще погружена в материю - она еще не свободна, она только есть.

Дальнейшим является та определенность, которая свойственна неорганическому образу в отличие от всего органического. Действительно, образ, с которым мы здесь имеем дело, отличается тем, что пространственные определения формы суть в нем еще только рассудочные определения: прямые линии, плоские поверхности и определенные углы. Мы должны объяснить теперь, почему это так. Форма, раскрывающаяся в кристаллизации, есть немая жизнь, которая удивительным образом бродит в чисто механическом, как будто лишь извне определяемом камне

==219

или металле, и проявляется в характерных образоваппнх как органическое и организующее влечение. Они вырастают вполне свободно и самостоятельно; и тот, для кого непривычно зрелище этих правильных и изящных образований, примет их не за естественные продукты, а скорее за произведения человеческого искусства и труда. Но правильность художественных произведений достигается внешне целесообразной деятельностью. О такой внешней целесообразности вроде той, когда я придаю внешней материи ту или иную форму согласно моим целям, здесь не приходится думать. У кристалла форма не является внешней для материи: последняя сама есть цель, есть сама по себе нечто действенное. Так, в воде присутствует незримый зародыш, конструирующая сила. Рассматриваемый здесь образ обладает строжайшей правильностью; но так как он еще не есть процесс в себе самом, то эта правильность есть лишь в целом и состоит в том, что все части вместе составляют вот эту единую форму. Это еще не органический образ, который уже выходит за пределы рассудочного; рассматриваемая нами первая форма еще рассудочна, ибо это не субъективная форма. В органическом, наоборот, образ таков, что в каждой части он проявляется как целое, а не так, что каждая часть становится понятной только через целое. Поэтому у живого каждая точка периферии есть целое, как я и ощущаю это в каждой части моего тела. Отсюда и проистекает то, что образ органического покоится на прямых линиях и поверхностях, которые принадлежат лишь абстрактному направлению целого, а не суть тотальности в самих себе. Нет, в живом образе мы имеем кривые, потому что каждая часть кривой может быть постигнута только из всего закона кривой, чего отнюдь нельзя сказать о вышеупомянутом рассудочном образе. Однако округлость органического не есть круг или шар; ибо это в свою очередь рассудочные кривые, поскольку у них отношение всех точек периферии к центру само является абстрактным тождеством. Кривая линия в органическом должна различаться в самой себе, но так, чтобы различенное было опять-таки подчинено одинаковости (der Gleicliheit). Линией живого должен быть поэтому эллипс, в котором восстанавливается одинаковость обеих частей, и притом в любом направлении - как по большой, так и по малой оси. Точнее говоря, там господствует овальная линия, обладающая этой одинаковостью только в одном направлении. Поэтому

К оглавлению

==220

Мёллер* вполне правильно замечает, что все органические формы, например перьев, крыльев, головы, все линии лица, все образы листьев, насекомых, птиц, рыб и т. д. суть модификации овальной или волновой линии, которую он и называет линией красоты. В неорганическом же мире еще нет кривых линий, а имеются лишь геометрически правильные фигуры с соответствующими друг другу равными углами, где все необходимо определяется движением согласно принципу тождества. Такое скрытое проведение линий, определение поверхности и ограничение параллельными углами и есть построение образа.

Этот образ мы должны рассмотреть теперь в его отдельных определениях, среди которых следует различать три: во-первых, абстракцию образа, т. е. в сущности безобразное; во-вторых, напряженность образа, образ в процессе, становящийся образ, деятельность образования, образ как еще не осуществленный-магнетизм; и, в-третьих, реальный образ, кристалл 124.

§ 311 а) Непосредственный, т. е. положенный как бесформенный в себе, образ есть, с одной стороны, крайний случай точечности, хрупкости, с другой - крайний случай собирающейся в шар жидкости; это есть образ как внутренняя безобразность.

Прибавление. Определениями формы как этого внутреннего геометризирующего художника являются прежде всего точка, затем линия и поверхность и, наконец, весь объем. Хрупкое есть порошковидное, единичное, что мы уже имели как вид сцепления; оно есть зернистое, как это особенно видно на зернах платины. Ему противостоит шаровидное - всеобщая, округляющаяся и погашающая в себе все измерения жидкость, которая хотя и есть, таким образом, полное самовыявление по всем трем измерениям, но остается тотальностью без развития определенности. Шаровой образ есть всеобщий образ, запечатленный формальной правильностью, свободно парящий образ, каковым и обладают поэтому свободные небесные тела как всеобщие индивидуумы. Жидкость собирается в шар, потому что благодаря ее внутренней неопределен-

* <Neue Zeitschrift fiir spekulative Pliysik herausgegeben von Schcliing>. Bd. 3 (1803), S. 42 И. {N. 1. Mailer. Ober die Entstehung oerWarme durch Keibung].

==221

ности давление атмосферы одинаково во все стороны; так, детерминация образа оказывается всесторонне одинаковой, и в нем еще не положено никакого различия. Но образ не есть только абстрактное, он есть реальный принцип, т. е. тотальность формы, обладающая реальностью.

§ 312

в) Хрупкое как сущая в себе тотальность формирующейся индивидуальности раскрывается в форме различенности понятия. Точка переходит сначала в линию; и форма разлагается в ней на противоположные крайности, которые как моменты не имеют собственной устойчивости, а держатся лишь своим соотношением, обнаруживающимся как их середина и точка безразличия противоположностей. Это умозаключение составляет принцип образования в его развитой определенности, и в этой еще абстрактной напряженности оно есть магнетизм.

Примечание. Магнетизм - одно из тех определений, которые должны были прежде всего предстать перед мыслью, когда понятие почуяло свое присутствие в явлениях природы и пришло к идее натурфилософии. Ибо магнит представляет в простом наивном виде природу понятия, и притом в его развитой форме умозаключения (181). Пол]юсы-это чувственно существующие концы реальной линии (стержня, а также и протяженного по всем измерениям тела 125), но как полюсы они обладают не чувственной, механической реальностью, а лишь идеальной; они ни в коем случае не могут быть отделены друг от друга. Точка безразличия, составляющая их субстанцию, есть единство, в котором они присутствуют как определения понятия, так что весь их смысл и все существование заключаются только в этом единстве; и полярность есть соотношение только таких моментов. Кроме вытекающего отсюда определения магнетизм не имеет никакого дальнейшего особого свойства. Если отдельная магнитная стрелка поворачивается на север, а заодно и на юг, то это есть проявление всеобщего земного магнетизма.

Но утверждать, что все тела магниты, было бы двусмысленно 126; верно то, что всякий реальный, не сводящийся к одной лишь хрупкости образ содержит в себе этот принцип детерминации; но неверно, что все тела проявляют в себе этот принцип так, как он существует в своей строгой абстрактности, т.е. в виде магнетизма. Пытаться показать, что какая-нибудь форма понятия об-

==222

ладает в природе всеобщим существованием в том самом виде, в каком она существует как абстракция, было бы нефилософским замыслом. Природа есть, наоборот, идея в стихии внеположности, и поэтому она подобно рассудку удерживает моменты понятия в разрозненном виде и представляет их в реальности, хотя в более высоких вещах она и объединяет различные формы понятия в высшую конкретность целого (см. примечание к следующему параграфу).

Прибавление. 1) Объединение шаровидного и хрупкого впервые создает реальный образ вообще; бесконечная форма, положенная как центральность в хрупком, полагает свои различия, дает им устойчивое существование и все же удерживает их в единстве. Пространство еще является, правда, стихией ее наличного бытия; но понятие выражается в этой простоте ее характера, в этом тоне, остающемся в своем раздвоении тем проникающим всеобщим, которое, будучи изъято из всеобщего в-самом-себебытия тяжести, посредством самого себя есть субстанция своих различий, или их наличное бытие. Будучи только внутренним, образ еще не имел такого бытия в самом себе, а имел его лишь через разрушение массы; но то определение, которое полагается теперь, образ имеет через самое себя. Этот индивидуализирующий принцип есть цель, которая претворяется в реальность, но еще различествует (different), еще не есть завершенная цель. Поэтому она проявляется лишь как процесс обоих принципов - хрупкого и текучего; неопределенная текучесть, ждущая своего определения, оплодотворяется в ней формой. Это и есть принцип магнетизма - еще не успокоившееся влечение к формообразованию, или образующая форма, еще остающаяся влечением. Магнетизм есть, следовательно, только это субъективное бытие материи, формальное наличное бытие различий в единстве субъекта - сцепление как деятельность, приводящая различенные материальные точки к форме единства. Стало быть, стороны магнетизма еще всецело связаны в единстве субъекта; их противоположение еще не наличествует как нечто самостоятельное. В хрупкой точке как таковой различие еще совсем не положено. Но так как теперь мы имеем тотальную индивидуальность, которая должна обладать наличным бытием в пространстве и как конкретная полагать себя в различии, то точка уже относит себя к другой точке и различает себя от нее; это есть линия,

==223

но еще не поверхность и не тотальность трех измерений, ибо влечение еще не существует как тотальность, а между тем и два измерения в реальности тотчас же становятся тремя, т.е. поверхностью. Так, мы имеем совершенно абстрактную пространственность как линейность; это первое всеобщее определение. Но естественной линией является прямая: это, так сказать, линия как таковая, ибо у кривой мы уже имеем второе определение, так что вместе с ней одновременно была бы положена и поверхность.

2) Как проявляется магнетизм? Имеющиеся здесь движения следует понимать чисто идеально; ибо чувственный способ понимания исчезает по отношению к магнетизму. Для чувственного понимания многообразное связано лишь извне. То же самое относится, правда, и к двум полюсам и соединяющей их точке безразличия; по это еще только магнит, а не магнетизм. Чтобы установить содержание этого понятия, мы должны прежде всего совершенно избавиться от чувственного представления о естественном магните или намагниченном куске железа. Но в дальнейшем мы должны будем сопоставлять явления магнетизма с его понятием, чтобы увидеть, соответствуют ли они ему. В магнетизме различные моменты не приводятся к тождеству внешним способом, а сами полагают себя тождественными. Впрочем, движение магнита еще остается внешним постольку, поскольку отрицательность еще не имеет здесь реальных, самостоятельных сторон, т. е. поскольку моменты тотальности еще не освобождены, еще не относятся друг к другу как различные самостоятельные моменты и средоточие тяжести еще не разрушено. Поэтому развитие моментов положено еще как нечто внешнее, еще только через а себе сущее понятие. Когда хрупкая точка раскрывается для различий понятия, появляются полюсы. На физической линии, заключающей в самой себе различие формы, они - два живых конца, из которых каждый положен так, что он существует только в отношении к своему другому и не имеет смысла без этого другого. Полюсы внеположны, один является отрицанием другого; но между ними в пространстве существует также их единство, в котором их противоположность снята. Эту полярность применяют теперь направо и налево, даже там, где ей вовсе не место: в наши дни все кишит полярностями. Эта физическая противоположность не есть, однако, что-нибудь чувственно определенное; северный полюс, например, нельзя

==224

Дата добавления: 2015-07-02