Как соотносятся свобода сознания и свобода поведения?

Всегда ли свободный выбор является выбором добра?

Если бы свобода и добро совпадали, человечество, вероятно, жило бы куда более счастливо, чем теперь. Однако реальная практическая свобода, осуществляемая на разных уровнях, а не только на сущностном, далеко не всегда ведет к благому результату и не всегда движима благими намерениями. Свободный выбор может приводить ко злу, вести к преступлению, саморазрушению, пороку. Вот почему свобода противоречива и, являясь одной из высших ценностей, всегда была одновременно опасным оружием. Недаром христианство усматривает источник грехопадения человечества именно в свободном выборе, который был неверно употреблен: Адам и Ева выбрали ослушание вместо покорности высшей воле, они предпочли удовлетворить свое любопытство, а не смириться с неведением, и даже угрозы смерти не побоялись. Они сделали свой выбор, и были изгнаны из Рая. Согласно этому воззрению наше пребывание в полном страданий эмпирическом мире – результат свободного выбора наших далеких предков.

Свобода позволяет нам выбирать не только между добром и злом, границы которых нередко размыты, но также между большим и меньшим добром, большим и меньшим злом. Нередко, мы выбираем, не зная с достоверностью, к чему приведет наш выбор – ко благу или к еще большим бедам и неприятностям. Неверный выбор, выбор зла нередко бывает неосознанным. Впрочем, выбрать дурное можно и вполне сознательно, будучи в здравом уме и твердой памяти. Трудно согласиться с Сократом в том, что, если человек знает добро, он никогда не выберет зла. Люди способны выбирать зло вполне сознательно – и для других, и для самого себя. Ибо порок бывает привлекателен, он искушает, манит временными удовольствиями, возможностью самоутверждения, и многие подчиняются этому зову, пренебрегая своим знанием о том, что идут по неверному пути.

Прежде всего здесь надо прояснить вопрос о том, является ли вообще свободный поступок результатом свободного сознательного решения? Ж.-П.Сартр, например, считает, что свободный выбор совершается помимо нашей рефлексии (то есть, выбора умом, сознанием). Мы сначала поступаем, а потом уже обнаруживаем себя совершившими поступок – героический либо трусливый, задним числом узнаем о собственном выборе. С точки зрения Сартра это и есть единственно подлинный выбор, видимо, потому, что здесь уже нет «отступного» – возможности передумать, перерешить, пойти на попятный, что так свойственно рефлектирующим интеллектуалам. Действительно, можно принять в душе, вообразить в своем внутреннем мире определенные решения, а потом ничего не совершить, остановиться перед воплощением задуманного. Однако лично для меня обнаружение практического решения как бессознательной акции не может называться свободным выбором. Где же тут свобода, где выбор, если ты ничего не выбирал, не взвешивал и не сравнивал, а просто автоматически получил результат? Подобным образом понятая «бессознательная свобода» отрицает сама себя. Свободный поступок все-таки основан на сознательном свободном решении, когда тебе открыты и внятны разные пути. Когда есть альтернативы, когда веер возможностей предполагает варианты в ходе событий. Решение принимается в душе, во внутреннем мира, иногда принимается быстро, без долгих сомнений, но сначала выбор должно сделать наше сознание и наше сердце, а не случай, не ситуация и не стечение обстоятельств. Свободный выбор совершаю я, а не «что-то» во мне, в том-то все и дело! Таким образом, свободный выбор в поведении всегда оказывается хоть на мгновение, но позже, чем свободный выбор в сознании.

Второй аспект поднятой темы, это проблема меры свободы в поведении и во внутреннем мире. Вообще-то говоря, у здорового сознательного человека, обладающего богатым воображением и не скованного внутренними запретами, свобода внутреннего выбора бывает выше, чем внешнего. Это естественно, так как во внешнем мире мы встречаем множество препятствий для воплощения своих фантастических замыслов. Мысль же свободна. Она может опережать свою эпоху и культуру, парить над обыденностью, проникать в глубины мироздания и тайные закоулки человеческой души. Она может создавать новое, на которое в эмпирическом мире пока нет даже намека, ибо она сама и есть этот первый намек. Поэтому свобода мысли имеет приоритет перед свободой действия. Действие, отяжеленное материей, движется вслед свободной мысли.

Третий аспект затронутого вопроса связан с соотношением в свободе объективного и субъективного. Здесь все не так просто и однозначно, как может показаться на первый взгляд. Человек может быть объективно (в поведении, сообразно обстоятельствам) глубоко скован, но субъективно переживать себя свободным и делать внутренний выбор. Например, находясь в плену врага в беспомощном состоянии, узник может сохранять свое собственное отношение к ситуации: продолжать ненавидеть и презирать своих мучителей, либо он может внутренне отстраниться от ситуации и жить внутренней жизнью, обращаясь к Богу, сочиняя стихи или вспоминая о прошлом. У Х.-Л.Борхеса есть чрезвычайно впечатляющий рассказ о том, как человека ведут на расстрел, а он сожалеет, что не написал книгу, которую задумал. И вот происходит чудо: когда пуля вылетает из ствола, время вдруг останавливается, и герой рассказа строчка за строчкой пишет свое произведение от начала до конца. Когда была поставлена точка, время запустило свой ход, выстрел грянул, и персонаж рассказа был убит. Эта история – метафора автономности и суверенности внутреннего мира, над которыми не властна даже смерть. Именно на этой способности сознания занимать позицию по отношению к обстоятельствам строит свою логотерапию Виктор Франкл, прошедший через фашистские концлагеря. Впрочем, автономия и свобода субъективности могут играть с человеком и злую шутку: так наркоман бежит от мира в сферу внутреннего выбора, он переживает там вселенские приключения, совершает подвиги и чудесные превращения, в то время как на уровне эмпирической объективности деградирует и разлагается.

Надо заметить, что в соотношении субъективной и объективной свободы может быть и прямо противоположная связь. При наличии объективной свободы и широкого спектра возможностей, человек может чувствовать себя принужденным к выбору (Ж.-П.Сартр: мы обречены на свободу), а, значит, несвободным. Сфера свободы в любом из ее ракурсов полна парадоксов.

Свобода и ответственность.

Обратимся теперь к соотношению свободы с другой ее противоположностью – ответственностью.

В своей книге «Бегство от свободы» Э.Фромм показывает, что приобщение к свободе далеко не всегда ведет человека по пути счастья и благоденствия. Так происходит и на личном, и на социальном уровне. Фромм говорит о том, что уже само рождение рвет те первичные узы, которые связывают мать и ребенка в единое целое, создавая изначальный «рай» - переживание защищенности и блаженства. Отделяясь от матери, ребенок обретает автономию и свободу, но теперь всегда тоскует по потерянному благоденствию. Чем более вырастает человек, тем больше его самостоятельность, но вместе с этим прекрасным приобретением независимости обретается и незащищенность, одиночество, необходимость самому отвечать за свои поступки. А это бывает и опасно, и горько.

В европейской истории, согласно Фромму, происходили аналогичные процессы. Средневековые крестьяне были во многих отношениях не свободны, они зависели как от феодала, так и от установлений общинной жизни, от традиции. Феодал выполнял роль сурового отца: он жестоко наказывал, но и защищал в случае необходимости, община сковывала проявления индивидуальности, однако поддерживала и выручала, когда случалась беда. У несвободы были свои минусы, но и свои плюсы. Развитие капитализма разрушило патерналистские отношения, уничтожило общину, бывшие крестьяне хлынули в города, где их ждала свобода, которая простиралась от возможности «выбиться в люди» и разбогатеть до гораздо более ощутимой перспективы умереть под забором. Теперь не феодал и не община, но каждый сам отвечал за себя: за свои успехи и провалы, жизнь и смерть, победу и беду. Опереться не на кого и жаловаться некому: как постарался, так и получил. Груз ответственности, которую ни с кем невозможно разделить, - вот что навалилось на людей в период восхождения буржуазного строя. И такая ответственность стала сопровождать человека дальше: тень свободы, оборотная сторона свободы, расплата за приобретенную свободу. Хорошо сказано в одной из статей Виктора Франкла, что напротив статуи Свободы следует поставить статую Ответственности, философ совершенно прав: романтический ореол «иначе-действия» не должен скрывать тяготы последствий, к которым приводит поведение, реализующее «вольную волю».

Вот почему от свободы бегут. От нее уклоняются, ее стараются обойти, хотя сам побег часто имеет бессознательный характер: если сказать человеку, что своим поведением он спасает себя от личной ответственности за свою собственную жизнь, он очень удивится.

Иногда, как показывает Фромм, это бегство от свободы приобретает резко уродливые формы. Таковыми являются садо-мазохистские отношения, при которых одна сторона (садист) относится к другой как к вещи, которой можно распоряжаться по своему усмотрению, а другая (мазохист) охотно отчуждает свою свободу, отказывается от нее и согласна играть роль безгласного предмета. Обе стороны этой вовсе не «сладкой парочки» отказываются от личной самостоятельности, только мазохист делает это прямо, а садист. который внешне свободен, на самом деле зависит от мазохиста (с нормальными людьми ему не ужиться). То же желание избежать свободы, чреватой личной ответственностью, движет людьми, которые охотно становятся под знамена тоталитарных держав, испытывая экзальтированный восторг перед сильным правителем. Он, правитель, отбирает свободу, строя своих граждан в ряды и шеренги, но он же берет на себя ответственность за любые преступления своих солдат, своих «боевых единиц». И, наконец, мягкой, неприметной формой отказа от свободы оказывается автоматизирующий конформизм, когда человек ничего не решает и не выбирает сам (дабы не ответствовать перед самим собой за сделанное), а как бы естественно соглашается с мнением других: родителей, друзей, радио, газет, телевидения. Он всегда поет с чужого голоса, хотя думает, что принял собственное решение. Вот почему Э.Фромм рекомендует своим читателям перед любым серьезным выбором хорошенько подумать, откуда вы взяли нынче существующую у вас точку зрения? Как вы к ней пришли? Если сами, то свободное и ответственное решение состоится.

Понятие ответственности может быть раскрыто, по крайней мере, в трех основных смыслах:

1.Способность ответить на ситуацию, то есть прорегаировать адекватно тому вызову, который посылает нам реальность. Так в ситуации пожара ответственным поведением будет вызов пожарной команды и попытка, по возможности, затушить пламя, а безответственным – стремление спрятаться под диван или убежать, никого не поставив в известность об опасности.

2.Способность принять на себя все последствия свободно сделанного выбора. Это значит, что ответственный человек согласен расплатиться трудом, страданием, новыми испытаниями за то, что он содеял по своей воле, и считает это закономерным и справедливым. Если же нас принудили к определенному типу поведения, если мы действовали под угрозой физического уничтожения или опасности для жизни близких, то мы были несвободны, и в этом случае мы вряд ли можем принять на себя полноту ответственности за происходящее. Степень ответственности снижается и в случае действия по приказу, если солдат давал присягу.

Впрочем, Ж.-П.Сартр, к мнению которого мы апеллируем постоянно, не согласен с такой постановкой вопроса. Он считает свободу фундаментальным свойством нашего сознания и полагает, что в любой ситуации выбираем мы сами. Даже если нас принуждают, у нас есть выбор: подчиниться принуждению, изменить своим убеждениям и принципам или умереть. По Сартру никто не может нести ответственность за тебя – ни авторитетные персоны, ни начальник, ни духовный пастырь, ее несешь только ты сам, и любая форма сваливания вины на чужие плечи есть не что иное как самообман. Честно сказать, при всем ригоризме Сартра мне симпатична его позиция: она в любой ситуации оставляет человеку его достоинство. Другой вопрос, что человек, всегда ответственный за себя, не может в той же мере отвечать за других, за то, что происходит вокруг него. Лозунг «Я отвечаю за все!» во многих отношениях фальшив: в социальных вопросах он снимает вину с ответственных лиц, обладающих властью и полномочиями, и перекладывает на тех, кто не в состоянии реально повлиять на ситуацию. Так что если бы мы все жили хотя бы по принципу «Я отвечаю за себя!», на свете было бы меньше зла и несправедливости.

3. Третий смысл понятия ответственности связан со способностью человека признать свою вину и принять наказание. Это также умение раскаиваться – пересматривать и оценивать свой опыт, осуждать негативные мысли и поступки, которые были совершены. Таким образом понятая ответственность означает отказ от собственной гордыни, от самовлюбленной уверенности в своей всегдашней правоте. Раскаяние (для верующих – покаяние) предполагает не только негативную оценку своего прежнего поведения, но труд и страдание, которые станут реальной и символической платой за совершенное зло. Раскаяние связано также с прощением: свою прежнюю жизнь необходимо, в конечном счете, простить и отпустить, чтобы открыться новому. Только так может в избывании своей вины реализоваться ответственность – ответственность за свою жизнь и судьбу.

Если ответственность – оборотная сторона свободы, то кому мы даем ответ, перед кем отчитываемся за дела и намерения? Разумеется, прежде всего, перед другими людьми, с которыми мы связаны многочисленными и разнообразными узами от родственных отношений до всеобщих гуманистических принципов. Именно их свобода ограничивает потенциальную беспредельность нашей свободы (согласно старой шутке «моя свобода махать руками заканчивается там, где начинается ваш нос!»), именно от других мы можем услышать слова одобрения или порицания, прежде всего извне следуют для нас награды и наказания. Чувство вины мы тоже испытываем перед лицом других, если не оправдываем их надежд, нарушаем общепринятые запреты, ведем себя эгоцентрично и разрушительно.

Однако, когда человек становится в ходе своего взросления действительно нравственным, он сам оказывается той главной инстанцией, перед которой держит ответ. Это не удивительно: социокультурные ценности стали его внутренним достоянием, у него есть убеждения относительно того, что хорошо, а что плохо, и теперь он сам – главный свой судья. Он может с полным основанием оценивать собственное поведение, стойко принимать на себя последствия принятых решений, корректировать свою линию жизни или продолжать следовать по избранному ранее пути. Он не жалуется и не пытается винить других в своих неудачах. Такой человек отвечает перед собой не только за то, как он выполняет обязанности по отношению к другим людям, но он отвечает перед собой и за свою собственную судьбу, за меру воплощения в жизнь своих возможностей, за свою личностную состоятельность. Порой его мнение может расходиться с мнением внешних наблюдателей, но такова доля самостоятельных – они «поют свою песню», реализуют свою судьбу так, как они ее понимают.

Наконец, те люди, которым не чужда связь с трансцендентным, которые находят Бога в своем сердце и своей душе, чувствуют свою ответственность перед Небесным Отцом. Это может быть переживание вины и страха перед высшим «хозяином», но может быть и особое ощущение своего достоинства, когда ты понимаешь, что от твоих мыслей и поступков в какой-то мере зависит вся вселенная, и ты должен быть к себе взыскателен и строг, чтобы не нарушить мировой гармонии, а быть может, помочь ей укрепиться. Если в людях есть божественная «искорка» (Мейстер Экхарт), то, делая со Всевышним общее дело, мы конечно, отвечаем перед ним. Тем более, что наша свобода существует по Его «образу и подобию».

Завершая тему свободы, мне хотелось бы вспомнить высказывание К.Ясперса, который пишет в своей работах о том, что вне разума свобода легко вырождается в произвол, становится своеволием: именно разум спасает свободу от стихии иррационального, помогает ей стать осмысленной. Эта позиция дает нас возможность последовательно перейти к теме разума как важнейшей сущностной черты человека.

Вопросы для самопроверки:

1. Какие трактовки сущности свободы были представлены в истории философии?

2. Каковы условия и границы свободного выбора?

3. Что означает «быть ответственным»?

Дополнительная литература:

1. Ж.-П.Сартр Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов М. 1989.

2. Левицкий С.А. Трагедия свободы М. 1995.

3. Е.В.Золотухина-Аболина Современная этика Ростов н/Д –Москва 2005. гл. «Свобода и ответственность»;

4. Новейший философский словарь Минск 2001. Статьи «Свобода» и «Свобода воли».

Глава 4. Разум и рациональность как собственно-человеческие черты

Дата добавления: 2015-07-02