Ф. Федоров. Философия общего дела, т. I, 1906, с. 631-632. 2Наст, изд., с 489

Наст, изд., с. 362. 2Наст, изд., с. 360. 8Наст, изд., с. 318.

дорова. Мыслитель призывает не отказаться от мысли, а внести ее в природу: «просвещение или смерть, зна­ние или вечная погибель», природа «казнит смертью за невежество» ^ь, не отказаться от науки, а дать ей но­вое направление, объединить все разрозненные участки ее работы, одухотворив их высшей целью. Главное требование, настойчиво звучащее у Федорова,— не от­делять знания от блага, внести в научные исследова­ния и технические изобретения ясный нравственный критерий.

Вторым важнейшим требованием к научному ис­следованию должно быть, по Федорову, требование его всеобщности. Новое, истинное, «сельское» знание вбе­рет в себя все достижения «городского», но будет осно­вано на всеобщем наблюдении и на опыте, производи­мом не в кабинетах или лабораториях, а в самой при­роде, «на опыте как регуляции метеорических, вулканических, или плутонических, и космических явлений» ².

Этот всеобщий опыт неудержимо стремится ко всо большему расширению и углублению: сначала им охва­тывается земля как кладбище всех погребенных поко­лений, затем солнечная система, другие миры и вся вселенная. Такой опыт, по мысли Федорова, не огра­ничивает области возможного и тем самым приближа­ется к типу живого, творческого «опыта», беспрерыв­но осуществляемого в природе, которая умеет порож­дать ранее невиданное и «чудесное». Приближается по типу, но превосходит по содержанию, сознательно, нрав­ственно направленному. При этом Федоров призывает к грандиозному синтезу наук вокруг астрономии, т. е. выступает с той идеей, которая в наше время определя­ется как идея «космизации» науки.

Пределом того естественно достигаемого «чуда», к которому должно стремиться человечество в своем всеобщем преобразовательном усилии, становится, по мысли Федорова, преодоление главного врага — смер­ти, причем преодоление радикальное, так чтобы были возвращены к жизни и преображены все ушедшие по­коления. Центральным пунктом, вершиной регуляции

для Федорова становится императив «имманентного во* скрешения» всех умерших на земле, добавляемый им к традиционному христианскому учению о трансцендент­ном воскресении. В христианстве воскресение тракту­ется пассивно: оно произойдет в день Страшного судаг чудесною волею божией, как последний акт заданного сценария исторической драмы человечества. В «Фило­софии общего дела» воскрешение мыслится как реаль­ное дело объединенного человечества во всеоружии на­учного знания всего мира (знания «метаморфозы ве­щества»), исчерпывающего раскрытия психофизиоло­гической природы человека. Несмотря на весь утопизм федоровского проекта борьбы со смертью, не выдер­живающего критики с точки зрения современной науки и имеющего у него религиозную окраску, принадлежит он не столько мистике, сколько научной фаптастике¹.

В вопросе о восстановлении погибшего Федоров — как это ни парадоксально — прибегает к доводам вуль­гарных материалистов, заявляя: «...организм —маши­на, и... сознание относится к нему как желчь к печени; соберите машину, и сознание возвратится к ней!»² Говоря о предполагаемых конкретных путях преодо­ления смерти, философ видит их и в раскрытии тайн наследственности.

Федоров прежде всего продумывает нравственные предпосылки бессмертия. Главное для него—пробудить любовь к отцам, сознание нравственного долга сынов перед ними, и этому он посвящает сотни страниц сво­его труда, в то время как изложение практических

¹В свое время В. Брюсов, знавший и ценивший идеи Η. Φ. Федорова, писал: «Смерть и воскресение суть естествен­ные феномены, которые она (наука. — С. С.) обязана исследо­вать и которые она в силах выяснить. Воскрешение есть воз­можная задача прикладной науки, которую она вправе себе поставить», — О смерти, воскресении и воскрешении (Письмо в ответ на вопрос).—«Вселенское дело», выпуск 1. Одесса, 1914, с. 49.

Дата добавления: 2015-07-02