Официальная историография

Наряду с либерально-буржуазным направлением во всех его разновидностях в отечественной историографии вплоть до 1917 г. и даже несколько позднее сохранялась дворянская историческая мысль, продолжало существовать официально-охранительное направление. Объясняется это особенностями политического строя царской России. Как известно, вплоть февральской буржуазно-демократической революции -дворянство являлось господствующим классом, соответст­венно этому лидировала его идеология, которая находила свое отражение в философии, исторической науке, литерату­ре, искусстве.

Важно отметить, что после революции 1905—1907 гг. ли­беральная буржуазия, напуганная размахом революционного движения, правеет, встает на контрреволюционные позиции. Этот процесс нашел отражение и в идеологии либеральной буржуазии. В изысканиях буржуазных ученых все более от­четливо выступали дворянские воззрения на русский истори­ческий процесс, стремление на материалах истории России обосновать политический союз буржуазии с царизмом. В рус­ской историографии наиболее яркими дворянскими истори­ками в период империализма были С. Ф. Платонов, М. К. Любавский, Н. К. Шильдер, С. С. Татищев и др.

С. Ф. Платонов (1860 — 1933). Формирование историче­ских взглядов Сергея Федоровича Платонова происходило в условиях общественной реакции 80-х — начала 90-х годов XIX в. Он закончил историко-филологический факультет Петербургского университета и был преемником К. Н. Бес­тужева-Рюмина на кафедре русской истории. Октябрьскую революцию воспринял отрицательно, однако не эмигриро­вал, остался в России и активно работал в советских научных учреждениях. Одним из первых представителей дореволюци­онной исторической науки был удостоен звания академика СССР. В начале 30-х годов был необоснованно репрессиро­ван.

Труды С. Ф. Платонова по русской истории стали появ­ляться во второй половине 80-х годов XIX в., некоторые из них неоднократно переиздавались. Будучи специалистом по истории Московского государства XVI—XVII вв., он вполне владел источниками по этому периоду, многие из которых сам подготовил к печати и издал.

С. Ф. Платонов по праву считается историком «смуты» в Русском государстве XVI—XVII вв. Обращение к этой теме и официально-охранительный подход к ее решению вытекал из его тогдашних воззрений на роль самодержавной власти в Русской истории. На примере «смутного времени» ученый подводил читателя к выводу о том, какую опасность таит в себе ослабление самодержавия.

Официально-охранительная концепция «смуты» не случайно сложилась во время революции 1905—1907 гг. и оказа­лась политически актуальной. С. Ф. Платонов прекрасно по­нимал важность темы, связывая уроки истории с трактовкой современности с монархических позиций. В речи перед маги­стерским диспутом в Петербургском университете он заявил: «Смутное время» является историческим узлом, связываю­щим старую Русь с новой Россией. Естественным казалось взяться, прежде всего, за этот узел».

Основная работа С. Ф. Платонова «Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.» (1899) по богатству документального материала превосходит все предшествующие издания, касавшиеся событий «смутного времени». В его наблюдениях содержится много верного в отношении назревания экономического кризиса, социальной сущности опричнины. Историк дал всестороннюю картину политических противоречий в «верхах» Московского госу­дарства.

Во второй половине XVI в., по мнению автора, Москов­ское государство переживало сложный процесс, выражав­шийся в политическом кризисе. Выражением кризиса явился насильственный переворот в сфере княжеского и вообще служилого землевладения, известный под именем опричнины. Переворот привел к полному ослаблению боярской аристо­кратии и к образованию в Москве нового слоя дворцовой знати. Кризис XVI в. явился не только политическим, но и социальным, представляя собой «последствие крупных пере­мен, произведенных в области поземельных отношений в ин­тересах служилого класса».

Выражением социальной стороны кризиса были упадок и запустение земельных хозяйств служилого люда в центре государства, усиленный выход тяглых и крепостных людей из центральных областей на окраины и «дикое поле». Это об­стоятельство вызывало недовольство населения в средних и южных областях государства. В земледельческой среде шла острая борьба за рабочие руки, она сочеталась с общей тен­денцией к окончательному закрепощению трудовой массы. В той же среде «вырастало оппозиционное отношение к мос­ковскому общественному порядку и желание общественных перемен». Все противоречия вызывали государственный кри­зис, выражением которого стало «смутное время». С. Ф. Пла­тонов раскрывает картину «кризиса московского общества» накануне «смуты», показывает рост недовольства боярства, служилого люда, крестьянства. В исследовании ученого содержится развернутая характеристика общественного движе­ния и социальной борьбы в Московском государстве. Однако ограниченность в методологии не дала ему возможности ре­шить основные вопросы, относящиеся к «смуте». Платонов не смог раскрыть основных классовых противоречий в Мос­ковском государстве, ибо его интересовали, главным обра­зом, противоречия в «верхах».

Историк оказался не в состоянии вскрыть факты усиле­ния феодально-крепостнической эксплуатации крестьян, ра­зорение их политикой «опричнины». Ощупью подходит он к мысли о том, что антибоярская борьба правительства Ивана IV объективно имела своим содержанием ликвидацию остатков феодальной раздробленности, укрепление центра­лизованного государства. Вслед за С. М. Соловьевым и В. О. Ключевским он видит в «смуте» борьбу «разумного», госу­дарственного начала против «бессмысленной анархии» и «черни». При всей приверженности к официально-охрани­тельному направлению С. Ф. Платонов в трактовке ряда во­просов выходит за рамки им же созданной искусственной схемы и дает богатый фактический материал, показывающий борьбу «низов» против «верхов», отмечает социальный ха­рактер восстания И. Болотникова, вскрывает объективный смысл борьбы между И. Болотниковым и В. Шуйским.

Подобные взгляды несколько затушевываются в его «Лекциях по русской истории для средней школы». В лекциях отчетливо выступает официально-охранительная точка зре­ния на русский исторический процесс. Как в «Лекциях», так и в «Учебнике русской истории» автор нередко повторяет сво­их предшественников в некоторых вопросах, например, о реформах Петра I. Историю России XVIII—XIX вв. Плато­нов излагает языком М. П. Погодина и Д. И. Иловайского. Идеализируя «знаменитый» век Екатерины II, ученый пишет, что он был «омрачен» движением Е. Пугачева, как «губитель­ной эпидемией».

Общественное движение в России в 40—60-х годах XIX в. историк определил как «умственное брожение». Охранитель­но-монархический лагерь Каткова, по его мнению, выражал собой глубокие чувства русского «национального сознания», Царь Александр III выступал как носитель «национальной идеи» русского народа.

Вероятно, консервативный дух «Лекций» и «Учебника» С. Ф. Платонова объясняется тем, что они были правительст­венным заказом и в этом отношении отличались от чисто научных исследований историка.

М. К. Любавский (1860 — 1936). Официально-охрани­тельные воззрения на русский исторический процесс были характерны и для М. К. Любавского - профессора и ректора Московского университета предреволюционных лет. Нака­нуне I мировой войны историк принадлежал к лагерю правой процаристской профессуры, был инициатором чествования Николая II. Почти все его исследования посвящены истории Литовского государства. Любавский разделял исходные по­зиции государственно-юридической школы, но подчеркивал самостоятельное значение историко-географического факто­ра. Уже в первом крупном труде «Областное деление и мест­ное управление Литовско-русского государства ко времени издания Первого Литовского статута» (1892) выдвигается историко-географическая проблема, в которой детально раз­рабатывается деление Литовского государства на области. Кроме областного деления, исследовалось местное управле­ние в его зависимости от общественного строя, функций управления. Много внимания уделяется политической гео­графии Литовской Руси.

В этом же исследовании ученым рассматривается вопрос об установлении крепостной зависимости крестьян, однако ответ на вопрос о происхождении крепостного права автор ищет в сфере юридического принципа давности, а не в сфере социально-экономических отношений.

Естественным продолжением первой монографии была другая большая работа «Литовско-русский сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешнею жизнью государства (1900—1901)». Если в первом труде главным был анализ местной администрации, администра­тивной и политической жизни Литовского государства, то в исследовании о Литовско-русском сейме основное внимание уделялось государственному центру и политической жизни, развивающейся в нем. В книге «Очерк истории Литовско-русского государства» (1910) М. К. Любавский развивает мысль о решающей роли литовско-русского сейма в судьбах страны, пишет о возвышении феодально-земельной аристо­кратии, господства вельможной знати, усилении зависимости русско-литовских крестьян.

В период империализма завершалась деятельность наиболее типичных представителей официально-охранительного направления - Я. К. Шильдера, С. С. Татищева и других авторов подробнейших многотомных биографий русских царей.

Дата добавления: 2014-01-03