АГРЕССИЯ Конрад Лоренц 5 страница

сообщества. И поэтому вполне целесообразно, что "конст-

рукция" поведения полагается на это правило: члены со-

общества" которые не могут вычитать возраст своего во-

жака в его свидетельстве о рождении, соизмеряют степень

своего доверия к нему с его рангом. Йеркс и его сотрудни-

ки уже давно сделали чрезвычайно интересное, поистине

поразительное наблюдение: шимпанзе, которые известны

своей способностью обучаться за счет прямого подража-

ния, принципиально подражают только собратьям более

высокого ранга. Из группы этих обезьян забрали одну,

низкого ранга, и научили ее доставать бананы из специ-

ально сконструированной кормушки с помощью весьма

сложных манипуляций. Когда эту обезьяну вместе с ее

кормушкой вернули в группу, то сородичи более высокого

ранга пробовали отнимать у нее честно заработанные ба-

наны, но никому из них не пришло в голову посмотреть,

как работает презираемый собрат, и чему-то у него поучить-

ся. Затем, таким же образом работе с этой кормушкой на-

учили шимпанзе наивысшего ранга. Когда его вернули в

группу, то остальные наблюдали за ним с живейшим ин-

тересом и мгновенно переняли у него новый навык.

С.Л.Уошбэрн и Ирвэн Деворе, наблюдая павианов на

свободе, установили, что стадо управляется не одним во-

жаком, а "коллегией" из нескольких старейших самцов,

которые поддерживают свое превосходство над более мо-

лодыми и гораздо более сильными членами стада за счет

того, что всегда держатся вместе - а вместе они сильнее

любого молодого самца. В наблюдавшемся случае один их

трех сенаторов был почти беззубым старцем, а двое дру-

гих - тоже давно уже не "в расцвете лет". Когда однажды

стаду грозила опасность забрести на безлесном месте в ла-

пы - или, лучше сказать, в пасть - ко льву, то стадо ос-

тановилось, и молодые сильные самцы образовали круго-

вую оборону более слабых животных. Но старец один вы-

шел из круга, осторожно выполнил опасную задачу - ус-

тановить местонахождение льва, так чтобы тот его не за-

метил, - затем вернулся к стаду и отвел его дальним

кружным путем, в обход льва, к безопасному ночлегу на

деревьях. Все следовали за ним в слепом повиновении, ни-

кто не усомнился в его авторитете.

Теперь оглянемся на все, что мы узнали в этой главе -

из объективных наблюдений за животными - о пользе

внутривидовой борьбы для сохранения вида. Жизненное

пространство распределяется между животными одного

вида таким образом, что по возможности каждый находит

себе пропитание. На благо потомству выбираются лучшие

отцы и лучшие матери. Дети находятся под защитой. Со-

общество организовано так, что несколько умудренных

самцов - "сенат" - обладают достаточным авторитетом,

чтобы решения, необходимые сообществу, не только при-

нимались, но и выполнялись. Мы ни разу не обнаружили,

чтобы целью агрессии было уничтожение сородича, хотя,

конечно, в ходе поединка может произойти несчастный

случай, когда рог попадает в глаз или клык в сонную арте-

рию; а в неестественных условиях, не предусмотренных

"конструкцией" эволюции, - например в неволе, - аг-

рессивное поведение может привести и к губительным по-

следствиям. Однако попробуем вглядеться в наше собст-

венное нутро и уяснить себе - без гордыни, но и без того,

чтобы заранее считать себя гнусными грешниками, - что

бы мы хотели сделать со своим ближним, вызывающим у

нас наивысшую степень агрессивности. Надеюсь, я не изо-

бражаю себя лучше, чем я есть, утверждая, что моя окон-

чательная цель - т. е. действие, которое разрядило бы

мою ярость, - не состояла бы в убийстве моего врага. Ко-

нечно, я с наслаждением надавал бы ему самых звонких

пощечин, в крайнем случае нанес бы несколько хрустя-

щих ударов по челюсти, - но ни в коем случае не хотел бы

вспороть ему живот или пристрелить его. И желаемая

окончательная ситуация состоит отнюдь не в том, чтобы

противник лежал передо мною мертвым. О нет! Он дол-

жен быть чувствительно побит и смиренно признать мое

физическое, - а если он павиан, то и духовное превосход-

ство. А поскольку я в принципе мог бы избить лишь такого

типа, которому подобное обращение только на пользу, -

я выношу не слишком суровый приговор инстинкту, вы-

зывающему такое поведение. Конечно, надо признать,

что желание избить легко может привести и к смертельно-

му удару, например, если в руке случайно окажется ору-

жие. Но если оценить все это вместе взятое, то внутриви-

довая агрессия вовсе не покажется ни дьяволом, ни унич-

тожающим началом, ни даже "частью той силы, что вечно

хочет зла, но творит добро", - она совершенно однознач-

но окажется частью организации всех живых существ, со-

храняющей их систему функционирования и саму их

жизнь. Как и все на свете, она может допустить ошибку -

и при этом уничтожить жизнь. Однако в великих сверше-

ниях становления органического мира эта сила предназ-

начена к добру. И притом, мы еще не приняли во внима-

ние, - мы узнаем об этом лишь в 11 -и главе, - что оба ве-

ликих конструктора, Изменчивость и Отбор, которые рас-

тят все живое, именно грубую ветвь внутривидовой агрес-

сии выбрали для того, чтобы вырастить на ней цветы лич-

ной дружбы и любви.

4. СПОНТАННОСТЬ АГРЕССИИ

С отравой в жилах ты Елену

В любой увидишь, непременно.

Гете

В предыдущей главе, я надеюсь, достаточно ясно пока-

зано, что наблюдаемая у столь многих животных агрессия,

направленная против собратьев по виду, вообще говоря, ни-

коим образом не вредна для этого вида, а напротив - необ-

ходима для его сохранения. Однако это отнюдь не должно

обольщать нас оптимизмом по поводу современного состоя-

ния человечества, совсем наоборот. Какое-либо изменение

окружающих условий, даже ничтожное само по себе, мо-

жет полностью вывести из равновесия врожденные меха-

низмы поведения. Они настолько неспособны быстро при-

спосабливаться к изменениям, что при неблагоприятных

условиях вид может погибнуть. Между тем, изменения,

произведенные самим человеком в окружающей среде, да-

леко не ничтожны. Если бесстрастно посмотреть на челове-

ка, каков он сегодня (в руках водородная бомба, подарок его

собственного разума, а в душе инстинкт агрессии - наслед-

ство человекообразных предков, с которым его рассудок не

может совладать), трудно предсказать ему долгую жизнь.

Но когда ту же ситуацию видит сам человек - которого все

это касается! - она представляется жутким кошмаром, и

трудно поверить, что агрессия не является симптомом со-

временного упадка культуры, патологическим по своей

природе.

Можно было бы лишь мечтать, чтобы это так и было!

Как раз знание того, что агрессия является подлинным ин-

стинктом - первичным, направленным на сохранение ви-

да, - позволяет нам понять, насколько она опасна. Глав-

ная опасность инстинкта состоит в его спонтанности. Если

бы он был лишь реакцией на определенные внешние усло-

вия, что предполагают многие социологи и психологи, то

положение человечества было бы не так опасно, как в дей-

ствительности. Тогда можно было бы основательно изучить

и исключить факторы, порождающие эту реакцию. Фрейд

заслужил себе славу, впервые распознав самостоятельное

значение агрессии; он же показал, что недостаточность со-

циальных контактов и особенно их исчезновение ("потеря

любви") относятся к числу сильных факторов, благоприят-

ствующих агрессии. Из этого представления, которое само

по себе правильно, многие американские педагоги сделали

неправильный вывод, будто дети вырастут в менее невро-

тичных, более приспособленных к окружающей действи-

тельности и, главное, менее агрессивных людей, если их с

малолетства оберегать от любых разочарований (фрустра-

ций) и во всем им уступать. Американская методика воспи-

тания, построенная на этом предположении, лишь показа-

ла, что инстинкт агрессии, как и другие инстинкты, спон-

танно прорывается изнутри человека. Появилось неисчис-

лимое множество невыносимо наглых детей, которым недо-

ставало чего угодно, но уж никак не агрессивности. Траги-

ческая сторона этой трагикомической ситуации проявилась

позже, когда такие дети, выйдя из семьи, внезапно столкну-

лись, вместо своих покорных родителей, с безжалостным

общественным мнением, например при поступлении в кол-

ледж. Как говорили мне американские психоаналитики,

очень многие из молодых людей, воспитанных таким обра-

зом, тем паче превратились в невротиков, попав под нажим

общественного распорядка, который оказался чрезвычайно

жестким. Подобные методы воспитания, как видно, вымер-

ли еще не окончательно; еще в прошлом году один весьма

уважаемый американский коллега, работавший в нашем

Институте в качестве гостя, попросил у меня разрешения

остаться у нас еще на три недели, и в качестве основания не

стал приводить какие-либо новые научные замыслы, а про-

сто-напросто и без комментариев сказал, что к его жене

только что приехала в гости ее сестра, а у той трое детей -

"бесфрустрационные".

Существует совершенно ошибочная доктрина, согласно

которой поведение животных и человека является по пре-

имуществу реактивным, и если даже имеет какие-то врож-

денные элементы - все равно может быть изменено обуче-

нием. Эта доктрина имеет глубокие и цепкие корни в не-

правильном понимании правильного по своей сути демо-

кратического принципа. Как-то не вяжется с ним тот факт,

что люди от рождения не так уж совершенно равны друг

другу и что не все имеют по справедливости равные шансы

превратиться в идеальных граждан. К тому же в течение

многих десятилетий реакции, рефлексы были единственны-

ми элементами поведения, которым уделяли внимание

психологи с серьезной репутацией, в то время как спонтан-

ность поведения животных была областью "виталистиче-

ски" (то есть несколько мистически) настроенных ученых.

В исследовании поведения Уоллэс Крэйг был первым,

кто сделал явление спонтанности предметом научного изу-

чения. Еще до него Уильям Мак-Дугалл противопоставил

девизу Декарта "Animal non agit, agitur", который начер-

тала на своем щите американская школа психологов-бихе-

виористов, свой гораздо более верный афоризм - "The healthy

animal is up and doing" ("Здоровое животное актив-

но и действует"). Однако сам он считал эту спонтанность

результатом мистической жизненной силы, о которой ни-

кто не знает, что же собственно обозначает это слово. Пото-

му он и не догадался точно пронаблюдать ритмическое по-

вторение спонтанных действий и измерить порог провоци-

рующего раздражения при каждом их проявлении, как это

сделал впоследствии его ученик Крэйг.

Крэйг провел серию опытов с самцами горлицы, в кото-

рой он отбирал у них самок на ступенчато возрастающие

промежутки времени и экспериментально устанавливал,

какой объект способен вызвать токование самца. Через не-

сколько дней после исчезновения самки своего вида самец

горлицы был готов ухаживать за белой домашней голубкой,

которую он перед тем полностью игнорировал. Еще через

несколько дней он пошел дальше и стал исполнять свои по-

клоны и воркованье перед чучелом голубя, еще позже -

перед смотанной в узел тряпкой; и наконец - через не-

сколько недель одиночества - стал адресовать свое токова-

ние в пустой угол клетки, где пересечение ребер ящика со-

здавало хоть какую-то оптическую точку, способную за-

держать его взгляд. В переводе на язык физиологии эти на-

блюдения означают, что при длительном невыполнении ка-

кого-либо инстинктивного действия - в описанном случае,

* "Животное может быть лишь объектом, а не субъектом действия".

токования - порог раздражения снижается. Это явление

настолько распространено и закономерно, что народная

мудрость уже давно с ним освоилась и облекла в простую

форму поговорки: "При нужде черт муху слопает"; Гете вы-

разил ту же закономерность словами Мефистофеля: "С от-

равой в жилах, ты Елену в любой увидишь непременно".

Так оно и есть! А если ты голубь - то в конце концов уви-

дишь ее и в старой пыльной тряпке, и даже в пустом углу

собственной тюрьмы.

Снижение порога раздражения может привести к тому,

что в особых условиях его величина может упасть до нуля,

т. е. при определенных обстоятельствах соответствующее

инстинктивное действие может "прорваться" без какого-

либо видимого внешнего стимула. У меня жил много лет

скворец, взятый из гнезда в младенчестве, который никогда

в жизни не поймал ни одной мухи и никогда не видел, как

это делают другие птицы. Он получал пищу в своей клетке

из кормушки, которую я ежедневно наполнял. Но однажды

я увидел его сидящим на голове бронзовой статуи в столо-

вой, в венской квартире моих родителей, и вел он себя очень

странно. Наклонив голову набок, он, казалось, оглядывал

белый потолок над собой; затем по движениям его глаз и го-

ловы можно было, казалось, безошибочно определить, что

он внимательно следит за каким-то движущимся объектом.

Наконец он взлетал вверх к потолку, хватал что-то мне не-

видимое, возвращался на свою наблюдательную вышку,

производил все движения, какими насекомоядные птицы

убивают свою добычу, и что-то как будто глотал. Потом

встряхивался, как это делают все птицы, освобождаясь от

напряжения, и устраивался на отдых. Я десятки раз караб-

кался на стулья, даже затащил в столовую лестницу-стре-

мянку (в венских квартирах того времени потолки были

высокие), чтобы найти ту добычу, которую ловил мой скво-

рец. Никаких насекомых, даже самых мелких, там не было!

"Накопление" инстинкта, происходящее при долгом от-

сутствии разряжающего стимула, имеет следствием не

только вышеописанное возрастание готовности к реакции,

но и многие другие, более глубокие явления, в которые вов-

лекается весь организм в целом. В принципе, каждое по-

длинно инстинктивное действие, которое вышеописанным

образом лишено возможности разрядиться, приводит живо-

тное в состояние общего беспокойства и вынуждает его к

поискам разряжающего стимула. Эти поиски, которые в

простейшем случае состоят в беспорядочном движении (бег,

полет, плавание), а в самых сложных могут включать в себя

любые формы поведения, приобретенные обучением и по-

знанием, Уоллэс Крэйг назвал аппетентным поведением.

Фауст не сидит и не ждет, чтобы женщины появились в его

поле зрения; чтобы обрести Елену, он, как известно, отва-

живается на довольно рискованное хождение к Матерям!

К сожалению, приходится констатировать, что сниже-

ние раздражающего порога и поисковое поведение редко в

каких случаях проявляются столь же отчетливо, как в слу-

чае внутривидовой агрессии. В первой главе мы уже видели

тому примеры; вспомним рыбу-бабочку, которая за неиме-

нием сородичей выбирала себе в качестве замещающего

объекта рыбу близкородственного вида, или же спинорога,

который в аналогичной ситуации нападал даже не только

на спинорогов других видов, но и на совершенно чужих рыб,

не имевших ничего общего с его собственным видом, кроме

раздражающего синего цвета. У цихлид семейная жизнь за-

хватывающе интересна, и нам придется еще заняться ею

весьма подробно, но если их содержат в неволе, то накопле-

ние агрессии, которая в естественных условиях разряжа-

лась бы на враждебных соседей, -- чрезвычайно легко при-

водит к убийству супруга. Почти каждый владелец аквари-

ума, занимавшийся разведением этих своеобразных рыб,

начинал с одной и той же, почти неизбежной ошибки: в

большой аквариум запускают нескольких мальков одного

вида, чтобы дать им возможность спариваться естествен-

ным образом, без принуждения. Ваше желание исполни-

лось -- и вот у вас в аквариуме, который и без того стал не-

сколько маловат для такого количества подросших рыб, по-

явилась пара возлюбленных, сияющая великолепием рас-

цветки и преисполненная единодушным стремлением из-

гнать со своего участка всех братьев и сестер. Но тем несча-

стным деться некуда; с изодранными плавниками они робко

стоят по углам у поверхности воды, если только не мечутся,

спасаясь, по всему бассейну, когда их оттуда спугнут. Буду-

чи гуманным натуралистом, вы сочувствуете и преследуе-

мым, и брачной паре, которая тем временем уже отнерести-

лась и теперь терзается заботами о потомстве. Вы срочно

отлавливаете лишних рыб, чтобы обеспечить парочке без-

раздельное владение бассейном. Теперь, думаете вы, сдела-

но все, что от вас зависит, -- ив ближайшие дни не обраща-

ете особого внимания на этот сосуд с его живое содержимое.

Но через несколько дней с изумлением и ужасом обнаружи-

ваете, что самочка, изорванная в клочья, плавает кверху

брюхом, а от икры и от мальков не осталось и следа.

Этого прискорбного события, которое происходит выше-

описанным образом с предсказуемой закономерностью, --

особенно у ост-индских желтых этроплусов и у бразильских

перламутровых рыбок, -- можно избежать очень просто;

нужно либо оставить в аквариуме "мальчика для битья",

т. е. рыбку того же вида, либо -- более гуманным обра-

зом -- взять аквариум, достаточно большой для двух пар, и,

разделив его пограничным стеклом на две части, поселить

по паре в каждую из них. Тогда каждая рыба вымещает

свою здоровую злость на соседе своего пола -- почти всегда

самка нападает на самку, а самец на самца, -- и ни одна из

них не помышляет разрядить свою ярость на собственном

супруге. Это звучит как шутка, но в нашем испытанном ус-

тройстве, установленном в аквариуме для цихлид, мы часто

замечали, что пограничное стекло начинает зарастать во-

дорослями и становится менее прозрачным, -- только по

тому, как самец начинает хамить своей супруге. Но стоило

лишь протереть дочиста пограничное стекло -- стенку

между "квартирами", -- как тотчас же начиналась ярост-

ная, но по необходимости безвредная ссора с соседями,

"разряжавшая атмосферу" в обеих семьях.

Аналогичные истории можно наблюдать и у людей. В

добрые старые времена, когда на Дунае существовала еще

монархия и еще бывали служанки, я наблюдал у моей овдо-

вевшей тетушки следующее поведение, регулярное и пред-

сказуемое. Служанки никогда не держались у нее дольше

8--10 месяцев. Каждой вновь появившейся помощницей

тетушка непременно восхищалась, расхваливала ее на все

лады как некое сокровище, и клялась, что вот теперь нако-

нец она нашла ту, кого ей надо. В течение следующих меся-

цев ее восторги остывали. Сначала она находила у бедной

девушки мелкие недостатки, потом -- заслуживающие по-

рицания; а к концу упомянутого срока обнаруживала у нее

пороки, вызывавшие законную ненависть, -- и в результа-

те увольняла ее досрочно, как правило с большим сканда-

лом. После этой разрядки старая дама снова готова была ви-

деть в следующей служанке истинного ангела.

Я далек от того, чтобы высокомерно насмехаться над

моей тетушкой, во всем остальном очень милой и давно

уже умершей. Точно такие же явления я мог-- точнее, мне

пришлось -- наблюдать у самых серьезных людей, способ-

ных к наивысшему самообладанию, какое только можно се-

бе представить. Это было в плену. Так называемая "поляр-

ная болезнь", иначе "экспедиционное бешенство", поража-

ет преимущественно небольшие группы людей, когда они в

силу обстоятельств, определенных самим названием, обре-

чены общаться только друг с другом и тем самым лишены

возможности ссориться с кем-то посторонним, не входящим

в их товарищество. Из всего сказанного уже ясно, что на-

копление агрессии тем опаснее, чем лучше знают друг дру-

га члены данной группы, чем больше они друг друга пони-

мают и любят. В такой ситуации -- а я могу это утверждать

по собственному опыту -- все стимулы, вызывающие агрес-

сию и внутривидовую борьбу, претерпевают резкое сниже-

ние пороговых значений. Субъективно это выражается в

том, что человек на мельчайшие жесты своего лучшего дру-

га -- стоит тому кашлянуть или высморкаться -- отвечает

реакцией, которая была бы адекватна, если бы ему дал по-

щечину пьяный хулиган. Понимание физиологических за-

кономерностей этого чрезвычайно мучительного явления

хотя и предотвращает убийство друга, но никоим образом

не облегчает мучений. Выход, который в конце концов на-

ходит Понимающий, состоит в том, что он тихонько выхо-

дит из барака (палатки, хижины) и разбивает что-нибудь;

не слишком дорогое, но чтобы разлетелось на куски с наи-

большим возможным шумом. Это немного помогает. На

языке физиологии поведения это называется, по Тинберге-

ну, перенаправленным, или смещенным, действием. Мы

еще увидим, что этот выход часто используется в природе,

чтобы предотвратить вредные последствия агрессии. А Не-

понимающий убивает-таки своего друга -- и нередко!

5. ПРИВЫЧКА, ЦЕРЕМОНИЯ И ВОЛШЕБСТВО

Ты что -- не знал людей,

Не знал цены их слов?

Гете

Смещение, переориентация нападения -- это, пожа-

луй, гениальнейшее средство, изобретенное эволюцией,

чтобы направить агрессию в безопасное русло. Однако это

вовсе не единственное средство такого рода; великие кон-

структоры эволюции -- Изменчивость и Отбор -- очень

редко ограничиваются одним-единственным способом.

Сама сущность их экспериментальной "игры в кости" по-

зволяет им зачастую натолкнуться на несколько вариан-

тов -- и применить их вместе, удваивая и утраивая на-

дежность решения одной и той же проблемы. Это особенно

ценно для различных механизмов поведения, призванных

предотвращать увечье или убийство сородича. Чтобы объ-

яснить эти механизмы, мне снова придется начать издале-

ка. И прежде всего я постараюсь описать один все еще

очень загадочный эволюционный процесс, создающий по-

истине нерушимые законы, которым социальное поведе-

ние многих высших животных подчиняется так же, как

поступки цивилизованного человека -- самым священ-

ным обычаям и традициям.

Когда мой учитель и друг сэр Джулиан Хаксли неза-

долго до первой мировой войны предпринял свое в подлин-

ном смысле слова пионерское исследование поведения

чомги, он обнаружил чрезвычайно занимательный факт:

некоторые действия в процессе филогенеза утрачивают

свою собственную, первоначальную функцию и превра-

щаются в чисто символические церемонии. Этот процесс

он назвал ритуализацией. Он употреблял этот термин без

каких-либо кавычек, т. е. без колебаний отождествлял

культурно-исторические процессы, ведущие к возникно-

вению человеческих ритуалов, с процессами эволюцион-

ными, породившими столь удивительные церемонии жи-

вотных. С чисто функциональной точки зрения такое

отождествление вполне оправданно, как бы мы ни стреми-

лись сохранить сознательное различие между историче-

скими и эволюционными процессами. Мне предстоит те-

перь выявить поразительные аналогии между ритуалами,

возникшими филогенетически и культурно-исторически,

и показать, каким образом они находят свое объяснение

именно в тождественности их функций.

Прекрасный пример того, как ритуал возникает фило-

генетически, как он приобретает свой смысл и как изме-

няется в ходе дальнейшего развития, -- предоставляет

нам изучение одной церемонии у самок утиных птиц, так

называемого натравливания. Как и у многих других птиц

с такой же семейной организацией, у уток самки хотя и

меньше размером, но не менее агрессивны, чем самцы.

Поэтому при столкновении двух пар часто случается, что

распаленная яростью утка продвигается к враждебной па-

ре слишком далеко, затем пугается собственной храбро-

сти и торопится назад, под защиту более сильного супруга.

Возле него она испытывает новый прилив храбрости и сно-

ва начинает угрожать враждебной паре, но на этот раз уже

не расстается с безопасной близостью своего селезня.

В своем первоначальном виде эта последовательность

действий совершенно произвольна по форме, в зависимо-

сти от игры противоположных побуждений, стимулирую-

щих утку. Временная последовательность, в которой пре-

обладают боевой задор, страх, поиск защиты и новое

стремление к нападению, легко и ясно читается по выра-

зительным движениям утки, и прежде всего по ее положе-

нию в пространстве. Например, у нашей европейской пе-

ганки весь этот процесс не содержит никаких закреплен-

ных ритуалом элементов, кроме определенного движения

головы, связанного с особым звуком. Как всякая подобная

ей птица, при атаке утка бежит в сторону врага, низко вы-

тянув шею, а затем, тотчас же подняв голову, обратно к

супругу. Очень часто утка, убегая, заходит за селезня и

огибает его полукругом, так что в результате -- когда она

снова начинает угрожать -- оказывается в позиции сбоку

от супруга, с головой, обращенной прямо в сторону враже-

ской пары. Но часто, если бегство было не слишком пани-

ческим, она довольствуется тем, что только подбегает к

своему селезню и останавливается перед ним, грудью к

нему, так что для угрозы в сторону неприятеля ей прихо-

дится повернуть голову и вытянуть шею через плечо на-

зад. Бывает и так, что она стоит боком, перед селезнем

или позади него, и вытягивает шею под прямым углом к

продольной оси тела, -- короче говоря, угол между про-

дольной осью тела и вытянутой шеей зависит исключи-

тельно от того, где находится она сама, ее селезень и враг,

которому она угрожает. Ни одно положение не является

для нее предпочтительным. У близкородственного огаря,

обитающего в Восточной Европе и в Азии, это натравлива-

ние уже несколько более ритуализовано. Хотя у этого ви-

да самка "еще" может стоять рядом с супругом и угрожать

прямо перед собой или, обегая вокруг него, направлять

свою угрозу под любым углом к продольной оси собствен-

ного тела, -- однако в подавляющем большинстве случаев

она стоит перед селезнем, грудью к нему, и угрожает че-

рез-плечо-назад. И когда я видел однажды, как утка изо-

лированной пары этого вида производила движения на-

травливания "вхолостую" -- т. е. при отсутствии раздра-

жающего объекта, -- она тоже угрожала через-плечо-на-

зад, как будто видела несуществующего врага именно в

этом направлении.

У настоящих уток -- к которым принадлежит и наша

кряква, предок домашней утки, -- натравливание через-

плечо-назад превратилось в единственно возможную,

обязательную форму движения, так что самка, прежде

чем начать натравливание, всегда становится грудью к се-

Дата добавления: 2015-07-13