Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Планирование экпериментального изучения ти­пологических особенностей произвольных движе­ний 2 страница




Во второй выделенный фактор В также со знаком «плюс» вошли пока­затели N 5, 7, 8, 10, 12. Эту группу составили как характеристики ПА лоб­ных отведений, (время развития позитивности, а также ее амплитуда), так и затылочных (амплитуда позитивного колебания, площадь отрицательной и положительной фазы), что наблюдалось и в факторе А.

Группа взаимокоррелируемых характеристик ПА, обозначенная в табл. 1 как фактор D, также содержит индексы двух полушарий мозга. В данную группировку с положительным знаком вошел параметр полярно-амплитуд­ной асимметрии затылочных ПА (N 14), а следующий показатель имеет от­рицательный знак: в лобных отведениях — площадь положительной фазы, дисперсия амплитуд, в затылочной области — среднее арифметическое ор­динат потенциалов (N 11, 18, 19). Кроме того, с максимальным весом в вы­ше обозначенный фактор вошел индекс синхронизации дистантно располо­женных отделов мозга (N 21), в силу чего такая фактология может интер-


 

претироваться как отражающая координированность функционирования мозга в период антиципации.

Для фактора N также характерно общемозговое содержание. Сюда во­шли показатели N 6, 13: время развития позитивности в ПА затылка, а так­же полярно-амплитудная асимметрия ПА лобных отведений.

Факторное отображение взаимосвязей характеристик антиципации, реа­лизующей произвольные движения в условиях подсчета их числа (отмече­ны добавлением знака «штрих» к соответствующим индексам ПА), показа­но в таблице 2. По результатам II экспериментальной серии выявлены че­тыре фактора.

В фактор Е вошли: время развития максимума негативности в потен­циалах лобных отведений (N Г) и площадь этой фазы двух областей (N 9', 10'). Таким образом, эта группа показателей объединила индексы медлен­ного отрицательного колебания преддвигательной биоэлектрической ак­тивности двух полушарий мозга.

После вращения в фактор К вошли параметры N 2', 1Г, 13'. В соответст­вии с направлением статистических связей первичной матрицы интеркор­реляций, отраженным в данной компоненте, большие значения полярно-амплитудной асимметрии ПА и меньше площади его положительной фазы (лобные индексы) соотносятся с большим временем развития максимума негативности в потенциалах затылка. Отметим, что этот фактор сходен с фактором N, выявленным по материалам I серии. Фактор Н составили ам­плитуды положительной фазы ПА (лобного отведения) и коэффициенты синхронизации биоэлектрической активности во время антиципации (N 7', 2Г). Оба показателя вошли в фактор со знаком «минус».

По результатам II серии выделен фактор С, объединивший только ха­рактеристики ПА затылочной области — большие площади положительной фазы соотносятся с меньшей дисперсией мгновенных значений амплитуд (N 12', 20').

Сводная обработка результатов I и II серии позволила выявить пять взаимосвязанных групп характеристик ПА, обозначенных в таблице 3 по­рядковым индексом М. Номера показателей ПА, которые даны в тексте, для характеристик II серии обозначены добавлением знака штрих — Г, 2', 3'... 20', 21'.

Результаты, представленные в таблице 3, со всей очевидностью свиде­тельствуют, что характеристики антиципации, включенной в произвольные движения, с одной стороны, и реализующей счет таких действий — с дру­гой, образуют отдельные группировки, выявленные в зависимости от тес­ноты и характера взаимосвязей исследуемых параметров ПА.

Так, характеристики ПА произвольных действий образуют фактор М2 (сходный с фактором D), фактор М5, аналогичный фактору А, а также фак-


 

тор МЗ, куда вошли параметры ПА лобных отделов (N7, 13) — амплитуды максимума позитивности и полярно-амплитудная асимметрия ПА.

Показатели ПА, зарегистрированные в ходе подсчета движений, пред­ставлены при факторном отображении результатов сводной обработки двух серий двумя факторами. При этом фактор М4 сходен с фактором К, а фактор Ml может быть рассмотрен как объединенная группа показателей, ранее вошедшая в другие факторы, составленные по результатам II экспе­риментальной серии.

Резюмируя изложенные результаты, представленные в трех таблицах, отметим следующие положения.

Факторы, выделенные для характеристик антиципации, включенной в реализацию произвольных движений, а также в условиях счета таких дей­ствий, в основном составили показатели активности двух областей голов­ного мозга, входящих в антецентральную и ретроцентральную кору. По-ви­димому, функциональные системы опережающего реагирования в структу­ре произвольных действий человека имеют обще мозговую природу.

Сравнительный анализ состава факторов ПА двух серий выявил только одну группу параметров, оказавшихся сходными (аналогичны факторы К и N). Обособленность выделенных факторов свидетельствует о специфике механизмов реализации изучаемых движений как действий. Отмеченная специфика сказывается в гетерогенности характеристик положительных и отрицательных фаз ПА.

Углубленный анализ синдромов электроэнцефалографических характе­ристик (в частности, выделенных в данном исследовании факторов ПА) часто связывают с выяснением нейрофизиологического содержания, с по­исками подкорковых источников мозговых потенциалов. На этом пути сам факт соотнесенности феноменов опережающего отражения макро- и мик­роуровня показан в целом ряде работ. Однако такие связи носят сложный опосредованный характер. Так, В.А. Илюхина при сравнении биоэлектри­ческой активности глубоких структур мозга человека (ядер зрительного бу­гра и стриопаллидарной системы) с отведениями от поверхности скальпа показала неодновременность возникновения электрографических корреля­тов готовности к произвольному действию в разных звеньях изучаемой корково-подкорковой системы [14].

Взаимосвязи нейронных и суммарных электрографических процессов опережения в коре и некоторых подкорковых структурах головного мозга человека при целенаправленном действии также выявлены в работе С.Н. Раевой и А.О. Лукашева [21]. В частности, показано, что в некоторых не­специфических ядрах таламуса и в коре на этапе подготовки целенаправ­ленного акта выявляются компоненты-паттерны корреляций, характери­зующие взаимосвязь клеточных внутримозговых и экстракраниальных ло-


 

кальных ЭЭГ-биопроцессов. Установлено, что эти паттерны, упреждая на­чало целенаправленных поведенческих действий, обнаруживает прямые корреляции со степенью концентрации селективного внимания человека.

Таким образом, сам факт нелинейной соотнесенности сложноорганизо-ванных форм опережающего реагирования с нейрональной активностью целых комплексов мозговых констелляций в настоящее время не вызывает сомнения. Общее же синтетическое видение соответствующей психофи­зиологической реальности затруднено традиционным «мозаичным» спосо­бом ее теоретической реконструкции.

Шаги к воссозданию целостной структуры индивидуальности, как уже отмечалось выше, стали возможными с помощью современной методоло­гии при использовании системного анализа нейрональной и ЭЭГ-активно-сти в поведении как системоспецифичной, направленной на достижение биологически значимого результата поведенческого акта [23, 26, 27] и реа­лизацию цели действия человека [5, 7]. Такой анализ реализован, напри­мер, в работе И.О. Александрова и Н.Е. Максимовой в отношении позитив­ного колебания ЭЭГ — так называемого Р300 [1]. Авторы при этом конста­тируют, что системное видение объекта психофизиологического изучения в современной науке обязательно предполагает новый круг проблем, новые методические приемы и способы обработки экспериментальных фактов, а также особую логику трактовки результатов, предусматривающую рас­смотрение активности, целенаправленности и целеобусловленности орга­низма в поведении как следствие самой природы жизни и эволюции живо­го [3,23,26, 27 и др.].

В отношении человека синтетический взгляд на природу сопряжения его разноуровневых свойств в поведении усложняется тем фактом, что ме­жду физиологически значимыми характеристиками жизнедеятельности и многозначностью их психологических проявлений вклинивается призма за­конов, связанных с общественным бытием, в частности с уровнем развития коллектива, где живет и трудится конкретный индивид, с качеством внут-ригрупповых взаимодействий, со стилями руководства, общения, с особен­ностями конкретных задач и способов их разрешения [2, 4, 5, 18, и др.]. Эти факты заставляют рассмотреть систему деятельности как опосредую­щее звено в связях разноуровневых свойств интегральной индивидуально­сти [5, 18 и др.].

Принимая во внимание основополагающее положение отечественной психологии о сущностном способе развития человека через трансформа­цию деятельности, можно гипотетически предположить, что ее психофи­зиологическая «канва» содержит целостные индивидуально-обобщенные синдромы интеграции физиологического и психического [10, 19, 27] и по­этому отражает общие закономерности опосредованных проекций физио-


 

логической индивидуальности на психологическую унитарность человека. При этом система деятельностей рассматривается в плане ее генезиса.

В данном контексте организация физиологических процессов, отражаю­щаяся в факторах антиципации, определяется спецификой состава извле­ченных из памяти функциональных систем, активация которых направлена на достижение заранее прогнозируемого результата. При этом структура активаций нейронов, согласно работам В.Б. Швыркова и его последовате­лей, отражает эволюционную историю вида и жизни конкретного индиви­дуума так, что организация нейрональной активности в поведении состоит из функциональных систем разного фило- и онтогенетического возраста. Сложнейшие констелляции нейрональных активностей нового опыта скла­дываются на основе ранее сложившихся функциональных прасистем. Та­ким образом, их новая «мозаика» содержит в себе историю индивида и ви­да животного, в том числе генотипическую компоненту.

Опираясь на закономерности генеза функциональных систем, можно полагать, что каждый момент осуществления индивидуальной деятельно­сти характеризуется отражением в ее психофизиологических механизмах сынтегрированного прошлого опыта, с которым «сличается» потребность настоящего момента в целях достижения «потребного будущего». По-види­мому, подобные механизмы способны фиксировать в психофизиологии развивающихся деятельностей взаимодействия типа «кумулятивных», столь важные для характеристики психики человека, осуществляющие пре­емственность прошлого в настоящем с перспективой на будущее [16].

Что же в таком случае отличает ситуации экспериментальных задач двух анализируемых серий, кардинально изменяя психофизиологические механизмы реализации действий? Не вдаваясь в подробности дискуссион­ного вопроса об определении понятия задачи [8, 9], отметим лишь, что большинство исследователей видит ее генетическое родство с целью, а сле­довательно, и мотивом деятельности человека. (Так, Н.А. Бернштейн свя­зывал задачу с ведущим уровнем деятельности, А.Н. Леонтьев задачей на­зывал цель, данную в определенных условиях).

Однако, как справедливо подчеркивали Б.Ф. Ломов и Е.Н. Сурков [15], цель, являясь глубоко личностным образованием, ставится человеком са­мостоятельно на основе всего прошлого опыта, его социальных установок, направленности личности, общения, под влиянием общественных требова­ний, норм морали, ценностных ориентации. Содержательная сторона целе-образования требует поэтому специальных приемов, способных дифферен­цировать «задачу», «требование» и «искомое», «цель» [10].

Для анализа материалов данного исследования важен сам факт наличия разных или полностью не совпадающих целей действий при тождественно­сти их сенсомоторных компонентов. Правильность действий испытуемых в


 

экспериментах, «эмоциональные метки» событий, вербализация осознан­ных целей при прерывании хода опыта, феномены возврата к ситуации экс­перимента (испытуемые в основном интересовались правильностью под­счета движений) — все это в комплексе свидетельствует о различии при­чин, побуждающих произвольные действия в двух сериях экспериментов.

Отмечаемые различия, если их рассмотреть в более широком общепси­хологическом контексте, несомненно, связаны с разными уровнями моти­вированности действий. Основополагающая роль вектора «мотив — цель» в регуляции деятельности общеизвестна, и это, видимо, сказалось в разли­чиях психофизиологических механизмов антиципации разных по смыслу (по отношению мотива к цели) действий человека.

Относительно самого механизма гетерогенности функциональных сис­тем в структуре индивидуальности можно предположить следующее. Им­манентно содержащаяся в любом человеческом действии «перспектива бу­дущего» (сюда входит иерархия мотивов и направленности личности, си­туационно складывающиеся предпочтения, установки и т. д.), уже на ори­ентировочном этапе определяя специфику смысла действия, вместе с тем способствует мобилизации определенных комплексов индивидуально-обобщенных целостных функциональных систем, которые извлекаются из памяти для достижения конкретного результата поведенческого акта.

Такое представление системной организации развития свойств индиви­дуальности может объяснить сходство синдромов заведомо различных «блоков» развивающейся деятельности (например, ситуаций формирую­щейся стратегии поведения при частом успехе и ситуаций стабилизирован­ной стратегии при редком успехе или же периодов эмоциональной и опера­торной напряженности), а также различие «психофизиологической канвы» внешне сходных действий (подобных тем, которые изучались в данном разделе).

Резюмируя сказанное, отметим, что материалы, представленные в дан­ном разделе диссертации, экспериментально показывают существенные различия синдромов биоэлектрических параметров антиципации, реали­зующей произвольные действия, сходные по сенсомоторным компонентам, но различающиеся задачами и, как показывает специальный анализ, целями и смыслами.

Полученные материалы наиболее полно осмысляются в русле идей дея-тельностного опосредования разноуровневых свойств интегральной инди­видуальности [101]. В этой связи эвристичны современные теории индиви­дуально-системного обобщения целостных «блоков» деятельности на осно­ве генерализации нейрофункциональных программ: специальная теория индивидуальности В.М. Русалова [126], концепция М.В. Бодунова [20].


 

3. 4. Ффкторный анализ биоэлектрических характеристик антиципации и типологических показателей

Планирование исследования, как это показано в первой главе, в качест­ве ключевой задачи предполагало выявление соотношений между характе­ристиками ПА, включенными в динамично развивающуюся деятельность, и типологически интерпретируемыми показателями свойств нервной систе­мы. С этой целью мы воспользовались факторным анализом, позволяющим заменить множество зарегистрированных в эксперименте параметров мень­шим числом их функций, сохранив при этом основную информацию [158].

В табл. 2, 3 приведены результаты факторного анализа двух матриц ин­теркорреляций характеристик ПА отдельно для стадии формирующейся стратегии поведения (табл. 2) и для периода ее стабилизации (табл. 3). В обеих таблицах показатели 1-21 относятся к первой из указанных стадий, а параметры 22-42 — ко второй стадии, N 43 — КЧМ (слияние), N 44-КЧМ (мелькание), N 45-КЧЗ (гул), N 46 — КЧЗ (щелчки), N 47-коэффициент «в» (световая стимуляция), N 48-коэффициент «в» (звуковая стимуляция). В таблицах номера характеристик ПА (для лобного и затылочного отведения) соответствуют приведенным выше. Количество значимых факторов было выбрано равным семи. Собственные числа при этом были близки к едини­це, суммарная дисперсия учитывала более 70 процентов дисперсии призна­ков, а последующий восьмой фактор не приводил к увеличению суммарной дисперсии более чем на 5 процентов. Вычисленные факторы обозначены буквами латинского алфавита.

По результатам факторного анализа в период формирования стратегии поведения выделены пять группировок параметров ПА — это факторы А, В, Д, F, К. Перечень показателей, вошедших в соответствующие факторы, содержится в табл. 2. Выявленные факторы, по-видимому, отражают неод­нородность психофизиологических механизмов антиципации у человека, детальное изучение которых не входит в задачу настоящего исследования. В аспекте поставленных задач необходимо проанализировать факторы С и L, в которых оказались объединенными характеристики ПА и типологиче­ски интерпретируемые показатели, т. е. свойства нервной системы.

В фактор С вошли следующие параметры: показатели ПА в ситуации II-латентные периоды максимумов негативности ПА двух областей мозга (22, 23), латентные периоды максимума позитивности ПА лобной области (26), а также индекс силы нервной системы-коэффициент «в». Полярно-ампли­тудная асимметрия ПА двух областей выявила тенденцию к связи с факто­ром С.

Отдельные корреляции между индексом силы нервной системы и пара­метрами ПА описаны в нашей монографии [28]. Так, в стадии формирова-


 

ния образа действий сила оказалась соотносимой с превалированием отри­цательной фазы ПА над положительной и с большей синхронностью био­потенциалов дистантно расположенных областей мозга.

В фактор L вошли (см. табл. 2) такие характеристики ПА, как амплиту­да от максимума позитивности до средней линии (лобное отведение) в си­туации частого «успеха» и индексы лабильности (44) и силы (47).

Результаты факторного анализа согласуются с данными корреляционно­го анализа, иллюстрирующего конкретные соотношения, связывающие «гибкие» системы антиципации и типологически значимые особенности высшей нервной деятельности. По нашим данным [28, 29], в стадии поиска стратегии статистически значимые связи с индексами силы и лабильности выявлены только в ситуации I при прогнозировании часто наступающего события: более лабильные индивиды характеризуются большими ампли­тудными значениями преддвигательной позитивности в ситуации, когда с большой вероятностью ожидается успешное решение поставленной задачи.

Все зарегистрированные статистические связи (0,385<г<0,646 при 0,01<р<0,05) характеризуют преимущественно ПА лобной доли. Этот факт представляется закономерным, ели учесть специфику вклада лобных долей мозга в реализацию психических функций, связанную с программировани­ем действий [916]. Можно сказать, что в экспериментальной ситуации I лобные доли функционируют в свойственном им «режиме работы», где раскрываются индивидуальные особенности функциональных систем, в ко­торых системообразующая роль принадлежит процессам антецентральной коры.

Таким образом, в период формирования стратегии поведения функцио­нальные системы, объективизированные в процессах антиципации, склады­ваются с учетом индивидуально-типологических характеристи, таких как сила и лабильность нервной системы.

На стадии стабилизации образа действий (конец эксперимента) по ре­зультатам факторного анализа выделен также один общий фактор, в кото­рый вошли как характеристики ПА, так и показатели типологических свойств. В табл. 3 этот фактор обозначен как фактор F. Как следует из дан­ной таблицы, общий фактор составили показатели антиципации ситуации I (временной интервал от начала действия до максимума негативности в ПА затылка 1-23) и индекс КЧМ. Другой показатель лабильности (44) выявил лишь тенденцию к связи с фактором F.

В связи с анализом содержания этого фактора напомним, что матрица интеркорреляций ПА сформированной стратегии поведения содержит ста­тистические связи со свойствами как лобного, так и затылочного отведе­ний, а также с интегративными показателями этих двух областей. Боль­шинство таких связей обнаружено в ситуации II при прогнозировании ред-


 

кого события [28, 29]. Эта ситуация, как уже упоминалось, в психологиче­ском плане характеризуется специфичным для человека интересом угадать маловероятное событие.

Таким образом, процессы антиципации, если судить по характеристи­кам мозговых ПА, как в период поиска стратегии поведения, так и при ее стабилизации содержат в своих синдромах типологические особенности нервной системы индивида, причем структура этих синдромов существен­но различна в разные периоды становления вероятностно-прогностической деятельности. Данные корреляционного и факторного анализа убедительно показывают существование общих факторов, которые содержат как харак­теристики ПА развивающейся деятельности, так и параметры свойств нерв­ной системы человека. Эти факты свидетельствуют об общих причинах, ле­жащих в основе интериндивидуальных вариаций характеристик ПА, вклю­ченных в естественное течение деятельности, и тех типологических свойств индивида, которые при этом опосредуют влияние на человека внешних причин.

3. 5. К системным закономерностям организации синдромов индивидуальности

Биоэлектрические корреляты психофизиологических процессов иссле­довались нами в ходе антиципации результата действий при вероятностном обучении. Частота предсказаний, варьируя индивидуально, по ходу экспе­римента в целом приближалась к заданной частоте появления событий. Это свидетельствовало о том, что в данном эксперименте по мере развития дея­тельности у испытуемых, решающих сложную и специфическую задачу раскрытия статистических свойств среды, формировалась особая функцио­нальная система опережающего отражения действительности.

Среднегрупповые характеристики потенциалов антиципации оказались различными на разных стадиях сформированности стратегии поведения. Исходя из этого можно предполагать, что разным стадиям развития дея­тельности при различных условиях реализации действий по достижению заранее прогнозируемого человеком личностно значимого результата соот­ветствовали особые паттерны психофизиологических свойств антиципа­ции.

Анализ экспериментальных данных позволяет выделить существование синдромов антиципации, соотносимых с конкретными условиями решения поставленной задачи. Можно думать, что мозговые функциональные систе­мы, репрезентированные в ПА, всегда содержат характеристики, эквива­лентные разным параметрам будущего результата.


 

Обсуждение полученных в разделе результатов мы до сих пор вели в контексте задач, требований, которые предъявлялись испытуемому в инст­рукции. С этих позиций «вероятностное обучение» как конкретная деятель­ность обычно представляется как решение задачи по снятию неопределен­ности прогноза в ходе сенсомоторного реагирования с помощью отражения человеком статистических свойств сигналов.

Данная экспериментальная ситуация может быть рассмотрена в более широком научном контексте, например, в структуре моделирования специ­фических аспектов взаимодействия субъекта с объективно существующи­ми пространственно-временными отношениями между объектами внешне­го мира. Возможность такого подхода к анализу вероятностно-прогности­ческой деятельности показана, в частности, Е.П. Кринчик [83]. Заметим, однако, что человек как объект исследования, выполняя даже простейшее задание, имеет дело не только со стимульно-реактивной реальностью, опо­средованной сколь угодно сложными переменными, а устанавливает с внешней средой в активном поведении взаимосвязи типа кумулятивных (по Б.Ф. Ломову — [92]), где единицей отсчета являются такие сверхинтегра-тивные феномены, как образ мира, регулирующий и направляющий мир образов [140], как акты, понимаемые как поступок индивида, относящийся не только к психике и деятельности, но и к биографии человека [144а].

Другими словами, процессы антиципации, реализуя ориентировку чело­века в плане образа, вместе с тем выполняют в активном поведении своеоб­разную интегрирующую функцию, заключающуюся в индивидуально-свое­образном синтезе прошлого, настоящего и будущего. Важность этой функ­ции во многом определяется взаимосодействием разных уровней индиви­дуальности получению значимого для человека результата в ходе решения поставленных субъектом задач. Данный процесс находит отражение в гете-рогении синдромов антиципации, которые реализуют целеполагание чело­века по мере достижения промежуточных результатов действий, смысл ко­торых наиболее полно раскрывается в структуре целостного поведения и, в частности, сказывается в важнейшем векторе деятельности «мотив-цель» [16, 64, 92].

Однако, анализ конкретных и неизбежно ограниченных материалов сталкивается с рядом трудностей. Так, при очевидной связи категорий «за­дача» и «цель» (А.Н. Леонтьев обычно представлял задачу как цель, дан­ную в определенных условиях) в современной науке еще до конца не выяс­нен их интегративный механизм. В этой связи Б.Ф. Ломов и Е.Н. Сурков отмечают, что надо различать «цель» как глубоко личностное образование и «задачу», «требование». Перед человеком, по мнению авторов вряд ли можно поставить цель с строгом смысле слова, поскольку она формируется субъектом самостоятельно на основе всей его предшествующей жизни,


 

деятельности, общения, в процессе развития личностной мотивации под влиянием общественных требований, норм морали, ценностных ориента­ции [91].

Наряду с выделенными выше положениями авторы подчеркивают так­же и тот факт, что в деятельности человека невозможно найти такие ситуа­ции, в которых бы личность не играла существенной роли. В данном кон­тексте любые действия активного здорового индивида, в том числе и в ла­бораторном эксперименте, можно рассматривать как целенаправленные, обладающие личностным смыслом.

В конкретных ситуациях индикатором личностного смысла являются, по А.Н. Леонтьеву [90], так называемые «эмоциональные метки событий». Они сказываются, в частности, в степени заинтересованного отношения к опыту, в феноменах возврата к ситуациям эксперимента, изученным в шко­ле Курта Левина [65].

Относительно проведенного нами обследования наши наблюдения по­казывают, что деятельность испытуемого в ситуациях вероятностного обу­чения особым образом мотивирована, вызывает повышенный интерес и часто выступает как средство самопознания. О субъективной значимости проведенного нами эксперимента свидетельствуют также и «возвраты к опыту», который фиксировались в последующих наблюдениях. Реплики, догадки, гипотезы испытуемых, высказанные после опытов, указывают на целенаправленный характер отражения субъектом условий данного экспе­римента и на осознанный выбор стратегий деятельности. При этом антици­пация выступает как стабилизирующее и организующее звено, которое, можно предположить, предвосхищает выбор цели человеком. Сказанное подтверждает тот факт, что деятельность испытуемых в наших опытах осу­ществлялась на различных уровнях общения: можно выделить общение с экспериментатором при объяснении задач исследования, опосредованное общение в ходе эксперимента, общение после опыта. Общение же, по со­временным теориям, придает даже рутинным действиям характер целена­правленной деятельности [92 и др.].

Вероятностно-прогностическую деятельность можно рассматривать и как мышление вероятностями, т. е. плане анализа высших психических функций личности с их творческим характером, с их детерминацией со сто­роны познавательной потребности человека. Однако, исследование кон­кретной специфики целеобразования не было объектом нашего исследова­ния, в поставленном психофизиологическом эксперименте пока еще трудно разделить требования решаемой задачи от» искомого», которое А.В. Бруш-линский включает в состав цели [51, 52]. В нашей же работе важно зафик­сировать сам факт формирования цели в ходе развития вероятностно-про-


 

гностической деятельности, а также соотнести материалы исследования с процессуальным аспектом целеобразования личности.

При таком ракурсе объекта исследования изучаемые в разделе индиви­дуально-типологические механизмы опережающего отражения должны быть проанализированы и в контексте целеобразования. Ведь цель как при­чина поведенческого акта в современной психофизиологии часто исследу­ется через образ или модель будущего результата [6, 7, 163-166]. А по­скольку цель существует до действия, то в нейрофизиологическом выраже­нии она соотносится с определенной нейрональной активностью и, в част­ности, с ее макроуровнем, отражающемся в процессах антиципации. Сле­довательно, раскрытие закономерностей организации процессов антиципа­ции, фиксируемым в ходе становления и развития вероятностно-прогности­ческой деятельности, важно для познания закона о единстве индивида и личности с помощью типологического анализа психофизиологической «канвы» деятельности

Анализируя с этих позиций представленный в данном разделе материал, следовало бы отметить следующее. Изучение психофизиологических ха­рактеристик процессов активного отражения человеком будущих событий в ходе решения конкретной задачи, связанной с раскрытием статистиче­ских свойств среды, позволяет выделить особую функциональную систему антиципации. Ее гетерогения отражает историю развития человека, фикси­руя его прошлое, настоящее и будущее. Включение в факторы антиципа­ции параметров свойств нервной системы (силы и лабильности) порожде­но, как можно предполагать, присущим человеку качеством обобщать свое­обычным для себя способом репрезентации, относящиеся к операциональ­ной стороне деятельности. Такого рода обобщенные синдромы индивиду­альности, по-видимому, зависят от ситуации субъектно-объектного взаимо­действия (в наших экспериментах — от стадии формирования стратегии поведения в сочетании с субъективной вероятностью успеха в прогнози­руемых обстоятельствах).

Наряду с этим в антиципации выделяются и такие механизмы, которые реализуют то или иное предсказание будущих событий за счет «гибких» звеньев функциональных систем, формирующихся для достижения кон­кретного и ситуативно меняющегося результата действий. Следует заме­тить, что особенности задач и способов их выполнения, инструкции и са­моинструкции испытуемых, мотивы и установки личности могут изменять закономерности протекания психофизиологических механизмов деятельно­сти.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-08-31; Просмотров: 258; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.013 сек.