Планирование экпериментального изучения ти­пологических особенностей произвольных движе­ний 3 страница

Как показало представленное в данном разделе психофизиологическое исследование, индивидуальные особенности антиципации содержат как природные, конституциональные, генотипические характеристики, так и

параметры, изменяющиеся под влиянием развивающейся и формирующей­ся деятельности. Развивая логику намеченного обсуждения, можно было бы включить в подобные регуляторные детерминанты: иерархию мотивов и потребностей человека, а в более широком контексте — образование, воспитание, обучение, а также обобщенные установки и направленность личности.

Высказанное предположение созвучно с мыслью Б.Г. Ананьева, пола­гавшего, что единичный человек как индивидуальность может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности и субъекта дея­тельности, в структуре которых функционируют природные свойства чело­века как индивида [9, с. 178]. Именно в таком контексте наиболее полно ос­мысляются полученные в данном исследовании материалы, свидетельст­вующие о постоянном наличии в факторах антиципации природных гено-типических признаков, которые, однако, по-разному включаются в синдро­мы антиципации в зависимости от ситуации субъектно-объектного взаимо­действия. Можно предполагать, что антиципация составляет тот важный механизм, который обеспечивает взаимосодействие свойств индивида и личности достижению результата и реализации целей действий.

ГЛАВА IY СТРУКТУРНЫЕ КОМПОНЕНТЫ СИМПТОМОКОМПЛЕКСА АНТИЦИПАЦИИ В СТРУКТУРЕ ЦЕЛОСТНОЙ ИНДИВИДУ­АЛЬНОСТИ

4.1. Интегративность индивидуальных особенностей на этапах антиципации и сличение вероятностно-прогностической деятельности

Вопрос о том, в какой мере характеристики психофизиологии антиципа­ции могут репрезентировать индивидуальные особенности других перио­дов поведения, очевидно, является важным для воссоздания целостной ин­дивидуальности по свойствам отдельного фрагмента ее бытия. Данный раз­дел экспериментального исследования дает ответ на этот вопрос. Он бази­руется на все более укрепляющихся в современной дифференциальной психофизиологии традициях, позволяющих ближе подойти к воссозданию целостной картины биологических основ индивидуально-психологических различий как многомерного, многоуровневого образования, адекватным средством познания которого является системный подход [28, 37, 131, 132].

Такая ориентация нацеливает исследователей на детальное изучение максимально интегрированных феноменов, таких, как антиципация [37, 91, 135], общемозговые свойства нервной системы [131], суммарные показате­ли биоэлектрических процессов разных областей головного мозга [128], инвариантные или компенсаторные отношения между симптомами темпе­рамента и типологических особенностей высшей нервной деятельности че­ловека [26, 45], характеристики функциональной асимметрии полушарий мозга [58], параметры пространственной синхронизации [33, 131 и др.].

Особое место в системных представлениях о работе мозга занимает от­крытое М.Н. Ливановым явление пространственной синхронизации колеба­ний биопотенциалов мозга. По М.Н. Ливанову, одновременное протекание нервных процессов в разных участках мозга создает новое качество его функционирования, которое лежит в основе психических явлений [91а]. Функциональная значимость и нейрофизиологические основы феномена дистантной синхронизации раскрыты в целом ряде работ. Согласно М.Н. Ливанову, в синхронном колебании биопотенциалов каких-либо пунктов

коры головного мозга следует усматривать не прямое выражение связей между ними, а лишь условия, делающие возможными их реализацию.

Пространственной организации электрической активности мозга отво­дится важное значение в нейрофизиологических механизмах психической деятельности в исследованиях К. К. Монахова. Автор считает, что в изуче­нии механизмов реализации психической деятельности важен не поиск конкретного нейрофизиологического субстрата, а определение взаимосвя­зей нейрофизиологических процессов в пространственно-временной орга­низации целостной системы мозга [103а].

В многочисленных работах показана роль характеристик дистантной синхронизации в реализации психических функций. Не имея возможности дать сколь угодно полный их перечень, отметим лишь некоторые наиболее важные исследования, соотносящиеся с тематикой данной работы.

Используя показатель пространственно-временной сопряженности функционирования различных областей коры, В.Н. Кирой, Е.В. Мельников и О.Г. Чораян предприняли нейрофизиологический анализ разных этапов решения проблемной ситуации при вероятностном прогнозировании [77].

В работе Л. А. Поту лова и Я. А. Васильева выявлена зависимость специ­фики и качества деятельности по опознанию значимых световых стимулов от особенностей пространственновременной организации биопотенциалов мозга. В работе Ю.В. Кропотова также показано, что в качестве нейронных коррелятов опознания зрительных стимулов выступают пространственно-временные корреляционные связи между текущими частотами импульсной активности нейронных популяций мозга (см. обзор-34).

Е.Р. Джон развивает теорию, связывающую феномены дистантной син­хронизации с процессами памяти [62а]. По мнению этого исследователя, информация, представляющая память, кодируется как средний временной тип разрядов в анатомически обширных нейрональных ансамблях и деко­дируется, когда эти популяции приобретают средний паттерн разрядов, яв­ляющийся имитацией паттерна, приобретенного в действительном опыте. В специальных экспериментах им показано, что паттерны могут вызывать­ся как прямой электрической стимуляцией мозга, так и другими эндоген­ными факторами среды.

Параметры пространственной синхронизации ЭЭГ связываются также с характером изменений функционального состояния, например, под влияни­ем аутогенной тренировки [обзор-34]. Показано, что в зависимости от ис­ходного эмоционального состояния человека аутогенные упражнения вы­зывают повышение сниженного или, наоборот, снижение повышенного уровня пространственной синхронизации ЭЭГ. Следовательно, существует некий индивидуальный уровень пространственной синхронизации биоэлек-

трической активности мозга, который может рассматриваться как опти­мальный для эффективности деятельности.

Особая роль пространственной синхронизации отмечается и другими авторами, исследующими нейронные механизмы восприятия, памяти и ког­нитивных функций [обзор-34]. Так, экспериментально показано значение одновременности или инвариантности фазовых соотношений между био­электрическими процессами пространственно-разнесенных областей мозга при различных уровнях двигательной активности, в рече-мыслительном процессе, в ситуациях вероятностного прогнозирования, при обработке когнитивной информации. На основании сказанного можно предположить, что отражающаяся в характеристиках дистантной синхронизации целост­ность функционирования нервной системы является необходимой предпо­сылкой нормального протекания психических функций, а их интериндиви­дуальные особенности составляют особый механизм в структуре индивиду­альности.

Впервые в дифференциальной психофизиологии детальное исследова­ние этого механизма предпринято В.М. Русаловым. Автор изучал феномен синхронизации в составе общих свойств нервной системы [131], поскольку данное явление в известной мере отражает индивидуальные особенности функционирования не отдельных мозговых структур, а мозга как целого. Согласно В.М. Русалову, показатели синхронизации и когерентности во всех полосах ЭЭГ, кроме бета-2, вошли в общий фактор, интерпретирован­ный им как общемозговой, интегральный. Этот фактор обнаружил тесные связи с важнейшими психодинамическими характеристиками интеллекту­ального поведения.

М.В. Бодуновым экспериментально показано, что быстрый индивиду­альный темп умственных действий связан с мобильным, а медленный — с консервативным спектром когерентности ЭЭГ [49 и др.].

Таким образом, в типологических исследованиях характеристики дис­тантных соотношений между разными отделами головного мозга человека уже зарекомендовали себя в качестве перспективного феномена в структу­ре биологических основ индивидуальности. Актуальность таких исследова­ний неоднократно подчеркивал В.Д. Небылицын, он считал, что только тесное взаимодействие мозговых образований обеспечивает целостность работы мозга и самую возможность его деятельности в качестве регулятора целенаправленного поведения» [106, 108].

На этом пути важно детальное изучение интериндивидуальных особен­ностей в интегративных, общемозговых характеристиках нервной системы, которые составляют своеобразный «стержень» биологических основ инди­видуального поведения [131, 132]. Такой путь позволяет полнее использо­вать принципы интегратизма [87, 132 и др.], помогает ближе подойти к тео-

ретическому осмыслению комплекса особенностей индивида, личности, индивидуальности как целостности [2, 3, 9, 37, 52, 119, 132].

Вместе с тем исследование интегративных характеристик индивида, включенных в механизмы реализации деятельности человека, связано с из­вестными трудностями. Как свидетельствует опыт типологических иссле­дований, обнаружение природного, конституционального, индивидуально-стабильного в произвольной активности человека как сплаве врожденного и приобретенного в опыте представляет собой задачу, требующую специ­альных методов решения. Возможно, поэтому произвольные действия, в которых проявляются сущностные черты человеческой деятельности, дол­гое время не удавалось исследовать традиционными методами. Как прави­ло, в проведенных исследованиях отсутствовали корреляции между показа­телями различных произвольных двигательных методик. Изучение произ­вольных актов в типологических исследованиях стало возможным только в контексте проблемы общих свойств нервной системы человека при систем­ном представлении биологических основ индивидуально-психологических различий (эти тенденции развития дифференциальной психофизиологии уже обсуждались во вступлении и первом разделе монографии).

На этом пути, как показывает опыт типологических работ последних лет, более определенное решение дифференциально-психофизиологиче­ских задач достигается в том случае, когда предметом изучения становятся не внешние и/или результативные характеристики поведения, а тонкие па­раметры индивидуального реагирования, например, такие, как электромио-грамма работающей мышцы в ходе переделки двигательного навыка [116] или суммированные биоэлектрические потенциалы головного мозга разных стадий формирования стратегии поведения при развитии вероятностно-прогностической деятельности [28].

Сопоставление интегративных характеристик функционирования голов­ного мозга разных этапов развития деятельности (антиципации и фазы сли­чения ожидаемого и реально наступившего события) на разных стадиях сформированности стратегии поведения рассматривается нами как один из возможных путей экспериментального изучения целостной деятельности.

Следует, однако, отметить, что анализ представленного здесь обширно­го, трудоемкого, но неизбежно ограниченного материала не может разви­ваться в отрыве от общетеоретических разработок дифференциальной пси­хофизиологии, где в настоящее время уточняется понятийный аппарат, ме­тоды и принципы новых для данной отрасли исследований интериндивиду­альных особенностей развивающейся деятельности.

В настоящей части диссертационного исследования была использована методика, моделирующая вероятностно-прогностическую деятельность че­ловека по типу «игры в угадывание». Эта методика относится к так назы-

ваемому бинарному вероятностному обучению. Она подробно описана в разделе 2.2, поэтому мы лишь коротко остановимся на тех основных ее особенностях, которые важны для решения задач данного этапа исследова­ния.

Согласно инструкции испытуемые предсказывали появление двух собы­тий: вспышку или ее отсутствие, добиваясь при этом максимального числа правильных предугадываний обоих событий. Появление вспышки предпо­лагалось предсказывать нажатием на правую кнопку, а отсутствие — нажа­тием на левую аналогичную кнопку. Методика эксперимента была по­строена таким образом, что фотовспышка имела место в 70% случаев через 0,1с после начала моторного действия, а в 30% случаев вспышка отсутст­вовала. Вероятность наступления событий не зависела от действий испы­туемого и задавалась специальным автоматическим устройством.

Таким образом, испытуемые выполняли задание в стохастической среде бернуллиевского типа, в которой, как известно, вероятность появления сиг­нала не зависит от предшествующих событий. Однако используемая нами среда с ее явной асимметрией вероятностей наступления и отсутствия со­бытий содержала объективную «скрытую» закономерность, что позволяло испытуемому, правильно отразив ее в своем сознании, антиципировать — с большей или меньшей уверенностью в успехе — ряды условных вероятно­стей с целью уменьшения неопределенности прогноза в ходе развития ве­роятностно-прогностической деятельности.

Во время выполнения задания на магнитную ленту монополярно реги­стрировали ЭЭГ лобной (F4) и затылочной (02) областей правого (ипсила-терального работающей руке) полушария головного мозга. Далее в резуль­тате прямого и обратного суммирования двухсекундных отрезков ЭЭГ пе­ред движением и полуторасекундных периодов после действия выделяли биопотенциалы от момента начала движения. В литературе таким образом зарегистрированные колебания потенциалов относительно какого-либо мо­мента движения по традиции называют моторными вызванными потенциа­лами (МВП) [28, 98 и др.].

Однако понятийный аппарат и приемы анализа эмпирических материа­лов, накопленных при исследовании МВП, в должной мере не раскрывают сущности биоэлектрических характеристик развивающейся деятельности [25, 36, 37 и др.]. Традиционный термин «моторные потенциалы готовно­сти», как уже упоминалось, не может быть использован при анализе дан­ных, получаемых при изучении суммированных ЭЭГ-параметров вероятно­стно-прогностической деятельности человека. Так, выделяемые в работе биоэлектрические характеристики, предшествующие произвольному дейст­вию, по-видимому, могут быть соотнесены с механизмами формирования

«образа потребного будущего» [47], информационным эквивалентом кото­рого является конкретный результат движения [7, 163-166].

Мы полагаем, что мозговые функциональные системы, проявляющиеся в МВП перед действием, могут быть связаны с процессами упреждения, предвидения, забегания вперед и другими феноменами опережающего от­ражения действительности, которые в современной психологии наиболее полно интегрируются в контексте исследований антиципации [37, 91, 94 и др.]. По этим причинам мы назвали суммированные мозговые биоэлектри­ческие характеристики указанной стадии деятельности потенциалами анти­ципации (ПА).

ПА выделили с помощью стандартной вышеописанной методики, по­зволяющей представить потенциал в виде ординат мгновенных значений амплитуд с шагом квантования 4 мс. В данной работе анализируются лишь коэффициенты синхронизации ПА лобных и затылочных отведений, вы­численные по методу пирсоновских корреляций.

ПА были получены в следующих условиях регистрации: 1) при обыч­ных произвольных движениях, которые испытуемые совершали в моменты времени, выбранные по своему усмотрению; 2) при счете таких действий; 3) в начале формирующейся стратегии вероятностно прогностической дея­тельности при относительно частом «успехе», а также при редком угадыва­нии; 4) при стабилизации стратегии поведения в ходе развития вероятност­но-прогностической деятельности отдельно в ситуациях редкого и частого «успеха».

Мозговые потенциалы, регистрируемые после произвольного движения, включенного в деятельность, мы условно назвали потенциалом сличения (ПС), учитывая, конечно, что данные потенциалы осложнены моторным компонентом, эмоциональной реакцией человека, зрительными ВП и, воз­можно, другими компонентами, связанными с периодом сличения, сравне­ния, компарации прогнозируемого и реально наступившего события. (Вы­деление ПС осуществлено А.Г. Васильевой).

Регистрация ПС несколько отличалась от способа выделения ПА, по­этому мы несколько подробнее остановимся на методике выявления ПС. Избирательное суммирование биопотенциалов (способ их регистрации описан выше) осуществлялось на вычислительной машине АТАС 501-20 (Япония) по 12 накоплениям отдельно для четырех вариантов ситуаций опыта: 1) подтверждение прогноза появления вспышки, 2) неподтвержде­ние прогноза появления вспышки, 3) подтверждение прогноза отсутствия вспышки, 4) неподтверждение прогноза отсутствия вспышки.

Импульсом, синхронизирующим поступающие для суммации биопотен­циалы, являлась фотовспышка длительностью 20 мс после момента нажа­тия на кнопку. В случае отсутствия фотовспышки синхроимпульсом слу-

жил тот же временной интервал 200 мс от начала нажатия на кнопку. Сум­мированные биопотенциалы были представлены 60 значениями мгновен­ных амплитуд для каждого отведения при эпохе анализа, равной 480 мс.

Уровень пространственно-временной синхронизации оценивали, как и для ПА, по значениям пирсоновских коэффициентов корреляции между ря­дами мгновенных значений амплитуд, выявленным для потенциалов лоб­ной и затылочной области. Коэффициенты синхронизации вычисляли для анализируемого временного отрезка, а также для трех временных периодов его развития, соответствующих 0-96, 96-312, 312-480 мс. Данные фазы бы­ли избраны исходя из представлений о гетерогенной структуре ВП, а также исходя из актографического анализа исследуемых периодов в структуре ве-роятностнопрогностической деятельности.

Таким образом, для сопоставления были получены следующие показа­тели — коэффициенты пространственной синхронизации:

1) целого ПС в ситуациях подтверждения прогноза об отсутствии вспышки (угадывание при редком успехе);

2) первой фазы ПС в той же ситуации;

3) второй фазы ПС в той же ситуации;

4) третьей фазы ПС в той же ситуации;

5) целого ПС в ситуации неподтверждения прогноза об отсутствии вспышки (неугадывание при редком успехе);

6) первой фазы ПС в той же ситуации;

7) второй фазы ПС в той же ситуации;

8) третьей фазы ПС в той же ситуации;

9) целого ПС в ситуациях неподтверждение прогноза о появлении вспышки (неугадывание при частом успехе);

10) первой фазы ПС в той же ситуации;

11) второй фазы ПС в той же ситуации;

12) третьей фазы ПС в той же ситуации;

13) целого ПС в ситуациях подтверждения прогноза о появлении вспышки (угадывание при частом успехе);

14) первой фазы ПС в той же ситуации;

15) второй фазы ПС в той же ситуации;

16) третьей фазы ПС в той же ситуации;

17) ПА произвольных движений;

18) ПА при счете движений;

19) ПА начала формирования стратегии вероятностно-прогностической деятельности при «частом успехе»;

20) ПА стабилизированной стратегии при «частом успехе»;

21) ПА начала формирования стратегии при «редком успехе»;

22) ПА стабилизированной стратегии при «редком успехе»;

23) показатель разницы между реальной частотой появления вспышки и частотой выдвижения испытуемым прогноза о появлении вспышки, вычис­ленный как средняя разность между числом вспышек и количеством нажа­тий на правую кнопку для 40 проб-действий, реализуемых в период форми­рования стратегии поведения в ходе развития вероятностно-прогностиче­ской деятельности;

24) дисперсия показателя N 23;

25) показатель, аналогичный параметру N 23 для периода стабилизиро­ванной стратегии поведения в ходе развития вероятностно-прогностиче­ской деятельности;

26) дисперсия показателя N 25.

Параметры 23-26 характеризуют индивидуальную стратегию вероятно­стно-прогностической деятельности, причем параметры 23 и 25 отражают степень следования за объективной вероятностью частого события, а 24, 26 — устойчивость избранной испытуемыми тактики поведения.

В таблице представлены результаты корреляционного анализа, показы­вающего статистические отношения интегративных характеристик био­электрических процессов разных этапов двигательных актов человека.

Так, индекс ПА произвольных движений отрицательно скоррелировал (N 13 и 17, 15 и 17) с показателем целого ПС, а также его второй фазы в си­туации подтверждения прогноза о появлении вспышки (к= -0,726; к=-0,750; р<0,05). В соответствии с полученными статистическими отноше­ниями можно заключить, что большая синхронность функционирования дистантно расположенных областей мозга в период преднастройки к реали­зации автоматизированного произвольного движения соотносится с мень­шей синхронизацией суммированной электрической активности в период развития вероятностно-прогностической деятельности в ситуациях угады­вания часто наступающего события. Можно думать, что отражающийся в ПА произвольных действий некий индивидуально-характерный активаци-онный фон или обычная для индивида сопряженность функционирования дистантно расположенных структур мозга во время выполнения разного рода деятельностей, способствуя большей выраженности функционального напряжения прогностических способностей в предсказании событий буду­щего, вместе с тем сочетается с меньшим эффектом при достижении уве­ренно прогнозируемого результата при частом событии.

Из данной таблицы можно видеть отрицательную корреляцию между коэффициентами синхронизации ПА при счете движений и первой фазы ПС во время появления неожидаемой вспышки, т. е. тогда, когда испытуе­мый осознает и переживает несовпадение предполагаемого и реально на­ступившего события (к=0,726; р<0,05). Данное соотношение, по-видимому,

свидетельствует об общности интериндивидуальных особенностей, связан­ных с направленным вниманием при счете и при оценке результатов дейст­вия человека.

Статистическая связь показателей 20 и 15 (к=0,720; р<0,05) показывает, что синхронность процессов антиципации в ситуациях частого угадывания при стабилизированной стратегии вероятностно-прогностической деятель­ности соотносится в этот период с синхронными биоэлектрическими пока­зателями, выявленными во второй фазе ПС в ситуациях подтверждения прогноза о маловероятном событии (отсутствии вспышки). Этот факт до­полняет полученные данные о распределении суммарной биоэлектриче­ской активности мозга на разных периодах преднастройки и реализации действия [32, 34, 37]. В частности, было показано, что при развитии дея­тельности в характеристиках ПА отражаются основные параметры будуще­го результата. При этом отмечается следующая закономерность: чем более вероятен «успех» решения задачи в прогнозируемой человеком ситуации, тем менее выражены определенные характеристики ПА при достижении уверенно прогнозируемого результата, но более выражены показатели ПС во время реализации маловероятного события. Этим, по-видимому, и объ­ясняется некоторое сходство ПА в ситуациях частого «успеха» и ПС в си­туациях прогнозирования и угадывания редкого явления среды.

На стадии сформированной стратегии поведения в ситуациях редкого «успеха» индексы ПА и ПС оказались связанными обратной зависимостью. Так, параметры синхронизации ПА стабилизированной стратегии в ситуа­циях частого угадывания (N 21) скоррелировали отрицательно (к=-0,780; р<0,01) со второй фазой ПС в периоды подтверждения прогноза о редком событии (N3).

Прямая статистическая связь выявлена между такими на первый взгляд разными характеристиками синхронизации, как ПА начала формирования стратегии в ситуациях редкого угадывания, с одной стороны, и ПА стаби­лизированной стратегии поведения при частом успехе (N 21-20, к=0,702; р<0,05) — с другой.

Отмеченные статистические связи подкрепляют высказанную ранее ги­потезу об индивидуальном обобщении в психофизиологических характери­стиках деятельности разнородных ее «блоков» с образованием надситуа-тивных синдромов нейрофизиологических признаков в индивидуальности личности. Особого внимания заслуживают статистические связи между биоэлектрическими характеристиками разного рода произвольных дейст­вий индивида и показателями, отражающими индивидуальные стратегии, выработанные испытуемыми в развивающейся и формирующейся вероят­ностно-прогностической деятельности.

На стадии формирования стратегии поведения (в начале опыта) степень следования испытуемым вероятности часто наступающего события (пока­затель 23) оказалась тесно связанной (к=0,934; р<0,001) с коэффициентом синхронизации (N 1) в период подтверждения прогноза о наступлении ма­ловероятного события — отсутствия вспышки. Данная корреляция была получена на материале обследования 18 испытуемых. В соответствии со смыслом полученных отношений, большая ориентация человека на выявле­ние высоковероятного события статистически оказывается связанной с большей выраженностью синхронизации разных областей в тот период, ко­гда эта ориентация не подтверждается реальными событиями. При этом в эксперименте имеет место неожиданный для индивида ход событий, когда прогноз о редком явлении вдруг подтверждается.

Из табл. 1 также видно, что дисперсия показателя 25 оказалась в обрат­ной зависимости от показателя синхронности ПС третьей фазы потенциала при неподтверждении прогноза об отсутствии вспышки (параметр N 8). Здесь меньшая стабилизированность (т. е. большая вариативность) страте­гии поведения, заключающаяся в ориентировании на более частое событие среды в начале опыта (когда события все еще остаются как бы равнознач­ными, хотя субъективно уже осознается относительная редкость отсутст­вия вспышки) связана с усилением синхронизации протекающих процессов мозга в случае неподтверждения предсказания маловероятного события. Соответствующий коэффициент корреляции равен — 0,673 при р<0,05.

Между рассматриваемой в данном контексте дисперсией характеристи­ки формирующейся стратегии (N 25) и суммированными биоэлектрически­ми показателями разного рода произвольных движений выявлены еще че­тыре значимые корреляционные связи. Указанная дисперсия соотносится с показателями 4 и 17 (к=-0,839, р<0,001; к=0,643, р<0,05), а также с показа­телями 15 и 20 (к=0,744, р<0,05; к=0,810, р<0,01). В соответствии с этими данными можно заключить, что более устойчивая «максималистская» стра­тегия формирующейся вероятностно-прогностической деятельности соот­носится:

1. С более синхронными нейрофизиологическими процессами второй фазы ПС в период подтверждения прогноза о появлении частого события, с большей синхронизацией ПА в периоды прогнозирования этого же собы­тия, однако только в стадии стабилизированного образа действия.

2. С меньшей синхронизацией в мозговых процессах третьей фазы ПС при подтверждении прогноза о наступлении маловероятного события, а также с менее синхронными нейрофизиологическими процессами антици­пации в «фоне» (по параметру ПА простых произвольных движений).

Так, частота успеха решения задачи, отражаясь в вариативности исполь­зуемой испытуемым стратегии поведения, вместе с тем сказывается на пси-

хофизиологических процессах антиципации и реализации моторных актов разных стадий сформированности стратегии.

Характеристика стратегии поведения в период ее стабилизации (N 27) скоррелировала с показателями 1 и 17. С последним из названных парамет­ров выявлена статистическая связь на 1 % уровне значимости. Эти факты свидетельствуют о том, что большая вариативность стратегии при ее сфор­мированности соотносится с более синхронными процессами антиципации «фона» и с менее синхронными ПС второй фазы при подтверждении про­гноза о появлении часто наступающего события.

Дисперсия показателя 25 оказалась статистически связанной с индекса­ми N 8 (к=0,869, р<0,01) и N 12 (к=0,738, р<0,05). Это означает, что чем бо­лее вариативна «максималистская» тактика испытуемого в конце экспери­мента, где стратегия испытуемого уже стабилизировалась, тем более син­хронны ПС третьей фазы при неподтверждении прогноза об отсутствии вспышки и третьей фазы ПС в ситуациях неподтверждения прогноза о по­явлении вспышки. Таким образом, характеристики дисперсии стабилизиро­ванной стратегии вероятностно-прогностической деятельности отражаются в поздних компонентах потенциалов сличения, когда испытуемый уже ин­формирован о неподтверждении своего первоначального прогноза (высоко-или низковероятного) о развитии событий будущего.

Комплекс корреляционных связей выделен среди характеристик син­хронизации биоэлектрических процессов в ходе реализации действий в со­ставе вероятностно-прогностической деятельности. В частности, коэффи­циенты синхронизации в период генерации второй фазы ПС при непод­тверждении прогноза об отсутствии вспышки (неуспех) (N 7) положитель­но скоррелировали:

1) с суммарным ПС этой же ситуации (N 5);

2) с соответствующими индексами целого ПС в той же ситуации, но при подтверждении прогноза (N1);

3) с первой фазой ПС в ситуации прогноза о появлении вспышки. Аналогичные в основном прямые корреляционные связи выявлены и

между другими показателями синхронизации дистантно расположенных областей мозга после начала произвольного движения: параметры 1-9, 2-11, 5-13, 6-10, 8-12, 10-12 статистически соотносятся при 0,634<к<0,786; 0,05<р<0,01.

Резюмируя результаты корреляционного анализа, отметим, что характе­ристики синхронного функционирования дистантно расположенных отде­лов головного мозга человека на разных этапах деятельности, в частности, в период антиципации событий будущего и сличения их с реально насту­пившими событиями, оказываются статистически связанными. Исследуе­мые характеристики соотносятся с показателями стратегии поведения, из-

бранной индивидом на разных уровнях развития вероятностно-прогности­ческой деятельности.

Дата добавления: 2015-08-31