Положительные роли

Роли, навязываемые ребенку в неблагополучной семье

Мир любой семьи довольно многолик и разнообразен: в ней переживаются радости и огорчения, чувства глубокой любви и разочарования, искренней привязанности друг к другу и эмо­ционального отчуждения. Проблемы поведения ребенка, как правило, чаще всего представляют собой соответствующую ре­акцию на существующие между взрослыми членами семьи раз­ногласия. Чувствуя, что в семье что-то не ладится, что между родителями существуют какие-то разногласия, дети иногда воспринимают в качестве их причины самих себя, и подобное приписывание себе вины бременем ложится на детскую душу, может привести к серьезным психическим травмам. Кроме того, явная или скрытая неудовлетворенность родителей друг другом и семьей часто проецируется ими на ребенка в форме навязывания ему определенной роли. Ребенок в семье ста­новится своеобразным громоотводом для разрядки эмоцио­нального напряжения взрослых. Возможно и такое: за прояв­лением усиленного внимания и чрезмерной заботы отец или мать пытается скрыть свое стремление создать своеобразный союз с ребенком, направленный против другого. В общих случаях навязанная ребенку роль негативно отражается не только на психологической атмосфере семьи, еще больше усугубляя семейное неблагополучие, но и оказывает травми­рующее влияние на психику малыша и формирование его личностных черт.

Рассмотрим более подробно типичные роли, предопреде­ленные для ребенка в неблагополучной семье. Следует заме­тить, что эти роли могут быть как положительными, подчер­кивающими ценность ребенка для семьи, так и отрицатель­ными, с помощью которых фиксируется его низкая ценность в семейном кругу.

Эти роли не являются ригидными и жестко закрепленны­ми. Дети могут играть несколько ролей одновременно или поочередно. Чем дольше человек играет определенную роль, тем больше она закрепляется за ним. Особенно это касается детей. Чувства, которые когда-то возникли у ребенка в ответ на ситуацию в семье, потом становятся движущими силами в его дальнейшей жизни, сообразно с ними он строит свою судь­бу и свои отношения с другими людьми.

Положительные роли, согласно которым строится модель поведения ребенка в семье, а затем и за ее пределами, довольно многообразны. Среди них наиболее распространенными явля­ются: кумир семьи, вундеркинд, мамино (папино, бабушки­но...) сокровище, паинька, талисман семьи, болезненный ребе­нок, герой семьи и др.

Казалось бы, положительная роль, которая отводится ре­бенку в семье, должна способствовать формированию у него исключительно положительных личностных качеств и соци­ально приемлемых форм поведения. Это действительно так, если родительская любовь, внимание и забота проявляются в разумных пределах, если воспитательная работа направля­ется на создание семейной среды, которая помогает становле­нию доброжелательного, доверчивого отношения ребенка к лю­дям и к себе. Однако иногда в семьях (чаще всего со скрытой формой неблагополучия) создается культ ребенка, все дела и заботы сосредоточиваются на нем. Особенно отчетливо это проявляется в такой роли, как кумир семьи.

Ребенок, что бы он ни делал и как бы ни вел себя, вызывает общее восхищение домашних. Любое его желание, прихоть удов­летворяются незамедлительно. А если кто-то из членов семьи не делает этого, то вызывает нарекание других. Жизнь семьи как бы целиком посвящена ребенку, все дела и заботы сосредоточены исключительно вокруг него. На первый взгляд, это понятно. Но постоянные, зачастую незаслуженные похвалы, родительские жертвы приводят к тому, что ребенок начинает воспринимать себя как центр семьи, понимать, как значим он для родителей, как они любят его. Он просто не видит, что существуют пробле­мы других людей, и не встречается с необходимостью считаться с другими. В такой атмосфере он вырастает изнеженным, каприз­ным, глубоко эгоцентричным, поскольку с малолетства привыка­ет ставить свою персону в центр мироздания. У него возникает и закрепляется позиция «я — все, вы — ничто», которая про­является не только в его отношениях с членами семьи, но и со сверстниками и другими взрослыми: он не считается с окружаю­щими, действует наперекор их желаниям и требованиям, пола­гая, что все будут служить ему так же преданно, как это делают родители. В родительской семье ребенок привыкает к восторгам и восхищению, часто не имеющими никакого основания. Сам же относится к окружающим пренебрежительно. Естественно, что ожидания такого ребенка относительно всеобщего восхищения не оправдываются, поэтому он сначала испытывает недоумение, а затем интенсивные отрицательные эмоции, которые вынуж­дают его действовать агрессивно, что еще больше разрушает меж­личностные связи.

Несмотря на то что в семье преобладает культ ребенка, эта беспредельная любовь к нему не всегда бескорыстна. Не исключено, что за возведением его в кумиры скрывается со­перничество взрослых. Каждый из них — мама, папа, бабуш­ка и т. д. — путем демонстрации своей особой привязанности к ребенку пытается утвердить свое главенство в семье. При этом размер вклада каждого в заботу о ребенке подспудно ока­зывается своего рода козырем в игре взрослых.

Возможен и другой вариант: кумир семьи, сам того не зная, выполняет функцию объединяющего фактора, поддерживаю­щего семейный очаг в условиях мнимого сотрудничества взрос­лых. Истинного взаимопонимания, готовности к эмоциональной поддержке друг друга в семье нет, но все заинтересованы в со­хранении видимости благополучия, и общее восхищение ребен­ком превращено в символ семейного единства.

Аналогична по своей сути и отводимая ребенку в семье роль вундеркинда (надежды семьи). Чаще всего появление по­добной роли наблюдается в семьях, для которых характерно искаженное отношение самих родителей к окружающему миру, своеобразный отказ от попытки реализовать себя в нем. Знакомые, сотрудники, друзья воспринимаются ими отчуж­денными, недоброжелательными. В своей работе и в жизни вообще они не видят ничего хорошего, потому что в силу раз­ных обстоятельств не удалось добиться желаемого, реализовать свои планы и замыслы. По этой причине у них появляется чувство неполноценности и они начинают воспринимать себя неудачниками. В силу подобного жизненного пессимизма они замыкаются в себе, ограничивая свое общение только родст­венниками и самыми близкими людьми.

Для родителей в подобной жизненной ситуации ребенок ста­новится своеобразным средством поддержания контактов с внешним миром и одновременно надеждой на реализацию своей мечты. В высказываниях отца или матери часто про­скальзывает мысль о том, что их ребенок покажет, кем мог (могла) бы я быть, если бы мне никто не мешал. Желание через идентификацию с ребенком компенсировать свои неудовле­творенные потребности в самореализации проявляется либо в предъявлении к нему непомерных требований (их отношение к ребенку ставится в зависимость от его успехов в какой-либо сфере: различных престижных видах спорта, искусстве и т. п.), либо в использовании его как средства демонстрации окружаю­щему миру своей незаурядности, которая в свое время не была замечена и оценена по достоинству. Иначе говоря, ребенок как бы вплетается родителями в сценарий сведения счетов с миром. При таких установках родители ставят себя на вторую позицию по отношению к ребенку — ребенок подсознательно рассматривается или как более сильный, так как ему предна­значено сделать то, чего не смогли сделать они сами. Подобное самоунижение родителей приводит к тому, что ребенок очень рано начинает чувствовать их неуверенность в себе и восхи­щение им. Постепенно он начинает все больше пользоваться своим привилегированным положением и часто вызывает не­доумение родителей. Наряду с открытым или скрытым восхи­щением исключительными способностями наследника они начинают испытывать неудовлетворенность из-за пренебрежи­тельного отношения ребенка к ним, игнорирования их инте­ресов, иногда просто из-за «детской диктатуры», воцарив­шейся в доме. Их робкие попытки что-либо изменить ни к чему не приводят, потому что ребенок, уверенный в своей исклю­чительности, не желает расставаться с позицией превосход­ства.

Культивирование в семье роли «ребенок-вундеркинд», даже если для этого есть основания, приводит к разочарованиям, лю­бое поражение (а каждый вундеркинд рано или поздно прихо­дит к своему поражению) может стать для него трагедией.

В ситуации, когда ребенок тяжело переживает постигшую его неудачу, родители, озабоченные его успехами, прилагают максимум усилий к тому, чтобы он «не расслаблялся», а «со­брался с силами» и «еще больше постарался». Иногда и откры­то говорят, что он их последняя надежда. Естественно, такое отношение родителей способствует возрастанию психическо­го напряжения и увеличивает вероятность вторичной неудачи. И часто она разрушает душу ребенка навсегда.

Провал ребенка на пути, предопределенном родителями, об­наруживает нестабильность семейной структуры: отношения между супругами резко ухудшаются. И дело не только в том, что исчезло связующее их звено — «выдающиеся способности ребенка». Если раньше другой супруг подсознательно обви­нялся в том, что стал препятствием в осуществлении личных жизненных планов, то теперь к этому могут добиваться созна­тельные упреки за неуспех ребенка. Связь, основанная на реа­лизации собственных устремлений посредством ребенка, на самом деле оказывается иллюзией семейного благополучия. Вместо того чтобы искать пути, как помочь ребенку, навер­стать упущенное или найти новые цели и ценности в жизни, силы тратятся на поиски виновного, на фантазирование, как могло бы быть. Энергия, которая могла бы пригодиться для реализации себя, расходуется на самоугрызения, упреки суп­ругу, на бесперспективное желание, чтобы былые мечты сбылись. В подобной крайне напряженной атмосфере нереа­лизованных родительских планов одинаково плохо и взрос­лым, и ребенку.

Не менее пагубной для становления личности ребенка явля­ется и роль чьего-либо сокровища. По своей сути она напоми­нает роль кумира семьи, но в данном случае ребенок является не всеобщим, а чьим-то личным кумиром. Навязывание по­добной роли ребенку может быть обусловлено целым рядом сложных психологических причин. Например, неудовлетво­ренность одного из родителей своим супружеством начинает проявляться в виде чрезмерной любви, нежности и жертвен­ности по отношению к ребенку, который при этом оказывается в неловком положении. Ребенок прекрасно чувствует особое отношение к нему кого-то одного из взрослых, но не менее ост­ро воспринимает отсутствие такого же отношения со стороны других. Кроме того, мальчик, являющийся «маминым сокро­вищем», вынужден как «маменькин сынок» сносить насмешки других членов семьи Девочка — «папино сокровище» — вос­принимается остальными как «папенькина дочка». Ребенок, ставший «бабушкиным (или дедушкиным) сокровищем», по­лучает взамен эмоциональное отчуждение родителей: любые его шалости, неудовлетворяющее их поведение рассматрива­ются как негативное «бабушкино влияние». В подобной ситуа­ции для детей мучительно сознавать, что с одним надо вести так, а с другими — иначе.

Роль чьего-то любимца, навязываемая ребенку, зачастую свидетельствует об остром соперничестве между взрослыми или об изоляции кого-то из них. Довольно распространенными являются случаи использования любимчика для образования коалиции против другого супруга с целью дискредитации его в глазах ребенка и окружающих. Родитель, «объединивший­ся» с ребенком, приобретает иллюзорное подтверждение сво­ей правоты. Кроме того, «присоединение» ребенка к одному из супругов — это сильный психологический удар по другому, потому что ребенок начинает вместе со взрослым говорить о другом пренебрежительно либо нарочито демонстрирует непо­слушание. Став «сокровищем», он превращается в ценное ору­жие для семейных «битв», и обладатель всеми средствами пы­тается удержать его на своей стороне.

Подобное недальновидное поведение родителей не только ухудшает психологический климат семьи в целом, но и серь­езно отражается на ребенке, на усвоении им социального опыта взаимоотношений с представителями противоположного пола. В частности, девочка, объединяясь с мамой против отца, или мальчик, объединившийся с папой против матери, усваива­ют крайне искаженные представления о лицах противополож­ного пола, что впоследствии может помешать им наладить собственную личную жизнь. Тут возможны два варианта: ли­бо по мере взросления ребенок будет не в ладах с собственной половой ролью, либо у него не будут складываться отношения с лицами противоположного пола. Особенно вероятно подоб­ное искажение своей психологической роли в случае альянса между мамой и сыном, папой и дочерью. В результате мальчик длительное время не способен освоить в жизни традиционную мужскую роль, а девочка — традиционную женскую. Так не­редко формируются женоподобные, безвольные мужчины и мужеподобные, цинично-рациональные женщины.

Соперничество взрослых обычно проявляется в традиционном вопросе к ребенку: «Кого ты больше любишь?» Удовлетворяя таким образом свое тщеславие и подчеркивая свое знамени в глазах других, взрослые при этом травмируют и дезориенти­руют ребенка, поневоле воспитывая в нем лицемерие и изво­ротливость.

За приписыванием ребенку роли чьего-то сокровища ино­гда может скрываться вынужденная психологическая изоли­рованность кого-либо из старших. Например, бабушка, кото­рую собственные взрослые дети не балуют вниманием, ищет и находит утешение во внуках, компенсируя этой взаимной привязанностью недостаток эмоционального тепла к ней.

Несколько иначе складываются взаимоотношения в семье при навязывании ребенку роли паиньки. В большинстве слу­чаев воспитанный, послушный и примерный ребенок является предметом родительской гордости, так как не доставляет ни­кому особых хлопот и огорчений, старается во всем следовать советам взрослых, безукоризненно выполняя все их поруче­ния. Казалось бы, в семье не существует никаких проблем. На самом же деле за попыткой взрослых сделать ребенка идеаль­ным нередко скрывается мнимое сотрудничество. Люди не уме­ют и не считают нужным эмоционально поддерживать друг друга, делиться в семье наболевшими проблемами и связан­ными с ними переживаниями. Каждый предпочитает делать вид, что никаких недоразумений, а тем более скрытых семей­ных конфликтов, нет. На внешнем, социальном уровне взрос­лый старается играть показную роль образцового семьянина. От ребенка ждут соответствия этой родительской роли. Он, в свою очередь, стремится подтверждать родительские ожидания сво­им примерным поведением, за что и вознаграждается стар­шими. Никто особо не пытается проникнуть во внутренний мир ребенка, понять его истинные чувства и переживания. Посто­янное лицемерие, которое он со временем начинает различать в поведении взрослых, становится своеобразной нормой его су­ществования.

Часто, навязывая ребенку роль паиньки, родители подсоз­нательно тешат свое самолюбие, уверовав в свой педагогиче­ский талант, и обязывают ребенка к поддержанию семейного престижа. Иногда бремя идеального во всех отношениях ста­новится невыносимым для ребенка, и он начинает бунтовать за пределами семьи, совершая противоправные поступки, чем вызывает искреннее недоумение своей семьи.

Психологическая роль паиньки не может не сказываться на внутреннем самоощущении ребенка. Если первоначально каждый промах в его поведении ставится ему на вид родите­лями, то впоследствии он сам начинает ставить себе в вину лю­бую, даже малейшую неудачу в жизни. В детстве он своими промахами подводит всю семью, а став взрослым, усматрива­ет в своих несбывшихся ожиданиях собственную неполноцен­ность, несостоятельность, что делает его чрезмерно уязвимым при трудностях, критике, неизбежных ошибках. Он смотрит на себя не как самостоятельный человек, а требовательным ро­дительским взглядом. Таким образом, ребенок, который слиш­ком хорош, не всегда является подтверждением правильности воспитания и семейного благополучия. Привыкнув жить с ог­лядкой на одобрение своих родителей, он и во взрослой жизни боится сделать что-то не так, чтобы не огорчить своими поступ­ками окружающих его людей. Поэтому старается не проявлять инициативы, ждет указаний от других, что ему делать и как поступать в той или иной ситуации.

Особый случай представляет собой роль любимца семьи (та­лисмана семьи). Часто это младший ребенок в семье, которого не принимают всерьез из-за малолетства. Поняв выгодность та­кой позиции, он использует гиперактивные действия, шутки, баловство, стремясь привлечь к себе внимание и показать, что проблема, которая так тревожит взрослых, исчезла. С этой же целью он играет роль клоуна, шута.

Избалованный всеобщим вниманием и всепрощением, люби­мец семьи несколько легкомысленно относится к жизни, а по­этому и не учится справляться с трудностями. В школьные годы у него обычно бывают трудности в учебе, а компульсивная потреб­ность во внимании затрудняет межличностные отношения. Не научившись противостоять трудностям, он ищет средство уст­ранения их в употреблении наркотиков и алкоголя.

Не менее отрицательные последствия для формирования личности подрастающего человека может оказать отводимая ему в семье роль болезненного ребенка. Обычно подобная роль приписывается детям, здоровье которых требует особого вни­мания и ухода. И хотя долго болевший ребенок практически выздоравливает и вполне мог бы чувствовать себя равным с другими детьми, кто-то в семье упорно продолжает считать его слабым, беспомощным и ожидает такого же отношения от других. За этим может скрываться определенная форма семей­ного неблагополучия. В частности, кто-то из членов семьи пы­тается удержать позицию главенства, принося себя в жертву болезненному ребенку и доказывая тем самым свою необходи­мость постоянного присутствия рядом с ним. Миссия опекаю­щего позволяет продлить родительскую власть и над самим ребенком. Кроме того, отводимая ребенку роль болезненного может служить средством чьего-то самоутверждения в усло­виях психологической изоляции. В некоторых случаях взрос­лым не удается, а иногда и не хочется ломать сложившийся стереотип во взаимоотношениях. Навязывание ребенку роли болезненного может быть не чем иным, как формой мнимого сотрудничества: разногласия и напряжение в отношениях суп­ругов могут на какое-то время отодвинуться на второй план, потому что совместные заботы о больном ребенке на время вынуждают их забыть о собственных ссорах, невзгодах; все начинает крутиться вокруг здоровья малыша. Такая подмена подлинного сотрудничества может продолжаться до тех пор, пока страхи и опасения за состояние ребенка не исчезнут, т. е. детский недуг лишь временно нормализует взаимоотношения в семье. Желание продлить мирное сосуществование побуж­дает кого-то из взрослых сохранять навязанную ребенку роль больного как можно дольше.

Роль болезненного становится со временем выгодной не только взрослым, но и самому ребенку. Заболев, он наряду с неприятными ощущениями от болезни неожиданно для себя начинает чувствовать и что-то приятное, растормаживающее: вдруг его окружают вниманием и заботой. Оба родителя много занимаются им, исполняют любые его желания, потакают всем его прихотям. Болезнь становится для ребенка условно жела­емой, он находит в этой ситуации определенные выгоды. В даль­нейшем он неосознанно стремится воспроизвести приятное ощущение общности с другими членами семьи, которые уда­лось испытать во время болезни, и инициирует уход в болезнь, чтобы получить родительскую любовь, заботу, внимание и лас­ку. Якобы сохранившаяся болезненность позволяет ребенку контролировать отношение родителей к нему и направлять в желаемое русло происходящее вокруг. Так родители неволь­но становятся заложниками ими же самими навязанной роли болезненного ребенка.

Довольно распространенным явлением в неблагополучных семьях может стать неосознанный выбор самим ребенком оп­ределенной роли, помогающей ему психологически противо­стоять невзгодам, с которыми он сталкивается в родительской семье. Так, например, некоторые дети сосредоточены на том, чтобы все делать идеально и нести ответственность за все про­исходящее в семье. В таких случаях они могут брать на себя роль героя семьи (ответственногоребенка). Чаще всего подоб­ную роль принимают на себя старшие дети из явно неблагопо­лучных (алкогольных и конфликтных) семей. Очень рано они вынуждены становиться взрослыми, чтобы поддержать нуж­дающихся в помощи младших братьев и сестер, а иногда и сво­их заблудших родителей. Таким детям нравится быть опорой и защитником более слабых, особенно когда их действия под­крепляются похвалой; они чувствуют себя ответственными за происходящее в семье. Поэтому сначала вынужденно, а затем охотно заботятся не только о младших членах семьи, но и бе­рут на себя функции семейных «громоотводов» в родительских конфликтах; им приходится выслушивать, физически и эмоцио­нально поддерживать и мирить родителей, делать их жизнь более или менее удобной и комфортной, т. е. дети становятся «родителями» для своих родителей, прикрывают дезорганизо-ванность семейной жизни, берут на себя не свойственную их воз­расту заботу о семье.

Добровольное или вынужденное принятие на себя роли ге­роя семьи таит в себе множество опасных моментов, которые дадут о себе знать во взрослой жизни. Недополучив в роди­тельском доме причитавшихся им детских радостей, любви и ласки, они начинают претендовать на особую заботу и вни­мание окружающих. Со временем у них появляется смутное ощущение украденного детства: ублажая и доставляя удоволь­ствие другим, они не научились играть и искренне выражать свои чувства, не понимают легкомыслия и фривольности, не умеют наслаждаться жизнью. Процесс взросления ускорял­ся, проходил под прессом семейных обстоятельств, поэтому в зрелом возрасте «герой семьи» может ощущать себя псевдо­взрослым, бороться за то, чтобы вернуть детские радости и удо­вольствия, которых он был лишен в родительской семье. Став по-настоящему самостоятельным и независимым, он продол­жает считать себя ответственным за все происходящее вокруг, не может смириться с ошибками и поражениями, очень много работает и становится трудоголиком.

Некоторые дети, испытывая психологический дискомфорт в семье, удаляются в мир фантазий и держатся изолированно от всех, принимая на себя роль потерянного ребенка (кротко­го ребенка). Такой ребенок проводит время в одиночестве за тихими занятиями, не досаждая никому в доме. Родители считают, что он не нуждается во внимании, так как сам может позаботиться о себе. Любит помогать оказавшимся в беде, свои трудности и интересы считает менее важным, чем проблемы и увлечения других, уступчив. Вместе с тем он сильно страда­ет от одиночества и из-за своей интровертности склонен к даль­нейшей изоляции. По мере взросления может приобщиться к употреблению наркотиков с целью достижения психоло­гического комфорта.

Дата добавления: 2014-01-07