Возникновение и образование Русского государства 361 1 страница

Е. Ф. Шмурло

старшины». «Равноправие и солидарность всех членов общины было основным началом задружного устройства» (№ 7, 138—139).

Путем брака или по уговору, в задругу могли входить и чуждые между собою семьи, и отдельные лица. «Задруги, соединенные про­странственно, сводились общими бытовыми интересами в более обшир­ные союзы — общины чисто территориальные, представлявшие по своему устройству не больше, как разросшиеся задруги. Первичная задруга, по мере нарастания членов и семей, возникающих в ней или приселявшихся к ней в силу уговора или общих браков, разрасталась с течением времени в починок, деревню, село, посад, город» (138 139).

Совокупность таких разросшихся задруг-деревень, территориально смежных одна с другою, создавала жупу, волость, землю, где ста­рейший город, возникший из первичного, старейшего села или задруги, становился главным центром, остальные же второстепенными (отсюда и летописное: «на чем старейшие сдумают, на том пригороды станут») Во главе Земель, Волостей появляются княжеские роды, династии, которые «организуются по тем же началам, как и простые задруги по старшинству лет, принадлежности к старшей (по времени проис­хождения) семье рода, по ряду князей и избранию общин, по добы­ванию, захвату и пр.» (140, 143).

Главные труды по изучению задруги принадлежат чешским и сербским ученым: Иречку, Богишичу, Кадлецу,³ Бальцеру,⁴ Пейске-ру.⁵ В русской научной литературе идею задруги выдвинул Леонтович⁶ и Бестужев-Рюмин;⁷ вслед за ними ее принял Пресняков.⁸ Задруга, как пережиток старины всего долее удержалась в Сербии, и в нашей

¹ Н. JireXek. Slovanske pravo v £echach a na Morave' v Praze. 1862

² V. ВодШс. Zbornik sadasrijih pravnih obicaja u ji^nih Slovena Knjiha
prva w Zahrebu. 1874. С содержанием этих ценных материалов (далеко,
однако, не исчерпывая их) знакомит в повествовательной форме, Demeli?
Le droit coutumier des Slaves me&ridionaux d'apres les recherches de
M. Bogi&c'. P. 1876. p. пер. Гецевича: «Обычное право южных славян
по исследованиям д-ра Богишича». М, 1878. — См. еще более раннее
сочи ₃ нение Богишича: Pravni obicaji u Slovena. u Zagrebu. 1867

K. Kadlec. Rodinny nedifil cili zadruha v pravu slovanskeam v Praze 1898 ₄. Свод ранее высказанных мнений и полная библиография ₅ Balzer. О zadrudze slowianskiej Kwartalnik Historiczny 1899

J. Peisker. Slovo j zaadrudze. v Praze 1899. Он же: Die Serbische Zadr₆uga. Berlin, 1900.

О значении верви по Русской Правде и Полицкому статуту сравнительно с задругою юго-западных славян. Ж. М. Н. Пр 1874,

июн₇ь, июль, август.

₈ Русская история. СПб., 1872. Княжое право. СПб., 1909.

литературе 1850-х годов, в пору оживленного спора между сторон­никами и противниками теории ^общинного быта, ей посвящены были переводные статьи Миличевича ¹ и Утешеневича Позже о ней писали Иречек,³ Ровинский,⁴ Самоквасов,⁵ Евреинов,⁶ Милюков ⁷ и Филип­пов. Впрочем, подобно статьям, посвященным общине, так и в этих, Задруга рассматривается в тесной связи, а то и исключительно, как форма поземельной собственности. Новейшую литературу о задруге см. у Ястребова, «Задруга» в Нов. Энц. словаре Брок —Ефр. Т. XVIII, и у Грушевского. Киевская Русь. СПб, 1911 С. 439-440, с указанием разных мнений о ней.

№ 6. Как зародилось Русское государство (к стр. 74)

По вопросу о происхождении Варягов-Руси, положивших основа­ние Русскому государству, в исторической науке почти два столетия тянется все еще незаконченный спор. Скандинавская школа выводит Варягов-Русь из Скандинавии, признает за норманнов; представители Славянской школы — резко отделяют Варягов (скандинавов) от Руси (славян), причем одни из них (Гедеонов, Забелин) ищут эту Русь на южном побережье Балтийского моря, другие (Иловайский) — «у себя дома», на Киевском Приднепровье. Среднюю примиряющую позицию заняли некоторые норманисты, сводя до минимума влияние Варягов-Руси на политический и культурный рост основанного при их участии Русского государства (Бестужев-Рюмин, Успенский, особенно Клю­чевский). Кроме того, высказывались гипотезы о финском, хазарском, литовском, готском происхождении Руси.

¹ Семейная община по селам сербским, известная под именем задруги Р. Б₂ еседа. 1858. Т. III, кн. 11.

Uties'enovic'. Die Hauscommunionen der Su^dslaven. Wien, 1859 Краткий пересказ содержания: «Семейная община южных славян» Р. Б₃ еседа. 1859, кн. 16.

История болгар. Перев. Бруна. Одесса, 1878. С чешского подлинника (Пра₄га, 1876), с дополнениями автора.

Сербская Морава. Вестник Европы. 1876, апрель. - Черногория в ее п₅рошлом и настоящем. СПб., 1897. Т. И, ч. 1.

₆ История р. права. Варшава, 1878. Т. I, примеч. С. 47-50

В «Юридическом Вестнике». 1878, август (сжатый реферат о

зайд₇руге)

Древнейший быт славян. Книга для чтения по истории средних Веко ₈ в, под ред. проф. Виноградова. М, 1896.

А. Н. Филиппов. Очерки по обычному праву южнославянскому и Русскому. Юридич. Вестник, 1886, № 5 — 6

362

Е. Ф. Шмурло

I. Скандинавская, иначе Норманнская школа. Основателем ее
был академик Байер. Ее представители:

G. Bayer: 1. De Varagie «Commentarii Acad. Petropolitanae IV; p. пер. 1747 г. изд.: СПб., 1767. - 2. Origines Russicae, ibid t. VIII (1736). — Г. Ф. Миллер. О происхождении и имени Российского народа. СПб., 1749: De origine gentis et nominis Russorum Petr 1749 (на рус. и лат. яз.) — Типтапп. Untersuchungen uber die Geschichte der ostlichen europaischen Volker. Leipzig. 1774. — Schlbzer. Nestor Russische Annalen in ihren slawonischen Grundsprache verglichen, iibersetzt und erklart 5 Theile Gottingen. 1802 — 1809; p.пер. Языкова. СПб., 1809—1814. — M. П. Погодин. О происхождении Руси. М., 1825. — Krug. Forschungen in der alteren Geschichte Russlands. 2 Bnde. Petersburg. 1847. — A. Kunik. Die Berufung der Schwedischen Rodsen durch die Finnen und Slawen. 2 BndePtsbg. 1844 — 1845. — Кроме того* Лерберг, Карамзин, Каченовский, Дорн, Соловьев, Д. И. Беляев (Рассказы из р. истории, кн. 1), Томсен, Ламбин, Ключевский, Вест-берг, Арнэ, Браун, Шахматов, Любавский, бар. Корф, Погодин А. Л., Беляев Н. Т.

II. Славянская школа — выводит варягов с Балтийского побере­жья, населенного славянскими племенами. Родоначальником этой школы был Ломоносов. Ее сторонники: Максимович (1837), Венелин (1842), Морошкин, Савельев-Ростиславич (Варяжская Русь по Не­стору и чужеземным писателям. Ж. М. Н. Пр. 1845. Т. 48-й), Забелин, Ламанский, Ал. Котляревский, Первольф, Филевич, Грушевский, По-тебня, Багалей. Наиболее выдающиеся представители этого направ­ления (при всем их отличии в представлении географического поло­жения Руси) — Гедеонов и Иловайский.

III. Готская гипотеза: В. Г. Васильевский, А. С. Будилович (см ниже, приложение № 7: «Происхождение имени Русь»).

IV. Финская гипотеза: Татищев, Болтин, Бутков.

V. Хазарская гипотеза: Ewers: I. Vom Ursprunge des russischen
Staates. Riga u. Leipzig. 1808. ~ 2 Kritische Vorarbeiten zur Geschichte
der Russen. 1814.

VI. Литовская гипотеза: Костомаров: 1. О начале Руси («Совре­
менник», 1860); 2. Северорусские народоправства (позже Костомаров
отказался от этой гипотезы).

VII. «Средняя школа»: Бестужев-Рюмин, Успенский.

Возникновение и образование Русского государства 363

См. еще:

1) М. И. Ростовцев: 1. Эллинство и Иранство на юге России.
Общий очерк. СПб., 1918, с илл. 2. Происхождение Киевского го­
сударства. «Совр. Записки», кн. III (1922). 3. Les origines de la
Russie Kievienne. «Revue des etudes Slaves», t. II (1923). — 4. Iraniens
and Greeks in South Russia. Oxford. 1922. Это более подробная и
обстоятельная переработка предыдущих трех трудов автора. Последняя
глава: «Происхождение Русского государства на Днепре». — 5. Ски­
фия и Боспор. СПб., 1925. — б. Skythien und Bosporus. Berlin.
1930. — Отзывы о работах Ростовцева: Формаковский (о первой):
«Русский Исторический Журнал», № 7 (1921); Пресняков (о 3-й и
4-й): «Века», I (1924).

Русскую историю (говорит Ростовцев) следует начинать не с ис­тории племени, а с истории страны, — тех событий, которые обычно относятся к «доисторическому периоду» русской истории, так как история самого племени (с 862 г.) тесно связана с событиями пред­шествующих веков (скифы, сарматы, готы). Готы указали своим преемникам, славянам, путь к Константинополю; от них унаследовала Киевская Русь военно-торговый характер их общественного уклада жизни и тягу к Черному морю, их ориентацию к югу и востоку, а не к северу и не к западу. «Нет никакого основания думать, что германцы разрушили городскую жизнь на Днепре. Для них города нужны были не менее, чем для их предшественников. Наоборот, я склонен думать, что при них на севере возникли новые городские центры, новые узлы обмена, к которым, может быть, относится и Новгород».

2) А. А. Спицын. Археология в темах начальной русской истории. «Сборник статей по русской истории, посвященных С.Ф.Платонову». СПб., 1922 С. 1 — 12: до середины IX в. норманнов не было в землях к востоку от Балтийского моря: здесь с VI в. развивалась своя особая, самобытная культура. Путь «из Варяг в Греки» — не реальность, а лишь возможность, подмеченная летописцем. «Норманны все греческие товары могли иметь в Новгороде и в Киеве, куда товары привозились херсонесцами, хазарами и киевскими норманнами. И не здесь пролегал Ostweg, а на Волгу».

3) Вл. Пархоменко. О происхождении Руси. «Русское прошлое. Исторические сборники«, кн. 4 (1923). Автор принимает положение Ростовцева о ориентации Киевской Руси не на запад и не на север, а на юг и восток. Решительный поворот от востока в сторону Византии совершился лишь со времен Ярослава Мудрого (постройка Софийских соборов в Киеве и Новгороде; учреждение митрополии), «что стояло в связи с развитием в это именно время пути из Варяг в Греки». В противоположность Шахматову, происхождение русского каганата автор ищет не на севере, вокруг Старой Русы, а юго-восточнее Киева, ближе к хазарам и к Тмутаракани.

364

Е. Ф. Шмурло

4) Ю. Д. Бруцкус. Письмо хазарского еврея от I века. Берлин, 1924: прослежена борьба хазар с киевскими князьями, начиная с Аскольда и Дира, отнявших у них город Самбат (Киев) в 850 г

I. Норманисты

М. П. Погодин. Исследования, Заметки и Лекции. Т. III (1848). С. 500: Русское государство возникло на началах, диаметрально про­тивоположных Западной Европе: там было завоевание, у нас — мирное призвание, добровольное соглашение. «Наш государь был званым мирным гостем, желанным защитником», а не ненавистным прави­телем, как на Западе.

С. М. Соловьев. История России. Т. I. С. 84 — 86: Варяги-Русь были скандинавского происхождения. «Свидетельство русского лето­писца подтверждается свидетельствами иностранными» (Вертинские летописи; Лиутпранд; арабские писатели; имена первых князей, членов их дружины; имена Днепровских порогов). Варяги и Русь — это два названия, усвоенные: первое — на западе племенами германскими; второе — на востоке племенами славянскими, финскими, греками и арабами. Но под тем и другим именем разумелись дружины: на западе — «составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастия на морях или в странах чуждых»; на востоке — подобные же дружины, «как видно, людей — мореплавателей, приходящих на кораблях, морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по берегам морским. Прибавим сюда, что название Русь было гораздо более распространено на юге, чем на севере, и что, во всем вероятностям, Русь на берегах Черного моря была известна прежде середины IX века, прежде прибытия Рюрика с братьями.

Фр. Вестберг. К анализу восточных источников о Восточной Европе. Ж. М. Н. Пр. 1908, март.

1. Основываясь на показаниях Ибн-Ростеха (Ибн-Даста) о Руси, живущей на «острове, окруженном озером» (Хвольсон. Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах... Ибн-Даста. СПб., 1869. С. 34—35), Вестберг полагает, что речь идет о Новгороде, который в исландских сагах неоднократно называется Holmgard, что значит островной город.

2. Русь Ибн-Ростеха — это организованная по-военному, занимаю­щаяся грабежом и торговлею, разбойничья колония в числе 100 000 в севернославянской земле (цифру населения указывает другой араб­ский источник — Гардизи). «Первоисточник (Ибн-Ростех) переносит нас во время основания Русского государства и как исторический документ — неоценим. По своему содержанию он в состоянии разо­гнать туман, окутывающий спорное начало русской истории и заставить замолчать навсегда исследователей, сомневающихся в неславянском

Возникновение и образование Русского государства 365

происхождении Древней Руси. Во всяком случае наше свидетельство исключает всякую мысль об исконном жительстве русов в Поднепро-вье» (с. 27).

3. «В 860 году русы с сильным войском подступили к Констан­тинополю, так что завоевание Киева Русью следует приурочить ко времени не позднее середины пятидесятых годов IX ст.. Впервые упоминаются росы в истории под 839 годом. Этих-то росов Бертини-анских летописей я вместе с Куником и Томсоном признаю за высе­лившееся уже из Скандинавии норманнское племя» (с. 27 — 28).

Ключевский. Вопрос о возникновении Русского государства он ставит в более узкие и более определенные рамки: образования Ки­евского княжества. В наиболее сжатой, а потому и более наглядной форме, свое мнение он изложил в «Истории сословий в России» М, 1913.

По Великому Водному пути из Варяг в Греки, говорит он, «шло давнее и живое торговое движение, вызванное и поддержанное еще до P. X. многочисленными греческими колониями по северному берегу Черного моря. В это торговое движение втянулись и славянские поселенцы в Днепровье» (с. 36 — 37). Подчинение в VIII в. хазарам южнорусских племен открыло этим последним «свободный проход по многочисленным степным речным дорогам», связало днепровские рынки с рынками черноморскими и каспийскими, содействовало раз­витию русского мореходства на Черном море, а на главном торговом пути создало крупные торговые центры: Новгород, Полоцк, Смоленск, Чернигов и Киев. Орда печенегов, прорвавшаяся в начале IX века сквозь хазарские жилища к Днепру, и бессилие самих хазар защитить своих русских данников заставили торговые города Руси взять в собственные руки «охрану своих торговых путей и торговых оборотов» (38). Торговые города стали укрепляться; в них появился новый элемент — вооруженная сила. В ее состав вошли, в числе других, и заморские варяги. Торговый город превратился в торгово-военный. Беззащитные окрестные обыватели подчинились тому городу, который служил им торговым средоточием, или добровольно, или силою.

«Из всех этих городов с их округами особенное значение для всей полосы равнины, втянутой в торговый оборот, имел город Киев. Он возник с своим торговым округом на самом рубеже степи. Таким образом, он служил главными воротами русской торговли, направ­лявшейся с севера и северо-запада на юг и юго-восток. Торговый оборот на Руси прерывался и останавливался, как скоро степные кочевники захватывали Киев в свои руки. Отсюда вышел общий экономический интерес, который привязывал все торговые города Руси к Киеву. Этот общий интерес состоял в том, чтобы Киев был всегда открыт для русского торгового движения, чтобы мимо него Шел свободный путь по степным рекам к каспийским и черноморским

366

Е. Ф. Шмурло

рынкам, — следовательно, чтобы в нем находилась сила, способная защищать этот пограничный пункт от внешних врагов. Этот общий интерес и вызвал усиленное сосредоточение в Киеве вооруженного л ю д а, дотоле рассеянного по русским г о р о д а м» (с. 38 — 3 9).

Этим торгово-военным значением Киева объясняются и мотивы, побуждавшие одни племена добровольно подчиняться ему, а другие — сопротивляться подчинению. Племена, жившие по главной речной дороге — кривичи, северяне, поляне — охотно признали над собою киевскую власть: они нуждались в ней; племена же, лежавшие в стороне от Великого пути, как не участвовавшие в общем торговом движении и мало заинтересованные в его успехе — древляне, дрего­вичи, радимичи, вятичи, — оказали наибольшее сопротивление.

«Таким образом Киевское княжество имело двойное — военно-промышленное происхождение. Оно возникло при содействии общего интереса, созданного торговым оборотом, но этот интерес разделялся далеко не всеми частями Русской земли. Эти, не разделявшие его, части нужно было подчинять силой оружия, завоевывать» (с. 39)

«С конца X века, когда почти все племена западной полосы стали уже данниками Киевского князя, племенной антагонизм заметно сти­хает. Варяжские толпы, не переставая приливать на Русь из-за моря, мирно уживались с туземцами. Славянские племена, разорванные между городовыми областями, по-видимому, начинали забывать свое племенное происхождение. Племенные различия и интересы уступали место провинциальным, областным... Торговый капитал продолжал господствовать исключительно до XI века, не встречая соперника со стороны землевладения... Верхние слои русско-славянского общест­ва... не имели недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Един­ственный их промысел состоял в торговле мехами. Военный класс, с Киевским князем во главе, руководил торговым движением страны и принимал в нем живейшее участие, ежегодно посылая лодки с товарами в Царьград и на другие черноморские и каспийские рынки» (с. 40).

Те же мысли, лишь подробнее изложенные и детальнее обстав­ленные, лежат в основе и других трудов Ключевского: «Курс русской истории», ч. I, лекция 8-я (вторая половина), 9-я, 10-я и «Боярская дума» (собственно, стр. 20 — 39 по 3-му изд. М., 1902, причем здесь заявлено, что изложенный на этих страницах очерк первоначальной истории городов на Руси является сокращением II —V глав исследо­вания, помещенного в №№ 1, 3, 4 и 10 «Русской мысли» за 1880 г.: «там подробнее изложены соображения, на которых основан поме­щаемый здесь краткий очерк»).

В вопросе о происхождении варягов и имени Русь Ключевский держится взглядов норманнской школы: «Балтийские варяги, как черноморская Русь, по многим признакам, были скандинавы, а не славянские обитатели южнобалтийского побережья или нынешней

Возникновение и образование Русского государства 367

Южной России, как думают некоторые ученые... Эти варяги-сканди­навы и вошли в состав военно-промышленного класса, который стал складываться в IX в. по большим торговым городам Руси под влиянием внешних опасностей» (Курс. Т. I. С. 154, 155).

Барон С. А. Корф. История русской государственности. Том I. СПб., 1908:

Социальные формы жизни ко времени появления варягов уже су­ществовали, были налицо. Родовой быт уже перешел в быт городовой (вслед за Сергеевичем и Ключевским, автор отвергает теорию Соловье­ва, будто город к середине IX ст. был центром этнографическим, пле­менным); город экономически вырос (торговля, промышленность) и «к IX столетию уже стал совершенно определенным военно-торговым центром, в котором сосредоточилась вся власть, imperium маленького новорожденного государства-волости» (с. 17). «Вследствие этого князь неизбежно спервоначала должен был занять придаточное поло­жение в волости» (с. 13). Варяжские находники, будучи дружинами бродячими, «постоянно находились в движении, кочуя, передвигаясь из города в город, не останавливаясь подолгу на одном и том же месте, эти передвижения обусловливались необходимостью отыскивания корма, материальным расчетом наживы, выгодностью торговли и т. д. Такие переходы варяжских дружин объясняют нам и поход Олега на юг, и последующее занятие Киева, где, между прочим, уже сидели дру­гие варяги, Аскольд и Дир» (с. 46 — 47). Принятые на время, избран­ные на срок, варяжские князья первоначально были лишь защитниками волости, не ее правителями, «и пользовались своею властью только по воле народной, а не по собственной воле» (с. 51). Первоначально про­стой «придаток к волости-государству», они лишь с течением времени, постепенно приняли на себя также и функции суда, управления (време­на Игоря) (с. 52 — 53).

Вот в какой обстановке следует искать объяснения легенд о при­звании Рюрика с братьями. «Призванные«князья — не третейские судьи, которым народ поручил установить мир между прежними родоначальниками (Соловьев), не исключительно военные защитники (Погодин): «мысль верная, но односторонняя«; точно также нельзя говорить о «передаче князьям права суда и управления» (Костомаров с Беляевым) — «факт появления князей-варягов среди славянских племен (есть) лишь естественное следствие их соприкосновения с варяжскими находниками, последствием чего было водворение варягов tacitu consensu, или на основании договоров в городах и постепенное приобретение ими значения государственных органов». Таким образом, князья-варяги не были «призваны» — они пришли; они были при­шельцами и явились в то время, «когда государственность волости Уже вполне определилась, когда во главе ее стоял полноправный и Неограниченный орган — народное вече» (с. 54, 56).

368

Е. Ф. Шмурло

Любавский. Лекции по древнерусской истории до конца XVI века. М., 1918. С. 78 — 81: «Вопрос о варягах можно считать решенным в смысле учения норманнской школы, и едва ли уже можно видеть в них западнославянское племя вагров, как хотел Ломоносов и его последователи. Труднее для решения вопрос о том, что такое была Русь, хотя и в этом вопросе больше шансов истины за норманнскою школою, чем за славянскою». Правда, западные источники не знают имени «Русь», но это потому, что «Русью стали называть скандинавов только у нас, в Восточной Европе. Славяне услыхали это имя впервые от финнов, которые и до сих пор зовут Швецию Ruotsi, Rots (эстонцы), а финны, в свою очередь, услыхали это слово от самих прибывавших в Восточную Европу скандинавов, которые называли себя rothsmens, моряки. Финны это нарицательное имя приняли за собственное эт­нографическое, а с их легкой руки оно и утвердилось за варягами-скандинавами в нашей стране и в соседних — Хазарии и Византии»

Любавский признает за антинорманнистами научную заслугу в том, что они «отодвинули назад в более древнее время прибытие Варягов-Руси в нашу страну. Так, ими было указано, что имя Руси является в памятниках гораздо ранее 862 г., в самом начале IX в. Жития Стефана Сурожского и Георгия Амастридского говорят о нападении князя рос­сов на берега Малой Азии в начале IX в.; византийские хроники сооб­щают под 835 г. о просьбе кагана хазарского прислать помощь против народа Рось. Вертинские летописи сообщают о народе Русь под 839 го­дом. Приведенные антинорманнистами данные, отодвинув назад при­бытие к нам Варягов-Руси, помогают нам объяснить и тот факт, что в начале X в. имя „Русь" сделалось уже топографическим наименовани­ем известной области в нашей стране. Константин Багрянородный это имя относит как раз именно к среднему Приднепровью, где стоял город Киев. Очевидно, что Варяги-Русь уже давно хозяйничали в этой мест­ности и потому и сообщили ей имя Руси, Русской земли. Вот почему и князь Киевский в договорах Олега и Игоря именуется князем Русским; вот почему и законы, существовавшие здесь, называются в договорах Олега и Игоря законами русскими».

Академик Шахматов

По этому вопросу он имел случай дважды высказаться: в статье «Сказания о призвании варягов» (Известия отд. р. яз. и сл. Рос. Акад. Наук. 1904. Т. II, кн. 4-я) и в книге «Древнейшие судьбы русского п л е м е н и». С П б., 1919, г л а в а 5-я. С, 53 — 64: «Н а ч а л о Рус­ского государства». См. еще сводку мнений Шахматова в статье Ю. В. Готье «Шахматов — историк» (Известия отд. р. яз. и сл. Акад. Наук. Т. XXV). На эту же тему Шахматов писал еще раз в Ж. М. Н. Пр. 1914, август, в рецензии на книгу Пархоменка: «Начало христианства на Руси. Полтава, 1913».

Возникновение и образование Русского государства 369

Схема 1904 года

1. В IX, а может быть, уже и в VIII веке скандинавы (Варяги)
появились в России. Цель их была двоякая: грабежи и торговля
(с. 337, 338).

2. На севере и на юге варяги встретились с двумя разными
укладами жизни: на юге — «вековая культура, восходящая ко времени
первых греческих колоний; близость Византии, соседство с хазарами
и зависимость от этого народа — народа с развитою гражданствен­
ностью»; «города и волостное устройство». На севере — рыболовство
и звероловство, племенной быт, все еще не изжитый; объединение
(лишь) на основе общности языка, нравов и занятий (с. 338).

3. Поэтому «роль варягов на севере сводилась к собиранию дани с покоренных ими славян и финнов». Здесь варяги — насильники и грабители; с местным населением они не смешиваются, в его жизнь не входят (с. 338 — 339).

4. Иная роль варягов на юге: здесь городская и волостная жизнь выдвинула два необходимых класса: воинов (защита от внешнего врага) и купцов (торговые сношения, внутренние и внешние). Здесь варяги не данщики, не насильники, а дружинники и торговцы, за­хватившие в свои руки власть (с. 339).

5. На востоке варяги назывались Русью. Так их звали финны (они и теперь зовут Швецию «Русью»: Ruotsi); от них название это усвоили словене и кривичи, а эти последние, в свою очередь, передали его ю ж н ы м с л а в я н с к и м племенам России (с. 339 — 3 4 1).

6. Различная роль варягов на севере и юге отразилась и на судьбе имени Русь: на севере варяги — элемент наносной, временный; про­стые данщики и насильники, в глубь народной жизни они не прони­кали, и когда их прогнали, то с ними исчезло и самое имя Русь, разве что оставив кое-где местами память о себе в некоторых топо­графических названиях (речка Руса, город Руса и др.). Имя Русь здесь, на севере, — простое этнографическое обозначение варягов, не более (с. 342).

7. Иное на юге. Здесь «появление варягов в городах меняет весь строй жизни этих городов и тянувших к ним волостей: города возвыша­ются до значения политических центров, в них скапливаются значи­тельные военные силы, которые при первой возможности устремляются сначала на соседей, а потом и к более далеким целям, для грабежа и на­живы. Главным поприщем деятельности варягов, поселившихся на юге, является, так же как в покинутой ими родине, море: они быстро стано­вятся хозяевами на Черном море, которое получает от окрестных жите­лей имя Русского, подобно тому как Балтийское море было названо славянами морем Варяжским. Племенной быт полян и северян, значи­тельно пошатнувшийся благодаря общим условиям жизни Южной Рос­сии, блекнет совсем, теряет всякую устойчивость под напором новых

370

Е. Ф. Шмурло

начал, вызванных к жизни Варяго-Руссами; племенные интересы отхо­дят на задний план, давая место интересам политическим, государст­венным. На берегах Днепра закладываются основания для славянского государства: элементы для создания здесь государства были давно на­лицо; их подготовил, как мы говорили, городской быт, развившийся под влиянием Византии и ее крымских колоний, подготовила вековая цивилизация, издавна оседавшая на северных берегах Черного моря: сначала иранцы, потом греки, позже римляне, наконец, готы, а в пос­леднее время самое культурное из тюркских племен — хазары явля­лись носителями высших форм быта, как будто противополагая их все­сокрушающему потоку варваров, искони веков проходивших через Южную Россию. Недоставало только силы, которая соединила бы и оживила все эти элементы культуры и цивилизации. Сила эта явилась в лице Руси, именем которой назвались и созданное ими государство, и покоренные ими племена. Вот почему имени Русь не пришлось исчез­нуть на юге, как оно исчезло на севере: напротив, оно распространяет­ся, охватывая собой все области, племена и народы, которые объединя­ются сначала в политическое тело, а впоследствии, по принятии христи­анства, и в духовно-религиозное» (с. 342, 343).

8. В 860 году Русь напала на Царьград — очевидно, к этому времени Русское государство уже началось, политическая организация на севере от Черного моря уже существовала. Однако есл_и и началось, то не раньше этого времени: «до этого о народе 'Pcoq греки, их ближайшие соседи, имели лишь смутное понятие, что так очевидно доказывается инцидентом 839 года с прибывшими в Царьград русскими послами» (с. 348).

9. Политическая организованность Киева сделала из него центр, который притягивал к себе, в соседних племенах, элементы, не на­ходившие себе выхода в силу отсутствия или неустойчивости поли­тического быта» (с. 343 — 344).

10. Брожение среди племен захватило и Север: племенной быт там распадается; возникают волостные центры («и начаша владети сами собе и городы ставити»). На место племени выступил город. Но город есть сосредоточение военной силы; «сила стремится к гос­подству; начинаются столкновения между городами» (с. 345).

Дата добавления: 2014-11-25