БЗак 3457

Е. Ф. Шмурло

Зависимость летописи от пасхальных таблиц признал Иловайский (1876); принял ее и Забелин (1876): первым початком летописания, говорит он, были календарные заметки; они возникли в церковном кругу, вносились в церковные книги: в пасхальные таблицы, в свят­цы — безо всякой мысли, что это летопись. Мысль о литературном повествовании родилась лишь после того, как Русь сложилась в одно целое, т. е. не раньше времени Ярослава.

3. Наряду с этим взглядом было выдвинуто другое положение. Еще Строев (1820) высказал предположение, что летописи наши суть своды. Его мысль нашла себе подтверждение и дальнейшее развитие в трудах Костомарова (1861), Срезневского (1862) и особенно Бес­тужева-Рюмина (1868). Отказываясь видеть начало летописания в заметках на пасхальных таблицах, эти историки указывали на суще­ствование, наряду с краткими погодными, более или менее случай­ными, записями, еще исторических сказаний, повестей, народных преданий; из совокупности таких составных частей, по их мнению, и возникли летописные своды — летописи-сборники.

«Прежде чем составилась летопись, ее части существовали отдель­но, как особые сочинения» (Костомаров). Повесть временных лет не есть цельное сочинение, принадлежащее одному перу, но свод мате­риалов, письменных и устных, уже готовых, уже существовавших Составителю свода оставалось лишь использовать их. Письменные источники такого свода даже возможно, до известной степени, вос­становить, т. е. разложить свод на его составные части (Бестужев-Рюмин).

Представление о летописях, как механической сшивке разнород­ного материала, встретило в работах Шахматова (1897—1918) прин­ципиального противника. Продолжая, вслед за Строевым и его после­дователями, видеть в летописи свод, он признает в ней, однако, не механическое сочетание разнородных по составу и содержанию дан­ных, а «сложное тело, развившееся из других, более древних, но уже сложных тел». Не довольствуясь одним разложением памятника на его составные части (погодные списки, легенды, житийные сказа­ния, повести с характером историческим), Шахматов выясняет состав Повести временных лет, следит за эволюцией ее составных частей, раскрывает ее первоначальную основу, ее зародыш, последователь­ность в нарастании ее содержания, определяет, какой переработке последовательно подвергались составные части Повести, прежде чем окончательно принять тот вид, в каком дошли до нас. В конечном выводе его анализ показал, что каждый из сводов есть только пере­работка другого свода, зачастую результат многократной переписки, переделки, с сокращениями и дополнениями на основании новых сведений.

Шахматовский метод исследования получил всеобщее признание, зато выводы Шахматова встретили суровую критику в лице Истрина.

Дата добавления: 2014-11-25