И управления имени К. Г. Разумовского 7 страница

Дуэйн честно выполнил упражнение и в течение следующих недель провел большое количество выигрышных сделок. Не имея возможности получать возбуждение от интенсивной торговли, он направил энергию в исследования и планирование, открывая для себя новые направления. К тому времени, когда наш небольшой эксперимент закончился, он осоз­нал, что не так уж и хочет возвращаться к частой торговле. При этом Дуэйн понял, что теперь может заполнять свободное время и торговать чаще, сохраняя контроль. Проникнувшись чувством контроля, он осоз­нал, что контроль стал его неотъемлемой частью и уже не исчезнет, даже если Дуэйн будет торговать чаще.

Если вы хотите достигнуть идеала, решительно направьте свои дей­ствия в сторону этого идеала и продолжайте действовать достаточно долго, чтобы усвоить результаты. Если вы поставили перед собой ра­зумную цель и стремитесь к ней с изначальной непреклонностью, вы соз­дадите для себя новую роль, во многом как те пациенты из больницы.

Я сильно подозреваю, что продолжительность и длина прыжка прямо соотносятся с его результатами. Это может в значительной степени объ­яснять успех экспериенциальной и ускоренной психотерапии, когда кли­ентов, произведя серьезные изменения их привычных режимов, погру­жают в события, которых они избегали. Терапия Хабиба Дэвенлоу весьма необычна тем, что включает в себя энергичную конфронтацию всех без исключения уровней сопротивления клиента. Во время длительного се­анса клиенты становятся все более и более возбужденными и удручен-

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. СЕССИЯ ПОД ПРИЦЕЛОМ 303 304 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

ными маневрами Дэвенлоу. В конечном счете это выливается в прямое выражение гнева и негодования — тех самых чувств, которых они часто избегали. Прыжок к новому состоянию — гневу, — но теперь без единого из его страшных последствий, является сильным корректирующим эмо­циональным опытом. Как и Уолт, клиенты Дэвенлоу обнаруживают, что могут сердиться, ничего не разрушая.

Похоже, что большинство проблем в трейдинге на самом деле является проблемами личного контроля. Некоторые трейдеры ведут себя на рын­ках слишком скованно, будучи не в состоянии действовать по сигналу или в соответствии со своими планами. Другие импульсивны, они не мо­гут соблюдать правила и дисциплину и все время торгуют не по плану. Для скованного трейдера полезнее всего эмоциональные прыжки, веду­щие к сдвигам в сторону перевозбужденных активных состояний: битье матраца по Александеру Лоуэну или погружение в опыт, описанное Эл­вином Марером. Для импульсивного трейдера наиболее продуктивными являются прыжки в противоположную сторону: снижение реактивности через повышенную концентрацию, расслабление и физическую непод­вижность. При достаточной практике эти прыжки открывают новые ча­стоты на шкале настройки, укрепляя способность трейдеров программи­ровать самих себя.

Считаю, что это объясняет неоспоримо сильные результаты, получен­ные мною после длительных периодов погружения в физическую и ког­нитивную неподвижность под музыку Филипа Гласса. Во многом как сенсорно-изоляционные камеры Джона Лилли, биологическая обратная связь и музыкальные упражнения создают прыжок настолько радикаль­ный, что становится практически невозможно получить доступ к при­вычным моделям поведения. Кроме того, я установил, что при повторе­нии с достаточной частотой эти состояния сильного изменения стано­вятся более знакомыми и легче воспроизводимыми. Там, где для совер­шения прыжка к состоянию глубокого сосредоточения когда-то требова­лись долгие часы, теперь достаточно нескольких минут. Кроме того, я за­мечаю, что периоды глубокой сосредоточенности все чаще появляются спонтанно в течение дня. Радикальные отходы от норм, навязанных об­ществом или развитых через направленные методы, по всей видимости, ускоряют изменение, ломая старые модели и укрепляя новые.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

— Я хочу по-настоящему добиться успеха, как вы, — заявил мне Джек. — Как, по-вашему, я сумею это сделать?

Джек не имел в виду мой доход, который по его прежним торговым стандартам был до смешного скромен. Он хотел знать, сможет ли зараба­тывать на жизнь, оставаясь хорошим человеком: успешным трейдером, мужем и отцом. Примечательно, что Джек больше переживал из-за своих семейных проблем, чем из-за торговых убытков.

— Тогда у меня действительно что-то появится, — объяснил Джек. — Мне нужно что-то по-настоящему свое.

— А ваш успех не казался реальным? — спросил я.

— Нет, — признал он. — Я всегда чувствовал, что все испорчу и не смогу позаботиться о семье. И не мог смотреть в глаза людям, кото­рые дали мне деньги. Один из них был далеко не приятным человеком. Думаю, что он еще попытается разобраться со мной.

Теперь я понял, почему Джек таскал с собой пушку. И из глубин своих воспоминаний я понял, почему его бизнес развалился.

— Я узнал, Джек, что, пока злые голоса звучат в моей голове, ника­кой прибыли на рынке не хватит. Я должен был бы всегда стремиться к большему, все время идти на больший риск, пока все не рухнет. Как только я изгнал эти голоса из головы, стал способен выигрывать понем­ногу. Это не сделало меня богатым, но дела в целом идут хорошо, и мне это нравится.

А вот и перевод: проблема не в потере вашего бизнеса; в роли неудач­ника вас держит внутренний сценарий.

— Вы хотите сказать, что если я смогу забыть свое прошлое, то смогу добиться успеха? — Его голос немного оживился.

— Нет! — воскликнул я. — Я хочу сказать, что если вы сможете пре­одолеть свое прошлое, то добьетесь успеха независимо от того, сколько денег будете делать в данный момент.

Я, казалось, видел, как в уме Джека закрутились колесики. Его взгляд стал целеустремленным. Его плечи, недавно опущенные, теперь распря­мились. Это была еще одна из тех трансформаций, которые делают мою работу такой особенной.

Улыбка пробежала по лицу Джека, и вроде бы его глаза слегка сузи­лись и стрельнули вбок.

— А что вы думаете о рынке? — спросил он.

Ну что ж, значит, эта трансформация была неполной.

В течение нескольких месяцев, однако, Джек нашел себе хорошую ра­боту, начал заново налаживать отношения со своими детьми и интере­соваться нормальными женщинами. Еще один отступил от края смер­тельной пропасти... Кризис — это болезненное всепоглощающее чувство падения на самое дно — создал настроение, сделав Джека восприимчи­вым к новому набору эмоциональных сообщений: ты хорош такой, каков

есть. Эти сообщения не могли проникнуть в его сознание, пока он оста­вался прежней личностью, преследующей в жизни привычные цели. Од­нако в условиях кризиса те же самые идеи смогли перевернуть его жизнь. В одном состоянии Джек, как и я в свое время, был заперт в поведен­ческой модели. В другом состоянии, поняв на эмоциональном уровне разрушительный характер своего поведения, он смог реорганизовать свою жизнь. Кризис стал катализатором, той почвой, из которой вы­росли ростки новой жизни. Джек, как я и как Мухаммед Али, нашел спо­соб включить в разгар кризиса понижающую передачу и изменить на­правление: ему больше не нужен был успех на рынках, чтобы преуспеть в жизни.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ДОЗА ПРОФАНАЦИИ

Мы принимаем правду, как кофе, — с сахаром или без.

Что позволяет трейдерам так резко отказываться от привычного, чтобы перепрыгнуть к новому? Ответом, как это ни странно, является гнев.

РАЗБЕРИТЕСЬ В ВАШИХ ОТНОШЕНИЯХ С САМИМ СОБОЙ

Начиная исследование гнева, взгляните на отношения, существующие у вас с самим собой. Оценив, как реструктурирование отношений с пси­хотерапевтом открывает возможности для изменения, позволяя человеку принимать и усваивать новые роли, вы совершите первый маленький шаг к пониманию того, как можно направлять свое собственное измене­ние, корректируя ваши отношения с самим собой. Многие из изменений, которые я помог сделать людям, повлекли за собой изучение ими мето­дов более конструктивного диалога с самим собой. Это было особенно очевидно в случае с Джоан, преобразовавшей полный раздражения вну­тренний диалог в форму проявления заботы.

Одним из самых полезных для трейдеров упражнений является ве­дение дневника внутренних диалогов. Внутренний разговор представ­ляет собой беседу между «я» и «мной»: это прямая мера ваших отно­шений с самим собой. И в самом деле, что есть чувство собственного

308 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

достоинства, как не качество отношений, которые вы поддерживаете с самим собой?

Когда люди ведут дневник своего непрерывного потока мыслей, их беседы с собой становятся видимыми. Появляется возможность воз­вратиться к беседе, изучить и оценить ее. Люди могут спросить себя: как я разговариваю сам с собой? Разговариваю ли я с другими людьми так же? Хочу ли я, чтобы ко мне обращались так другие люди?

Поистине удивительно изучать дневник и видеть, как много личного времени тратится на вредные коммуникации с собой. Хуже всего то, что эти беседы склонны источать яд сильнее всего как раз тогда, когда вы эмоционально возбуждены и, следовательно, наиболее способны пропи­таться их негативизмом. Тон вашего разговора с собой после тяжелой по­тери на рынке играет непропорционально большую роль в определении ваших будущих эмоциональных реакций: уверенности при открытии бу­дущих сделок, чувства мастерства и контроля, мотивации. К сожалению, многие люди поддерживают с собой отношения, которые можно было бы определить как эмоционально оскорбительные, если бы они существо­вали между двумя людьми. Подобно Джеку, люди испытывают глубокое чувство неуверенности в себе, которое только углубляется с каждым при­ступом вины, сомнения и самобичевания.

Одним из проявлений этого в трейдинге является неспособность раз­ворачивать закрытые с убытком сделки. Предположим, что вы нашли сделку с высокой вероятностью успеха, исходя из прогноза, что данная акция в течение следующих двух недель будет расти. Вместо этого в тече­ние следующих 10 торговых сессий акция остается в узком диапазоне, не­смотря на то что весь рынок растет. Вы понимаете, что сделка не удалась, и закрываете ее с небольшим убытком. Теперь встает вопрос: чем напол­нен ваш внутренний диалог в то время, когда вы несете убыток? Такая бе­седа слишком часто состоит из выражений огорчения, уныния и вообще негативных чувств. Вы уверяете себя, что сделка эта была неудачей, и — хуже того — способны воспринять ее так, будто это вы неудачник.

Такое негативное восприятие ухудшает вашу способность учиться на поведении рынка. Увлекшись самобичеванием, вы теряете внима­ние и побуждение открыть обратную сделку, когда сложатся благопри­ятные условия. Очень часто неудавшаяся сделка дает вам ценную ин­формацию о состоянии рынка. Если акция, от которой ожидают роста, не в состоянии подняться на ралли рынка, она может быть особенно уяз­вима во время следующей коррекции. Однако, если вы полностью ушли в себя, вам будет трудно изменить свое мнение о сделке на противопо­ложное. Анализ торговли может продемонстрировать не только умение соблюдать стопы и принимать скромные убытки, но и неумение зараба­

тывать на этой информации. Негибкий трейдер может сократить убытки на длинной позиции, но не станет разворачиваться и занимать короткую позицию, когда это диктуют условия. Виновником в такой ситуации яв­ляется, скорее всего, внутренний диалог.

Этот диалог может быть изменен, как вы видели на примере психоло­гического консультирования Сью, Мэри, Уолта и Джека. Чтобы достичь такого изменения, вам нужно принять новые роли в своих отношениях с самим собой, усвоив конструктивный внутренний диалог, содержащий то, что вы хотели бы слышать от других. К сожалению, одного позитив­ного мышления вряд ли достаточно, чтобы вытеснить негативные диа­логи. Для этого требуется эмоциональный опыт, такой как создаваемый в психотерапии. Как можно приобрести такой опыт? Вот здесь-то гнев и становится ценным союзником.

САМОВЛЮБЛЕННЫЙ ДЕЙВ

Дейв вызывал у меня раздражение с того самого момента, как вошел в мой кабинет. Невысокий, худой, нервный на вид студент-медик, он прибыл за несколько дней до начала государственных медицинских эк­заменов первого уровня. Большая часть раздражения была вызвана под­черкнутой срочностью его визита. Дейв столкнулся с проблемами в учебе и захотел получить помощь немедленно. Не быстро — немедленно.

То, как люди просят о помощи, часто дает подсказку о более общих чертах личности. Некоторые просят уделить им ваше время, считая, будто они вам навязываются, и прерывают свою просьбу извинениями за то, что отвлекают вас такими незначительными проблемами. Другие говорят сухо, будто назначают встречу со своим бухгалтером. А третьи сопровождают свою просьбу сложными эмоциональными излияниями, подробно описывая свои проблемы еще до того, как встреча назначена.

Меньше всего я люблю людей, которые звонят прямо ко мне в каби­нет, обходя секретаря. Они немедленно начинают вываливать свои про­блемы, не учитывая возможность, что в данный момент может идти се­анс психологического консультирования. Или же требуют встречи в те­чение следующих нескольких минут или часов по какому-то, очевидно, самому обыкновенному вопросу, — чего они никогда не позволили бы себе, общаясь со своим врачом-терапевтом или адвокатом. Кажется, что они настраивают себя только так: «Я хочу это и хочу сейчас».

Психологи именуют это регрессией. В состоянии стресса люди воз­вращаются к моделям поведения, которые использовались во время фор­мирующих периодов их развития, примерно как я запирался в ванной, когда переехал в дом к жене и детям. Этот специфический тип регрессии обозначается термином нарциссизм. Под давлением текущих конфликтов человек возвращается к эгоцентризму детства. Так же, какдети могут хо­дить и клянчить, игнорируя существующие ограничения и потребности других людей, так и клиенты могут выдвигать психотерапевтам требова­ния, ошеломляющие по степени своего эгоцентризма.

То же было с Дейвом. Он постучал ко мне во время моей встречи с кли­ентом и попросил принять его прямо сейчас.

— В чем дело? — спросил я, стараясь загородить собой человека, на­ходившегося в моем кабинете, и одновременно сдерживая свое раздра­жение из-за прерванного сеанса.

— Я пытаюсь готовиться к экзаменам, — ответил Дейв. — И у меня ничего не получается. Не спал два дня, отстаю по всем предметам и вижу, что мне уже никак не успеть. Я хочу стать нейрохирургом. Если провалю экзамены, всему конец.

— Сейчас я веду прием, — объяснил я. — Не могли бы вы подождать несколько минут в приемной? Я с удовольствием побеседую с вами, как только освобожусь.

Я вспомнил, что следующим у меня в повестке дня было заседание ко­митета. Однако его придется перенести, учитывая волнение, написан­ное на лице Дейва.

— Но я не могу ждать. Я должен заниматься, — начал жаловаться Дейв, надуваясь как ребенок.

Я посмотрел на него недоверчиво, испытывая к тому же неудобство перед другим студентом из-за времени, отнятого от его сеанса.

— Что я, по-вашему, должен сделать? — спросил я и собирался до­бавить: «Вышибить из моего кабинета другого студента, чтобы вы могли излить душу?», но передумал, отчасти потому, что это могло от­толкнуть новичка, а отчасти потому, что он мог поймать меня на этом предложении.

— Я пойду в приемную, — ответил Дейв хмуро.

Я вернулся к прерванной встрече, уже начиная настраиваться на се­анс, который, как я понимал, мне не понравится.

РЕГРЕССИЯ И МНОЖЕСТВЕННОСТЬ

Что означает для человека регрессия к другому уровню функционирова­ния? Как я говорил ранее, идея регрессии предполагает путешествие на­зад во времени, возвращение к способам восприятия и реакции, соот­ветствующим более раннему периоду развития, чем современному кон-

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ДОЗА ПРОФАНАЦИИ 311 312 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

тексту. Но это также предполагает, что человек способен занимать не­сколько умственных пространств.

Иногда эти умственные пространства сталкиваются в определен­ный момент прозрения, как тогда, когда Уолт осознал: «Я веду себя как маленький ребенок, а не как взрослый человек, которым являюсь». «Я-ребенок», «я-взрослый» и «я-наблюдатель» внезапно сливаются в це­лостном доказательстве сложности человеческой личности.

В этой множественности часто отражаются уровни развития: это было важнейшим открытием Жана Пиаже. Я живо помню тот первый раз, когда моя дочь Девон увидела себя в видеозаписи. Фрагмент был отснят на видеокамеру всего несколько минут назад, и теперь мы смо­трели его по нашему телевизору. Ее глаза расширились, когда она уви­дела себя на экране, и чрезвычайно взволнованным голосом трехлет­ний ребенок воскликнул: «ДВЕ ДЕВОН!» Это был классический момент в духе Пиаже. Не способная прийти к пониманию, что она является и наблюдательницей, и наблюдаемой, Девон заключила, что их должно быть две.

Если бы дочь пришла к такому заключению, будучи взрослой женщи­ной, ее вера в двух Девон могла бы указывать на психотический процесс. Сам психоз является регрессией, возвращением к более буквальному по­ниманию и идентификации. Если бы «Вулворт» сказал, что чувствует себя, как пустой универмаг, его не посчитали бы психически больным. А вот настойчивые утверждения, что он является магазином, послужили основанием для постановки его диагноза.

Что же нам тогда делать с результатами чернильного теста Роршаха, в которых один и тот же человек дает ответы, отражающие различные уровни развития? Вот классический пример: респондент смотрит на пер­вую карточку и видит летучую мышь или бабочку, основывая свое сужде­ние на контурах — крылья, голова и т.д. Это распространенный ответ, ни­коим образом не нарушающий границы действительности. Однако сле­дующая карточка, на которой присутствуют элементы красного цвета, может вызвать ответ, совершенно отличающийся как по структуре, так и по содержанию. Клиент может увидеть в расположенных в верхней ча­сти красных фрагментах морских коньков, а в лежащей ниже серой обла­сти — сухопутный пейзаж. Весь ответ будет звучать как «кровавые мор­ские коньки, прогуливающиеся в горах».

Это очень близко к словам малышки Девон. Будучи не в состоянии найти нормальное объяснение различным образам — кровь (красный цвет), морской конек (форма) и горы (серая область), клиент соединяет их в целое, противоречащее действительности. Предложение в качестве ответа «кровавых морских коньков» при полном непонимании, что ответ несовместим с изображением —даже после наводящего вопроса, — яв­ляется важным признаком того, что произошла регрессия.

Чернильный тест рождает множество разнообразных ответов. Он от­ражает переходы между состояниями ума в ответ на неоднозначные раз­дражители. Эксперименты с автоматическим письмом и упражнения Брендена по заполнению пропусков в предложениях представляют со­бой похожие проекционные тесты: человеку дают раздражитель и про­сят, чтобы он отвечал автоматически, не раздумывая. Спонтанный по­ток речи, письма и восприятия раскрывает изменения в обработке ин­формации, которые можно объяснить только тем, что умы способны пе­ремещаться взад и вперед во времени.

Если одного лишь цвета на карточке Роршаха достаточно, чтобы вы­звать регрессивный ответ, то насколько вероятнее путешествие трейде­ров назад во времени в ответ на прорыв рынка? Я видел ситуации, в ко­торых трейдер в ответ на единственный в широком диапазоне бар гра­фика в реальном времени демонстрировал чрезвычайные поведенческие и эмоциональные модели: гнев, депрессию, самоуничижение и страх. Са­мое поразительное то, что в течение многих часов, предшествующих дан­ному движению рынка, эти реакции не присутствовали ни в каком виде, манере или форме. Один трейдер рассказал мне, что начинал торговый день спокойно и уверенно, а затем регрессировал к страху, когда реакция рынка на новостное событие испортила ему торговый план. У него была возможность успеть присоединиться к начинающемуся тренду рынка, но он так и пронаблюдал все движение со стороны, не в силах открыть сделку. Позднее он описал это чувство как ту же беспомощность, кото­рая охватывала его в детстве, когда его задирали большие мальчишки.

Этот трейдер хотел, чтобы ему помогли справиться со страхом. Он не по­нимал, что страх был только вершиной айсберга. Более фундаментальная проблема состояла в том, что он не умел держать руку на шкале настройки своего сознания. Вместо того чтобы контролировать торговлю, его ум сам находился под контролем у рынка. Именно отсутствие у человека контроля над собственным умом, — а не какие-то проблемы, связанные со специ­фическим умонастроением, — представляет наибольшую угрозу торговле.

НАРЦИССИЗМ И РЕГРЕССИЯ

Фундаментальная особенность формы регрессии, известной как нарцис­сизм: человек настолько погружается в свои собственные переживания, что не может должным образом реагировать на социальный контекст, особенно на потребности других людей. Когда Дейв явно ожидал, что

я прерву текущий сеанс, чтобы заняться его кризисом, он очень напоми­нал клиента, искаженно воспринимающего карточку Роршаха. Находясь под эмоциональным давлением, он был не способен точно оценить теку­щую социальную ситуацию и правильно отреагировать на нее.

Проявления нарциссизма продолжались и после начала нашего се­анса. Не успев сесть, Дейв начал безостановочный рассказ о своих хро­нических страхах, о многочисленных неудачных попытках решить эту проблему и о том, как он боится провалить экзамены из-за своего пере­напряжения. Он едва ли понимал, что попал в весьма неприятный за­колдованный круг, в котором страх перед провалом вызывал еще боль­ший страх; и при этом Дейв, казалось, не способен был остановиться. Он ни разу не спросил обо мне, о психологическом консультировании или о том, сколько времени было в нашем распоряжении. Дейв был полно­стью поглощен собственными страхами и потребностями. На моем ме­сте мог быть любой другой человек.

В течение некоторого времени я дал Дейву возможность стрекотать, надеясь, что он выговорится и позволит мне вставить несколько слов.

С этим мне не повезло.

Он продолжал свой быстрый возбужденный монолог, перескакивая с одной темы («я всегда боюсь, всегда волнуюсь на тестах») на другую («я не хочу заниматься ничем другим; если не стану нейрохирургом, то не знаю, что сделаю»). Время от времени взывал ко мне: «Вы должны помочь мне», но, как только я пытался вставить вопрос или коммента­рий, он прерывал меня и продолжал монолог о своей нервозности.

Внезапно зазвонил телефон. Безостановочный поток возбужденной речи Дейва прервался. По крайней мере, подумал я мрачно, он не попыта­ется говорить в то время, пока я держу в руках телефонную трубку. Хотя это и регрессия, но все же на лестнице развития он стоит повыше моих детей!

Оказалось, не намного выше.

Едва я положил трубку, не проговорив и минуты, как он разразился тирадой:

— Неужели у людей совсем нет никакого уважения к вашей работе? Вас всегда так прерывают?

Было ясно, что он не хотел, чтобы что-нибудь мешало его приему, хотя сам он помешал предыдущему клиенту.

Нарциссизм. В этом эмоциональном состоянии люди могут видеть у других недостатки, которые совершенно не способны замечать у себя. Это как с тем потерявшимся в шкафу дождевиком: в одном состоянии люди слепы, а в другом — их зрение обострено. Почему они оказыва­ются способны на проявление таких крайностей невежества и проница­тельности, зрелости и инфантильности? Кто эти люди, в конце концов?

СОСТОЯНИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО ОПЫТА

Колин Уилсон пришел к важнейшему выводу о том, что люди проводят жизнь в относительно небольшом количестве определенных состояний сознания. Австрийский психолог Герман Брандштеттер и американский психолог Эд Динер обращались к обычным людям с просьбой вести днев­ник и периодически описывать в нем состояние своего сознания. Такая временная выборка опыта намного надежнее ретроспективных отче­тов, основанных на самооценке. Собственно говоря, психотерапевты до­вольно часто делают такие дневники активным инструментом психоло­гического консультирования. Ведение клиентами или трейдерами днев­ника существенных событий, происходящих за неделю, является удоб­ным для психотерапевта способом проникновения в их миры.

Интересная картина вырисовывается из таких дневников. Большая часть человеческого опыта определяется восемью основными эмоци­ональными состояниями: 1) радость; 2) расслабление; 3) активация; 4) усталость; 5) печаль; 6) страх; 7) удовлетворение и 8) гнев. Если пред­ставить себе сетчатый график, где на оси X находятся возбуждение слева и торможение справа, а на оси Y — положительные значения наверху и отрицательные внизу, то получится простое представление этих обыч­ных состояний. Люди воспринимают различные состояния как приятные или неприятные, как возбуждающие или успокаивающие. Страх, испы­танный Дейвом, является отрицательным и возбуждающим; его проти­воположностью — состояние положительное и сдерживающее, напри­мер расслабление или удовлетворение.

Брандштеттер сообщил об интересном открытии. Состояние слабого возбуждения с наибольшей вероятностью возникает в очень хорошо зна­комой физической и социальной среде. Более сильное возбуждение по­является в присутствии незнакомых людей и в незнакомых местах. Сила эмоций тесно связана с контекстами: если вы хотите чувствовать себя спокойным и расслабленным, вам следует находиться в обычных, рутин­ных ситуациях. Наоборот, если стремитесь к эмоциональному возбужде­нию, ищите то, что поновее.

Это многое объясняет, когда думаешь о выборе, совершаемом людьми в повседневной жизни. Кто-то, чувствующий себя перегруженным рабо­той, может стремиться к мирному расслабляющему отпуску дома. Дру­гой человек, менее устающий на работе, может решить съездить за гра­ницу посмотреть новые места. Исследователи Роберт Макрэй и Пол Ко­ста нашли, что стремление к новизне подобно черте характера. Неко­торые очень открыты для нового опыта и тяготеют к поискам приклю­чений. Другие более склонны к безопасности и стабильности, избегают

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ДОЗА ПРОФАНАЦИИ 315 314 ПСИХОЛОГИЯ ТРЕЙДИНГА

перемен. Вы можете провести интересный тест индивидуальности, про­сто спрашивая людей, какие рестораны они обычно посещают. Любители приключений редко посещают один и тот же ресторан дважды; любители стабильности чаще ходят в одни и те же любимые места.

Из этого следует важное заключение. Осуществляя контроль над сво­ими физическими и социальными контекстами, вы титруете свой со­знательный опыт и таким образом регулируете вашу готовность к из­менению. Большую часть своей жизни вы следуете довольно жестко установленной рутине: в определенное время просыпаетесь; выполня­ете утренние ритуалы умывания, чистки зубов и еды; едете по опреде­ленному маршруту на работу; после окончания рабочего дня возвращае­тесь домой к обеду и дальше проводите время, как привыкли, — общае­тесь с членами семьи, смотрите телевизор, занимаетесь домашними де­лами. Эта рутина ограничивает эмоциональные, когнитивные и физиче­ские состояния, которые вы можете испытывать в течение любого дан­ного дня. Более того, работа Брандштеттера предположила, что рутина подавляет повседневный опыт, удерживая людей от состояния высокого эмоционального возбуждения. Подавление повседневного опыта потен­циально обеспечивает более гладкое функционирование системы обще­ственных отношений. В конце концов нелегко иметь дело с такими пере­возбужденными людьми, как Дейв!

Как показала музыка Филипа Гласса, повторяющихся раздражите­лей, таких как музыкальные пассажи, может быть достаточно, чтобы вызвать состояние транса. Более того, на этом основан весь жанр элек­тронной танцевальной музыки. Исходя из исследований Брандштеттера, вашу ежедневную рутину можно рассматривать как долговременные ци­клы, а значительную часть ежедневного опыта — концептуализировать как форму транса. Это очень близко к результатам исследований Геор­гия Ивановича Гурджиева, который считал обычные состояния сознания формами сна. Поистине удивительно, сколько разнообразной информа­ции вы отбрасываете, когда находитесь в своем обычном умонастроении. Управляя автомобилем, редко замечаете уникальность пейзажа; а пере­ходя из одного места в другое, не смотрите по сторонам. Большинство ваших действий выполняется автоматически, без самоосознания. Такой автопилот эффективен, но он также очень близок к той ограниченности восприятия, которую испытывают во время гипнотической индукции.

Это противоречит общепринятому пониманию состояний ума. Гип­ноз обычно рассматривается как переход от одного состояния к дру­гому — от обычного бодрствующего сознания к трансу. Возможно, од­нако, что гипноз — это просто сжатие цикла повседневной рутины, со­кращение продолжительности цикла и усиление сопровождающей кон­центрации. Переход от нормального состояния к гипнотическому может быть интенсификацией транса, а не истинной индукцией.

Один из пионеров исследований сознания в психологии Чарльз Тарт назвал сознание «моделью мира». Функция сознательного опыта, ут­верждает он в своей книге «Пробуждение» (Waking Up), состоит в мо­делировании мира с целью научиться ориентироваться в его пределах. Имитация действий, переживаемая людьми в видеоиграх, является бо­лее или менее реалистичной в зависимости от памяти, выделенной про­грамме. При прочих равных условиях 128-битовая машина для игр дает более детальную и реалистичную графику, чем 16-битовая. Состояние сознания человека в некотором смысле определяет количество битов, ко­торое будет выделено на моделирование мира. В процессе выполнения большей части своей рутины люди функционируют как 16-битовые ма­шины, создавая очень примитивную визуализацию мира. Переход к бо­лее широким ценностям и перспективам — это все равно что подключе­ние карты расширения, добавляющей мегабиты более яркого и реали­стичного опыта.

Дата добавления: 2014-11-16