Советское правопонимание

В 20-е годы еще сохранялись различные концепции понимания и трактовки права в общем русле марксистско-ленинских подходов к государству и праву. Господствующей концепцией нового «рево­люционного, пролетарского права» была его трактовка как средства осуществления диктатуры пролетариата, выражение интересов трудящихся и орудие их защиты. Такую концепцию права разви­вали и внедряли в практику советской юстиции нарком юстиции СССР Д.И.Курский и нарком юстиции УССР Н.А.Скрыпник.

Другую концепцию права отстаивал советский юрист, с 1936 г. заместитель наркома юстиции Е.Б.Пашуканис (1891 — 1937 гг.). В книге «Общая теория права и марксизм. Опыт критики основных юридических понятий» (1924 г.) он доказывал: буржуазное право — исторически наиболее развитый, но последний тип права, отмира­ющий при социализме. «Отмирание категорий (именно категорий, а не тех или иных предписаний) буржуазного права, — писал Пашу-канис, — отнюдь не означает замены их новыми категориями про­летарского права». По существу он отвергал возможность и необхо­димость такого права. У него правопонимание предстает как право-отрицание, правовой нигилизм.

Советский социолог, историк и правовед М.АД>ейснер (1868— 1928 гг.) считал государство идеологической формой, обусловлен­ной социальной психологией, а право — как субъективное классо­вое право. С позиций психологической теории права он определял: каждый класс в соответствии с его положением в обществе и с его психикой творит свое реальное и действующее интуитивное клас- 352

совое право. В работе «Право. Наше право. Чужое право. Общее право» (1925 г.) он характеризует «общее право» (общий правопо­рядок) при капитализме и социализме как компромисс и объедине­ние наличных в данном обществе субъективных классовых прав. «Ибо одинаково и буржуазное государство и наше Советское точно так же включает в свой общий правопорядок и право пролетарское, кре­стьянское и буржуазное». Разница лишь в том, что при капитализме господствующее положение в общем правопорядке занимает право буржуазное, а в советском правопорядке — пролетарское право.

Такое классовое перетолкование интуитивного права фактиче­ски отвергает психологическое правопонимание, индивида с его правовой психикой, правовыми притязаниями, эмоциями. Здесь классовость убивает право. По Рейснеру, исчезновение классов не­минуемо ведет к угасанию права.

В 20-е годы были даже попытки связать теорию советского госу­дарства с теорией правового государства. В брошюре А.Малицкого «Советская Конституция» (1924 г.) декларировалось: «советская республика есть государство правовое, осуществляющее свою де­ятельность в условиях правового режима». Тогдашний первый сек­ретарь ЦК КП(б)У Л.Каганович справедливо усмотрел в работе Ма-лицкого отступление от марксистско-ленинской апологии диктату­ры пролетариата, не ограниченной никакими законами, («наши законы определяются революционной целесообразностью в каждый данный момент»). Каганович призывал к беспощадной борьбе на «правовом фронте» против «буржуазного юридического мировоз­зрения».

Такая борьба сопровождалась в 30-е годы репрессиями, искоре­нением инакомыслия, утверждением единой концепции «социали­стического права». Ее официальное оформление в сталинском духе дало «I Совещание по вопросам науки советского государства и права» (1938 г.), организованное сталинским подручным, Гене­ральным прокурором СССР А.Я.Вышинским (1883—1954 гг.). Преследовалась цель утвердить единую общеобязательную сталин­скую «генеральную линию» в юридической науке в духе потребно­стей репрессивных органов и покончить со всякими «враждебны­ми», «контрреволюционными» подходами к праву. В окончатель­ной редакции в соответствии с решением Совещания утверждалось такое общее определение права: «Право — совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установлен­ных в законодательном порядке, а также обычаев и правил обще­жития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в це­лях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу».

Чем же отличалось от такого общего советское право? Немно­гим: «Советское право, — определило Совещание, — есть совокуп-

ность правил поведения, установленных в законодательном поряд­ке властью трудящихся, выражающих их волю и применение кото­рых обеспечивается всей принудительной силой социалистического государства, в целях защиты, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных трудящимся, полного и окончатель­ного уничтожения капитализма и его пережитков в экономике, быту и сознании людей, построения коммунистического общества». Такое определение права вошло в советскую литературу как «нормативный» (а затем и «узконормативный») подход к праву. Отождествление «права» и «законодательства» являлось бесспорно позитивистским, но антиюридическим, ибо за право выдавались «воля господствующего класса», закрепленная в законах, неправо­вые официальные акты («нормы»). Такое приказное «правопонима-ние» стало на долгие годы официальной установкой для юристов. В сочетании с неправовыми реалиями тоталитарного режима она лишала общество всякой правовой перспективы.

Только с середины 50-х гг. в обстановке смягчения политичес­кого режима («оттепели») началась робкая критика господствовав­шей концепции советского права. Так, С.Ф.Кечекьян, А.А.Пионт-ковский предложили определять право как единство правовой нормы и правоотношения. Я.Ф.Николенко — как единство право­вой нормы, правоотношения и правосознания. Социальные прави­ла (нормы) П.Е.Недбайло предложил трактовать как «императив, правило должного в ее пределах поведения, которое обязывает, за­прещает, дозволяет определенное действие при наличии известных условий». Украинский юрист дал четкие определения видов норм, их структуры, толкования и значения в общественной жизни. От­ныне, признавая нормативность права, предлагалось дополнить мо­ментами ее реализации. При этом, однако, не ставилось под сомне­ние существующее «советское социалистическое право», под кото­рым имелось ввиду тоталитарное законодательство.

В начале 70-х гг. в ходе дискуссии о правопонимании была вы­двинута концепция различения права и закона, обосновывавшая понимание права как необходимой формы и равной меры (нормы) свободы индивидов. Такая концепция правопонимания позволила выявить отсутствие у «социалистического права» и «законодатель­ства» минимально необходимого качества права — правового прин­ципа формального равенства и свободы индивидов. Она послужила толчком к анализу и уяснению источников права, предпосылок правового закона, правового государства. Однако попытки со вто­рой половины 80-х гг. преобразования существующего правоотри-цающего строя в «социалистическое правовое государство», преодо­ления позитивизма, правового нигилизма выявились малопродук­тивными и запоздалыми.

С распадом СССР и провозглашением независимости Украины начала формироваться ее самостоятельная правовая система, очи­щение юридической науки от догматических наслоений, «огосудар-

ствленной» заидеологизированной методологии. Началось переос­мысление классического политико-правового наследия, возрожде­ние отечественного общетеоретического правоведения, активная за­конотворческая работа, результаты которых отразились в Конститу­ции Украины 1996 г.

Таким образом, с начала XX в. возросло разнообразие политико-правовых доктрин, порожденных нарастанием революций, опасно­сти мировых войн, тоталитаризма и фашизма. Они породили ради­кальные, экстремистские партии и движения, стремившиеся к уста­новлению тоталитарных режимов. В XX в. сбылись опасения мыслителей предыдущего века о пагубности неограниченной вла­сти, противостоящей народу и попирающей личность. Уроки минув­шего века предостерегают от пренебрежения достижениями духов­ной культуры своего народа и всего человечества, мировой цивили­зации.

Дата добавления: 2014-11-20