Текстовый анализ” Р. Барта. 1 страница

Феминистская критика.

Деррида и Кристева заложили основания для развития т.н. “феминистской критики” – специфического женского варианта литературного постструктурализма. Если Деррида считал основной тенденцией западной культуры логоцентризм, т.е. поиск смысла, отождествляя при этом (вслед за Лаканом) “логос” с фаллосом, то Кристева с присущей ей практической направленностью провозгласила основным реакционным аспектом буржуазной культуры “ фаллологоцентризм ”. В борьбе с фаллологоцентризмом Кристева и её последовательности отрицали теорию З. Фрейда, согласно которой женская психика определяется комплексом неполноценности, возникающим из-за отсутствия фаллоса.

Феминизм не представляет собой цельного течения с единой доктриной. Исследователь феминизма К. Рутвен выделяет следующие семь типов феминистской критики: “социофеминистки”, “семиофеминистки”, “психофеминистки”, “марксистские феминистки”, “социосемиопсихомарксистские феминистки”, “лесбиянские феминистки”, “чёрные феминистки”. Феминистки утверждают, что литература имеет женскую природу, поскольку, если мужская сексуальность отрицает всякую инаковость и концентрируется на своей “фаллической моносексуальности”, то женщина бисексуальна и готова признать наличие другого “Я” внутри своей личности. Таким образом, традиционная мужская культура ложна, мужчины сами не способны противостоять тотализирующему фаллоцентризму, а женщины могут разрушить ложную культурную традицию и потому выступают как революционный пол.

Наиболее влиятельным представителем литературного постструктурализма во Франции был Р. Барт (1915 – 1980). Разделяя учение М. Фуко о “смерти автора”, Барт создал новый метод филологического исследования – “ текстовый анализ ”, - в котором текст рассматривается не как жёстко структурированное целое, но как процесс означивания.

Барт ввёл в научный обиход понятие “ эротического текстуального тела ” – текста как тела и тела как текста. Тело читателя, утверждает он, воспринимает текст не так, как его сознание. Тело “прочитывает” свой собственный текст благодаря знаковым кодам письма, созвучным его либидозности. Как и “телькелевцы”, Барт считал “буржуазной” всю европейскую культуру Нового и Новейшего времени, а это приводило его к описанию самой человеческой природы как “буржуазной”. Поэтому Барту представлялось близким всё, противостоящее капитализму – ницшеанство, марксизм, фрейдизм. Практическим следствием этого был сексуальный и нигилистически-разрушительный экстремизм.

ПОСТМОДЕРНИЗМ – понятие, используемое современной философской рефлексией для обозначения характерного для культуры сегодняшнего дня типа философствования, содержательно-аксиологически дистанцирующегося не только от классической, но и от неклассической традиций и конституирующего себя как пост-современная, т.е. постнеклассическая философия. Ведущие представители: Р.Барт, Батай, Бланшо, Бодрийяр, Делез, Деррида, Джеймисон, Гваттари, Клоссовски, Кристева, Лиотар, Мерло-Понти, Фуко и др. Термин «П.» впервые был употреблен в книге Р.Ранвица «Кризис европейской культуры» (1917); в 1934 использован у Ф.де Ониза для обозначения авангардистских поэтических опытов начала 20 в., радикально отторгающих литературную традицию; с 1939 по 1947 в работах Тойнби было конституировано содержание понятия «П.» как обозначающего современную (начиная от Первой мировой войны) эпоху, радикально отличную от предшествующей эпохи модерна; в конце 1960 – 1970-х данное понятие использовалось для фиксации новационных тенденций в таких сферах, как архитектура и искусство (прежде всего, вербальные его формы), и было апплицировано на такие сферы предметности, как экономико-технологическая и социально-историческая; начиная с 1979 (после работы Лиотара «Постмодернистское состояние: доклад о знании») утверждается в статусе философской категории, фиксирующей ментальную специфику современной эпохи в целом. В настоящее время история трансформации содержания понятия «П.» становится специальным предметом постмодернистской философской рефлексии. Несмотря на программное дистанцирование П. от презумпций классической и неклассической философских традиций, тем не менее, постмодернистская программа современной философии генетически во многом восходит к неклассическому типу философствования (начиная с Ницше), и в частности – к постструктурализму, структурному психоанализу, неомарксизму, феноменологии, философии Хайдеггера, традициям «постнаучного мышления» и «поэтического мышления», а также к традициям семиотики и структурной лингвистики и, в поздних своих версиях – к философии диалога, теории языковых игр. Несмотря на то, что доминирующей является тенденция датировки возникновения и концептуального оформления П. серединой 1950-х, существует и позиция, согласно которой данный процесс отодвигается к концу 1930-х; по оценке Эко, применительно к усмотрению «начала» П. обнаруживает себя тенденция относить его «ко все более далекому прошлому», – и если иронично моделируемые Эко попытки «объявить постмодернистом самого Гомера» и не предпринимались всерьез, то интерпретация в постмодернистском ключе априоризма И.Канта как предвосхищающего идею означивания не чужда постмодернистской ретроспективе (В.Моран). В современной философской литературе ведутся достаточно оживленные дискуссии о соотношении таких аспектов содержания данного понятия, как собственно философский, социологический, культурологический, литературно- и архитектурно-художественный и др. (при этом следует иметь в виду условность подобного разнесения названных мыслителей по департаментам, жесткость границ между которыми они сами решительно отвергают). Указанные дискуссии, в свою очередь, выводят на проблему экспликации – наряду с содержанием понятия «философии П.» – и содержания таких понятий, как «постмодернистская социология», «постмодернистская культурология», «постмодернистская лингвистика» и т.д. В последнее время, однако, начинает доминировать тенденция к предельно широкому пониманию термина «П.» и признанию того, что его «следует употреблять не как историко-литературное или теоретико-архитектурное, а как всемирно-историческое понятие» (Г.Кюнг). Вместе с тем, к настоящему времени утвердилась точка зрения, согласно которой «постмодернизм – эпоха не столько в развитии социальной реальности, сколько сознания» (З.Бауман). Современная культура рефлексивно осмысливает себя как «постмодерн», т.е. пост-современность, как процессуальность, которая разворачивается «после времени» – в ситуации «свершенности» и «завершенности» истории. Аналогично этому, современная философия конституирует себя не только как пост-современная (собственно, postmodernism), но и как пост-философия, что предполагает отказ от традиционных для философии проблемных полей, понятийно-категориального аппарата и классических семантико-аксиологических приоритетов. Так, философия П. отказывается от дифференциации философского знания на онтологию, гносеологию и т.д., фиксируя невозможность конституирования в современной ситуации метафизики как таковой и рефлексивно осмысливая современный стиль мышления как «постметафизический». Последний реализует себя вне традиционных функционально-семантических оппозиций, выступавших в культуре классического и неклассического типов в качестве фундаментальных гештальтирующих осей мыслительного пространства: подвергая резкой критике саму идею бинарных оппозиций как таковую, П. мыслит себя вне дихотомических противопоставлений субъекта и объекта, мужского и женского, внутреннего и внешнего, центра и периферии. В целом, если современное культурное состояние может быть зафиксировано посредством понятия «постмодерн», то состояние осознающей его ментальности – посредством понятия «П.». В этом плане исследователи настойчиво подчеркивают рефлексивный характер П. как феномена культуры: «постмодернизм как таковой есть не что иное, как современность для самой себя» (З.Бауман). Таким образом, «постмодерн... понимается как состояние радикальной плюральности, а постмодернизм – как его концепция» (В.Вельш). Безусловно, речь может идти не о единой концепции, семантически исчерпывающей своим содержанием все проблемное поле современной постмодернистской философии: П. как философский феномен в принципе не может быть рассмотрен в качестве монолитного, характеризуясь не только атрибутивной, но и программной плюральностью, объективирующейся в широком веере разнообразных (как по критерию моделируемой предметности, так и с точки зрения используемой методологии) проектов, среди которых наиболее значительными являются текстологический, семиотический, номадологический, шизоаналитический, нарратологический, генеалогический, коммуникационный и др. Более того, П. и не стремится ни конституировать себя в качестве актуально единой философской стратегии, унифицированной по своим основаниям, методам и целям и претендовавшей бы на оригинальность, ни утвердиться в качестве философской традиции, программно постулируя невозможность в современных условиях реализации подобного философско-метафизического проекта. Семантическая и категориальная пестрота постмодернистской философии во многом обусловлены радикальным отказом П. от самой идеи возможности конституирования в сфере современного философствования концептуально-методологической матрицы, которая могла бы претендовать на парадигмальный статус, его программной установкой на идиографизм и изначальной плюральностью проблемного поля, обнаруживающего к тому же постоянные интенции к своему расширению (философия письма и текста, вариативные динамические модели социальности и субъективности, концептуальные модели исторической событийности, власти, дискурса и языка, аналитические модели сознания и бессознательного, телесности сексуальности и мн.др. Не следует также сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что П. является актуальным феноменом, еще не принадлежащим философской традиции в режиме past perfect, – как его содержание, так и терминологический инструментарий находятся в процессе своего становления и не могут, в силу этого, характеризоваться устоявшейся унифицированностью. Отсюда – характерная для постмодернистской философии интенция к рефлексивному определению феномена П. в целом посредством указания на частные (как в смысле неуниверсальности распространения, так и в смысле локальности предметности) его характеристики. Так, например, по Лиотару, П. может быть определен как «недоверие к метаповествованиям», Джеймисон усматривает атрибутивную характеристику П. в ориентации на специфическую пародийность и т.п. Вместе с тем, несмотря на сказанное, применительно к П. как феномену философской традиции можно утверждать, что, возникая исходно как своего рода особая ситуация в развитии философского мышления, заключающаяся в сугубо негативном дистанцировании от сложившихся стратегий построения философского знания, к настоящему времени П. может быть оценен как конституированный в пространстве философской рефлексии в качестве феномена, имеющего бесспорный парадигмальный статус, ибо постмодернистская программа философствования удовлетворяет всем критериальным требованиям, предъявляемым к исследовательской парадигме, а именно: 1) вырабатывает собственную модель видения реальности, фундированную презумпциями ее атрибутивной хаотичности и изначальной семиотической (прежде всего – языковой) артикулированности («постмодернистская чувствительность» как установка на восприятие реальности в качестве хаотически фрагментированной и семиотизированной, вплоть до постулирования знаково артикулированного способа существования как единственно возможного; 2) формирует специфические идеалы и нормы описания и объяснения мира, рефлексивно осмысленные в постмодернистской нарратологии и заключающиеся в принципиальном и программном плюрализме, и идеалы и нормы организации знания, находящие свое выражение в программном когнитивном релятивизме (поворот от стратегии alterity к стратегии mutuality), основанном на концепции «заката больших нарраций». В парадигмальной эволюции П. могут быть выделены два этапа: 1) описанная выше постмодернистская классика деконструктивизма (см. Барт, Батай, Бланшо, Бодрийяр, Делез, Деррида), характеризующаяся крайним радикализмом дистанцирования от презумпций как классической, так и от неклассической философии, и 2) оформляющаяся в настоящая время парадигмальная модификация П., представляющая собой результат определенного поворота к пересмотру исходных презумпций (отчасти связанным с коммуникационным поворотом в развитии философской проблематики) и могущая быть интерпретирована как своего рода after-postmodernism. Философский П. не только обладает парадигмальным статусом, но и выполняет в современной культуре исконно присущие философии функции. Прежде всего, в философии П. шлифуются понятийные средства, необходимые для адекватного описания втягивающихся в сферу познания современной культуры неравновесных самоорганизующихся систем (как в свое время шлифовались в философском языке понятийно-логические средства, необходимые для описания систем динамических, а потом – развивающихся). Подвергая метатеоретическому осмыслению данный процесс, Фуко пишет о том, что в настоящее время осуществляется формирование нового стиля мышления и, собственно, новой культуры. – По его словам, новый фундаментальный опыт человечества «невозможно заставить говорить... на тысячелетнем языке диалектики». Конституирующийся в современной культуре новый, нелинейный, способ видения мира нуждается и в новом языке для своего выражения, однако на данный момент «новому опыту», по оценке Фуко, «еще только предстоит найти и язык, который будет для него тем же, чем была диалектика для противоречия». Подобно тому, как, моделируя – в прогностическом режиме – динамику саморазвивающейся системы, философия 19 в. апеллировала к абстрактным сферам предметности, являющимся по своему когнитивному статусу идеальным (теоретическим) конструктом (например, монада в монадологии Лейбница), – точно так же, моделируя новый тип динамики (нелинейные самоорганизационные процессы в хаотических аструктурных средах) и вырабатывая понятийный аппарат для описания подобных динамик, философия постмодернизма также оперирует идеальными объектами (типа «номадического распределения сингулярностей», «ризоморфных сред» и т.п. – наибольшей мерой конкретности в этом контексте обладают такие постмодернистские концепты, как «письмо» и «текст», поскольку применительно к текстологической версии постмодернистской философии возможность использования терминологического тезауруса пост-соссюрианской лингвистики, что делает ситуацию более прозрачной). Соответственно тому обстоятельству, что искомая терминология находится в процессе своего становления, философия постмодернизма демонстрирует целый спектр параллельных понятийных рядов, предназначенных для описания выходящего за рамки прежней исследовательской традиции объекта: текстологический ряд, номадологический, шизоаналитический и др. Кроме того, в силу не окончательной разработанности категориального аппарата философской аналитики нелинейных процессов, для постмодернизма характерно использование мифологических образов (типа «тантрического яйца» в концепции «тела без органов» и тяготение к метафорике. Однако отсутствие единой терминологии не выступает для постмодернистской рефлексии аргументом в пользу невозможности констатировать парадигмальное единство П. в философской его проекции (С.Сулеймен). В проблемном поле П. особое место занимает проблема его соотношения с такими культурными феноменами, как классика и модернизм. Программно дистанцируясь от классических презумпций философствования, П., вместе с тем, конституирует особый (и, быть может, единственно возможный) способ презентированности содержания культурной традиции в духовном пространстве современности, понятой как «постмодерн»). В общем контексте постмодернистского переоткрытия времени, констатировавшего тотальное попадание любого наличного состояния культуры под «власть прошлого», равно как и в частно-текстологическом контексте постмодернистской концепции интертекстуальности, согласно которой продукт творчества может быть интерпретирован не в качестве оригинального произведения, но как конструкция цитат, можно говорить о том, что П. задает новый горизонт представленности в современной культуре идей и текстов классической традиции. – В этом отношении П. есть, собственно, способ бытия классики в современную эпоху. Подобная интерпретация проблемы Классика – Постмодерн, отнюдь не являясь ни общепринятой, ни доминирующей, тем не менее, обнаруживает себя в постмодернистской рефлексии: от рассмотрения Ч.Дженксом архитектурного П. в качестве «нового классицизма» до стратегии «возврата утраченных значений», предложенной М.Готтдинером в контексте современной постмодернистской программы «воскрешения субъекта». В отношении проблемы Модерн – Постмодерн среди предлагаемых современной постмодернистской рефлексией моделей ее решения отчетливо конституируются крайние варианты: от видения П. как продукта эволюции и углубления презумпций модернизма (А.Гидденс, X.Летен, С.Сулеймен) – до интерпретации его в качестве отказа от нереализованных интенций модерна (Хабермас); от доминирующей тенденции противопоставления П. модернизму (Р.Кунофф, Г.Кюнг, А.Хорнунг, Г.Хоффман и др. (собственно, по Г.Кюнгу, «постмодерн – это структурирующее проблему «поисковое понятие», предназначенное для анализа того, что отличает нашу эпоху от эпохи модерна») – до понимания П. в качестве продукта «реинтерпретации» модернизма (А.Б.Зелигмен). В постмодернистской рефлексии оформляется также интерпретация П. как феномена, являющегося проявлением любой радикальной смены культурных парадигм (Д.Лодж, Эко); в этом отношении П. рассматривается как своего рода этап в эволюции культуры: «у каждой эпохи есть свой постмодернизм» (Эко). Отличительной особенностью классических постмодернистских текстов является их мета-характер: труды ведущих постмодернистских авторов (т.е. тех, кого можно было бы отнести к «классикам» П., если бы не решительное отторжение П. самой идеи исследовательской традиции как таковой) отличаются такой особенностью, как интенция к рефлексии, а именно – к экспликации и метатеоретическому анализу собственных парадигмальных оснований. В этом отношении такие авторы, как Р.Барт, Бланшо, Бодрийяр, Дж.Ваттимо?, П.Вирилио, В.Вельш, Делез, Джеймисон, Гваттари, Кристева, Лиотар, Мерло-Понти, Фуко и др., выступают одновременно как классиками, так и теоретиками П., выявляя социокультурные основания и следствия постмодернистского видения мира. Необходимо отметить и наличие в современной мета-традиции осмысления феномена П. отчетливо очерченной критической ветви (Хабермас, А.Каллиникос и др.). В целом же, однако, статус П. в современной культуре может расцениваться не только как определившийся и значимый, но и как во многом определяющий тенденции развития современной философии как таковой. Проблемно-концептуальный поиск философии П. реализует себя в русле магистральных направлений развития современной культуры, ориентируясь на исследование наиболее актуальных проблем, центрирующих на себе внимание не только гуманитарного, но и естественнонаучного познания: среди них могут быть названы такие проблемы, как проблема нелинейности, переосмысление в современной культуре феномена детерминизма, принципиально новая интерпретация феномена темпоральности и т.п.

Точный постмодернизм Ж.-Ф. Лиотара. Понятие «постмодерн» в воззрениях Ж.-Ф. Лиотара. Постмодерн как продолжение модерна. Назначение постмодерна. Постмодерн как «анамнесис». Утрата основных метанарративов: диалектики духа, герменевтики смысла, поступательного расширения и увеличения свободы, освобождения труда, спасения через обращение к христианской религии. Идеи спора, несогласия в работе «Распря». Феномен множественности — суть философского постмодернизма. Образ «Освенцима». Трактовка знания в постмодернистскую эпоху. Кризис репрезентации.

Анонимный постмодернизм Ж. Делеза. Феномены «повторения» и «инновации» согласно Ж. Делезу. Понятия «ризома», «шизоанализ», «номадология», сингулярность. Критика фрейдовского мифического театра и его системы репрезентации. Дилемма «психоанализ» — «шизоанализ». «Тело без органов». Капитализм и шизофрения. «Древесная» культура и культура «корневища». Формирование нового типа творчества и чтения, реализовывающих нелинейные связи.

«Деконструкция» Ж. Деррида. «Деконструкция» как стратегия. Деконструкция как «неразрешимость». Деконструкция как «двойной жест» — переворачивание и реконструкция. Деконструкция концепции «мимесиса». Критика бинарных оппозиций, логоцентризма. Понятие письма, трактовка «истины». Разработка нового типа взаимоотношений между философией и другими науками.

Критические воззрения Ж. Бодрийара. Концепция симулякров. Три уровня симулякров. Современное состояние культуры как состояние симуляции. Особенности гипперреальности, сменившей реальность. Ностальгия по подлинности. Смешение реального и воображаемого. Феномен обратимости и конец линейности. Критический анализ современного искусства.

Американские теоретики постмодернизма. Понятие «двойной агент» Л. Фидлера: проблема массовой и элитарной культуры. «Двойное кодирование» и плюрализм стилей Ч. Дженкса. Постмодернизм как ироничное использование традиции.

Конструктивный постмодернизм Д.Р. Гриффина. Особенности деконструктивного (элиминативного) и конструктивного (ревизионерского) постмодернизма. Фр. Джеймисон как теоретик постмодернизма и аналитик капиталистического общества.

«Пастиш» и «шизофрения».

В первую очередь постмодернизм отталкивается, естественно, от модернизма (постмодернизм и означает - "все, что после модернизма"). Непосредственными предшественниками постмодернизма являются постструктурализм и деконструкция как философский метод. Главный объект постмодернизма - Текст с большой буквы. Одного из главных лидеров постмодернизма, Жака Деррида (который, правда, не признает самого термина постмодернизм), называют Господин Текст.

Различие между постмодернизмом и постструктурализмом состоит, в первую очередь, в том, что если постструктурализм в своих исходных формах ограничивался сферой философско-литературоведческих интересов (втайне претендуя на большее), то постмодернизм уже в 1980-е годы стал претендовать на выражение общей теоретической надстройки современного искусства, философии, науки, политики, экономики, моды.

Вторым отличием постмодернизма от предшественников стал отказ от серьезности и всеобщий плюрализм. В том, что касается философии, например, постмодернизм готов сотрудничать и с аналитической философией, и с феноменологией, и даже с прагматизмом. Мы имеем прежде всего в виду феномен Ричарда Рорти, одного из самых модных философов 1980-х годов, идеология которого сочетала аналитическую философию, прагматизм и постмодернизм.

Здесь, по-видимому, дело в том, что постмодернизм явился проводником нового постиндустриального общества, сменившего или, по крайней мере, сменяющего на Западе традиционное буржуазное индустриальное общество. В этом новом обществе самым ценным товаром становится информация, а прежние экономические и политические ценности - власть, деньги, обмен, производство - стали подвергаться деконструкции.

В постмодернизме господствует всеобщее смешение и насмешливость над всем, одним из его главных принципов стала "культурная опосредовавность", или, если говорить кратко, цитата. "Мы живем в эпоху, когда все слова уже сказаны", - как-то обронил С.С. Аверинцев; поэтому каждое слово, даже каждая буква в постмодернистской культуре - это цитата.

Другой фундаментальный принцип постмодернизма - отказ от истины. Разные философские направления по-разному понимали истину, но постмодернизм вообще отказывается решать и признавать эту проблему - разве только как проблему языковой игры в духе позднего Витгенштейна (смотри аналитическая философия), дескать, истина - это просто слово, которое означает то, что означает в словаре. Важнее при этом не значение этого слова, а его смысл (смотри логическая семантика, знак), его этимология, то, как оно употреблялось раньше. Вообще рассказывание историй (stories) - одна из главных мифологем постмодернизма. Так, Фредерик Джеймисон, американский теоретик постмодернизма, пишет, что даже представители естественных наук физики "рассказывают истории о ядерных частицах". Смысл этого высказывания Джеймсона в общем согласуется с тем, что говорят философы-физики (смотри принцип дополнительности) о зависимости эксперимента от экспериментатора и т. п.

Когда же родился постмодернизм? Наиболее распространена точка зрения, что он возник как кризис на классический модернизм в конце 1930-х годов и что первым произведением постмодернизма является роман Дж. Джойса "Поминки по Финнегану" (сравни также "Игра в бисер", "Мастер и Маргарита", "Доктор Фаустус"). Ирония во всех этих произведениях побеждает серьезный модернистский трагизм, такой, например, который свойственен текстам Кафки.

Однако существует подозрение, что постмодернизм появился гораздо раньше, одновременно с модернизмом, и начал с самого начала подтачивать его корни. Если смотреть на дело так, то первым произведением постмодернизма был "Улисс" того же Джойса, в котором тоже предостаточно иронии, пародии и цитат. Так или иначе, вся послевоенная литература: романы Фаулза, романы и повести Кортасара, новеллы Борхеса, новый роман, весь поздний англоязычный Набоков (смотри "Бледный огонь"), "Палисандрия" Саши Соколова (в отличие от его "Школы для дураков", которая, будучи текстом постмодернизма в широком смысле, сохраняет острую ностальгию по классическому модернизму); "Бесконечный тупик" Д. Галковского, "Хазарский словарь" Милорада Павича, произведения Владимира Сорокина (см. "Норма"/"Роман") - все это натуральный постмодернизм.

Впервые постмодернизм стал философским понятием после выхода в свет и широкого обсуждения книги французского философа Жан-Франсуа Лиотара "Постмодернистский удел", в которой он критиковал понятие метарассказа, или метаистории, то есть власти единой повествовательной стратегии, парадигмы - научной, философской или художественной.

Постмодернизм, таким образом, есть нечто вроде осколков разбитого зеркала тролля, попавших в глаза всей культуре, с той лишь разницей, что осколки эти никому не причинили особого вреда, хотя многих сбили с толку.

Постмодернизм был первым (и последним) направлением ХХ века, которое открыто призналось в том, что текст не отображает реальность, а творит новую реальность, вернее даже, много реальностей, часто вовсе не зависимых друг от друга. Ведь любая история, в соответствии с пониманием постмодернизма, - это история создания и интерпретации текста. Откуда же тогда взяться реальности? Реальности просто нет. Если угодно, есть различные виртуальные реальности - недаром постмодернизм расцвел в эпоху персональных компьютеров, массового видео, Интернета, с помощью которого ныне не только переписываются и проводят научные конференции, но даже занимаются виртуальной любовью. Поскольку реальности больше нет, постмодернизм тем самым разрушил самую главную оппозицию классического модернизма - неомифологическую оппозицию между текстом и реальностью, сделав ненужным поиск, и, как правило, мучительный поиск границ между ними. Теперь поиск прекращен: реальность окончательно не обнаружена, имеется только текст.

Поэтому на место пародии классического модернизма в постмодернизме стал пастиш (от итал. pasticco - опера, состюленная из кусков других опер; попурри).

Пастиш отличается от пародии тем, что теперь пародировать нечего, нет того серьезного объекта, который мог бы быть подвергнут осмеянию. Как писала О.М. Фрейденберг, пародироваться может только то, что "живо и свято". В эпоху постмодернизма ничто не живо и уж тем более не свято.

По тем же причинам место классического модернистского интертекста в постмодернизме занял гипертекст, гораздо более гибкое приспособление, которым можно манипулировать и так и эдак.

В 1976 году американский писатель Реймон Федерман опубликовал роман, который можно читать по усмотрению читателя (он так и называется - "На ваше усмотрение") с любого места, тасуя непронумерованные и несброшюрованные страницы. Эта алеаторическая литература вскоре стала компьютерной, ее можно читать только на дисплее: нажмешь кнопку - и переносишься в предысторию героя, нажмешь другую - поменяешь плохой конец на хороший, или наоборот (смотри виртуальные реальности, гипертекст).

Классическая модернистская реминисценция, носившая утонченный характер, которую можно было заметить, а можно было и пройти мимо, сменилась тотальной постмодернистской цитатой-коллажем.

В 1979 году Жак Ривэ выпустил роман-цитату "Барышни из А.", представляющий собой сборник 750 цитат из 408 авторов. Вспоминается американский студенческий анекдот о том, что студент-филолог впервые прочитал шекспировского "Гамлета" и был разочарован - ничего особенного, собрание расхожих крылатых слов и выражений.

В сущности, постмодернистская филология есть не что иное, как утонченный (когда в большей, когда в меньшей степени) поиск цитат и интертекстов в том или ином художественном тексте - из лучших образцов подобной филологии и искусствоведения смотри книги А.К. Жолковского и М.Б. Ямпольского (указанные в списке литературы).

Цель постструктурализма - осмысление всего "неструктурного" в структуре, выявление парадоксов. возникающих при попытке объективного познания человека и общества с помощью языковых структур, преодоление лингвистического редукционизма, построение новых практик чтения.

Дата добавления: 2014-11-20