Магические инструменты познания

Мир мифа - это гигантский склад информации, гигантский мир знаний об окружающем человека мире. Причем мир знаний, нани­зываемых на энергетический стержень укрощенного фаллоса.

Для современного наблюдателя это склад, на котором царит абсолютный хаос, абсолютный беспорядок. Самая разнообразная информация о мире напихана туда совершенно невероятным, со­вершенно нелепым, предельно абсурдным образом. В какой-то мере информационный мир мифа можно было бы сравнить с му­сорной свалкой самой разнообразной информации. В мифе можно найти ВСЕ, но никакого ясного алгоритма поиска информации миф, на первый взгляд, не дает.

Но как же в таком случае пользоваться этой информацией? Ведь факт заключается в том, что первобытный человек весьма успешно пользуется теми гигантскими информационными залежами, которые оказываются накоплены в мифе. Как ему это удается, если никакой рациональной системы упорядочения этой информации не существует?

По-видимому, пользование информацией имеет у первобыт­ного человека сугубо иррациональный характер. Его информа­ционные технологии носят, так сказать, иррационально-интуи­тивный характер.

Любой ребенок владеет таким иррациональным механизмом пользования информацией, да и феномен творческого мышления у взрослых тоже основан на иррациональных ассоциативных це­пях, а вовсе не на рациональном анализе. В конце концов, хоро­шо известно, что тайные информационные запасы индивидуаль-

ного человеческого сознания чрезвычайно велики. Они настоль­ко велики, что их обладатель даже приблизительно не знает, что там, в глубинных информационных складах его сознания спря­тано. Фактически вся без исключения информация, которая по­ступает к человеку в течение его жизни, хранится где-то в недо­ступных сознанию глубинах в "упакованном" или "архивирован­ном" состоянии. Но вот, наступает нужный момент, и... необхо­димая информация по какой-то неясной ассоциативной цепи сама всплывает на поверхность сознания. Она всплывает не по логике рационального знания, а по логике иррациональной интуиции, по логике случайных ассоциативных цепей, посредством которых и осуществляется диалог между сферой того, что лежит на по­верхности сознания, и того, что прячется в глубинах бессозна­тельного.

Но это касается диалога с собственной, индивидуальной па­мятью. Что же касается диалога с информационными запасами самой культуры, то здесь у современного человека существует достаточно развитая система рациональной ориентации в море культурной информации. Однако специфика первобытного ми­фологического сознания в том и состоит, что оно является прин­ципиально устным сознанием, и вся мифологическая информа­ция накапливается и транслируется из поколения в поколение исключительно устным образом. Стало быть, и все информаци­онные культурные склады, которыми обладает первобытный че­ловек, это склады, которые находятся на территории его собст­венного сознания, и оттого любая культурная информация вызы­вается первобытным человеком через активизацию взаимодейст­вия между сознательным и бессознательным.

Таким образом, память мифа оказывается принципиально тож­дественна индивидуальной памяти по способу своего функцио­нирования. И совершенно не похожа на то, как функционирует культурная память после возникновения письменной традиции. И свой диалог с памятью культуры первобытного человек строит не по той схеме, по которой строит диалог с культурной памятью человек письменной цивилизации (опираясь на какие-то рацио­нальные механизмы поиска необходимой ему информации, ска­жем, с помощью библиотечного каталога), но по той иррацио­нально-ассоциативной схеме, на которой основан диалог опера­тивной и долговременной памяти в жизни человеческого индивида. И, похоже, никакая искусственная систематизация не позволит ориентироваться в иррациональной памяти мифа лучше, чем ори­ентация с помощью свободных ассоциаций, на чем и построено функционирование индивидуальной человеческой памяти.

Сказанное позволяет по-новому взглянуть на смысл так назы­ваемых "предметов мифа" которыми насыщена культурная среда первобытного общества, а также значение различных магических заклинаний, смысл которых, судя по всему, в том и состоит, что они предлагают сознанию первобытного человека своеобразные ассоциативные ключи, позволяющие быстро и эффективно вскры-

вать различные информационные тайники и сейфы мифологи­ческого подсознания.

Если человеку нужно получить доступ к какой-то, спрятан­ной в глубинах мифологических сюжетов информации, он про­сто произносит какое-то "магическое" заклинание, и информа­ция... сама всплывает на поверхность его сознания. И потому магический характер мышления первобытного человека менее всего является результатом невежества или неразвитости системы по­ложительных знаний о природе, как принято считать. На самом деле магия - это чрезвычайно эффективный инструмент диалога первобытного человека с информационными запасами его куль­туры. Магия - это иррационально-ассоциативный инструмент доступа к глубинным информационным пластам мифа. Магия -это средство актуализации тех или иных мифологических знаний, требуемых в той или иной практической ситуации.

Именно по этой причине ни одно сколько-нибудь существен­ное действие первобытного человека не обходится без магических заклинаний.

Для наблюдателя-этнографа магические формулы, произно­симые аборигеном перед началом охоты, - это в лучшем случае свидетельство неразвитости или наивности сознания этого абори­гена. На деле же эти формулы - своего рода священный код, позволяющий туземцу актуализировать в своей памяти те блоки мифологической информации, без которых успешная охота на самом деле окажется невозможной.

Потому-то огромное многообразие магических формул и цере­моний сопровождает жизнь первобытного человека буквально на каждом шагу. Скажем, по данным К.Леви-Строса индейцы пауни так объясняют необходимость воспроизведения различных маги­ческих формул во время длительных путешествий. "Мы должны обращаться со специальными заклинаниями ко всем вещам, кото­рые встречаем, так как Тирава, верховный дух, пребывает в каждой вещи, и все, что мы встречаем на протяжении пути, может помочь нам... Нас заставили уделять внимание всему, что мы видим".⁹

Что делает первобытный человек, когда он посредством маги­ческих заклинаний вызывает ДУХ той или иной вещи? Просто манифестирует свою наивную веру в одухотворенность вещей окру­жающего его мира? Но надо еще объяснить, почему чрезвычайно сложное представление об одухотворенности всего сущего явля­ется наивным. Оно совсем не наивно, если иметь в виду, что, вызывая ДУХ вещи, человек фактически вызывает в своей памя­ти миф этой вещи. А миф вещи - это та ее культурная оболочка, которая несет в себе всю совокупность накопленных обществом культурных смыслов этой вещи, несет все многообразие имею­щейся у данного племени информации относительно свойств и способностей этой вещи.

А это значит, что произносящий то или иное магическое заклинание человек как бы прилагает к вещи или к ситуации особый мифологический код, каковым является это магическое

заклинание; а в результате происходит актуализация некоего информационного блока, который и позволяет справиться с труд­ной ситуацией. Благодаря священному мифологическому закли­нанию активизируется долговременная информационная память и на поверхность сознания всплывает именно та информация, которая необходима в данной ситуации.

Как замечает Мирча Элиаде, любые экзистенциально-крити­ческие ситуации, в которые попадает полинезиец, - ситуации "...не­гативные и приводящие к отчаянию, как будто лишенные выхо­да, опрокидываются рецитацией космогонического мифа, а именно повторением тех слов, посредством которых Ио вызвал к жизни вселенную и возжег свет во тьме".¹⁰

И это - отнюдь не нелепая деятельность, как может показать­ся внешнему наблюдателю. Миф, звучащий как магическое заклинание, является весьма действенным средством активиза­ции культурного поля мифа, окружающего данную рискованную ситуацию. Повторяя магические слова, посредством которых Ио вызвал к жизни вселенную и возжег свет во тьме, полинезийцы активизируют те слои своего коллективного мифологического сознания, которые позволяют им наиболее эффективно справить­ся с возникшей проблемой.

И точно так же разнообразные предметы мифа, которыми на­сыщена культурная среда первобытного человека, являются далеко не бессмысленными предметами, обладают огромной прагмати­ческой силой. Как и магические заклинания магические предме­ты представляют собой своего рода ключи к различным "склад­ским помещениям", в которых миф хранит свою информацию. Неудивительно, что весь жизненный процесс первобытного чело­века - от рождения до смерти - проходит в плотном обрамлении различных предметов мифа, каждый из которых обладает выра­женными магическими свойствами.

Типичным примером такого рода магических предметов явля­ются амулеты. Амулет первобытного человека - это и есть инфор­мационный ключ, открывающий доступ к тому или иному блоку мифологических знаний. И это объясняет сверхзначимый харак­тер амулетов в первобытном обществе. Любой представитель пер­вобытного общества вооружен трудноисчисляемым количеством самых разнообразных амулетов. И притом количество имеющих­ся у него амулетов непрерывно растет в течение жизни.

"В некоторых обществах, - подчеркивает Л.Леви-Брюль, -количество амулетов разрастается настолько, что они превраща­ются в тяжелую ношу для тех, кто сам стремится иметь их по­больше или на кого возложена обязанность носить их. Голова, шея, четыре конечности, запястья, лодыжки, поясница - все по­крыто и увешано амулетами...". " И все равно первобытный че­ловек "никогда не в состоянии удовлетвориться количеством имеющихся в его распоряжении амулетов".¹²

Традиционная интерпретация этого феномена связана, опять же, с представлением о наивности первобытного мышления, - мол,

необразованное сознание туземца верит в чудодейственную силу амулета исключительно в силу своего дремучего невежества. Но неужели невежество можно рассматривать в качестве достаточно­го основания для того, чтобы у многих сотен и даже тысяч раз­личных народов, живших в разные времена и на разных конти­нентах сложилась изощренная культура амулетов?

Конечно, в жизни современного человека амулет - это дань суевериям. Но первобытный человек, в отличие от современно­го, таскает на себе огромное количество самых разнообразных амулетов отнюдь не по глупости. Это поразительно, но, являясь своего рода кодовыми ключами или отмычками к различным блокам мифологической информации, амулеты, судя по всему, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являются для первобытного человека весь­ма эффективным средством выживания в различных экстремаль­ных ситуациях. И поэтому убежденность туземца том, что аму­лет на самом деле защищает его от злых духов, выглядит гораз­до более обоснованно, нежели убеждение ученого, который ви­дит в амулетах лишь признак наивности первобытного мышле­ния.

В самом деле, когда туземец вооружается специальными аму­летами, защищающими его "от определенной опасности, напри­мер, от потопления во время рыбной ловли в море или от нападе­ния в пути", ¹³ эта его странная для взгляда цивилизованного европейца амуниция хотя и глубоко мифологична, но вовсе не иллюзорна. Она практична и действенна - именно в той мере, в какой практичен и действенен миф. Амулет на самом деле спосо­бен спасти и помочь, и это отнюдь не одна только психологичес­кая помощь. Как и магическое заклинание амулет - это своего рода ключ к тем или иным информационным тайникам мифа. Как и магическое заклинание амулет - это чрезвычайно эффек­тивное средство диалога, который ведет первобытный человек с информационными запасниками своей культуры.

Таков в общих чертах механизм функционирования мифоло­гических знаний в первобытном обществе. Первобытный человек пользуется и распоряжается несметными информационными со­кровищами своей культуры не с помощью информационных спра­вочников или библиотечных каталогов, как делает это человек цивилизации, а... с помощью магии, с помощью амулетов. С по­мощью того "мистического" опыта, на который слишком часто смотрят с позиций цивилизованного пренебрежения.

Таков глубинный прагматический смысл того, что каждая вещь, каждое явление окружающего первобытного человека мира имеет свой миф. Таков один из смыслов идеи всеобщей одухотворен­ности всего сущего, свойственной первобытному сознанию. Мир одухотворен, поскольку за всем сущим скрывается миф. А миф -это поле культурных смыслов и культурной памяти, накоплен­ных за долгие тысячелетия существования культуры и, точно

облако, окружающих каждый предмет. И, вместе с тем, - поле скрытых, не обнаруженных еще свойств и способностей вещи.

Дата добавления: 2014-11-29