Педагогика в гениталъных тонах

Так или иначе, но наиболее эффективный способ усвоения информации - это способ мифологический. Обрядово-ритуальные инструменты мифологической педагогики позволяют ей до­биваться поразительной информационной эффективности. Мис­терия инициационного обряда способна превратить любое знание в экзистенциально значимое для подростка, а наличие феномена экзистенциальной значимости - это и есть то, что обеспечивает эффективность усвоения.

"Мы знаем то, что делают животные, каковы потребности боб­ра, медведя, лосося и других существ, поскольку некогда люди вступали в брак с ними и приобрели эти знания от своих жен-животных... Белые все записывают в книгу, чтобы не забыть; но наши предки поженились на животных, узнали все их жизнен­ные хитрости и передали эти познания от поколения к поколе­нию" * - рассуждает североамериканский индеец, абсолютно точ­но фиксируя источники, характер свои познаний и форму куль­турной трансляции этих познаний из поколения в поколение. Се­вероамериканскому индейцу не нужны книги как источник ин­формации. Чтобы вспомнить ту или иную культурную информа­цию, он вступает в ПРЯМОЙ контакт со своими тотемными пред­ками посредством исполнения священного ритуала, и "прочиты­вает" в исполняемом им ритуале всю необходимую ему по тому или иному поводу информацию.

Например, это может выглядеть так. Члены племени разы­грывают длинный мифологический обряд с участием новопосвя­щаемых, и в этом обряде вступают в ритуальные сексуальные свя­зи с теми или иными животными (роль которых тоже играют люди) и посредством ритмики, пластики, жестов, имитаций и

песенных текстов озвучивают всю ту информацию, которую "по­лучили люди от своих жен-животных". Естественно, что в про­цессе исполнения такого обряда, когда происходит обрядово-игровое нарушение неких фундаментальных социальных запретов, социальных табу, у каждого участника обряда формируется ост­рое психологическое чувство приобщения к ЗАПРЕТНОЙ ин­формации. И особенно важной при этом оказывается провокация сексуальной запретности: ведь в процессе извлечения тайной куль­турной информации разыгрывается сексуальная мистерия, в центре которой оказывается ритуальное совокупление с животными, а так же кровосмесительные связи, то есть все то, что в повседнев­ной жизни общества находится под строжайшим запретом.

Но, таким образом, подросток приобщается к новой для себя информации на фоне сложной игры, в центре которой находится сексуальное возбуждение и его культурное подавление. И не уди­вительно, что получаемая в рамках такого рода мистерий инфор­мация оказывается окрашена для подростка, а затем и для взрос­лого человека в тона экзистенциально-драматических пережива­ний с сексуальным оттенком. А в результате - как бы ни была сложна и объемна усваиваемая информация, она никогда не но­сит отчужденного характера для первобытного человека. Любой, самый тупой подросток будет воспринимать эту информацию с широко открытыми глазами, в состоянии огромного психологи­ческого напряжения. Такая информация принципиально не мо­жет быть скучной - в отличие от той информации, которую полу­чает обучающийся в школе ребенок цивилизации. И в этом - один из секретов первобытной педагогики, педагогики мифа.

Как сложно дается современной школе искусство заставить ребенка что-то знать. Учитель только и делает, что напихивает в ребенка новую информацию, а ребенок - только и делает, что эту информацию выпихивает из себя. Она ему скучна, она ему неин­тересна. Поэтому первобытный человек (а речь идет о любом, рядовом члене первобытного сообщества), способный удерживать в своей голове ошеломительные объемы встроенной в мифы ин­формации, это воистину загадочный феномен с точки зрения учителя современной школы.

Еще раз обращусь к этнографическим данным, свидетельству­ющим об объемах информации, которые хранятся в сознании первобытного человека.

"Туземцы имеют точное представление о типичных деревьях, кустах и травах, присущих каждой "растительной ассоциации", если использовать это выражение в экологическом смысле. Они способны, нимало не колеблясь, перечислить с указанием основ­ных деталей деревья, присущие каждой ассоциации, тип волокна и древесной смолы, травы и добываемое из них сырье, а также млекопитающих и птиц, которые встречаются в каждом из мест обитания. Познания туземцев настолько точны и обстоятельны, что они обозначают и промежуточные типы... По каждой ассо­циации мои информаторы, не колеблясь, описывали сезонную

эволюцию фауны и пищевых ресурсов" ⁵ - находим у К.Леви-Строса ссылку на полевые наблюдения Темпсона. И что самое удивительное - всеми этими гигантскими объемами информации, касаются ли они растений, животных, или способов производст­ва орудий и приготовления пищи, обладает каждый полноправ­ный член первобытного общества, т.е. эти знания не носят специ­ализированного характера. ''Даже ребенок часто может отожде­ствить вид дерева по мельчайшему фрагменту древесины и, более того, пол этого дерева, в соответствии с идеями, поддерживаемы­ми туземцами относительно пола растений; и это - на основе на­блюдения внешнего вида древесины, коры, запаха, твердости и других подобных характеристик. Туземцам знакомы дюжины и дюжины рыб и ракушек, а также присущие им черты, повадки, а в рамках каждого типа - половые различия..."

Возникает закономерный вопрос: как такое возможно?

Когда чудеса мифологической памяти демонстрирует малень­кий ребенок, это как-то не вызывает удивления: ведь он помнит лишь то, что входит в пространство его непосредственного жизненного интереса, т.е. помнит для самого себя. А ведь здесь идет речь о коллективной, социальной памяти для других.

Подчеркнуто запретный и глубоко сексуальный характер об­рядов, в ходе которых передается все это море информации, как раз и дает ответ на искомый вопрос. Первобытная педагогика в буквальном смысле этого слова держит ребенка за гениталии -ведь именно в этом состоит обрядовая сторона фаллоцентричных процессов инициации. Подросток, переживающий экзистенциаль­ную драму инициационного обряда, - это подросток, готовый к усвоению каких угодно объемов культурной информации, кото­рая носит для него отныне социально сверхзначимый характер. И оттого он впитывает эту информацию с удивительной легкостью и эффективностью. Что и делает совершенно излишней культуру школы для первобытного человека. Универсальный характер мифологической рамки, в которую оказывается встроена сколь угодно обширная информация, транслируемая из поколения в поколение, делает излишним институт школы: зная миф своего племени, человек знает тем самым ВСЕ, ибо миф содержит ВСЮ культурную информацию, которой располагает данное сообщест­во. И всякая новая информация впитывается мифом как губка, и через транслирующий механизм мифа (обряд, ритуал, церемо­нию) становится достоянием все новых и новых поколений. Лю­бой новый технологический прием, любая новая информация о животном или растительном мире удобно размещается на безраз­мерных полочках мифологических сюжетов.

Эффективность, с которой педагогика мифа транслирует куль­турную информацию из поколения в поколение, является прак­тически абсолютной, и достигается эта высочайшая эффектив­ность мифологической педагогики за счет того, что транслируе­мая информация оказывается помещена в контекст сверхзначи­мых обрядово-ритуальных процедур. Любой представитель пер-

вобытного общества демонстрирует поразительную способность усваивать практически неограниченные объемы культурной ин­формации. И все неисчерпаемые залежи информации, которой располагает первобытный человек, хранятся с помощью мифа.

Дата добавления: 2014-11-29