СОЦИАЛЬНЫЕ 2 страница

Поэтому для традиционной мотивации затруднено восприятие нового, характерны консерватизм как идей, так и норм, на основе которых организуется система социальных взаимодействий, что ведет к консервации социальных порядков. Власть в таком обществе осу­ществляется на основе пиетета, наследуемого из поколения в по­коление. Содержание распоряжений властелина также определяет­ся традицией, которая налагает обязанности и на господина, и на его подданных. «Если господа неосторожно ее нарушают, их гос­подство находится под угрозой. Правовые новшества, расходящие­ся с традиционными нормами, принципиально не возможны... Од­нако в тех случаях, когда традиционные нормы не работают... гос-

150

подин действует по собственному произволу, то есть по настрое­нию, капризу, личным склонностям»*. Соответственно, в социаль­ной жизни царят «священная» традиция и произвол. А это, в свою очередь, заставляет простолюдина опасаться всего необычного и еще более ревностно сохранять верность привычному, традицион­ному.

Конечно, нельзя упрощать проблему, абсолютизируя консер­ватизм, невосприимчивость нового в традиционном обществе. Ис­точником изменений в социальной жизни (и не только традици­онного общества) становится, в том числе, харизма вождя, лиде­ра, который предлагает что-то новое, небывалое, непривычное. Эмоциональное, аффективное поклонение особому дару, благо­дати вождя преодолевает (на время) привычку жить так, как при­нято издавна. Но «харизматическое» господство — это отноше­ния, имеющие сугубо личную и нерутинную окраску. Когда эти отношения длятся долго, то в поздней стадии харизма как бы истощается... возникает тенденция к рутинизации (опривычива-нию, укоренению — А.Э.) харизмы (порядков, которые введены благодаря харизме — А.Э.). Устанавливается авторитет прецеден­тов**. В результате вновь все возвращается на круги своя, устанав­ливается порядок, базирующийся на новой укоренившейся при­вычке, которая была привнесена благодаря харизме инноватора.

Понятие «традиционное общество» охватывает огромную исто­рическую эпоху — от (условно) патриархально-родового общества с господствующим мифологическим сознанием до (так же услов­но) окончания феодального периода, для которого были характер­ными господство натурального хозяйства, деление общества на сословия с их привилегиями, с достаточно жесткими, в том числе юридическими, межсословными перегородками, монархическая наследственная власть.

Согласно М. Веберу, особое значение имеет мир рациональных действий, в котором господствуют не чувства родства, общины, традиции (как в традиционном «сельском» укладе жизни), а внут­ренняя убежденность в принятых ценностях, принципах и расчет, взвешивание убытка и прибыли — это становится возможным в городской системе социальных взаимосвязей, в которой люди, как правило, не имеют с большинством своих партнеров родственных связей и живут за счет продажи своих изделий на рынке. Формиру­ется новый тип социальной реальности: помимо ценностно-рацио­нальных действий все большее значение начинает приобретать ори-

* Вебер М. Три типа господства//Двадцать два: М — Иерусалим, 1990. — № 72,

июль—август.

** Там же, с 190, 192

151

ентация, признающая за человеком право (и обязывающая его к этому) действовать во имя жизненной цели, быть свободным и независимым в своей жизни, надеяться на свои знания, умения, отвечать за свои поступки, получать по заслугам, достижениям. Это мотивация по-иному организует социальную реальность, придает ей иные черты. Данный тип общества принято называть современ­ным (модерным) или индустриальным обществом.

На основе такой рациональной мотивации, корни которой в протестантизме, формируется тот тип капитализма, который воз­ник в Европе в XVI — XVIII вв.

Вне определенного типа «ориентации на другого», типа социально­го действия, нет европейского капитализма. Хотя капитализм с другими типами взаимосвязей между людьми возник гораздо рань­ше и в различных странах: предприятия, имеющие целью извлече­ние максимальной прибыли и всемерное увеличение капитала, име­лись даже во времена поздней античности в Древнем Риме, Древ­нем Китае, Древней Индии и даже Вавилоне. Отсюда следует вы­вод о существовании не одного, а нескольких видов капитализма, существенно отличающихся друг от друга, — это, по определению М. Вебера, «авантюрный капитализм» (мы называем его сегодня «криминально-мафиозным»), «ростовщически-посреднический» (куп­ля-продажа самих денег, напоминающий наш банковский капита­лизм, который играл с народом, создавая пирамиду государствен­ных краткосрочных финансовых обязательств, но не вкладывая сред­ства в производство), «бюрократически-чиновнический» (создание крупных капиталов с помощью различных способов использования финансовых средств, номинальным собственником которых явля­ется государство, олицетворяемое верховной властью, — наподо­бие наших «олигархов») и т.д.

Однако все эти типы «капиталистической деятельности» обладают общей особенностью, отличающей их от того типа капитализма, ко­торый, согласно Веберу, мог возникнуть (или мог быть изобретен) лишь в Европе и только в XVI — XVII вв.* Европейский капитализм отличается от иных видов продуктивностью, стремлением извлечь прибыль путем создания промышленных предприятий, ориентиро­ванных на массовое производство товаров, необходимых всему на­селению страны. Иные формы капитализма могут остаться в сфе­ре распределения и перераспределения уже добытой продукции. Причем М. Вебер специально подчеркивает, что этот тип капитализ­ма возник не потому, что лишь к этому времени произошло, в частно­сти, накопление капитала — это происходило и раньше и в других странах (например, богатые восточные купцы давали в рост деньги королям, царям, султанам). Именно Реформация обеспечила появле­ние совершенно нового типа «капиталистической деятельности», ко­торый возможен, как утверждал Вебер, возражая полумарксисту Зом-барту, «не от притока новых денег, а от внедрения нового духа»**.

* См.: Давыдов Ю.Н. Особенности методологического кризиса в исторической науке// Вопросы истории. — 1994. — № 6. с. 60. ** Там же

152

Проведенный М. Вебером анализ обусловленности типа капиталис­тической деятельности типом социальных действий в обществе, орга­низации социальной реальности не теряет своей научной и практи­ческой актуальности. Согласитесь, что архаические типы капитализма, о которых говорит М. Вебер, поразительно напоминают бизнес в со­временной России. Фундаментальная причина подобного состояния российского капитализма в ракурсе веберовского подхода становит­ся понятной: она в мотивации каждодневной предпринимательской деятельности, характере социальных действий, «ориентации на друго­го» типичных для современного российского общества.

Итак, главное в учении М. Вебера о мотивации социальных дей­ствий — это идея о ее нарастающей рационализации, которая во многом достигается путем рационализации в том числе религии (см. об этом в разделе VI), являющейся источником формирования мотивации единичных людей, их «рутинных», повседневных соци­альных действий. По мере утверждения все более рациональных критериев система действия приобретает все большую гибкость, способность к изменению и восприимчивости к новому.

Вместе с тем нельзя не отметить следующее. Критерий рациона­лизма не в полной мере может быть отнесен к числу социальных, т.е. раскрывающих особенность собственно социальной ориентации на другого. Он скорее носит познавательно-интеллектуальный ха­рактер. И это следует иметь в виду. В результате, хотя сам М. Вебер уделял огромное значение ценностям, определяющим смысл со­циальных действий, в его критериях типологии социального дей­ствия именно содержательная сторона «ориентации на другого» не нашла достаточно полного выражения.

И еще на одно обстоятельство мы хотели бы обратить внимание. Акцентировав внимание на проблеме рационализма, М. Вебер во­лей-неволей построил европоцентристскую систему типов соци­альных действий и, соответственно, типов организации социальной жизни. Ведь приоритет рационального есть специфика западноев­ропейской цивилизации. Можно ли по этому критерию оценивать социальную действительность, формирующуюся на Востоке, где приоритет отдан чувственно-практическому и, соответственно, мо­тивации, нормы поведения в меньшей степени базируются на ра­ционально-теоретических доводах? На это, в частности, обращают внимание ряд исследователей. Так, А.А. Ицхокин указывает на то, что современная социальная наука в ее «систематической» части, и прежде всего теоретическая социология, есть максимально концен­трированное и догматическое выражение западной и только за­падной мировоззренческой парадигмы, и считает, что «нужна тео­рия, в рамках которой «нормальны» обе модели миропорядка»*. Не

* Ицхокин А.А Релятивистская теория социальной ценности и «свободная от ценности» теория социальной организации//Социологический журнал. — 1995. — № 3, с. 100, 101; см также: Ицхокин А А. О системной природе ди­леммы «Восток — Запад»//Социологические исследования. — 1992 — № 8

153

является ли некоторая европоцентричность проблемой всей соци­ологической науки, ее теоретических моделей? Удалось ли социо­логии добиться «общезначимости» своих подходов, принципов орга­низации социальной жизни?

§ 4. Типовые переменные Т. Парсонса:

к универсалистски-достиженческому обществу

Достаточно комплексную и емкую систему критериев социальных действий, их мотиваций предложил классик мировой социологии Т. Парсонс, который, по его собственному признанию, разрабаты­вая типовые переменные ценностных ориентации действий, обоб­щил идеи своих ранее упомянутых предшественников*. К сожале­нию, в отечественной социологии идея Т. Парсонса (на наш взгляд, наиболее в содержательном отношении плодотворная из всех его гипотез, теоретических схем) не получила серьезного осмысления. Между тем сам Т. Парсонс утверждает: «Я думаю, что самой важ­ной нитью, поддерживающей преемственность в моей научно-тео­ретической деятельности, была так называемая схема переменных образцов ценностной ориентации, которая выступала в качестве главного теоретического каркаса для анализа социальных систем»**.

В науке принят термин «типовые переменные социального дей­ствия», которые позволяют вскрыть (под определенным углом зре­ния, конечно) существенные, содержательные характеристики мотивов, имеющих принципиальное, фундаментальное значение для понимания организации социальной жизни у того или иного народа, позволяют уловить сущность социально-исторической ре­альности в ту или иную эпоху.

Основу этой системы мотивационных показателей составляет анализ способов ориентации Актора на другого: на что (какие свой­ства, принципы, критерии) он ориентируется, строя свои отно­шения с другими (в ситуациях, требующих выбора). Эти способы представлены как альтернативы.

Соответственно, система данных альтернатив позволяет не только более многосторонне охватить единичное действие Актора, но и глубже уяснить специфику организации социальной жизни.

Эти пары характеризуют возможности альтернативы:

1) ориентация индивида при оценке поведения другого на ка­кое-то общее универсальное правило или на некие партикулярные (частные, обособленные, неофициальные, субъективно-произволь­ные) критерии, являющиеся неким исключением из этих общих правил («универсализм — партикуляризм»);

* См: Парсонс Т. Система современных обществ — М., 1997, с 210, 227. ** Там же, с. 227, 229.

154

2) ориентация индивида при оценке поведения другого на дос­
тижения, квалификацию, профессионализм последнего или при­
обретенное им от рождения (пол, нация, возраст, положение в се­
мье), приобретенное недостиженческими путями — связи, дружес­
кие отношения («достижения — приписывания»; вслед за Р. Линто-
ном, который ввел в научный оборот понятия «приписанный» (от
рождения) или «достигаемый» статус, Т. Парсонс называет припи­
сывание «аскриптивностыо», и ныне это понятие широко исполь­
зуется в социологии);

3) ориентация Актора в своих действиях на личную выгоду, лич­
ный интерес или на интересы коллектива, членом которого он яв­
ляется («ориентация на себя — ориентация на коллектив»). В даль­
нейшем, кстати, Т. Парсонс эту альтернативу исключил;

4) принятие Актором на себя широких (диффузных) обязаннос­
тей в данной ситуации или выполнение специфических, специализи­
рованных обязанностей («диффузность — специфичность»);

5) использование Актором в своих действиях по отношению к
другому эмоциональных (аффективных) или рациональных (аффек­
тивно нейтральных) критериев, оценок («аффективность — аф­
фективная нейтральность»).

Достаточно скрупулезно выделенные Т. Парсонсом основные альтернативы (в реальной жизни их гораздо больше) свидетель­ствуют о предельной многомерности мотивации конкретного со­циального действия.

Представим, что молодой талантливый ученый обратился к дирек­тору своего НИИ с просьбой выделить ему средства для продол­жения перспективных исследований. Сегодня финансирование на­уки резко ограничено. На всех денег не хватает. Нужен выбор. Как будет рассуждать директор? Из каких критериев, аргументов будет исходить? «Да, у данного ученого неплохие показатели в разработ­ке крайне нужной темы (достиженческие критерии), и по всем об­щим правилам именно его следовало бы поддержать (критерий уни­версализма). Но вышестоящий руководитель просил выделить сред­ства на проект, разрабатываемый его сыном (аскриптивный крите­рий), который работает в этом же институте и у которого, если су­дить по общим правилам, мало шансов получить без директорской поддержки эти средства (партикуляризм). А мне очень нужна под­держка этого руководителя в ходе выборов в академики («ориен­тация на себя»). Да и молод этот «гений» (аскриптивный критерий), дерзок, независим, поэтому не очень мне симпатичен (аффектив­ный критерий). Но все-таки, может быть, не стоит обращать внима­ние на личную неприязнь, обиду, возраст, другие «нюансы», если эти исследования наверняка принесут успех, весомый результат («ори­ентация на достижения»)?

Какие из этих ориентации возьмут верх? Каждая из предложенных альтернатив, как видим, вносит свою лепту в выбор мотива.

155

Борьба мотивов — так называют социологи ситуацию, анало­гичную этой, — порождает довольно мучительные, чаще всего не­видимые со стороны, внутренние переживания. На выбор Актором конкретного варианта мотивации влияет ряд обстоятельств: ситуа­ция, собственная нравственная культура и, что самое главное, при­нятая в данном институте (или еще шире — в данном обществе) система ценностей, приоритетов. Последнее обстоятельство во мно­гом определяет (предопределяет) наиболее вероятный, типичный для данной системы социальных взаимодействий выбор.

Временно отклонимся от темы, чтобы сделать некоторые уточ­нения, разъяснения.

Первое. «Аскриптивность — достиженчество», как и «универса­лизм — партикуляризм», — это крайние позиции различных векто­ров социального континуума. Они имеют множество промежуточ­ных форм, исторических вариаций.

В своей крайней, исторически ранней форме аскриптивность проявляется в предпочтении, которое отдается родственнику, со­седу, земляку, человеку той же национальности и т.д.

В процессе социального развития возникают иные варианты ас-криптивности: предоставление привилегий, наследуемых детьми (сословная организация общества, престолонаследие монаршей власти и т.д.). Аскриптивность приобретает все более яркий отте­нок, который и ранее в ней присутствовал, — оттенок «близости к тебе, верности», предоставление привилегий людям, продемонст­рировавшим личную преданность (принцип личного служения), и др. Приобретают новый оттенок и вариации проявления аскрип-тивности: ориентация на связи, кумовство, а не на способности, квалификацию.

Современные вариации аскриптивности препятствуют успеху дела, достижениям — это подбор и выдвижение кадров по крите­риям не профессионализма, а личной преданности, родственных, дружеских связей, стремление окружить себя не профессионалами, а верными «слугами». Часто употребляемое ныне слово «команда» в одном обществе воспринимается как группа проверенных в деле, морально честных и порядочных профессионалов, а в другом — как несколько особо доверенных людей, которые не выдадут, ко­торые служат не делу, а «хозяину», которые дружат домами и т.д.

Универсализм прежде всего предполагает применение единого (универсального) критерия при оценке деятельности любого чело­века, при его нравственной (все должны быть честными, порядоч­ными) и юридически-правовой оценке (все должны подчиняться закону и нести одинаковую ответственность).

156

В современной жизни партикуляризм проявляется в наличии двойной морали (к подчиненным одни требования, к начальни­ку — другие), в предоставлении исключений, привилегий, экск­люзивных прав своим приближенным и т.д.

Аскриптивность тесно связана с партикуляризмом. Соответствен­но универсализм чаще всего тяготеет к ориентации на достижения.

Второе. Сами по себе альтернативы нейтральны, ни один из ■)тих вариантов не является безусловно хорошим или безусловно плохим — все зависит от конкретных условий, ситуации.

Так, есть обоснованный партикуляризм — предоставление льгот инвалидам, ветеранам, пенсионерам. Ориентация на такие аск-риптивные свойства, как детский или, наоборот, преклонный возраст партнера, плохое состояние его здоровья, является безус-иовным основанием для социальной поддержки больных, инва­лидов, детей, молодежи, стариков, предоставления им социальных льгот. Поэтому абсолютизация универсалистски-достиженческих критериев, полное пренебрежение аскриптивными началами мо-1 ут стать причинами цинизма и «бездушия» общества. В то же вре­мя безусловного порицания заслуживает практика, когда аскрип-гивные свойства (близкий родственник, знакомый) становятся основанием для приема на работу, выдвижения на ответственный пост и т.д.

Не может быть однозначно положительно или негативно оце­нена и ориентация на достижение. Конечно, исторически именно данная ориентация в своей неотвратимости оказалась способной уничтожить кровно-родственные, клановые предрассудки. В цент­ре ее находится индивид, способный и желающий достигнуть в жизни многого своими руками. Идеологическое выражение дости-женческой ориентации приобрело в США статус «американской мечты». Т. Парсонс, пытаясь найти «господствующую ценность», которая могла бы рассматриваться в качестве идейно-нравствен­ной основы существующей социальной системы, указывал (как и многие другие -социологи, политологи, философы, журналисты, политики) на стремление к достижению успеха. Американская культура характеризуется упором на достижение личного успеха. В США стал традиционным и приобрел большую популярность и идеологическую значимость образ-символ «человека, сделавшего самого себя».

Но подобная ориентация таит и серьезные нравственные и со­циальные негативные последствия.

Так, М. Мид, известный американский социальный антрополог, пос­ле многолетних исследований пришла к выводу, что стыд, пожалуй, сильнее всего ощущается в связи с неудачей... родителей, кото­рые не преуспели. Жизненная неудача осуждается нами как не-

простительный грех. Осуждение этого «греха» у нас сильнее, чем осуждение нарушения десяти заповедей. Неудача становится без­жалостным социальным прессом. Конечно, американское общество оказывает разностороннюю поддержку тем, кто аскриптивно не может достигнуть равного с другими успеха — инвалидам, больным и т.д.

Но вместе с тем осуждение жизненной неудачи очень ощутимо давит на человека. Страх получить «клеймо» неудачника становит­ся одной из наиболее распространенных причин девиантного (от­клоняющегося) поведения, в том числе преступности. Автор одной из самых известных концепций девиантного поведения Р. Мертон считает, что причиной девиации является расхождение между на­вязываемой обществом цели достижения личного успеха и тех воз­можностей, средств, которыми могут воспользоваться люди раз­личных слоев общества. Моральный мандат на достижение успеха осуществляет давление, принуждающее к тому, чтобы всячески до­биваться успеха, побуждает к использованию не только честных, но, если необходимо, и нечестных средств*.

Или другой пример. Патернализм, безусловно, является вариа­цией кровно-родственной аскриптивности по отношению к тем, кто служит тебе верой и правдой. На нем, в частности, организова­но (и достаточно эффективно) производство в Японии. Патерна­лизм рождает во многом бескорыстную заинтересованность хозяина в благополучии своих работников и заинтересованность работни­ков в успехах хозяина. Не патернализмом ли объясняется японское качество, для достижения которого, как показал опыт, необходи­мы особая моральная ответственность, чувство профессионально­го или иного долга?

Этот пример не только еще раз подтверждает идеологическую нейтральность рассматриваемых критериев, но и свидетельствует об относительности дихотомии, противопоставления аскриптив­ности и достижения. В определенных ситуациях ориентация на аск-риптивность является достаточно приемлемым средством для полу­чения высоких достижений. Опыт Японии позволяет выдвинуть предположение, что клановость, общинность подчас могут удачно соответствовать требованиям достиженческой ориентации.

Тем самым эффективная адаптация аскриптивных форм к инду­стриальному и постиндустриальному развитию позволяет предпо­ложить, что в некоторых ситуациях и некоторых культурах аскрип-тивность и достиженчество могут дополнять друг друга.

То же касается и альтернативы «эффективность — аффективная нейтральность». Казалось бы, желательно, чтобы Актор принимал решения аффективно нейтрально. Но зачастую чувства (гордость за

* См. подробнее¹ Мертон Р. Социальная теория и социальная структура// СОЦИС. — 1992. — № 2—4

158

свою профессию, чувство долга, призвания и. др.), т.е. аффекты, становятся основой высокозначимых действий подлинных профес­сионалов. Включая в систему альтернатив пару «эффективность — аффективная нейтральность», Т. Парсонс, по его собственному признанию, руководствовался стремлением оценить профессиональ­ную ориентацию, которая была бы «незаинтересованной», беско­рыстной (исключающей, например, рациональные расчеты врача относительно богатства пациента), желанием уместить в «одной аналитической схеме» и рационализм, и свойственные человеку нерациональные эмоции или аффект*.

Идеологическую нейтральность этой альтернативы следует рассмат­ривать и в более широком контексте. Так, известно, что у народов Востока считается приоритетным эмоционально-чувственное отно­шение к объекту. Это отнюдь не значит, что Восток лишен рациона­лизма, однако он не является приоритетным. И подобное отноше­ние к объекту в реальной практике нередко может быть более эф­фективным, целесообразным (пример, приведенный Т. Парсонсом, — тому подтверждение).

* * *

Вернемся к директору НИИ. Мы оставили его в раздумьях. Если для него важнее всего достиженческие и универсальные ха­рактеристики, то способный (хотя и не очень симпатичный дирек­тору) молодой ученый может надеяться на поддержку. Более того, все работники этого НИИ будут ориентированы на развитие своих профессиональных качеств, стремясь завоевать признание среди коллег, руководства благодаря не знакомствам, подхалимажу, а сво­им профессиональным успехам. Иначе говоря, утверждение дости-женческих и универсалистских критериев стимулирует профессио­нальную активность, инициативу, уверенность в наличии равных уни­версальных условий.

Если же в данном НИИ (или более широко — в обществе) процве­тает кумовство, отсутствуют единые универсальные требования, то такой нравственный климат вряд ли будет способствовать росту профессиональной активности и инициативы...

Подобные выводы вполне правомерны применительно и ко все­му оба1еству.

Тем самым мы получаем возможность начать анализ типов со­циально-исторической реальности на основе переменной мотива­ции социального действия Т. Парсонса. Определяющими, решаю­щими для выявления собственно социального содержания действий Т. Парсонс считал первые две из перечисленных альтернатив: «уни­версализм — партикуляризм»; «достижения — приписывания». Имен­но их вариации и сочетания позволяют вскрыть наиболее важные черты организации социальной жизни на том или ином историчес­ком отрезке времени.

* Парсонс Т. Система современных обществ, с. 227, 228.

159

В качестве базовых имеются два типа социально-исторической реальности.

Первый тип характеризуется доминированием партикуляристс-ки-аскриптивной мотивации социальных действий. Это, как пра­вило (по европейским меркам), традиционное общество (родовая община, раннефеодальное общество и т.п.). В центре ее биологи­ческая (кровно-родственная) и территориальная связь (совместное проживание родовой общины). Ведущая ориентация — принадлеж­ность человека к группе «своих» людей (а не его навыки, умения) и, соответственно, различные требования к «своим» и к чужакам.

Второй (идеальный) тип социально-исторической реальности характеризуется доминированием «универсализма» и «достижения». Это, по мнению Т. Парсонса, характерно для организации соци­альной жизни в современных западных странах.

Этот тип социально-исторической реальности формируется на основе признания всеобщего значения этических ценностей (хрис­тианства). Данные ценности и, что не менее важно, закон имеют универсальный характер, любые проявления партикуляризма, как правило, исключаются, и никто на них, как правило, не рассчи­тывает.

Этический и правовой универсализм тесно связан с достижен-ческой ориентацией, которая формирует деловитость, инициатив­ность, надежду на собственные силы, успех, а с другой стороны, уважение к людям, проявляющим инициативу, их поддержку или (по крайней мере) толерантное к ним отношение. Формируется здоровый индивидуализм (расчет на собственные силы, личная от­ветственность за себя, отсутствие социального иждивенчества). Ут­верждается идеология хшзненного успеха. Но достиженческая ори­ентация должна быть вписана в рамки строгих морально-этических и правовых норм, приоритетов в целях предотвращения игнориро­вания интересов других, проявления открытого воинствующего эгоизма.

Партикуляристско-аскриптивная мотивация не исчезает, но об- \ ласть ее распространения резко сужается, она вытесняется в сферу] малой семьи (значения более широких структур родства приобре- ^: тают преимущественно символический характер), проявляется в социальной благотворительности.

Рассмотренные два базовых типа социально-исторической ре­альности — это идеальные типы, в которых сконцентрированы лишь наиболее важные переменные, признаки. В реальной социальной жизни они наполняются многими новыми краскам и оттенками, существуют как в более совершенных, так и в переходных формах.

160

Как видим, по мнению Т. Парсонса, партикуляризм и аскрип-гивность представляют собой архаичные, а достиженчество и уни­версализм — более развитые, современные (модерные) способы «ориентации на другого». Но реальная жизнь намного противоречи­вее, чем идеальные схемы, которыми пользуется ученый.

И еще несколько слов. Аскриптивно-партикуляристский тип со­циальных действий и соответствующая организация общественной жизни в наибольшей мере характерна для традиционного общества как на Востоке, так и на Западе, т.е. характерна для всех стран на определенной ступени их развития. Вот почему не совсем правы те, кто приписывают черты традиционного общества (общинность, к примеру) только Востоку. Это общечеловеческая форма истори­ческого развития организации социальной жизни. В странах Даль­него, Среднего и Ближнего Востока, Латинской Америки она со­хранилась, но надолго ли — это еще вопрос.

Некоторые элементы аскриптивности эффективно приспосаб­ливаются (по крайней мере пока) к новым условиям и развивают­ся (например, патернализм в японском обществе). Однако во мно­гих странах на фоне современных промышленных технологий зри­мо проявляются клановость, отсутствие универсализма в примене­нии закона, льготы, исключения для приближенных к власть пре­держащим, подбор и выдвижение кадров не по профессиональным и деловым качествам, а по степени знакомства, родства, личной преданности и т.д.

Каково же российское общество с этой точки зрения? Одно­значно ответить крайне сложно.

В проведенном нами социологическом исследовании «Московс­кий студент: проблемы и настроения» (опрошено более 1300 сту­дентов 2-х и 4-х курсов всех типов вузов Москвы) изучалась, в час­тности, мотивация учебной деятельности студентов. Базовым был вопрос: «Что, по вашему мнению, более всего необходимо сегодня молодому человеку для жизненного успеха? Подчеркните не более трех ответов». Ответы представлены в табл. 1.

Дата добавления: 2014-11-29