Элитарность как поиск новых сакральных смыс­лов

Неоднозначность соотношения священного и эли­тарного, усугубляемая достаточной неопределенностью религии в современном мире, вообще (по сравнению с предыдущими эпохами) выводит проблему в новую плоскость рассмотрения — в плоскость психологии и философии. В этой связи М. Элиаде пишет: «После пер­вого «падения» религиозность опустилась до уровня ра­зорванного сознания, после второго она упала еще ни­же, в бездны бессознательного: она была «забыта». Этим завершаются размышления историка религии. Этим от­крывается проблематика философов, психологов, а так­же теологов» (Элиаде, 1995. С. 132).

К этому можно добавить, что к таким размышлениям неизбежно подключаются все уважающие себя люди, пытающиеся разобраться в окружающем мире и в проис­ходящих в этом мире процессах, что в конечном счете и

является основой для их полноценного личностного са­моопределения. При этом каждый человек стремится сам для себя открыть в своей душе Бога. «До тех пор че­ловек будет сбиваться с направления, искать цель, быть недовольным, пока не отыщет своего Бога, — писал А. П. Чехов. —Жить во имя детей или человечества нель­зя. А если нет Бога, то жить не для чего, надо погибнуть» (Энциклопедия афоризмов, 1998. С. 51).

Пытаясь представить себе основлые тенденции и перспективы развития образования в третьем тысячеле­тии, Б.С. Гершунский пишет о том, что «Вера будет по­степенно отрываться от религии как единственного, внеконкурентного своего носителя» и перейдет в «новое качество, не нуждающееся в аксиоматических апелля­циях только и исключительно к иррациональному». Са­ма перспектива развития образования связывается с «гармонией», «синтезом Веры и Знания» (Гершунский, 1997. С. 31-35).

Рассуждая об «универсальной религии», В. Франкл говорил: «...мы движемся не к универсальной, а к лич­ной, глубочайшим образом персонализированной рели­гии, с помощью которой каждый сможет общаться с Бо­гом на своем собственном, личном, интимном языке... Также посредством любой религии может он обрести бо­га - единого Бога» (Франкл, 1990. С. 337).

Но каждый ли человек способен самостоятельно («персонализированно» — по В.Франклу) найти своего Бога и общаться с ним на своем «интимном» языке? — Можно предположить, что для многих людей даже мысль о такой возможности может показаться кощунст­венной и даже страшной. И тогда многие люди обраща­ются к идее коллективного толкования Священных тек­стов и к идее коллективного общения с Богом, что в бо­льшинстве случаев и делается. Идея «стадности» обра­щения к образу высшего совершенства часто перечерки­вает такое совершенство и превращает его в обыкновен­ную пошлость, ведь известно, что многие люди так же боятся приблизиться (хотя бы в своем воображении) к чему-то «высшему», как и боятся чего-то «очень страш­ного», «уродливого»,«дьявольского».

Можно даже предположить, что обращение к образу «совершенного» для многих людей еще страшнее, чем к образу «дьявольскому», т.к. человек неизбежно начнет себя сравнивать с «совершенством» и сразу же обнару-392

жит свое ничтожество (а что может быть страшнее тако­го удара по самолюбию). Поэтому совершить волевой акт обращения своей души к образу «совершенства» — это и есть первый шаг на пути поиска своего Бога. Но многие этого боятся сделать в одиночестве и обращают­ся к другим людям, к «стаду», т.к. в группе (в стаде) не так страшно и нет такой степени ответственности... Та­ких людей, даже стремящихся в душе как-то соприкос­нуться с «высшим совершенством», трудно назвать эли­той.

Рассуждая о человеке в «стаде», главный «антихрис­тианин» Ф. Ницше пишет о хитрой уловке людей, стре­мящихся занять место «в середине и среднем»: «Его уловка по отношению к исключениям высшего порядка, к более сильным, более могущественным, более муд­рым, более плодотворным заключается в том, чтобы убе­дить их взять на себя роль блюстителей, пастырей, стра­жей, стать первыми слугами стада — таким образом, оно превращает опасность в выгоду. На середине нет места для страха: здесь ни в чем не ощущается одиночество; здесь мало простора для недоразумения; здесь господст­вует равенство...» (Ницше, 1995. С. 106—107).

При этом возникает даже парадоксальная вещь, тех людей, которых стадо «убеждает» стать их поводырями на пути к великой цели (мы бы назвали их псевдоэли­той), стадо фактически быстро превращает в своих «слуг». Примерно об этом же говорит и С. Московичи: «Снимите маску с лидера, и вы обнаружите массу. Сни­мите маску с массы, и появится лидер» (Московичи, 1996. С. 193). И только подлинная элита способна прео­долеть «соблазн» (или «уловку») массы, преодолеть «стадное чувство» и идти своим путем, в полной мере преодолевая свой страх перед «высшим совершенством» и беря на себя ответственность за возможные ошибки и грехи.

«Дело не в том, чтобы идти впереди (этим путем мож­но в лучшем случае стать пастухом, т.е. верховной и на­стоятельной потребностью стада), — пишет Ф. Ницше, — в о возможности идти самому по себе, о возможности быть иным» (Ницше, 1995. С. 139). Именно в этом за­ключается суть подлинной элитарности, когда человек осмеливается самостоятельно приближаться к самым высоким, самым божественным смыслам и ценностям, в чем-то даже соревнуясь с Самим Господом Богом.

Глава 20. ЭЛИТАРНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ

В КОНТЕКСТЕ ПОИСКА «НОВОГО

ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА»

20Л. Экологическое сознание и элитарные ориентации

Психологическая проблема нахождения человеком своего места в мире (проблема самоопределения в мире) неизбежно выводит нас за рамки традиционной психо­логии и обращает к философской и природоведческой наукам, которые уже освоили такие понятия, как «эко­логия» и «ноосфера». Еще Э. Леруа и П. Тейяр де Шар­лей, которые впервые и предложили термин «ноосфе­ра», характеризовали ее как особый, надбиосферный «мыслительный пласт», который «окутывает планету» (см. Шарден, 1987). Выдающийся отечественный уче­ный В.И. Вернадский развил и углубил учение о ноосфе­ре, понимая под ней качественно новую форму органи­зованности, которая возникла в результате взаимодей­ствия биосферы и общества как новое эволюционное со­стояние биосферы. По В.И. Вернадскому, ноосфера — высший тип целостности, управляемый за счет тесной взаимосвязи законов природы, мышления и социаль­но-экономических законов общества (см. Вернадский, 1978, Радкевич, 1998, С. 134).

Таким образом, человек все в большей степени ста­новится определяющим фактором существования окру­жающей природы. Но как известно, важнейшей особен­ностью человека является его способность выстраивать субъективные образы мира, которые еще и постоянно меняются в ходе его развития. Кроме того, человек (че­ловечество, общество), выстраивая свои субъективные модели мира, пытается превратить их в реальность, при­мерно так же, как он превращает в реальность свои мыс­ли, намерения и идеи, когда, например, идеальная (субъективная) мысль воплощается во вполне конкрет­ный и материальный психомоторный акт. Таким обра­зом, саму ноосферу можно рассматривать и как связую-

щее звено между идеальными (субъективными) постро­ениями человека (общества) и реальной человеческой практикой, вполне конкретно преобразующей природу. Для нас важно то, что идеальные (иллюзорные, «виртуаль­ные» и т.п.) миры, создаваемые в воображении людей, о чем уже говорилось ранее (см. главу 18), при определенных обстоятельствах все-таки могут превращаться во впол­не объективную реальность.

В рамках самой экологии возникло направление, именуемое «экологией человека». Как отмечает В.А. Радкевич, экологию человека «можно представить как новое комплексное междисциплинарное направление, изучающее динамику и характер взаимоотношений об­щества с природной и техногенной средой, возможно­сти управлять здоровьем человеческой популяции, ее усовершенствованием и развитием» (Радкевич, 1998. С. 135). При этом разные авторы подчеркивают «обще­ственный характер» экологии человека, когда главным фактором является не медико-биологический аспект от­ношений, а именно «социально-экономический» (Ю.Г. Пузаченко), и что само взаимодействие человека с миром осуществляется в первую очередь через «социаль­ную среду» (Б.Г. Иоганзен и Е.Д. Логачев) (там же. С. 136).

Но как известно, и социальная среда, и природа име­ют выраженную иерархическую организацию. Но тогда получается, что, самоопределяясь в мире, человек неиз­бежно начинает соотносить себя с этими иерархиями, а затем, осуществляет свои важные жизненные выборы, также опираясь на свои сформировавшиеся (или не сформировавшиеся) элитарные ориентации, поскольку вынужден определять для себя, где «лучшее», к чему сле­довало бы стремиться, а где «худшее» (или «менее луч­шее»), чего стоило бы избегать.

Таким образом, проблема самоопределения челове­ка в мире все больше становится проблемой социальной психологии и психологии личности, поскольку связана с исследованием и формированием «экологического со­знания». Как пишет Г.М. Андреева, «формирование экологического сознания включает в себя не только формирование отношения к природе, но к различным аспектам среды, а их, как мы убедились, достаточно много», где одним из существенных направлений явля­ется «определение позиции человека относительно дис-

танции, которую он считает оптимальной для взаимоот­ношения с другими людьми» (Андреева, 1997. С. 171 — 172). «Главное, что выделяет экологическую психологию из ряда наук, причастных к экологической проблематике, это ориентация на поиски аксиологических решений экологических проблем, — пишет А.А. Калмыков. — Принципиальное решение лежит в сфере нравственно­сти и духовности» (Калмыков, 1998, с. 14). Примечатель­но, что социальные психологи, говоря об «экологиче­ских аспектах группового функционирования», часто подразумевают именно этические аспекты, выделяя «территориальность», «личное пространство» и другие характеристики взаимоотношений, позволяющие чело­веку чувствовать себя комфортно и безопасно (см. Кри-чевский, Дубовская, 1991. С. 117—126).

Но для того, чтобы самоопределиться в мире, необ­ходимо еще выстроить в своем сознании «образ этого мира». Сам «образ мира» — это субъективное образова­ние, т.к. у каждого человека он — свой и, кроме того, по­стоянно меняется, уточняется... Но у каждого коллек­тивного субъекта (у социально-профессиональной группы или общества) также имеется свой образ, с кото­рым отдельному человеку приходится считаться. Основ­ная проблема заключается в том, что построение «образа мира» может оказаться иллюзорным, «неправильным» и тогда человек не сможет выстраивать свои отношения со средой (социальной и природной) достаточно адекват­но.

При этом само построение «образа мира» имеет в своей основе социокультурные корни. Ведь известно, что в каждой культуре и в каждую историческую эпоху образ мира был свой и в немалой степени отражал общий уровень развития того или иного общества. Как отмеча­ет В.В. Петухов, нахождение человеком своего места в мире происходит через «освоение культурных норм». При этом усвоение культурных норм не является пас­сивным процессом: «Организм порождают, а личность возрождается: природный опыт, сохраняемый генетиче­ски, не может быть воспроизведен в единовременном акте по естественным законам, а культурный закреплен в искусственных предметах, для воспроизводства кото­рых нужны личностные поступки в каждой новой ситуа­ции, — пишет В.В. Петухов. — Внедрение же «культуры» в жизнь «обернет» эти отношения, провоцируя ее фан-

томные социальные и природные «законы» (Петухов, 1996. С. 42-43).

Дата добавления: 2014-11-29