Проблема допустимости психологического вме­шательства в ценностно-нравственное и смысловое разви­тие личности

Сложнейшая проблема практической психологии выражается в вопросе: имеет ли право психолог в работе с другими людьми (учащимися, взрослыми клиентами) воздействовать на их нравственное развитие? Ответ, ка­залось бы, самоочевиден. Но вот что говорит известный философ М. Мамардашвили: «Самая глупая и трагичная идея XX века — воспитание «нового человека» (цит. по Зинченко, 1995. С. 55). Правда, многие известные фило­софы поначалу очень обрадовались появлению такой «знаковой» фигуры, как «новый русский»...

Если психолог, пытающийся содействовать «лично­стному росту» клиента, или педагог в своей «учебно-вос­питательной» работе со школьниками опираются на ка­кой-то уже готовый образец «правильной личности», то они неизбежно реализуют тоталитарный идеал воспита­ния и образования. Даже если этот идеал опирается на «лучшие» образцы и достижения культуры. Один из смыслов тоталитарности заключается в том, что человек лишается права быть «плохим», быть «хуже» того образ­ца, который насаждается силой или пропагандируется на уровне завораживающей манипуляции.

Главный смысл подлинно гуманного образования должен состоять в том, чтобы давать человеку простор для самоопределения и, главное, — формировать у него потребность в поиске именно своего идеала, чтобы са­моопределяющийся человек был в постоянном творче­ском и нравственном напряжении. В. Франкл видел основную задачу образования не в том, чтобы «довольст­воваться передачей традиций и знаний», а в том, чтобы «совершенствовать способность, которая дает человеку возможность находить уникальные смыслы». При этом

он специально отмечал, что для нахождения своих смыс­лов «даже в эру отсутствия ценностей» человек «должен быть наделен в полной мере способностью совести» (Франкл, 1990. С. 295).

Но здесь возникает другая важная проблема: а все ли клиенты (или учащиеся) готовы к такому нравственному поиску и напряжению, всем ли нужна «способность со­вести» (по В.Франклу)? И тогда перед психологом стоит не простой выбор: 1) либо вообще (или почти) отказать­ся от работы по формированию ценностно-смыслового «ядра» самоопределяющейся личности, оправдывая се­бя тем, что «это мало кому нужно»; 2) либо, вопреки «здравому смыслу», находить любые возможности, что­бы решать эту самую сложную и самую важную психоло­го-педагогическую задачу. Таким образом, мы вновь приходим к идее права выбора (только уже выбора са­мим психологом) быть субъектом своей деятельности или ограничиваться лишь «правильным» и «вполне до­статочным» выполнением своих непосредственных слу­жебных и «производственных» обязанностей, без «вся­ких там высоких материй».

И слава Богу (!), что у психолога тоже есть право вы­бора более примитивной мировоззренческой и профес­сиональной позиции, ведь в противном случае более до­стойная позиция была бы быстро формализована и не­избежно опошлена... Именно такое право выбора позво­ляет самому психологу, во-первых, проверять свою со­циальную и личностную зрелость (особенно когда ты именно сам себя можешь проверить, а можешь и не про­верять — в этом тоже право выбора...), и, во-вторых, это создает возможность для подлинного личностного роста психолога (но не того «роста», который осуществляется в психотерапевтических группах под «присмотром» ве­дущего, а самостоятельно, в качестве настоящего субъ­екта своей деятельности).

Таким образом, проблема этического воздействия на личность клиента неизбежно порождает и другую проб­лему — возможности (или не возможности) самого пси­холога осуществлять такое воздействие. Ведь он тоже че­ловек и тоже вправе отказываться от рассмотрения сложных ценностно-смысловых вопросов. Он вправе отказаться от подлинной субъектности и даже стать «ра­бом» своей профессиональной деятельности и профес­сиональных стереотипов. И формально никто его за это

не осудит, если он будет добросовестно выполнять пла­ны и программы своей работы, в которых и не может (и не должна!) быть обозначена его обязанность быть Лич­ностью. Но осудить его может только его собственная совесть (или чувство профессионального и личностного достоинства)... Но совесть — категория необязательная... В том-то и прелесть нравственного выбора, что никто формально тебя не обяжет, не накажет и не похвалит, ес­ли ты сделаешь (или не сделаешь) его самостоятельно.

Если же тебя обязывают, или заставляют, или вы­нуждают совершить нравственный поступок (подвиг), то это уже не интересно, в этом нет подлинного личност­ного участия и говорить об этическом субъекте здесь не приходится. Достаточно резко и «образно» по этому по­воду высказался В.В. Петухов: «...Порождение же мни­мой личности есть одноразовый поступок («подвиг») в случайно сложившихся (или нарочно подстроенных) условиях: невольный участник своего зачатия, будущая мничность совершает его под руководством и без уси­лий... субъект одноразового «подвига», побывавший в культуре без личностного участия, преобразует собст­венную природу — не до конца, а искажает — необрати­мо. Ему, не рожденному второй раз как личность, а зна­чит, «лишнему человеку» в обществе, природное имя — выкидыш (точнее — «выродок», а ласковей — «незавер­шенка»). Таков возможный удел личности, поставлен­ной перед самостоятельным и ответственным выбором, и неизбежный - ее подобий, избегающих его» (Петухов, 1996. С. 54-55).

Осуждая позицию отказа от нравственного поиска и защиты своего достоинства, когда человек по сути ста­новится рабом обстоятельств и своего страха быть субъ­ектом, другие известные мыслители высказываются еще более резко: «Нет позорнее рабства, чем рабство добро­вольное» (Сенека), «Самое большое рабство - не обла­дая свободой, считать себя свободным» (И. Гете)...

И все-таки бессмысленно осуждать слабого челове­ка, еще не готового стать этическим субъектом, т.к. если у него нет совести, то он и не воспримет такого осужде­ния, а услышав «нехорошие» слова, просто обидится. Но если у него появятся (проснутся) совесть и чувство соб­ственного достоинства, то осуждение со стороны так же бессмысленно, поскольку осудит его уже собственная совесть. Поэтому все эти разговоры о возможности или

невозможности нравственного выбора могут служить для такого человека лишь «внешним» примером рассуж­дений какого-то другого человека (например, «озабо­ченного» данной проблемой автора этих строк), но са­мого читателя якобы никак не касающиеся.

Если же психолог сделает свой нравственный выбор и все-таки отважится проводить ценностно-смысловую работу даже с теми клиентами или учащимися, которые еще не до конца созрели для понимания важности по­добных проблем (а с кем ее тогда вообще проводить?), то проводить ее надо с особой осторожностью, а также с уважением к своим клиентам и с чувством собственного достоинства. Как уже отмечалось, главный способ про­ведения ценностно-смысловой воспитательной работы - это не «формирование» по «заданному» образцу, а соб­ственный пример постоянного творческого поиска «нравственного идеала» и пример собственного достой­ного поведения.

Дата добавления: 2014-11-29