Возможности и ограничения традиционных мето­дов при исследовании элитарных ориентации. Некоторые результаты исследования элитарных ориентации

Естественно, ни в коем случае нельзя отказываться от существующего в психологии традиционного иссле­довательского арсенала (тестов, опросников, анкет и т.п.)- Еще более интересными могут оказаться для ис­следования «элитарных и псевдоэлитарных ориента­ции» известные методы практической психологии: раз­личные схемы организации беседы, психологические консультации, игровые, групповые, тренинговые и дру­гие методы работы и т.п. Конечно, все эти методы дол­жны быть адаптированы к новой исследовательской за­даче.

Но при проведении подобных исследований следует помнить о весьма существенном ограничении. В экспе­риментальной психологии выделена определенная зако­номерность соотношения измерительных шкал и уров­ней проявления психического, для исследования кото­рых эти шкалы могут (или не могут) быть использованы. Например, более строгие и точные «шкалы отношений» и «шкалы интервалов» скорее всего окажутся малопри­годными для исследования высших уровней психиче­ского, для которых характерны такие признаки, как уни­кальность, спонтанная активность, целостность... Как отмечает В.П. Дружинин, «любого из этих признаков до­статочно, чтобы сделать неразрешимой проблему изме­римости психической реальности» (Дружинин, 1994. С. 129—130). Считается, что «мощность метода», основан­ного на естественнонаучных посылках, возрастает по мере приближения к более простым иерархическим уровням психического и теряет свою силу по мере при­ближения к сложным (личностным, уникальным) уров­ням. И, напротив, по мере приближения к сложным уровням возрастают возможности герменевтических (качественных) методов, основанных на «понимании» исследуемого объекта (там же. С. 132—133).

Таким образом, перспектива — за методами, осно­ванными на «понимании» и «прочувствовании». Но тог­да сразу же возникает новая проблема: все ли психологи

готовы опираться в своих исследованиях на свою спо­собность понимать и чувствовать (а может, и со-чувст-вовать исследуемому объекту-субъекту)? Понятно, что перечисленные выше ограничения создают определен­ные сложности при исследовании проблемы «элитарных ориентации» и «личностной продажности» в формали­зованных (а часто и бюрократизированных) ситуациях защиты дипломных работ и диссертаций, когда к соис­кателю предъявляется главное требование — продемон­стрировать себя как «объективного» и «беспристрастно­го» исследователя, которому чужды всякие проявления «субъективности» и «самодеятельности», когда важно не «почувствовать», не «понять», а «сосчитать»...

Как отмечают В.В. Радаев и О.И. Шкаратан, «со вре­менем элитаристские исследования перешли на солид­ные специализированные рельсы», когда «кто-то взялся за изучение политических элит, кто-то — экономиче­ских», но тем не менее «они пока остаются не слишком большим островом в море социологических трудов, тра­диционно посвящаемых проблемам более массовых низших социальных групп» (Радаев, Шкаратан, 1996. С. 183). Можно даже предположить, что и в этих «узкоспе­циализированных» исследованиях быстро будет накоп­лен огромный эмпирический материал и, опираясь на чисто математические (естественнонаучные методы), разобраться в проблеме «элитарности» также будет сложно (может, даже еще сложнее...).

И тогда вновь исследователю нужно будет просто «понять», что же он исследует, а для этого ему опять же потребуется просто «открыть свои глаза» и просто смело «взглянуть на ситуацию»... Тем более что, как показыва­ет опыт, традиционные социологические подходы также не гарантируют «объективность» и «беспристраст­ность», тем более в таком деликатном вопросе, как «эли­тарные ориентации», по сравнению с которыми даже «сексуальные ориентации» — это уже надоевшие всем «детские забавы»... Как отмечали бывшие президенты Американской социологической ассоциации (АСО) П. Росси и В. Уайт, «в «хорошие» времена, когда источники финансирования и сфера приложения труда ученых до­статочно стабильны, особенно быстро развивается ака­демическая социология, и, напротив, в «плохие» време­на, когда дыхательные каналы перекрываются, предста­вители «чистой» социологии, забыв о профессиональ-

ной гордости и отставив в сторону научный снобизм, во­всю кичатся практическими достижениями своих собра­тьев-прикладников, втайне надеясь разжалобить фи­нансистов на более щедрые подачки и льготы» (см. Кравченко, 1987. С. 158).

И все-таки результаты социологических исследова­ний проблемы элитарных ориентации, в частности, ори­ентации на престижные профессии у выпускников школ, имеют определенный интерес (см. Вознесенская, 1996; Константиновский, 1996; Чередниченко, 1996, и др.). Например, сравнивая профессиональные планы выпускников массовых и элитарных школ, а также реа­лизацию этих планов, Г.А. Чередниченко приводит ин­тересные данные (далее даются лишь выборочные резу­льтаты).

По планам выпускников обычных (массовых) школ, 5,1 % от общего числа обследованных собирались посту­пать в МГУ, а поступили лишь 1,9%, тогда как из числа выпускников элитарных школ (из спецшкол) собира­лись в МГУ 22,3%, а реально поступили - 13,7%. Анало­гично распределились данные по экономическим, фи­нансовым и управленческим академиям: из массовых школ собирались поступать туда 8,3%, а реально посту­пили лишь 1,6%, тогда как из элитарных школ собира­лись поступать 14,9%, а поступили 8,0%. В целом, из числа обследованных выпускников массовых школ по­ступать в вуз собрались70,8%, а реально поступили лишь 55,3%, тогда как из числа выпускников элитарных школ собирались поступать 96,0%, а реально поступили 80,0%...

Интересно и соотношение социального статуса от­цов учащихся 11-х классов массовых и элитарных школ. Если руководителями частного и государственного сек­торов являются отцы 23,4% учащихся элитарных школ, то занимающие такое же положение отцы учащихся мас­совых школ составляют лишь 3,9%... Аналогично, дип­ломаты и специалисты, работающие в сфере внешнеэко­номических связей, являются отцами 9,6% учащихся элитарных школ, тогда как такие отцы учащихся массо­вых школ составляют лишь 4,4%. Наконец, отцы-рабо­чие 11-классников, обучающихся в массовой школе со­ставляют 20,8%, тогда как у учащихся элитарных школ таких отцов (рабочих) обнаружены были лишь единицы, не имеющие статистической значимости.

Отмечая реальную разницу в перспективах построе­ния карьер выпускников массовых и элитарных школ, Г.А. Чередниченко пишет: «...Как видим, различение привилегированного от обычного образования происхо­дит ныне не так вопиюще резко, как прежде, когда од­ним давалось образование, а другие его лишались... Это неравенство, отделяя привилегированных от обездолен­ных, в сравнении с прошлым проявляется, на первый взгляд, более нейтрально и сдержанно... Однако, явля­ясь более скрытым, отмеченное неравенство продолжа­ет оставаться сугубо социальным, обнаруживая связь бо­лее привилегированных карьер с высоким социальным статусом родителей учащихся. Причем подобный латен­тный характер социального неравенства способствует его сокрытию, «затиранию» в массовом сознании, когда господствующим идеологическим дискурсом (речам по­литических и общественных деятелей, педагогов, жур­налистов и пр.) оно подается как социально-нейтраль­ное «разнообразие» подготовки, направлений учебы как веер выбора профессий. Противостоять усилению подобных скрытых различий способна школа, основате­льно поддерживаемая государством» (Чередниченко 1996. С. 60-61).

Ниже представлены некоторые результаты нашего пилотажного исследования отношения к элите и элитар­ному образу жизни в различных студенческих группах (в основном студенты-психологи и студенты института иностранных языков), проведенного в 1996/97 учебном году в ряде московских вузов. Из перечня 10 различных качеств самыми «элитными» большинством были назва­ны (в убывающем порядке): порядочность, высокий ин­теллект, высшее образование или ученая степень, изыс­канные манеры, знатное происхождение, престижная профессия, звания и титулы, богатство, реальная власть над людьми, близкие отношения со знаменитостями...

Из предложенного перечня 15 различных историче­ских фигур (персонажей) самыми «элитными» названы были (в убывающем порядке, в скобках указан усреднен­ный процент «элитарности» данного персонажа): Иисус Христос (95%), Аристотель (92%), Ф.М. Достоевский (82%), полководец М.И. Кутузов (80%), А.Б. Пугачева (60%), Наполеон (57%), М. Джексон (49%), Г. Хазанов (48%), Б.Н. Ельцин (44%), А. Лебедь (36%), О. Бендер (35%), Г.А. Зюганов (33%), А. Невзоров (27%, хотя как

14. Заказ №3642

его любили совсем недавно...), В.В. Жириновский (25%), «Вы сами» (21%).

Интересно, что в данный перечень был включен и та­кой «персонаж», как «Вы сами» (см. выше), но практиче­ски у всех этот персонаж занимал последнее место (усредненный процент равен — только 21%).

Мы также предлагали обследуемым студентам в дру­гих аналогичных группах самим (без заранее составлен­ного перечня персонажей) выписать наиболее «элит­ных» людей. В результате получилось, что в их ответах были представлены в основном известные «звезды» эст­рады и политики (А.Б. Пугачева, Елизавета II, М. Тэт­чер, Б.Н. Ельцин), а такие фигуры, как Иисус Христос, Аристотель, А. С. Пушкин и другие исторические лично­сти, практически отсутствовали, т.е. без подсказки о них даже не вспоминали.

Обследуемым предлагалось также оценить «элитар­ность» 15 профессий. Самыми «элитарными» названы были (в убывающем порядке, в скобках - усредненный процент): Президент РФ (93%), психолог (73%), юристе коммерческом банке (67%), переводчик в консульстве (62%), журналист (56%), учитель иностранных языков в школе (54%), фотомодель (46%), бандит-мафиози (40%), стюардесса (36%), воспитатель детсада (34%), морской офицер (33%), валютная проститутка (24%), ав­тоинспектор (22%), водитель такси (18%), продавец в коммерческом ларьке (13%). Естественно, в таком ран­говом и процентном раскладе сильно просматривается специфика обследуемых (студентки-психологи и буду­щие переводчицы).

Обследуемым были заданы также следующие вопро­сы (в скобках указаны в процентах ответы): 1) «Как вы думаете, согласился бы царь Петр Первый (или Екатери­на Вторая) каким-то чудом оказаться в нашем времени в роли обычного гражданина России, но без возможности возвратиться обратно?» — Ответы: согласился бы — 75%, нет — 25%; 2) «Как вы считаете, большинство россиян согласились бы каким-то чудом оказаться на месте царя Петра Первого (Екатерины Второй) без возможности возвращения?» — Ответы: да — 67%, нет - 33%; 3) «Вы сами захотели бы оказаться каким-то чудом на месте ца­ря Петра Первого (Екатерины Второй) без возможности возвратиться обратно?» — Ответы: да — 52%, нет — 48%. Интересно то, что многие отвечающие считают себя бо-

лее осторожными и менее стремящимися к власти, чем их соотечественники — «россияне» (сравнение результа­тов второго и третьего вопроса)...

Интересно, что в других группах, например, в более взрослых аудиториях психологов, обучающихся на спец­отделении в г. Нижневартовске, большинство (около 75%) считают, что Петр Первый не согласился бы оказа­ться в нашем времени, но также убеждены, что основная часть россиян согласилась бы поменяться с царями мес­тами (около 60%). При этом большинство самих опра­шиваемых оказаться на месте царей не стремятся (80% сказали «нет»). Таким образом, выявляется устойчивая закономерность: многие люди сами не стремятся оказа­ться на месте «элиты», но при этом считают, что боль­шинство таких же, как и они, людей хотят оказаться на месте «сильных мира сего». Хотя мы можем предполо­жить, что в глубине души оказаться на месте «элиты» мечтают многие, но открыто говорить об этом не жела­ют... Вероятно, для исследования таких устремлений нужны более тонкие методы, основанные не на подсчете «процентов», а на «понимании» этих людей и готовности исследователя «чувствовать» их реальные настроения...

Для уточнения представлений об «элитарном» на­шим обследуемым было предложено самим назвать по три самых «элитных» объекта. В итоге получилось, что самые «элитарные» цвета — это черный, красный и бе­лый; самые «элитарные» имена - это Александр, Викто­рия, Артур (часто назывались еще Станислав и Элиза-бетт); самые «элитарные» животные - это собака, лев, лошадь (часто назывались также пантера и тигр); самые «элитарные» государства - это Швейцария, Англия и Франция и т.п.

Естественно, если наши обследуемые немного «по­драстут», то наверняка изменятся и их представления об «элитарном». Более того, эти представления сильно ва­рьировались бы в разных образовательно-возрастных группах. Поэтому подобные данные служат скорее не столько для «уточнения» образа «элиты» вообще, сколь­ко для выявления степени стандартности таких пред­ставлений в конкретных гомогенных группах.

К сожалению, стандартность таких представлений оказалась достаточно высокой и сильно подверженной влиянию конкретной ситуации. Например, когда в од­ной группе девушкам-студенткам — будущим перевод-

14*

чицам (около 80 человек) было предложено самим на­звать самых «элитарных» людей, то названы были Б. Не­мцов и Ю. Лужков. Это был как раз тот момент, когда по всем СМИ публике «убедительно» доказывалось, что именно Б. Немцов — это будущий, такой молодой и кра­сивый «преемник Президента РФ», а Ю. Лужков — это «самый лучший мэр» на свете... Как только темы на теле­видении немного сменились, эти «персонажи» уже в других подобных группах обследуемых студентов стали намного реже упоминаться как «самые элитарные»...

21.3. Возможности и ограничения методов, основан­ных на «понимании». Метод «открытых глаз»

Тот факт, что проблема «элитарных и псевдоэлитар­ных ориентации» на психологическом уровне исследо­вана мало, говорит о том, что так просто к ней не подсту­питься, опираясь на существующие методы и подходы. Необходим поиск принципиально новых способов рабо­ты с такой сложной и деликатной реальностью, как «со­весть», «достоинство», «стремление к элитарному идеа­лу» и всеми их антиподами.

Как уже отмечалось, перспективными представля­ются здесь так называемые «герменевтические методы». Как отмечает В.П. Дружинин, «результат применения герменевтического метода уже есть факт и, следователь­но, «понимающий психолог» ведет себя по отношению к человеку-клиенту в соответствие с тем, как он понял психику клиента методом вчувствования, эмпатии и т.п.», но «само действие психолога и ответное действие клиента — это реальности из области применения экс­периментального метода» (Дружинин, 1994. С. 119). Кроме того, результаты применения герменевтического метода скорее всего зависят от «типа личности исследо­вателя»; «область применения герменевтического мето­да — уникальные, целостные, обладающие «разумной» составляющей объекты»; «герменевтический метод не удовлетворяет требованиям инвариантности знания по отношению к субъекту исследовательской деятельно­сти»; модификациями психологического герменевтиче­ского метода являются биографический метод, анализ

результатов (продуктов) деятельности, психоаналитиче­ский метод (Дружинин, 1994. С. 120—122).

«Большинство современных методов психологии труда, социальной психологии и других частных психо­логических дисциплин не мыслимы без «чисто герме­невтических» методик, — отмечает В.П. Дружинин, — в частности, психологический анализ деятельности явля­ется не чем иным, как интерпретацией трудового про­цесса в понятиях психологического знания, которым владеет исследователь, и в соответствии с определенной схемой анализа» (Дружинин, 1994. С. 156).

Близкие мысли можно обнаружить у Е.А. Климова, который отмечал, что «употребление метафор есть путь к концептуализации наших знаний, к достижению стройного понятийного их уровня» и что «многие впол­не определенные термины точных наук явно несут на се­бе печать «низкого» (якобы низкого. — Н.П.) метафори­ческого происхождения», поэтому «было бы очень неда­льновидным просто обходить метафорический язык описания субъекта деятельности» (Климов, 1995. С. 73). На основании этого предлагаются следующие системы описания субъекта труда (там же. С. 76): 1) прожектив-ная (субъект как целостность не рефлексируется, а выра­жается в преимущественном внимании и положитель­ном отношении автора, описывающего этого субъекта); 2) инверсионно-рефлексивная (свойства субъекта вы­членяются, но приписаны объектам: «машина высво­бождает», «время требует»...); 3) безлично-субъектная (свойства субъекта вычленяются, но мыслятся безлично — как «ничьи»: «невозможно предусмотреть», «прихо­дится быстро переключаться»...; сюда же относятся и формальные описания субъекта труда, применяемые для описания технических и неживых объектов); 4) обы­денно-рефлексивная (субъект и его свойства вычленя­ются и описываются словами и оборотами обыденного языка со всеми его достоинствами «здравой повседнев­ной практики» и понятности); 5) научно-рефлексивная (разработка и использование специальных языков опи­сания человека как субъекта трудовой деятельности.

Если отталкиваться от уровней, выделенных Е.А. Климовым, то «элитарные и псевдоэлитарные ориента­ции» и часто сопутствующие им проявления «личност­ной продажности» можно представить по крайней мере

на уровне не ниже «обыденно-рефлексивного описа­ния».

Мы предлагаем некоторую разновидность методов, основанных на понимании и вчувствовании, которую образно называем «методом открытых глаз». Как изве­стно, часто для исследования простых проявлений пси­хического (психофизиологических реакций, при иссле­довании различных психических функций и способно­стей) нужны специально созданные экспериментальные условия или аппаратура. Соответственно, требования к методам исследования также достаточно жесткие. Но, как это ни покажется парадоксальным, для исследова­ния сложных личностных проявлений всего этого не требуется, если умело использовать уже имеющуюся эк­спериментальную ситуацию под названием «жизнь»... Надо только «открыть свои глаза».

В каком-то смысле можно сказать, что «метод откры­тых глаз» уже давно и эффективно используют для пони­мания человеческой природы философы, писатели, пе­дагоги, да и обычные люди, которые хотят разобраться в себе и в окружающем мире. Именно поэтому в настоя­щей работе мы активно использовали высказывания и рассуждения известных поэтов, писателей, политиков, философов и деятелей культуры о «величии» и его анти­подах — «массовости» и «пошлости» (см. В поисках смысла, 1998; Ларец острословов, 1991; Разум сердца, 1990; Энциклопедия афоризмов, 1998; Гарин, 1992. Т. 1 и 2, и др.).

К сожалению, психологи иногда как бы «стесняют­ся» обращаться к богатому наследию не только челове­ческой культуры, но даже к опыту исследователей из других, смежных наук, отраслей знания, таких, как фи­лософия, социологии, педагогики, экономика, биоло­гия и т.п. Примером такого «стеснения» явлйется при­зыв «различать позицию писателя как демиурга лично­сти» и «позицию психолога как исследователя лично­сти», т.к. психолог «опосредствованно» познает «чело­века в человеке, тогда как писатель познает человека «непосредственно» через чувственные образы. При этом утверждается, что «свободное перемещение категорий из одной отрасли знания в другую — в данном случае из поэтики в психологию — чревато серьезными методоло­гическими затруднениями, даже если источником пере­носа является такой замечательный исследователь, ка-

ким был М.М. Бахтин» (см. Петровский, Ярошевский, 1998. С. 245-246).

Но проблема «элитарности» носит прежде всего меж­дисциплинарный характер, и если ограничиваться толь­ко «своей» наукой, в частности, психологией, то и разо­браться с «элитарностью» (как и с «личностью») вряд ли получится... Как справедливо заметил В. Дильтей, «чем ограниченнее кто-либо, тем охотнее он говорит о проти­воречиях в своем характере» (см. Энциклопедия афориз­мов, 1998. С. 351), что может быть отнесено и к самим психологам, которые очень любят порассуждать о «про­тиворечивости» своей науки.

Еще одна парадоксальная особенность «метода от­крытых глаз» заключается в том, что вся сложность его использования — в его простоте. Ведь всегда кажется, что для «солидного» исследования нужны специальное оборудование, громоздкие методики и прочие атрибуты «настоящей» науки. А вот просто «открыть глаза» и на­блюдать за тем, что происходит вокруг, - это немысли­мо!.. Однажды, на своих лекциях еще в конце 70-х гг. В.П. Зинченко, рассуждая о природе «чуда», сказал: «Чу­до везде и всюду. Оно у нас под носом. Но только посвя­щенный сможет увидеть его...». Рассматривая творчест­во в науке и философии, известный философ Х.Орге-га-и-Гассет отмечал, что «причина ошибочного взгляда на теоретическую деятельность со стороны ее решения, а не с первоначальной стороны самой проблемы лежит в непризнании чуда, засвидетельствованного великолеп­ным фактом существования у человека проблем», по­ставленных не самим человеком, а «свалившихся на не­го», поставленных «его жизнью» и по сути своей являю­щихся проблемами «практическими» (Ортега-и-Гассет, 1991. С. 89).

Нередко исследователи высших уровней активности и творчества сталкиваются с проявлениями спонтанно­сти, нерациональности (иррациональности) поведения, которые нередко противоречат прагматичной ориента­ции на «результат» и похвалу, но которые являются час­то проявлениями подлинной субъектности и творчества человека. Например, Г. Селье, рассматривая проблемь полуформальной логики как важного элемента работы любого ученого, выделил среди прочего и «вспышку ин­туиции, «озарение» (Селье, 1987. С. 251). Аналогично в реальном профессиональном самоопределении человек

способен к интуитивному принятию качественного ре­шения, но, как и в творчестве, такая интуиция оправды­вает себя лишь в тех случаях, когда индивид пытался ра­нее осознать свою проблему и как-то решить ее. Ю.И. Левин, рассуждая о парадоксах самоутверждения, отме­чал, что человек «может позволить себе игру с бессмыс­лицей, с хаосом, с деструкцией», когда он «уверен в своем разуме» (см. Как построить свое «Я», 1991. С. 49).

Как отмечает известный философ-интуитивист И.О. Лосский, существуют достоверные знания, которые «иначе, как путем непосредственного восприятия (со­зерцания), не могут быть получены», и прежде всего — это «знания об активности, действовании». Достигается такое познание активности через «координацию» субъ­екта с познаваемыми объектами, когда «наблюдающий субъект и наблюдаемый предмет внешнего мира присое­динены друг к другу, несмотря на то, что они суть неза­висимые друг от друга части мира» (Лосский, 1992. С. 150-160).

В этой связи В.В. Ильин пишет, например, что «...идея диморфии естественных и гуманитарных наук не может быть фундирована гносеологическими аргу­ментами... в лимитах своего академического амплуа ес­тественник и гуманитарий едят одно блюдо, хотя с раз­ных концов и разными ложками» (Ильин, 1994. С. 22). Отстаивая правомерность разных видов познания, И.Т. Касавин отмечает, что, помимо традиционно научного (естественнонаучного) типа познания, существуют и другие формы постижения мира, которые «едва ли... мо­гут быть вытеснены наукой», что постепенно «будет воз­растать многообразие форм знания, связанных с локаль­ными практиками и не требующих универсальной стан­дартизации», и что «индивидуализация знания в лучшем случае окажется совместимой с какой-то иной, отнюдь не современной наукой» (Касавин, 1990. С. 23).

На своих лекциях Е.А. Климов, говоря о практиче­ских методиках, часто подчеркивал, что «чем проще ме­тодика как внешнее средство, тем большего профессио­нализма она требует от психолога», и что «внешняя про­стота обманчива, т.к. психолог должен компенсировать ее системой развитых внутренних средств своей профес­сиональной деятельности». Это в полной мере относит­ся и к «методу открытых глаз». Этот метод нельзя просто взять и «использовать» как какой-то хорошо отработан-

ный тест или игровое упражнение, которые сами могут компенсировать невысокий профессионализм психоло­га. «Метод открытых глаз» сам по себе не сработает.

В чем-то этот метод близок к «трудовому методу», применяемому в психологии труда, или к «методу вклю­ченного эксперимента», когда исследователь непосред­ственно включается в изучаемые процессы и пытается как бы «изнутри» понять их, но понять всем своим суще­ством...

В идеале использование «метода открытых глаз» — это не просто «наблюдение» (хотя и обычное наблюде­ние дает достаточно информации для размышлений о совести и достоинстве), но и активное участие в исследу­емом процессе. При такой активной позиции исследова­тель-участник должен обязательно иметь свою собст­венную нравственную позицию (совесть) и своими дей­ствиями постоянно провоцировать ответные действия тех людей, которых он собирается понять (исследовать). Желательно, чтобы такой «исследователь-провокатор» постоянно создавал для обследуемых ситуации нравст­венного выбора, например, ситуации «соблазна самоут­верждения» за счет ущемления чужого достоинства, в том числе и собственного достоинства «исследователя».

И тогда, с одной стороны, исследователь становится своеобразным «сатаной-соблазнителем», постоянно устраивающим проверку человека на «вшивость», но, с другой стороны, он становится и своеобразной «жерт­вой», т.к. самого себя ставит в довольно рискованную ситуацию... Кто-то может сказать, что когда исследова­тель ставит себя в положение «жертвы», то он неизбежно теряет свое достоинство в глазах других людей, но мно­гие авторитетные психологи-консультанты считают, что «защищенность является одним из злейших врагов тера­певта» и в работе с клиентом (а также — с обследуемым) «первое правило - не отвечать ударом на удар» (см. Кан, 1997. С. 101). Есть и третья сторона в провоцировании «соблазнов» для самоутверждения за чужой счет, о кото­рой уже не раз говорилось, — это создание для обследуе­мых таким образом людей возможности не только для проверки своего достоинства, но и для утверждения себя как личности, когда человек все-таки отказывается от таких «соблазнов», а также — условий для развития свое­го достоинства в этих, хоть и «мелких», с бытовой точки зрения, но на самом деле очень непростых испытаниях.

Для всего этого обычного житейского и даже профес­сионального опыта окажется недостаточно — психолог должен развивать в себе «способность совести», а также постоянно заботиться о собственном достоинстве. И ес­ли все-таки кто-то из психологов отважится использо­вать «метод открытых глаз», то ему сначала нужно будет обратиться к своему внутреннему миру, т.е. понять са­мого себя. Но понять себя — это значит осознать свое место и предназначение в мире, т.е. понимание себя не­избежно предполагает и понимание того мира, обще­ства, в котором мы живем, а также — стремление понять смыслы жизни самых разных людей, живущих в этом мире...

В приложениях данного пособия (см. Приложения) представлены некоторые методики, которые позволяют осуществлять подобные «провокации» и предполагают активное наблюдение за участниками этих процедур с использованием «метода открытых глаз».

Естественно, при использовании «метода открытых глаз» в специальных научных исследованиях неизбеж­ными окажутся различные способы фиксации, описа­ния и интерпретации полученных данных (наблюдений, впечатлений, переживаний), но главное — это человече­ское понимание других людей, а значит — и понимание самого себя... Во взаимодействии с личностью клиента или обследуемого сам исследователь неизбежно высту­пает не только в роли «субъекта» познания, но и как пол­ноценная личность. При этом, как отмечал Д.И. Фельд-штейн, «именно в процессе целенаправленно организу­емой деятельности формируется в человеке важнейшая, определяющая его как развитую личность потребность в благе другого» (Фельдштейн, 1994. С. 47). Естественно, что сказанное относится и к самому психологу-исследо­вателю, выстраивающему свои отношения с другими людьми.

Обращение к «методу открытых глаз» означает не стремиться познать последнюю истину (как в традици­онных естественнонаучных подходах), а предполагает скорее постоянное наблюдение, участие и рефлексию самого процесса изменения нравственных, мировоз­зренческих позиций окружающих людей, всего обще­ства и окружающего мира, а также самого себя в этом мире.

Таким образом, исследователь, рискнувший исполь­зовать «метод открытых глаз», не ставит своей задачей непременно давать «объективную» оценку другим лю­дям, он должен понимать тенденции развития мировоз­зрения людей, исходя из того, что человек постоянно меняется. При этом, оценивая тенденции изменения других людей, с которыми психолог взаимодействует, он неизбежно будет рефлексировать и собственные изме­нения, т.к. сам обречен быть субъектом своей собствен­ной деятельности и своих взаимоотношений с миром и другими людьми. Если же психолог не готов быть таким субъектом, то ему лучше обратиться к уже проверенным, надежным и, конечно же, «правильным» методам рабо­ты, в которых уже заложена «субъектность» других пси­хологов, которые и разработали столь замечательные средства.

Особенно сложно применять «метод открытых глаз» при исследовании проблемы «личностной продажно­сти», т.к. многие просто не хотят ее замечать, а для мно­гих сам факт обращения к данной проблеме - просто вы­зывает болезненные реакции (это тоже хорошо, т.к. хоть совесть еще сохранилась, еще беспокоит...). Поэтому для использования «метода открытых глаз» требуется не только особая деликатность и даже уважительное отно­шение к тем, кто совершает определенные сделки с сове­стью (в этом ведь тоже заключается право их личного вы­бора), но и определенное мужество, т.к. нельзя забывать о том, что в «открытые глаза» могут и плюнуть...

Глава 22. ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ЭЛИТАРНЫХ ОРИЕНТАЦИИ

Дата добавления: 2014-11-29