Введение в науки о духе 1 страница

ВИЛЬГЕЛЬМ ДИЛЬТЕЙ

За випуск Кузь Олег Миколайович

Відповідальний

НАВЧАЛЬНО-МЕТОДИЧНИЙ ПОСІБНИК

ДЛЯ САМОСТІЙНОГО ВИВЧЕННЯ ДИСЦИПЛІНИ

для студентів економічних вищих навчальних закладів

всіх спеціальностей усіх форм навчання

Укладачі: Кузь Олег Миколайович

Кононов Олексій Олександрович

Черненко Володимир Олександрович

Жеребятнікова Ірина Володимирівна

Тарасенко Ірина Валеріївна

Потоцька Юлія Іванівна

Вихрова Вікторія Іванівна

План 2004 г., поз. №

Підп. до друку Формат

Папір Друк офсетний

Ум.-друк. арк. Обл.-вид. арк.

Тираж прим. Зам. №

Видпаничий дім "ІНЖЕК". 61052, м. Харків, а/с № 81.

Тел. [phone]. Надруковано у ВД "ІНЖЕК".

СОДЕРЖАНИЕ

КНИГА ПЕРВАЯ

Обзор системы отдельных наук, в котором доказывается необходимость основополагающей науки

I. Замысел данного введения в науки и духе......................279

II. Науки о духе — самостоятельное целое рядом с науками

о природе....................................................280

III. Отношение этого целого к целому наук о природе............290

IV. Обзор наук о духе..........................................297

V. Их материал...............................................301

VI. Три класса высказываний в них.............................303

VII. Обособление частных наук внутри исторически-общественной действительности

VIII. Науки о человеческих индивидах как элементах

этой действительности........................................305

IX. Место познания по отношению к совокупной исторически-общественной действительности...................312

X. Научное изучение естественного деления человечества

и отдельных народов..........................................316

XI. Различение двух других классов частных наук................318

XII. Науки о системах культуры................................325

Отношения между системами культуры и внешней

организацией общества. Право.................................329

Познание систем культуры.

Этика - наука одной из систем культуры........................335

XIII. Науки о внешней организации общества....................341

Психологические основания....................................341

Внешняя организация общества как исторический факт............347

Задача теоретического представления внешней

организации общества........................................353

XIV. Философия истории и социология не являются

настоящими науками..........................................365

XV. Их задача невыполнима....................................371

XVI. Их методы ложны........................................383

XVII. Они не понимают положения исторической

науки по отношению к частным наукам об обществе..............389

XVIII. Ширящееся распространение и совершенствование частных наук.................................................392

XIX. Необходимость теоретико-познавательного основоположения наук о духе..................................395

КНИГА ВТОРАЯ

Метафизика как основание наук о духе. Ее господство и упадок

Раздел первый. Мифический способ представления и возникновение науки в Европе

Глава первая. Задача, вытекающая из книги первой...............403

Глава вторая. Понятие метафизики. Проблема отношения

метафизики к родственным ей явлениям.....................406

Глава третья. Религиозная жизнь как фундамент метафизики.

Период мифического представления.........................415

Глава четвертая. Возникновение науки в Европе..................423

Глава пятая. Характер древнейшей греческой науки..............427

Раздел второй.

Метафизическая стадия в развитии древних народов

Глава первая. Испробуются различные метафизические

концепции; выясняется, что развитию они в настоящее время

не поддаются..............................................432

Глава вторая. Анаксагор и возникновение монотеистической

метафизики в Европе.......................................441

Глава третья. Механическое миросозерцание получает

обоснование у Левкиппа и Демокрита. Причины временного

бессилия этого миросозерцания по отношению

к монотеистической метафизике............................454

Глава четвертая. Эпоха софистов и Сократа. Вводится метод

установления оснований познания...........................459

Глава пятая. Платон...........................................466

Успехи метафизического метода................................466

Учение о субстанциальных формах космоса входит в состав

монотеистической метафизики................................469

Обоснование метафизики субстанциальных форм.

Ее монотеистическое завершение...............................474

Глава шестая. Аристотель и обособление метафизической науки...481

Научные условия.............................................481

Отделение логики от метафизики и ее отношение к ней.............485

Формирование метафизики как самостоятельной науки............488

Метафизическая взаимосвязь мира..............................490

Метафизика и наука о природе.................................498

Божество как последний и высший предмет метафизики...........500

Глава седьмая. Метафизика греков и общественно-историческая

действительность..........................................505

Ограниченность греческой науки о духе...........................505

Стадия возведения общественного порядка к божественному

установлению...............................................508

Естественное право софистов как атомистическая метафизика

общества и основа ее бесплодности..............................509

Политическая наука сократической школы.

Идеальное государство Платона................................516

Сравнительная наука о государстве Аристотеля...................519

Глава восьмая. Скептицизм подрывает основы метафизики.

Народы античности вступают в эпоху развития частных наук...527

Скептицизм................................................528

Метафизика после Аристотеля и ее субъективный характер.........534

Самостоятельность частных наук..............................538

Раздел третий. Метафизическая стадия новых европейских народов

Глава первая. Христианство, теория познания и метафизика.......543

Глава вторая. Августин.........................................548

Глава третья. Новое поколение народов и их

метафизическая стадия.....................................561

Глава четвертая. Первый период средневекового мышления.......567

Антиномия между представлением о всемогущем и всеведающим

Богом и представлением о свободе человека........................573

Антиномии в представлениях о Боге по его свойствам..............581

Глава пятая. Теология соединяется с познанием природы

и аристотелевской наукой о космосе.........................586

Глава шестая. Второй период средневекового мышления..........596

1.Завершение метафизики субстанциальных форм.............596

З.Рациональное обоснование трансцендентного мира..........599

3. Внутреннее противоречие средневековой метафизики, проистекающее из соединения теологии с наукой о космосе....614

Характер возникающих таким образом систем...................614

Антиномия между представлением о божественном интеллекте

и представлением о божественной воле...........................615

Антиномия между вечностью мира и его творением во времени.......622

Эти антиномии не могут быть разрешены ни в какой метафизике... 625

Глава седьмая. Средневековая метафизика истории и общества.....627

Раздел четвертый. Конец метафизического отношения человека к действительности

Глава первая. Условия современного научного сознания...........650

Глава вторая. Естественные науки...............................658

Глава третья. Науки о духе.....................................673

Глава четвертая. Заключительные размышления о невозможности метафизической позиции для познания.........................686

Логическая взаимосвязь мира как идеал метафизики...............686

Противоречие между действительностью и этим*идеалом;

несостоятельность метафизики................................691

Скрепы метафизической взаимосвязи мира

не могут быть однозначно определены разумом....................698

Содержательное представление о взаимосвязи мира

не может быть доказано......................................703

ГРАФУ ПАУЛЮ ЙОРКУ ФОН ВАРТЕНБУРГУ

Водном из наших первых разговоров я развернул перед Вами план этой книги, которую тогда я отваживался еще называть Критикой исторического разума. В последующие прекрасные годы я наслаждался неповторимым счастьем совместного философствования в почти ежедневных беседах, на почве родства убеждений. Как бы смог я отделить, если бы и хотел, то, чем предлагаемая здесь мною связь мыслей обязана Вам? Теперь, когда пространственно мы оказались разъединены, примите этот труд как знак неизменной душевной настроенности. Лучшей наградой за долгую работу, в ходе которой он возникал, мне будет одобрение друга.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга, первую половину которой я здесь публикую, сочетает исторический подход с систематическим, чтобы с наивысшей доступной мне степенью строгости решить вопрос о философских основах наук о духе. Исторический подход следует пути развития, в каком философия до сих пор боролась за подобное обоснование; он ищет определить историческое место отдельных теорий внутри этого развития и ориентировать относительно их обусловленной историческим контекстом ценности; через погружение же в контекст предшествующего развития он хочет вынести суждение о глубочайшем внутреннем импульсе современного научного движения. Историческим изложением подготавливается, таким образом, теоретико-познавательное обоснование, которое станет предметом второй половины нашего опыта.

Поскольку историческое и систематическое описания должны тем самым дополнять друг друга, чтение исторической части будет облегчено, если я намечу основную систематизирующую идею.

На исходе Средневековья началась эмансипация отдельных наук. Однако среди них науки об обществе и истории еще долго, едва ли не до середины XVIII века, оставались в старом услужении у метафизики. Мало того, нарастающая мощь естествознания стала для них причиной нового порабощения, которое было не менее гнетущим, чем старое. Лишь историческая школа* — беру это слово в широком смысле — впервые осуществила эмансипацию исторического сознания и исторической науки. В ту самую эпоху, когда во Франции сложившаяся в XVII и XVIII веках система общественных идей в лице естественного права, естественной религии, абстрактного учения о государстве и абстрактной политической экономии привела в революции к своим практическим последствиям, когда армии этой революции оккупировали и разрушили причудливо построенное и овеянное ветрами тысячелетней истории здание немецкого государства, в нашем отечестве сформировалось воззрение на исторический рост как на процесс, в котором возникают все духовные реалии, выявивший неистину этой системы общественных идей. Оно простиралось от Винкельмана и Гердера через романтическую школу вплоть до Нибура, Якоба Гримма, Савиньи и Бека. Реакция на революцию лишь укрепила его. Оно распространилось в Англии благодаря Бёрку, во Франции благодаря Гизо и Токвилю. В идейных битвах европейского общества, касались ли они права, государства или религии, оно повсюду наталкивалось на ожесточенное сопротивление идей, рожденных XVII веком. В исторической школе утвердились чисто эмпирические способы исследования, любовное углубление в неповторимость исторического процесса, тот дух универсализма при рассмотрении исторических явлений, который требовал определения ценности отдельных фактов лишь в общей взаимосвязи развития, и тот дух историзма при исследовании общества, который объяснение и закон для жизни современности отыскивает в изучении прошлого и для которого духовная жизнь в конечном счете везде и всегда исторична. Целый поток новых идей по бесчисленным каналам устремился от этой школы к другим частным наукам.

Однако историческая школа до сего дня так и не сумела преодолеть те внутренние ограничения, которые сдерживали и ее теоретическое формирование, и ее воздействие на жизнь. Ее разысканиям, ее оценкам исторических явлений недоставало связи с анализом фактов сознания и тем самым опоры на единственное достоверное знание в последней инстанции, словом, недоставало философского обоснования. Недоставало здравого отношения к теории познания и психологии. Потому она и не пришла к объяснительному методу, а ведь историческое наблюдение и сравнительный подход сами по себе еще не в состоянии ни выстроить самостоятельную систему наук о духе, ни приобрести влияние на жизнь. И вот, когда Конт, Стюарт Милль и Бокль попытались заново разрешить загадку мира истории путем перенесения на него естественнонаучных принципов и методов, историческая школа не пошла дальше бессильных протестов от имени воззрения более жизненного и глубокого, но оказавшегося не способным ни к саморазвитию, ни к самообоснованию, в адрес воззрения более скудного и приземленного, зато мастерски владеющего анализом. Противостояние Карлейля и других живых умов точной науке было как по силе своей ненависти, так и по скованности своего языка знамением такого положения вещей. И при такой необеспеченности в отношении оснований наук о духе отдельные исследователи то возвращались к голой дескрипции, то довольствовались построением более или менее остроумных субъективистских концепций, то снова кидались в объятия метафизики, которая верующему в нее обещает положения, имеющие силу преображать практическую жизнь.

Из ощущения этой сложившейся в науках о духе ситуации у меня выросло намерение попытаться философски обосновать принцип исторической школы и деятельность отдельных наук об обществе, сегодня во многом определяемых ею, и примирить таким образом спор между этой исторической школой и абстрактными теориями. В моей работе меня мучили вопросы, которые, надо думать, глубоко тревожат всякого думающего историка, юриста или политика. Так сами собой созрели у меня и потребность, и план обоснования наук о духе. Какова система положений, на которую в равной мере опираются и в которой получают надежное обоснование суждения историка, выводы экономиста, концепции правоведа? Восходит ли она к метафизике? Существует ли, скажем, философия истории, опирающаяся на метафизические понятия, или такое же естественное право? Если же это можно оспорить, то где прочная опора для системы положений, придающей частным 4 наукам связность и строгость?

Ответы Конта и позитивистов, Стюарта Милля и эмпиристов на эти вопросы, как мне казалось, искажают историческую действительность, чтобы подогнать ее под понятия и методы естественных наук. Реакция против них, гениально представленная в «Микрокосме» Лотце*, оправданную самостоятельность частных наук, плодотворную силу их опытных методов и достигнутую ими надежность обоснований приносит, на мой взгляд, в жертву сентиментальной настроенности, которая в тоске по навеки утраченной душевной удовлетворенности наукой тщетно пытается заново вернуть ее. Исключительно во внутреннем опыте, в фактах сознания я нашел прочную опору для своей мысли; и я очень надеюсь, что ни один читатель не освободит себя от необходимости проследить за ходом моего доказательства в этом пункте. Всякая наука начинается с опыта, а всякий опыт изначально связан с состоянием нашего сознания, внутри которого он обретает место, и обусловлен целостностью нашей природы. Мы именуем эту точку зрения — согласно которой невозможно выйти за рамки этой обусловленности, как бы глядеть без глаз или направить взор познания за самый глаз, — теоретико-познавательной; современная наука и не может допустить никакой другой. Именно здесь, как мне стало ясно, находит свое необходимое для исторической школы обоснование самостоятельность наук о духе. Ибо с этой точки зрения наш образ природы в целом оказывается простой тенью, которую отбрасывает скрытая от нас действительность, тогда как реальностью как она есть мы обладаем, наоборот, только в данных внутреннего опыта и в фактах сознания. Анализ этих фактов — средоточие наук о духе, и тем самым, как того и требует историческая школа, познание начал духовного мира не выходит из сферы самого этого последнего, а науки о духе образуют самостоятельную систему.

Частью сближаясь в этих вопросах с теоретико-познавательной школой Локка, Юма и Канта, я, однако, вынужден был иначе, чем делала эта школа, понимать совокупность фактов сознания, в которой все мы одинаково усматриваем фундамент философии. Если отвлечься от немногочисленных и не получивших научной разработки начинаний Гердера, Вильгельма Гумбольдта и им подобных, то предшествующая теория познания, как в эмпиризме, так и у Канта, объясняет опыт и познание исходя из фактов, принадлежащих к области голого представления. В жилах познающего субъекта, какого конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, а разжиженный сок разума как голой мыслительной деятельности. Меня мои исторические и психологические занятия, посвященные человеку как целому, привели, однако, к тому, что человека в многообразии его сил и способностей, это воляще-чувствующе-представляющее существо, я стал брать за основу даже при объяснении познания и его понятий (таких, как «внешний мир», «время», «субстанция», «причина»), хотя порой и кажется, будто познание прядет эти свои понятия исключительно из материи восприятия, представления и мышления. Метод нижеследующего опыта поэтому таков: каждую составную часть современного абстрактного, научного мышления я соразмеряю с целым человеческой природы, какою ее являют опыт, изучение языка и истории. И тут обнаруживается, что важнейшие составляющие нашего образа действительности и нашего познания ее, а именно: живое единство личности, внешний мир, индивиды вне нас, их жизнь во времени, их взаимодействие — все может быть объяснено исходя из этой целостности человеческой природы, которая в воле, ощущении и представлении лишь развертывает различные свои стороны. Не постулирование окостенелой априорной способности познания, а лишь отталкивающаяся от целостности нашего существа наука об историческом развитии способна дать ответы на вопросы, которые все мы имеем предъявить философии.

Здесь, по-видимому, находит себе разрешение упрямейшая из загадок, связанных с искомым обоснованием, — вопрос об источнике и правомерности нашего убеждения в реальности внешнего мира. Для чистого представления внешний мир всегда остается лишь феноменом; напротив, в нашем цельном воляще-чувствующе-представляющем существе наряду с нашей самостью нам одновременно и с ничуть не меньшей достоверностью дана заодно и эта внешняя действительность (т. е. независимое от нас ^другое», в полном отвлечении от своих пространственных определений) — дана в качестве жизни, а не в качестве чистого представления. Мы знаем об этом внешнем мире не благодаря умозаключению от следствий к причинам и не в силу соответствующего мыслительного процесса; наоборот, сами эти представления о следствии и причине лишь результат абстрагирующего подхода к жизни нашей воли. Так расширяется горизонт опыта, который, как казалось при первом приближении, дает нам сведения лишь о наших собственных внутренних представлениях; вместе с нашим жизненным единством нам сразу дан и целый внешний мир, даны и другие жизненные единства. Но в какой мере я способен это доказать и в какой мере потом вообще удастся, исходя из означенной точки зрения, создать надежную взаимосвязь познаний об обществе и истории — обо всем этом я предоставляю судить читателю.

Должен заметить, что я не побоялся известной обстоятельности, желая соотнести главную идею и основные положения этого теоретико-познавательного обоснования наук о духе с различными сторонами научной мысли современности и тем самым многократно ее выверить. Так, наш опыт отправляется прежде всего от обзора отдельных наук о духе, коль скоро в них заключен богатый материал и мотив всей этой работы, и из них делается ретроспективное заключение. Затем настоящий том проводит историю философской мысли, ищущей прочных основоположений познания, через весь тот временной промежуток, в который решалась судьба метафизического обоснования (вторая книга). Делается попытка доказать, что общепризнанная метафизика была обусловлена ситуацией в науках, которая оставлена нами позади, и стало быть эпоха метафизического обоснования наук о духе безвозвратно прошла. Второй том проследит за историческим развитием до стадии отдельных наук и теории познания, представит и обсудит теоретико-познавательные труды вплоть до современности (третья книга). Затем будет сделана попытка моего собственного теоретико-познавательного обоснования наук о духе (четвертая и пятая книги). Подробность исторической части объясняется не только практической необходимостью введения, но и моим убеждением в важности, наряду с теоретико-познавательным самоосмыслением, еще и исторического самоосмысления. Сходное убеждение дает о себе знать в захватившем уже несколько поколений пристрастии к истории философии, равно как в попытках Гегеля, позднего Шеллинга и Конта дать своим системам историческое обоснование. Оправданность этого убеждения становится еще очевидней с точки зрения исторической эволюции. Ибо история интеллектуального развития показывает в ярком солнечном свете возрастание того же самого дерева, чьи корни призвано отыскивать под землей наше теоретико-познавательное обоснование.

Моя задача заставила меня пройти через весьма различные области знания, поэтому у меня обязательно будет обнаружено немало ошибок. Хорошо, если моя работа сможет хотя бы отчасти решить свою задачу, привести к единству содержание тех исторических и системных понятий, которые необходимы правоведу и политику, теологу и исследователю истории как основоположение для плодотворной работы в их конкретных науках.

Этот опыт выходит в свет прежде, чем я рассчитался со старым долгом, завершением биографии Шлейермахера. После завершения подготовительных работ для ее второй половины в ходе разработок оказалось, что изложение и критика системы Шлейермахера повсюду предполагают разбор предельных вопросов философии. Так что биография была отложена, и я надеюсь, что появление настоящей книги избавит меня от необходимости таких разборов.

БЕРЛИН, ПАСХА, 1883 ВИЛЬГЕЛЬМ ДИЛЬТЕЙ

КНИГА ПЕРВАЯ

Обзор системы отдельных наук о духе, в котором обрисована необходимость основополагающей науки

«Впрочем, до сих пор реальность наук, добросовестно исследующих свои законы, всегда оказывалась намного более возвышенной и богатой, чем то умели расписать крайние усилия мифической фантазии и метафизической спекуляции.»

Гелъмголъц

I. ЗАМЫСЕЛ ДАННОГО ВВЕДЕНИЯ В НАУКИ О ДУХЕ

После знаменитой работы Бэкона сочинения, трактующие о принципах и методах естественных наук и тем самым вводящие в их изучение, создавались прежде всего исследователями природы; известнейшее среди них принадлежит сэру Джону Гершелю/ Представляется необходимым воздать должное и тем, кто занимается историей, политикой, правоведением или политической экономией, теологией, литературой или искусством. Люди, посвятившие себя названным наукам, обычно движимы практическими потребностями общества, целями специального образования, которое в интересах общества вооружает его руководящие органы соразмерными их задаче познаниями. Однако это профессиональное образование позволит отдельным людям достичь сколько-нибудь выдающихся результатов лишь в той мере, в какой оно выходит за пределы чисто технических навыков. Общество можно сравнить с крупным машинным производством, функционирующим благодаря усилиям бесчисленных обслуживающих его лиц; человек со специализированными техническими навыками в своей частной профессии, как бы превосходно он ни владел ею, находится внутри этого производства в положении работника, всю жизнь обслуживающего какой-то отдельный механизм и не знающего, какие силы приводят его в движение, не имеющего никакого представления о других частях этого производства, об их взаимодействии на службе у целого. Он служебный инструмент общества, а не сознательный участвующий в его формировании орган. В настоящем «Введении» мы хотели облегчить для политика и правоведа, для теолога и педагога задачу осознания места руководящих для него законов и норм внутри объемлющей действительности человеческого общества, которому, в конечном счете, найдя приложение своим силам, ученый посвящает труд своей жизни.

Природа предмета такова, что нужные для решения этой задачи знания восходят к истинам, которые должны быть положены в основу изучения как природы, так и исторически-общественного мира. Будучи поставлена таким образом, наша задача, которая проистекает из потребностей практической жизни, соприкасается с проблемой, выдвигаемой чистой теорией с учетом теперешнего ее состояния.

Науки, имеющие своим предметом исторически-социальную действительность, напряженнее, чем когда бы то ни было раньше, отыскивают свои взаимные связи и свое обоснование. Имманентные причины, заключенные в состоянии отдельных позитивных наук, действуют в этом направлении, наряду с более мощными побуждениями, происходящими от сотрясений общества со времени французской революции. Познание властвующих в обществе сил, причин, вызвавших его потрясение, имеющихся в нем ростков здорового прогресса стало вопросом жизни для нашей цивилизации. Поэтому значение общественных наук по сравнению с естественными растет; в огромных масштабах нашей современной жизни происходит сдвиг в научных интересах, который подобен сдвигу, происшедшему в малых греческих полисах V-IV веков до Р. X., когда переворотами в этом сообществе государств были вызваны на свет как негативные теории софистического естественного права, так и, в противовес им, работы сократической школы о государстве.

II.

НАУКИ О ДУХЕ - САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ЦЕЛОЕ РЯДОМ С НАУКАМИ О ПРИРОДЕ

Совокупность наук, имеющих своим предметом исторически-общественную действительность, получает в настоящей работе общее название «наук о духе». Идея этих наук, в силу которой они образуют единое целое, отграничение этого целого от естествознания со всей очевидностью и доказательностью смогут предстать только в ходе нашего исследования; здесь, в его начале, мы лишь означим смысл, в каком будем употреблять это выражение, и предварительно укажем на те обстоятельства, которые заставляют отграничивать единое целое наук о духе от наук о природе.

Под наукой языковое словоупотребление понимает совокупность положений, где элементами являются понятия, то есть вполне определенные, в любом смысловом контексте постоянные и общезначимые выражения; где сочетания понятий обоснованы; где, наконец, в целях сообщения знаний каждая часть приводится в связь с целым, поскольку либо составной фрагмент действительности благодаря этой связи положений начинает мыслиться в своей полноте, либо определенная отрасль человеческой деятельности достигает упорядоченности. Выражением «наука» мы обозначаем соответственно ту совокупность фактов духовного порядка, в которой обнаруживаются названные черты и применительно к которой обычно и употребляется слово «наука»; тем самым мы начинаем предварительно представлять объем нашей задачи. Эти факты духовного порядка, которые исторически сложились в человечестве и на которые, согласно общепринятому словоупотреблению, распространяется название наук о человеке, истории и обществе, и составляют действительность, подлежащую не овладению, но прежде всего нашему осмыслению. Эмпирический метод требует, чтобы ценность отдельных подходов, применяемых мышлением для разрешения своих задач, историкокритически развертывалась на материале самих наук и чтобы природа познания в данной области проявлялась в ходе прямого созерцания этого великого процесса, субъектом которого является само человечество. Подобный метод противоположен тому, который в последнее время чересчур часто применяется так называемыми позитивистами, выводящими понятие науки большей частью из логического определения знания по примеру естественнонаучных исследований и решающими исходя отсюда, какой интеллектуальной деятельности соответствует название и статус науки. Одни, исходя из произвольного понимания науки, близоруко и высокомерно отказывают в научном статусе историографии, как ее практиковали великие мастера; другие уверовали, что науки, имеющие своим основоположением императивы, а не суждения о действительности, следует преобразовать в познание действительности.

Дата добавления: 2014-11-29