Грозит ли России судьба СССР.

Основные понятия: дискриминация, титульная нация, коренной народ, национальное меньшинство, сепаратизм, на­циональное движение.

К началу перестройки союзные республики управлялись влия­тельными национальными номенклатурными кланами, группировка­ми и даже мафиями, что способствовало подъему в них местного национализма и формированию теневой экономики. При этом этни­ческие меньшинства в ряде республик, особенно Закавказских, подвергались ассимиляции, все возрастающей маргинализации и дискриминации со стороны титульных наций. Показательно, что наиболее жесткая дискриминационная политика по отношению к языкам малочисленных народов проводилась не в РСФСР в поль­зу русского языка, а в союзных республиках в пользу языков ти­тульной нации (например, в Грузии не практиковалась письмен­ность на мингрельском и сванском языках, в Азербайджане — на талышском, курдском, лезгинском, в Таджикистане — на ягнобском и большинстве памирских языков).

Данное обстоятельство помогает понять тот факт, что во мно­гих республиках национальные движения нетитульных народов не имели антирусской направленности, а начались как выступления национальных меньшинств против титульных наций: армян против азербайджанцев в Нагорном Карабахе, абхазов, осетин против гру­зин и т. д.

Уже сам по себе перечень этих и других потенциальных кон­фликтов показывает, что появившиеся ныне на Кавказе идеи обще­кавказского дома, кавказского или панкавказского союза, противо­стоящих России, представляют собой не что иное, как обычные спекуляции, подобные другой, не более реалистичной идее так на­зываемой кавказской (или даже большой кавказской) войны. Для любого объективно мыслящего аналитика, квалифицированно раз­бирающегося в кавказских делах, рассуждения о возможности та­кой войны против России звучат не более чем блефом. Чтобы не­сколько народов сплотились и совместно вступили в войну, им нужен общий враг. Однако такого врага видят в России не наро-

ды, а некоторые руководители национальных движений. Но если серьезно разобраться в ситуации, то нужно сказать, что они либо лукавят, либо не владеют соответствующей информацией.

Разумеется, нельзя отрицать наличия антирусских настроений среди отдельных категорий населения северокавказских республик. Нельзя исключить и попыток силового решения проблемы нацио­нального самоопределения тех или иных народов. Более того, кое-кто может выступить с оружием в руках против российского при­сутствия в регионе. Тем не менее если исходить из кавказских реальностей во всей их совокупности, а не руководствоваться аб­страктными схемами, то оказывается, что, например, южные осе­тины, как и абхазы, видят врага в Грузии и стремятся в Россию, армяне Нагорного Карабаха видят врага в Азербайджане и не воз­ражают против того, чтобы Россия выступала в качестве посред­ника в урегулировании карабахской проблемы.

Не менее острые конфликты имеют место и между различными народами Северного Кавказа в составе Российской Федерации. Экономические и территориальные противоречия между Чечней и Дагестаном, Чечней и казаками, Ингушетией и Северной Осетией, Осетией и Грузией, лезгинами и Азербайджаном, Абхазией и Грузи­ей и т. п. делают иллюзорными в обозримой перспективе проекты формирования единого и сколько-нибудь жизнеспособного полити­ческого или иного государственного образования народов Северно­го Кавказа вне России и вопреки воле России. Обоснованность такого вывода еще раз воочию подтвердил разгоревшийся неожи­данно для многих, но в действительности вполне предсказуемый осетино-ингушский конфликт, который может служить прецедентом и моделью для возможных в будущем кровавых столкновений (меж­ду северокавказскими народами в том числе), если будет избран путь перекройки национально-государственных границ.

При существующем в регионе раскладе сил кавказская война может обернуться не только и не столько войной против общего врага в лице России, сколько войной всех против всех. Как пока­зали осетино-ингушский и абхазо-грузинский конфликты и еще в большей степени чеченская война, в создавшихся условиях попыт­ки достигнуть политических целей вооруженным путем не только обречены на неудачу, но и порождают множество более сложных узлов неразрешимых проблем, чреваты тяжелейшими последствия­ми для всех конфликтующих сторон.

Если даже теоретически допустить возможность ухода России с Северного Кавказа, то не надо быть Нострадамусом, чтобы пред­сказать кровавые последствия такого шага для всего региона: ког­да народы в полной мере осознают, что каждому из них суждено жить в собственном, самостоятельном государстве, тогда террито­риальный вопрос выдвинется на первый план уже на качественно новом уровне, конфликты приобретут иную меру ожесточенности и последствия военных действий скажутся далеко за пределами реги­она. Только сильная и процветающая Россия может быть реальным

гарантом политической и экономической стабильности и безопас­ности этих народов и республик.

Надо сказать, что все рассуждения регионов о сепаратизме, о России строятся, по сути дела, на упрощенном понимании государ­ства (особенно российского) как якобы механического или лоскут­ного образования, которое можно как угодно латать и перекраи­вать, разбирать по частям или просто объявить несуществующим по воле тех или иных лиц. Касаясь вопроса о перспективах сепа­ратизма, возможности формирования на российской территории но­вых государств вне и вопреки воле России, нужно учитывать сле­дующее исторически сложившееся обстоятельство: каждый отдельно взятый народ и каждая отдельно взятая республика наи-теснейшими и неразрывными узами связаны с Россией. Именно каждая в отдельности, но не все вместе, не в качестве единого эко­номического, политического, культурного или иного образования. Каждая отдельно взятая республика в несравненно большей степе­ни заинтересована в своих связях с Россией в целом, чем в дву­сторонних связях с входящими в состав Федерации республиками.

Особенно важное значение имеет то обстоятельство, что почти все стороны жизни подавляющего большинства народов России к настоящему времени подверглись глубокому преобразованию на пу­тях секуляризации (освобождения от церковного влияния) и модер­низации. Перемены затронули не только базовые социальные, эко­номические и политические структуры, но и сам образ жизни людей, их систему ценностей, ориентации и установок. К концу XX в. все без исключения республики и регионы России оказались свя­занными тысячами нитей, пронизывающих сферы экономики, куль­туры, образования, политики. Эти реалии нельзя ни отменить, ни игнорировать, не задевая и не подрывая жизненные интересы лю­бого народа. Подавляющее большинство народов приняли важней­шие устои того, что можно назвать общероссийским образом жизни.

Сегодня стиль и формы жизни в таких городах, как Казань, Са­ранск, Ижевск, Владикавказ, Махачкала, мало чем отличаются от стиля и форм жизни в Калуге, Рязани, Воронеже. Более того, их сходство продолжает расти. Города Северного Кавказа, например, по сути дела, потеряли свой восточный колорит и по внешнему ви­ду стали похожи на типичные современные российские города, ска­жем, средней полосы. Строящиеся во многих населенных пунктах мечети, культовые и иные сооружения при всей их значимости для возрождения традиционной культуры, верований отнюдь не меняют общую картину.

Проявившееся в некоторых регионах в 60—70-х гг. пренебре­жительное отношение к национальным языкам и культурам имело для большинства из них далеко идущие отрицательные последст­вия. Наблюдающийся в последние годы заметный всплеск интере­са к местным языкам, истории, традициям у всех без исключения народов России как раз и призван преодолеть эти последствия, не допустить в будущем перекосов в национальной политике. Вместе

друг другу, не только не исключают, а, наоборот, предполагают друг друга.

Любая национальная идея представляет собой некоторый сгус­ток национального сознания, совокупность ценностей, устремлений, идеалов народа, ориентир его самоидентификации, понимания им своей истории и своего места в мире. Что касается русской (мо­жет быть, точнее — российской) идеи, то ее сущностное содержа­ние — полинациональность, органическое соединение различных народов, культур, традиций, конфессий. Единое государство, социо­культурная система, единый образ жизни развивались и развивают­ся при сохранении и на основе этнонационального, конфессиональ­ного, национально-культурного плюрализма.

Дата добавления: 2014-12-29