Немецкая

15—1287

сущность материи. Нельзя обнаружить, как движение возникает в материи» ²⁰.

Основной проблемой философии Ламетри (как и других представителей французского материализма) была взаимосвязь материи и сознания. Решает он ее материалистически, в соответствии с механистической концепцией, преобладавшей в тогдашнем естествозна­нии. Мышление является способностью определенного вида материи. Его основания покоятся на ощущениях.

О механистическом подходе к пониманию челове­ка свидетельствует уже само название работы Ламет­ри «Человек-машина». В соответствии с этим под­ходом он считает душу материальной, «двигателем» живого организма. Различие между человеком и жи­вотным для него лишь количественное — в размерах и структуре мозга.

У Ламетри мы встречаемся с рядом плодотвор­ных идей, которые ему не удалось полностью раз­вить. Именно эти идеи во многом продолжает следую­щий представитель, французского материализма, не­мец по происхождению, Поль Анри Гольбах (1723— 1789). Его «Система природы», изданная в 1770 г.,— наиболее систематическое изложение принципов ма­териализма этого периода. В работе он пытался опро­вергнуть предрассудки и спекулятивные философские и теологические концепции, относящиеся к пониманию природы. Главной идеей этого произведения Гольбаха является принцип редуцируемости — сводимости всех явлений природы и всех природных сил к различным формам движения материальных частиц. В этом про­является влияние механистического 'естествознания. Природа, по Гольбаху, не что иное, как совокупность различных движущих сил материи. Против картезиан­ской концепции, заключающейся в том, что движение введено в материю богом, Гольбах выдвигает идею о том, что движение присуще материи, ибо, кроме дви­жущейся материи, ничто не существует. В отличие от Спинозы, который считает движение «модусом» атри­бута распространенности, Гольбах доказывает, что, наоборот, движение является источником всех свойств, которые считались как Декартом, так и Спинозой пер­вичными, шла ли речь о распространенности, непро­ницаемости или весе.

' При формулировке идеи универсальности движе­ния Гольбах ссылается на Толанда. Он различает

два основных вида движения. С одной стороны, дви жение, которое перемещает тела (механическое дви­жение в собственном смысле слова), и с другой — скрытое, внутреннее движение, которое определяется энергией и имеет свой источник во взаимодействии невидимых материальных частиц (молекул), из кото­рых состоит тело (оно представляет определенную аналогию того, что в современных терминах можно назвать микродвижением).

С понятием универсальности движения связано и Гольбахово понимание детерминизма. В -отличие от Юма Гольбах доказывает, что необходимыми могут быть лишь причины и следствия. Посредством их можно объяснить любой процесс и человеческое поведение. Различие между отдельными явлениями закономерно, и всякое движение, которое возникает, подчиняется и управляется также константными зако­нами. Так как движение протекает закономерно и яв­ляется универсальным, природа или мир как целое подчинены универсальным закономерностям, которые проявляются через причинные отклонения (причины и следствия) с однозначной необходимостью.

Понимание причинности и детерминизма у Гольба­ха, так же как и у других французских материали­стов этого периода, имеет механистический характер. Оно является абсолютизацией момента необходимости. Так как вся природа является не чем иным, как дви­жущейся материей, в ней нет места для случайности. Космос, таким образом, выступает как бесконечный ряд причин и следствий, причем то, что в одном слу­чае является следствием, в другом может быть при­чиной. В эту строго детерминистическую систему Гольбах помещает и человека. Человек подчинен механистически действующей цепи причин и след­ствий. Очевидно, что такой подход не мог создать предпосылки для объяснения специфики общественной детерминированности человеческого поведения.

Все творчество Гольбаха, так же как и большин­ства французских материалистов, проникнуто атеиз­мом. «Каждый человек, который разумно рассуждает, скоро станет атеистом, ибо при помощи рассуждений он придет к тому, что теология является набором не­былиц, что религия противоречит всем принципам здравого смысла и вносит неисправности в челове­ческое познание» ^2|. Распространению атеизма он

посвятил и свою популярную работу «Карманное бо­гословие, или Краткий словарь христианской рели­гии», в которой в сатирической форме разбирает основные религиозные понятия.

Другей французский материалист — Клод Адриан Гельвеции (1715—1771) —изложил свои воззрения в двух работах: «О духе» (в русском переводе — «Об уме».— Пер.) — вышла в 1758 г. и «О человеке» — вышла уже после его смерти, в 1793 г. Уже первая работа вызвала большой резонанс. Автор подвергался преследованиям со стороны реакционных кругов, од­нако среди прогрессивных людей Франции, Германии, Швейцарии и Англии снискал большое уважение. Гельвеции в этой работе дает объяснение главных философских вопросов. Трактат,«О человеке» посвяг щен прежде всего социально-политической проблема­тике.

Основные философские взгляды Гельвеция соглас­ны взглядам других французских материалистов. Он признает объективное существование внешнего мира и подчеркивает его материальный, характер. Мир, по Гельвецию,— это не что иное, как движу­щаяся материя. Пространство и время он также по­нимает как формы существования материи.

Так же как Ламетри и Гольбах, Гельвеции отно­сит человека к общей системе природы. Человек не­отделим от природы и подчинен тем же закономерно­стям, что и остальная природа. Гельвеции, как и дру­гие французские материалисты, не смог понять специ­фичности человека и человеческого общества.

В области теории познания он по сути принимает принципы сенсуализма Локка. Всеми своими знаниями и умениями человек обязан лишь опыту, который он обретает при помощи чувственного познания и хра­нит посредством памяти.

Он отвергает бессмертие души. Душу он отождест­вляет со способностью ощуЩать: «Ни идея, ни разум не являются необходимыми для ее существования. Пока человек чувствует, он имеет душу. Способность чувствовать образует ее сущность» ²². Сведение Гель-вецием человеческих способностей к чувственным восприятиям было предметом критики со стороны его современников (например, Д. Дидро).

Подобно Гольбаху, Гельвеции — сторонник строго­го детерминизма В материальной природе все проис-

ходит согласно всеобщим законам, которым подчинено всякое движение материи.

Как в области природы правит всемогущий есте­ственный закон, так и человеческое поведение и дея­тельность подчинены «закону интересов». «Интерес» соединяет основные факторы, обусловливающие че­ловеческую активность. Иными, по Гельвецию, явля­ются, с одной стороны, естественные физические по­требности, а с другой — страсти.- Среди физических потребностей на первом плане стоят голод и физиче­ская боль. Их он считает основной движущей силой в человеке. Значительную роль среди страстей играет самолюбие.

На этих естественных движущих силах человече­ского поведения Гельвеции основывает и главные принципы своей этики. Он отвергает религиозную мо­раль и подчеркивает, что основным критерием нрав­ственности является «польза». Однако он трактует «пользу» не индивидуалистически, в смысле достиже­ния наживы индивидом (как, например, философы так называемого здравого смысла), но по отношению ко всему обществу. Основу добродетельного пове­дения он видит в достижении согласия между инди­видуальными и общественными интересами. Однако при этом интерес всего общества он понимает меха­нистически. Общество, -по Гельвецию,— совокупность индивидов. Общественный интерес является у него, таким образом, совокупным интересом решающего, большинства членов общества.

Воззрения Гельвеция на общественное устройство, как и взгляды других материалистов этого периода, находятся под влиянием идеологии осознающей себя политически буржуазии. Общество возникает из «хозяйских семей». Гражданином для него выступает «собственник» в прямом смысле слова. Гельвеции верит в «разумного правителя», «философа на троне». Однако идеальной формой государства он считает рес­публику. Перед государством (правителем) стоит за­дача гарантировать в первую очередь «основные, не­отъемлемые человеческие права», которые в действи­тельности являются не чем иным, как идеализацией основных интересов буржуазии. Поэтому, так же как и другие мыслители этого периода, он требует не лик­видации частной собственности, а лишь «равномерно­го разделения».

Гельвеции в согласии с Гольбахом (а в ряде слу­чаев и с Ламетри) верит во всемогущество воспита­ния. Оно имеет для общества основополагающее зна­чение. Предпосылкой хорошего и правильно ориенти­рованного воспитания являются «хорошие законы». «Почти всеобщее несчастье людей и народов вызвано несовершенством их законов и слишком неравным раз­делением богатства» ²³. Эта идея Гельвеция характери­зует в сущности идеалистический подход большинства французских механистических материалистов к реше­нию социальной проблематики. Законы (т. е. созна­ние) определяют, согласно ему, реальное бытие.

КЛАССИЧЕСКАЯ

Дата добавления: 2014-12-29