Традиции акмеизма в поэзии Б. Ахмадулиной

Д.А. Сыса

студентка 2 курса ФБФиЖ БашГУ, г. Уфа

Научный руководитель: Л.А. Пермякова

кандидат филол. наук, доцент БашГУ, г. Уфа

Каждая эпоха делает выбор и в нем сознательно определяет свою традицию. Поэтическое прошлое становится предметом выбора.

Для поэзии 70-90-х гг. трудно найти объединяющий ее принцип. Общей лишь была проблема: отношение к традиции. Это вечная проблема, но 70-е годы были временем, когда осознание традиции становилось обязательным, постоянно спорили о выборе, об оправданности продолжения того или иного поэтического пути. Наблюдалось столкновение разных вкусов, их противостояние. Сомнения распространялись и на достоинство самого поэтического слова, на современную поэзию в целом. Многие поэтические имена сделались объектом критики. Одних относили к «органичным поэтам», других – к «неорганичным», книжным, например, А.Кушнера, Б. Ахмадулину, хотя у каждого из них была своя «книжность», свое отношение к традиции и своя мера таланта.

В переломные моменты истории всегда проявлялись разные взгляды на задачи искусства и возникали различные направления и течения в нем. Но любое новаторство находится в неразрывной диалектической связи с традицией. В 10-х гг. ХХ века как реакция на символизм складывается новое модернистское течение – акмеизм. В «Цех поэтов», созданный в 1911 г., вошли несколько самых известных и талантливых поэтов: Гумилев, Ахматова, Мандельштам и др. Термин

«акмеизм» в переводе с греческого означает высшую степень чего-либо, пик, вершину (цветущую пору), что подчёркивает его превосходство над символизмом.

Акмеисты призывали очистить поэзию от философии, от использования туманных намеков и символов и принять мир таким, каков он есть, утверждали принцип «искусства для искусства». Поэзия должна была выйти к реальной жизни, в конкретный «вещный» мир. Мандельштам утверждал, что реальный мир для него «не несчастная случайность, а Богом данный дворец».

Акмеисты верили, что человек обретает Бога, проживая свою жизнь с любовью к ней. Они считали самым ценным само земное бытие.

Произведения Ахматовой, Мандельштама, Гумилева, существенно влияли на литературный процесс, и поэты нового времени творчески развили то неповторимое, лучшее, которое сделало их поэзию яркой, неподражаемой, эмоционально напряженной.

Белла Ахмадулина, пришедшая в литературу на рубеже 50 – 60-х гг., в своём творчестве продолжила лучшие традиции «серебряного века». Поэтесса прошла долгий путь в поэзии, взошла на вершину славы и заняла на ней достойное место.

У нее особая, ей только принадлежавшая поэтика. Прямых заимствований у акмеистов в её поэзии уловить довольно сложно, хотя в ритмике, мелодике, семантике слов много общего. Но в тоже время стихи поэтессы невозможно спутать ни с чьими другими.

Поэзии Б. Ахмадулиной характерна «книжность»: и о простом, и о сложном она говорит сложно, то есть, это манера человека образованного, сведущего во всех областях знаний. Ее отличают наблюдательность, отличное знание родного языка. Она создала свой собственный поэтический язык.

Мотивы ее лирики самые разнообразные: любвь, товарищество, осмысление философских проблем (о времени, утратах, смерти, смысле жизни), поэтическое творчество. Это дань уважения, преклонения перед поэтами-акмеистами. «Вещность», «предметность» в ее творчестве – это стихи о цветах. Во многих стихах мы видим образы-предметы: граммофон, свеча, футляр, перстень. Поэзия философична, глубокомысленна, она раскрывает отношение автора к миру, бытию.

Белла Ахмадулина создает образы многоплановые, сложные, как сама жизнь. Как акмеисты видят жизнь в «вещном», в явлениях, и через них делают скрытые сопоставления и обобщения, так и в стихах Ахмадуллиной мы находим новые смыслы, узнаем в них нечто близкое нашей душе. Это А. Ахматовой было сказано:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Вовсе, казалось бы, не поэтичны растения, с которыми сравнивает рождение стиха поэтесса. Более того, это сорные травы. Но мы будто их видим и, кажется, соглашаемся с Ахматовой, что ее поэзия близка сердцу каждого.

Воспеть – значит открыть подлинную красоту мира, высокий смысл отдельных его деталей, подробностей, примет.

Ахмадулина удивительно выразительно и точно передает свое восхищение, любование божественной красотой вроде бы всем знакомых явлений:

Так щедро август звезды расточал.

Он так бездумно приступал к владенью

И обращались лица ростовчан

И всех южан – навстречу их паденью.

Стихи привлекают искренностью, умением автора передать мимолетные впечатления от увиденного. Первое двустишие – развернутая метафора – создает яркую картину начала осени. Это только Белла Ахмадулина могла запечатлеть красоту листопада:

Так падали мне на плечи созвездья,

как падают в заброшенном саду

сирени неопрятные соцветья.

Сравним со стихами А. Ахматовой:

Тот август, как желтое пламя,

Пробившееся сквозь дым,

Тот август поднялся над нами,

Как огненный серафим.

Эти стихи объединяет почти одинаковая метафоричность. Если у Б. Ахмадулиной сравнение с отцветшей неприглядной сиренью, то у А. Ахматовой – с «мифическим серафимом». У обеих поэтесс желтые, красные тона, какие бывают осенью.

Прямых перекличек со стихами акмеистов в поэзии Б. Ахмадулиной не встретишь. Воздействие акмеистической поэзии сказывается на ином уровне – в философии жизни, в стремлении жить и творить, быть верным творчеству.

В стихотворении «Осень» мы находим отзвуки произведений акмеистов. В нем встает реальный, выписанный с осязаемой достоверностью мир, глубоко воссоздается с помощью очень прозаических деталей психологическое состояние.

Лирический герой обращается к осени и просит ее «повременить и не клониться ко сну», и советует: «транжирь свою казну, побалуй все растущие деревья». Олицетворения создают неповторимый мир природы, и мы невольно предаемся музыке стиха, будто попадаем в волшебный мир:

Что делалось! Как напряглась трава,

чтоб зеленеть с такою полнотою,

и дерево, как медная труба,

сияло и играло над землею.

Или:

Сентябрь, не отводи свое крыло,

твое крыло – оранжевого цвета…

Здесь каждый предмет одушевлен, значителен, ярок. Благодаря метафорам («напряглась трава», «крыло оранжевого цвета»), перед нами предстает многоцветная картина художника – импрессиониста. В нем преобладают теплые, радостные тона: оранжевого, сияние желтого, красного – все сочные, удивительно праздничные цвета. Эту палитру красок дополняют нарядные садовые цветы:

На палисадники, набитые битком,

все тратилась и тратилась природа,

и георгин показывал бутон,

и замирал, и ожидал прироста.

Повтор метафоры «тратилась и тратилась» создает картину мира, непрерывность явлений, говорит о вечном движении мироздания, его гармонии.

Поэтесса пишет о художниках, чьи пейзажи блекнут перед этим буйством красок:

Испуганных художников толпа

на цвет земли смотрела воровато,

кричала, что она не виновата…

и в доказательство тому

казала свои бедные палитры».

С чувством торжества она восклицает:

…что желто и красно,

что зелено, - пусть здравствует вовеки!

Как и Ахматова, Белла Ахмадулина стремится передать величественность мира и всех его проявлений, вводит в стихотворения слова и строки, приобщающие воспринимаемое сейчас, - к вечности.

У А. Ахматовой «…осень ранняя развесила флаги желтые на вязах», «небо цвета вороненой стали, звезды матово-бледны», или «осень смуглая в подоле красных листьев принесла и посыпала ступени» – каждому знакомые картины. Но так волнуют они наши сердца!

И еще:

Уж кленовые листы

На пруд слетают лебединый,

И окровавлены кусты

Неспешно зреющей рябины…

Эту многокрасочность пейзажа Ахматовой мы находим и у Б. Ахмадулиной, но у нее средства выразительности совершенно иные, только ей присущие, неожиданные, оригинальные.

У поэтессы обостренное чувство поэтического слога. Ее произведения изобилуют яркими эпитетами, сравнениями, метафорическими синонимами и антонимами. В своих стихах она пользуется разнообразием лексических возможностей языка, также поэтическими фигурами. Во многих произведениях – антитезы, оксюморон, повторы, паузы и др.

Например, так она пишет о зиме:

Всё время важно и вельможно

шел снег, себя даря и множа.

Благодаря звукописи и словам «важно», «вельможно», «множа», привычное явление природы – снегопад – приобретает особую величественность, даже некую царственность, торжественность, космическую значимость.

Или:

…улица берет себе непринужденно

весь снег вселенной, всю луну.

Так выразительна, фантастична эта картина зимы: за счет гипербол «весь снег вселенной», «всю луну» - улица становится живым персонажем в вечном движении всего сущего.

Чтобы понять и представить картины, созданные поэтессой, приходится вчитываться в строки ее произведений, так как они сложны, неуловимы. Например, в стихотворении «Метель» автор называет февраль «любовью и гневом погоды».

И странно воссияв окрест

великим севером природы

очнулась скудность дачных мест.

Б. Ахмадуллина смело употребляет слова высокого стиля («воссияв») рядом с прозаизмами («дачных мест»). Хотя наблюдается некоторая логическая запутанность, но какой зимний пейзаж открывается перед нашим взором! Как и полагалось акмеистам, здесь все одухотворено, оживлено метафорами.

Много общего в образной системе поэзии акмеистов и Б. Ахмадулиной. В ее творчестве мы обнаруживаем «предметность», «вещность», бытовые подробности, как и в стихах акмеистов:

Есть меж часами связь и благородной группой

предметов наверху: три кресла, стол, диван.

………………………………………………..

Вдобавок, как глупец, дня расточаю убыль.

Жив на столе моем ночей анахорет.

(анахорет – отшельник, тот, кто живет в уединении)

Акмеисты широко использовали в своем творчестве иноязычные слова, старославянизмы, архаизмы, профессионализмы. Поэтический язык Ахмадулиной тоже допускает их употребление, к тому же, в ее стихах рядом с такими словами часто находятся просторечные. Влияние акмеизма особенно чувствуется в стихотворении «Прощай, моя скала»:

…И милый дом, и в нем каморка,

где все моя сирень спасла, –

как сновиденно в ней, как мокро!

Оживляют восприятие картин окказионализмы поэтессы. Они благозвучны, ярки:

Всего, что…душа чуралась,

пока садовник учинял

сад: чудо-лунность и чуланность.

Поэтесса позволяет себе смешение стилей: разговорное «чуралась» и официальное – «учинял».

Акмеисты в своих стихах для характеристики сложных явлений жизни использовали оксюмороны. У Ахмадулиной эта фигура встречается часто, например: «довольствоваться роскошью беды», «слабоумен гений», «ямб ненасытный услаждая великой горечью любви» и др.

В стихах поэтессы, как и у акмеистов, мы находим парцелляции:

Вчера. Немного тьмы. И вот уже: сегодня.

Всю ночь вокруг окон за луной иду.

Вот крайнее! Девятый час в начале».

Лирика Ахмадулиной полна скрытых цитат, интонационных примет ее предшественников. Интересен у нее также прием «нанизывания» фактов:

Футляр, и медальон, и тайна в медальоне,

и в тайне – тайна тайн, запретная для уст.

Основная черта ее творчества заключается в том, что она умела быть оригинальной именно тогда, когда продолжала традицию.

Именно такой осталась в русской литературе неповторимо талантливая поэтесса Б. Ахмадулина. Ее признание: «…я мукою земною зову лишь то, что не воспето мною, все прочее – блаженством я зову» – еще раз подтверждает ее верность творчеству, поэтическому идеалу. Да, она выполнила свою миссию «дарить людям радость» сполна:

Кто знает – вечность или миг

мне предстоит бродить по свету.

За этот миг иль вечность эту

равно благодарю я мир».

Список используемой литературы

1. Антокольский П. Белла Ахмадулина. В кн.: Антокольский П. Собр. соч. Т. 4. М., 1973, С. 248-56. То же в кн.: Ахмадулина Б. Стихи. М., 1975. С. 3-12.

2. Ахмадулина Б. Сборник стихов «Струна». М., 1962.

3. Бетаки В. "Тайна" Беллы Ахмадулиной // Стрелец. 1985. № 1.

4. Лубенская С. О поэтическом языке Беллы Ахмадулиной. // Russian Literature. 1985. V. 17 № 2. P. 162-63.

5. Огнев В. Поэзия Беллы Ахмадулиной. В кн. Огнев В. У карты поэзии. М., 1968. С. 94-99.

Г.М. Таһирова

3 курс студенткаһы, ФБФиЖ БашДУ,.Өфө ҡ.

Ғилми етәксеһе: Г.Н. Гәрәева

ф.ф.д., БашДУ профессоры, Өфө ҡалаһы

«Китмәгеҙ, торналар!» драмаһында ҡатын-ҡыҙҙар

Дата добавления: 2014-12-25