Правомерное и противоправное поведение

Правовая система есть нечто большее, чем нормы и структуры, которые эти нормы поддерживают. Предполагается, что нормам следуют люди. Ключевой элемент любой правовой системы - есть реальное поведение; в противном случае нормы – это только слова, а структуры – город, населенный призраками, а не живыми людьми.[281]

Поведение является важнейшей социальной характеристикой личности. В зависимости от формы выражения оно может быть вербальным и реальным. Первое сказывается из различных высказываний, оценок, суждений и дает нам представление о внутреннем мире человека. Второе содержит определенные действия людей. На основании сопоставления этих действий с представлениями о должном, зафиксированными в социальных предписаниях, человеческое поведение оценивается положительно или отрицательно.

Одним из факторов, которые определяют место индивида в обществе, является его отношение к праву. Каждой личности необходимо найти способ адаптации к соответствующей системе правовых норм. В случае нарушения индивидом этих норм, в обществе возникают процессы дезорганизации. Закрепленное в юридических нормах право личности на свободу выбора того или иного поступка, представляет собой решение по своему усмотрению вопроса «как поступить?» В данном случае вступают в силу внутренние регуляторы поведения, связанные как с осознанием возможного принуждения со стороны государственных органов, так и с нравственно-этическим миром личности, закрепленным в ее сознании определенной культурой.

Нельзя понять правовую систему, если не уделить внимание тому, что можно назвать правовым поведением. Это поведение, на которое каким-то образом влияет правило, исходящее от кого-либо, обладающего юридической властью. К правовому поведению относятся те проявления социальной активности личности, которые поддаются социальному (внешнему и внутриличностному) контролю в его специфических юридических формах.

Из подобной формулы можно вывести и определения (разумеется, в духе юридического позитивизма) правомерного и противоправного поведения, разделив их в зависимости от реакции на норму: либо их соблюдение, либо нарушение. Противоправное поведение в этой трактовке представляет собой разновидность социальной патологии как отклонение от социальной нормы.[282]

По мнению ряда ученых, данное положение требует уточнения, так как любое поведение – и правомерное, и отклоняющееся, соответствует норме. Только норма эта может быть общепринятой, либо деформированной или сформированной в сознании и установках определенных социальных групп. Например, коррупцию можно считать поведением, уклоняющимся от общепринятой нормы, но соответствующей норме, выработанной в определенной социальной среде.

Ненормативное поведение характеризует случайность и эпизодичность, но если наблюдается устойчивость и многократная повторяемость – то следует говорить о наличии нормы.

Правомерное и противоправное поведение имеет ряд общих черт - в конце концов, и то и другое есть реакция на нечто, исходящее от правовой системы. Это объясняется тем, что и то и другое - это поведение аналогичных субъектов, совершаемое в одной и той же сфере - сфере права, располагающим в принципе, ограниченным набором средств для контролирования и регулирования человеческих поступков. Но вместе с тем, по ряду характеристик оба вида поведения диаметрально противоположны по ряду характеристик.

Во-первых, противоположна социальная значимость того и другого поведения или практическая сторона их реализации. Правомерное поведение в целом укрепляет общественные отношения, а противоправное - расшатывает. По словам П.Сорокина «в глубине этого определения лежит предпосылка, что в основе каждой социальной нормы лежит социальная польза».[283]

Во-вторых, противоположны психологические характеристики правомерного и противоправного поведения. Необходимо дать ответ на вопрос: почему некоторые законы соблюдаются, а некоторые нет? И при ответе на данный вопрос следует пытаться избегать слов «соблюдать» и «не соблюдать», так как они уводят в сторону грубого позитивизма.

Правовое поведение есть нечто большее, чем вопрос соблюдения и несоблюдения. Например, когда люди разводятся и собирают для этого необходимые бумаги – то они следуют нормам. Но никто не говорит, что они соблюдают при этом право, поскольку, право никому не предписывает разводиться. Правовое поведение – это вопрос «использования или не использования», чем «соблюдения или несоблюдения».

Существуют законы, которые соблюдаются в большей степени, чем другие, существуют и такие, на которые никто не обращает внимания. Так, многие исследователи утверждают, что потребление спиртных напитков в США только возросло в годы сухого закона. Законы нельзя рассматривать как черное и белое, это «все виды и оттенки серого».[284] Другой пример - это ограничение скорости на дорогах. Если ограничение скорости составляет 50 км/ч, то подразумевается, что это примерно 55 км/ч (большинство людей ездит даже 60 км/ч). Формально они нарушают закон, но если бы не было правового ограничения, то все ехали бы со скоростью минимум 90 км/ч. Норма оказывает влияние на поведения человека, но в какой степени - вопрос дискуссионный.

Природная среда внутри человека, мир его психики как звено в цепи взаимодействия духа и реальности, является одним из важнейших факторов формирования права.

В начале XX века Лев Иосифович Петражицкий опубликовал свою книгу: «Теория права и государства в связи с теорией нравственности». Л.И. Петражицкий является основателем психологической школы права. Психологическая школа потратила очень много времени и сил в борьбе с позитивизмом. Пониманию права как внешнего государственное веления она противопоставила утверждение, что правовые начала человеческого поведения коренятся в психике человека – в эмоциях долга.[285]

Право определяется и исследуется Л.И. Петражицким как явление индивидуальной человеческой психики. Социальный момент в праве не игнорируется, но воспринимается под углом зрения психологически-правовых переживаний постольку, поскольку социальный элемент в этих переживаниях отражается. Л.И. Петражицкий признает различия между правом и нравственностью, но различие между ними он видит и воспринимает как различие между чисто императивным характером нравственных импульсов (и соответствующих им норм) и императивноатрибутивным характером права. «Императивность» в данном случае предстает в толковании Л.И. Петражицкого личностным сознанием долга. «Атрибутивность» - это сознание своего права, выступающее как притязание.

Интерпретация права с позиции психологии индивида, - считал Л.И. Петражицкий, - позволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (метод интроспекции), либо наблюдением над поведением других лиц.

Л.И. Петражицкий различал право позитивное (нормы, веления, запреты) и право интуитивное, определяемое психологическим отношением адресата к праву позитивному. Интуитивное право носит свободный и изменчивый характер, позитивное же право способно создавать правовые предписания, обязательные для всех. Подлинное право рождается в глубине человеческой психологии, оно построено на внутренних убеждениях, индивидуальном восприятии человеком своего положения. Психологическая теория права исходит из того, что право не дано нам как единая система, а существует в непрерывном раздвоении:

· психологических переживаний;

· символов, позитивирующих правовую категорию явлений.[286]

Питирим Сорокин пишет: «Я могу себе представить, что я не пойду на работу, что я убью сегодня кого-нибудь, что я украду или силой возьму нужную мне вещь в магазине, или ничего не заплачу хозяйке, а жить в комнате буду. Стоит мне представить подобные акты, идущие вразрез с моими представлениями «должных актов»и взаимоотношений и нарушающие их…у меня непроизвольно возникает в душе отвращение к этим актам и переживание их недозволенности. Они кажутся мне чем-то недопустимым, запрещенным именно потому, что они противоречат тому поведению, которое в моих глазах имеет характер должного». [287]

Каждая категория поведения, будучи данной у всех людей, может быть различной по содержанию для различных лиц, в зависимости от того, каковы его представления о дозволенно-должном поведении. П. Сорокин пишет далее: «Если мы возьмем члена древних обществ, считающего в качестве должного акта убийство чужеродца, то акт неубийства будет квалифицироваться им как акт запрещенный, а убийство особо большого количества врагов - как акт рекомендуемый. Те же акты получат совсем иную квалификацию со стороны человека, для которого в данной сфере должным шаблоном поведения будет принцип «не убий». И в окружающей нас социальной жизни мы сплошь и рядом можем констатировать эту разнородность содержания каждой категории. Забастовка рабочих одними считается актом должным, другими – запрещенным. Содержание каждой категории поведения различно у различных людей, но наличность этих разрядов дана в сознании каждого (кроме тех, разумеется, кто страдает этическим идиотизмом и психической тупостью)».[288]

Истинное право принципиально непозитивно, «прав столько, сколько и индивидов».[289] Государство же обеспечивает осуществление определенной системы правовых норм, и само изменяется в соответствие с ее потребностями.

Психологическая теория права Л.И. Петражицкого бросила вызов ряду устоявшихся представлений. Колоссальное расширение области права, разрыв связи между правом и государством, сближает ее с социологической юриспруденцией. Правда, Л.И. Петражицкий не отрицает государственных законов, к которым сторонники юридического позитивизма и сводят право. Л.И. Петражицкий называет их официальным правом и даже – «правом высшего сорта», лучше всего соответствующей атрибутивной стороне права. Л.И. Петражицкий подчеркивал недопустимость введения интуитивного права даже наиболее образованных социальных слоев в масштаб для оценки действующих законов. Реформы законодательства необходимо проводить, по его мнению, только на основе научных знаний.

С точки зрения Л.И. Петражицкого, философия права распадается на две науки: теорию права - позитивную науку без каких либо элементов идеализма и политику права, призванную совместить позитивные знания о праве с общественным идеалом.

В-третьих, по отношению к правомерному и противоправному поведению различны контролирующие функции государства. Основная функция правовых ограничений вытекает из их целей и заключается в создании условий для удовлетворения интересов контрсубъектов. Правовые ограничения призваны препятствовать противозаконной активности, они связаны с принуждением и специализируются на противодействии противоправному поведению.

Механизм действия права отличается сложной природой: он обусловлен разнотипными по своему характеру причинами социального и юридического порядка, имеет личностную направленность и зависит от условий социальной среды. Механизм действия права можно определить как сложно организованную систему социально-правовых средств (принципов, предписаний, институтов, действий или мер), рассматриваемую в единстве и взаимосвязи с социальной деятельностью людей, их интересами и потребностями, и связанную с обеспечением (направлением, подчинением, поощрением) достижения целей этой деятельности в определенных общественных условиях и правовыми способами.[290]

Под правовыми средствами по мнению С.С. Алексеева, подразумеваются такие «институциональные установления и формы, использование которых приводит в действие силу права и благодаря этому может способствовать наступлению реального, физического результата, дает нужный эффект в социальной жизни».[291] Правовые средства - это адекватный общественным условиям способ цивилизованного, конструктивного и, что важно, результативного решения задач, стоящих перед обществом, государством и отдельной личностью.

Наиболее универсальными методами социального нормирования в целом выступяют убеждение и принуждение. Убеждать - значит склонять людей к определенной деятельности соответствующей их воле, без силового давления, расширяя свободу выбора. Принуждать - значит склонять людей к деятельности посредством силового давления, ограничивая свободу их выбора.

В психологической плоскости действия права убеждение проявляется как правовое стимулирование, принуждение - как правовое ограничение. Иногда это проявляется в своеобразной форме. Например, общество заинтересовано в стабильности семьи, и поэтому правовая система публично «продает» развод как любой другой товар. Индивиды могут его покупать, а могут и не покупать - развод стоит денег.

В 1925 году И.А. Ильин опубликовал работу под названием «О сопротивлении злу силою». Ильина мучил вопрос «Почему в России произошла катастрофа, почему она претерпела революцию и гражданскую войну, утратила целостность, похоронила несколько миллионов сограждан?». Конечно, можно рассматривать случившиеся как воздаяние за метафизический грех, но философ предпочел искать земные корни случившегося.

Категория вины считается экзистенциональной, и ее редко применяют для оценки исторических событий. В качестве одного из немногих примеров использования этого понятия при анализе конкретных политических событий можно назвать работу К. Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Размышляя по поводу причин государственного переворота во Франции, К. Маркс приходит к выводу, что за это следует в первую очередь спросить с лидеров ведущих политических партий и руководителей государства. Руководить государством – это не тоже самое, что работать кучером и управлять каретой.

Примерно также рассуждает и И.А. Ильин. Главным виновником российской катастрофы начала XX века он считает власть: императора Николая II, правительство и православную церковь. Они виноваты потому, что не выполнили своего предназначения. Государство существует только для того, чтобы охранять порядок в обществе и безопасность граждан. Все остальные функции государства вторичны и историчны.

Государство есть в первую очередь сила. Но сила - поставленная под контроль права. Это утверждение можно сформулировать и в обратном порядке: право имеет смысл лишь постольку, поскольку использует для достижения своих целей силу государства. В качестве обязательного нормативного порядка, регулирующего внешнюю свободу человека, право не может основываться на наивной вере в то, что отдельные индивиды и другие субъекты социальных отношений, сами, по доброй воле будут следовать требованиям закона.

Подобная аберрация сознания, по мнению Ильина, была свойственна и российской политической элите. Немалую роль в размягчении государственной воли и разрушении инстинкта общественного самосохранения сыграла русская интеллигенция, упрямо внушавшая общественному сознанию мысль, что всякое применение силы со стороны государства есть признак варварства и поэтому подлежит прекращению. История показала несостоятельность подобных оценок, но цена за эти иллюзии оказалась очень высокой.

Существование права и государства означает наличие социального пространства, в котором свободная воля человека подлежит ограничению через принуждение. Принуждение означает насильственное вмешательство в содержание, форму и цели человеческого поведения. Принуждение немыслимо вне применения силы и поэтому главная философско-правовая проблема состоит в том, что право оказывается связанным с уничтожением человеческой свободы. Право пользуется принуждением как инструментом для своего эффективного функционирования. Но в обществе практика принуждения воспринимается неоднозначно - почти всегда отрицательно, так как рассматривается как насилие над свободой и достоинством индивида.

Принуждение действительно основывается на применении или угрозе силы, однако, оно отличается от голого спонтанного насилия. Принуждение, если оно претендует на легальность, должно исходить от государства. Но апелляция к государству недостаточна для полной легитимации принуждения, так как само государство может носить не правовой характер.

Подлинная легитимация принуждения возможна только через обращение к сверхпозитивной метафизической инстанции. Необходимо найти и артикулировать перспективу, ссылка на которую, оказалась бы убедительной для большинства субъектов социальных отношений. Такой метафизической перспективой является факт наличия в мире зла.

Дата добавления: 2014-12-27