XiCTajK^a6oTbi в должности судьи опрашиваем 3 страница

По мнению Г.Т. Ткешелиадзе, если употребляемый в законе термин создает трудности при его толковании в судебной практике, тогда следует максимально конкретизировать его смысловые грани-

21 \

Цьг. Е.В. Васьковский в этом вопросе идет еще дальше, указывая, «если норма по своему словесному смыслу абсолютно темна и если Реальному толкованию не удалось выяснить заключающейся в ней

²⁰⁹ Грязны И. Текст права: Опыт методологического анализа конкур¹¹' рующих теорий. Таллин, 1983. С. 54.

¹⁰ См.: Власенко Н.А. Язык права: Монография. Иркутск, 1997. С. 26-27. " См.: Ткешелиадзе Г.Т. Указ. соч. С. 45.

142

мысли, то такая норма, как совершенно непонятная, должна быть и, норируема и признана несуществующей».

На наш взгляд, предпосылкой к подобным утверждениям может служить тот факт, что в правовом государстве, к созданию которого Россия стремится уже более десяти лет, судебные органы должны быть независимы и самостоятельны. Как справедливо отмечает В.М. Лебедев: «Но в том и суть принципа «сдержек и противовесов», что, с одной стороны, сферы приложения власти строго разграничены и в пределах обозначенной сферы (законодательной, исполнительной и судебной) каждая власть самостоятельна, а с другой — каждая из трех самостоятельных ветвей власти располагает контролирующими, сдерживающими другую власть полномочиями. Понятно также, что контролировать и сдерживать власть, в том числе и законодательную, невозможно без посягательства в определенных пределах на ее»²'³. Задача судебного прецедента в этом случае, как раз и состоит в том, чтобы обеспечить преодоление правовых коллизий до того момента, когда законодатель сам сможет обратить на них внимание и устранить путем внесение соответствующих изменений в уголовное законода­тельство.

Примером подобной функции судебного прецедента может служить анализ совершенствования уголовно-правовой нормы, преду­сматривающей ответственность за половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста.

В УК РСФСР 1960 г. существовала уголовно-правовая норма, которая ставила целью охрану нормального полового развития лиц женского пола, не достигших половой зрелости (ст. 119 УК РСФСР

²¹² Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 21.

²¹³ Лебедев В.М. Указ. соч. С. 206.

143 п₀ловое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости»). В едственной и судебной практике возникали серьезные трудности применении данной нормы. Во-первых, в связи со сложностью _становления половой зрелости, так как виновный подчас не мог оп-еделить, достигла ли потерпевшая указанного критерия. Это в свою очередь приводило на практике к возможности объективного вмене­ния за содеянное. Во-вторых, так же как и ст.! 17 УК РФ 1960 г., ст. 119 УК РФ не предусматривала уголовной ответственности за иные действия сексуального характера (например, мужеложство, лесбиян­ство, «per unum», «per os», и т.д.). Данный законодательный пробен приводил к латентности многих опасных форм посягательств на поло­вую неприкосновенность лиц мужского и женского пола подростково­го возраста, их нормальное физическое и нравственное развитие.

Несомненным достоинством новой редакции данной уголовно-правовой нормы УК РФ 1996 г. (ст. 134 УК РФ «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шест­надцатилетнего возраста») явилось конкретизация возраста потерпев­шей (го) с шестнадцати пет и восполнение законодательного пробела путем криминализации деяний за иные действия сексуального харак­тера в отношении вышеназванной категории лиц. Однако даже доста­точно полная регламентация рассматриваемого преступного деяния не смогла устранить всех проблемных вопросов, как в теории, так и в практике его применения ст, 134 УК РФ.

На наш взгляд, причиной этого послужил допущенный законо­дателем первоначальный дефект данной уголовно-правовой нормы. Дело в том, что, исходя из законодательного названия ст. 134 УК РФ, •равоприменитель обязан установить в действиях виновного наряду с °ловым сношением, также иные действия сексуального характера (на ° Указывает соединительный союз «и» между названными дефини-

144 циями). Кроме того, раскрывая в диспозицию ст. 134 УК РФ посреди вом дефиниции «иные действия сексуального характера», законод_г гель указал только две из множества форм подобных действий «ц^,. желожство или лесбиянство». Тем самым, оставив за рамками квапи фикации многие другие формы действий сексуального характера в от. ношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста (напри мер, «per unum», «per os» и т.п.).

Очевидно, что законодатель при составлении правовой нормы допустил правовой дефект. Прямо закрепив в названии статьи целью охраны половой нравственности несовершеннолетних не только от полового сношения, но и от других действий сексуального характера, в циспозиции статьи он допустил технический пробел. Безусловно, данный пробел должен быть устранен на законодательном уровне пу­тем соответствующего изменения редакции ст.134 УК РФ в следую­щем варианте;

«Статья 134, Половое сношение или иные действия сексуально­го характера, совершенное с лицом, не достигшим шестнадцатилетне­го возраста.

Половое сношение, мужеложство, лесбиянство или иные дейст­вия сексуального характера, совершенные лицом, достигшим восем­надцатилетнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим шестна­дцатилетнего возраста, -

наказывается...».

Однако до этого момента остается открытым вопрос, как квали­фицировать подобные общественно опасные деяния? Иными словами, должен ли суд отказывать в охране лиц малолетнего возраста от сек­суальных посягательств на половую нравственность в форме «per unum», «per os» и т.п.

145 ЕВ. Болтырев и В.Н. Иванов, исследуя вопрос об особенностях л,ор^маХ воздействия судебной практики по уголовным делам на со­вершенствование законодательства, считают, что суд (во всех инстан­циях) не правомочен восполнять действующее уголовное законода-

„„214

тельство.

Однако зададимся вопросом, будет ли при наличии дефектов уголовного права и невозможности их преодолеть непосредственно при помощи судебного прецедента воплощаться в жизнь дух уголов­ного права, наконец, его принципы? Думается, что нет. Представим себе, что совершая ненасильственные действия сексуального характе­ра в отношении малолетнего(ей) в форме мужеложства и лесбиянства, лицо будет подлежать уголовной ответственности. В то же время за совершение подобных действий в иных формам, которые, на наш взгляд, имеют не меньшую степень общественной опасности нет.

Думается, что судебный прецедент, несомненно, должен устра­нить допущенный законодателем правовой дефект, тем более что примеры деятельности Верховного Суда РФ в этом направлении оте­чественная судебная практика знает достаточно широко.

Так, УК РФ 1996 г. по сравнению с ранее действовавшим УК РСФСР 1960 г. существенно изменил содержание уголовно-правовой нормы, предусматривающей возможность освобождения лица от от­ветственности за незаконное приобретение, хранение, перевозку, из­готовление, переработку наркотических средств, психотропных ве­ществ или их аналогов (примечание к ст. 228 УК РФ). Если прежде лицо, добровольно сдавшее наркотик либо добровольно обратившееся в медицинское учреждение за оказанием медицинской помощи в свя­зи с потреблением наркотических средств в немедицинских целях,

²¹⁴ Болтырев Е.В., Иванов В.Н. Судебная практика и уголовное право // Су. дебная практика в советской правовой системе / Под ред. С.Н. Братуся. М.. Юри-дическая литература, 1975. С. 244.

146 могло быть освобождено от ответственности за приобретение сдан, ных средств либо за приобретение, хранение, перевозку и пересылку потребленных наркотических средств, то в соответствии с примечани­ем к ст. 228 УК РФ лицо может быть освобождено от уголовной от­ветственности за совершение любого из преступлений, предусмотрен­ных ч, ч. J и 2 этой статьи (а в их числе и такого, которое законом от­несено к категории особо тяжкого). Однако при этом лицо должно не только добровольно сдать наркотическое средство, психотропное ве­щество или их аналоги, но и активно способствовать раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом нарко­тических средств, психотропных веществ или их аналогов (п. 1 приме­чания к ст. 228 УК РФ). Сформулировав общее определение понятия добровольной сдачи наркотических средств или психотропных ве­ществ, закон не ответил на вопрос, может ли быть освобождено от от­ветственности на основании примечания к ст. 228 УК РФ лицо, хотя и не сдавшее наркотические средства или психотропные вещества в свя­зи с отсутствием у него таковых, но активно способствовавшее рас­крытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным обо-ротом наркотических средств или психотропных веществ, изобличе­нию лиц, их совершивших, обнаружению имущества, добытого пре ступным путем?

Пленум Верховного Суда РФ ответил утвердительно. В своем постановлении Пленума от 27.05,1998 г. № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» в п 10 Верховный Суд указал: «Вместе с тем закон не исключает возмож­ности освобождения от уголовной ответственности лица, хотя и не сдавшего наркотические средства или психотропные вещества в связи с отсутствием у него таковых, но активно способствовавшего раскры

147 или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборо-_м наркотических средств или психотропных веществ, изобличению _{4Ц их} совершивших, обнаружению имущества, добытого преступ­ным путем»²¹⁵.

Таким образом, Верховный Суд РФ обратил на необходимость прямого применения принципов уголовного права к случаям добро­вольной сдачи наркотических средств или психотропных веществ, по сути, признав право до внесения соответствующего изменения в при­мечание к ст.228 УК РФ (заменив союз «и» на «или») судов расшири­тельно толковать данную норму.

Исходя из вышеизложенного, возникает еще один вопрос: имеет ли право Верховный Суд РФ в своих разъяснениях по вопросам су­дебной практики по уголовным делам творить право? Пожалуй, и на этот вопрос нужно ответить утвердительно.

Выполняя свои обязанности, основываясь на изложенной выше правовой основе, восполняя пробелы и разрешая противоречия в за­конодательстве, суды в настоящее время зачастую вынуждены созда­вать (творить) право, иначе их деятельность станет не просто неэф­фективной, а приведет к результатам, противоположным тем, которые от него вправе ожидать общество: они будут не защищать права, а способствовать их нарушениям.

Опасения, что при таком подходе к роли судебной практики Другие ветви власти посчитают себя вправе присвоить полномочия ^сУДа (по принципу: «Если суд может творить право, то они - вершить правосудие»), лишены оснований, поскольку на это имеется прямой запрет в ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, согласно которой правосудие в гФ осуществляется только судом.

Российская газета. 1998. 10 июня.

148 Подход Монтескье, согласно которому судья - просто рот, по вторяющий язык права, более неприемлем, и дни механического под хода к российскому судейству прошли. Образ судьи в глазах Монтес­кье - это образ человека, навострившегося в нахождении своего пути по скрытым тропам в чаще законодательства Но Монтескье в данном случае страдает ошибкой, которая состоит в предположении, что та­кие тропы всегда существуют и весь талант судей заключается в обна­ружении этих троп. Монтескье не понимал, что иногда тропы в зако­нодательстве вообще не обозначены и что судья сам их должен отме­тить¹⁶. Тем более, что история отечественной судебной практики дает немало подтверждений тому, что суд не только применяет право, но и творит его, и это служит на благо людей, поскольку обеспечивает за­щиту их прав и свобод, а отказ суда от этой функции послужил бы им во вред.

Так, еще недавно в судебной практике возникали проблемы правовой оценки уголовно-правовых норм, предусматривающих уго­ловную ответственность за незаконный оборот оружия (ст. ст. 222, 223, 226 УК РФ), в случае, когда предметом данных преступлений яв­лялись иные образцы оружия, обладающие признаками боевого - ар­тиллерийские орудия, минометы, крупнокалиберные пулеметы и т.п. В связи с этим, если виновное лицо совершал кражу крупнокалибер­ного пулемета, артиллерийского орудия или тяжелого миномета без отягчающих обстоятельств, то его действия квалифицировались по ч. 1 ст. 158 УК РФ, поскольку перечисленные предметы преступления не относятся к боевому ручному стрелковому оружию. В то же время, похищение пистолета Макарова подлежало квалификации по ч. 1 ст. 226 УК РФ. Санкция ч. 1 ст. 158 УК РФ предусматривает наказание в

²¹⁶ См.: Барак А. Судейское усмотрение. М.: Норма, 1999. С. 10.

149 ияе лишения свободы на срок до двух лет, а ч. 1 ст. 226 УК - от трех ₀ семи лет. Очевидно, что общественная опасность кражи артилле-ийского орудия неизмеримо выше, чем пистолета, хотя бы вследст­вие значительно более эффективных поражающих свойств первого.

Причиной этого стал дефект норм Федерального закона «Об оружии» от 13 декабря 1996 г., в котором сужен круг предметов, от­носящихся к разряду боевого оружия. Законодатель ограничился лишь боевым ручным стрелковым и холодным оружием (п. 3 ст. 2), не взяв в расчет иные образцы оружия (например, артиллерийские орудия, минометы, крупнокалиберные пулеметы и т.п.), В юридической лите­ратуре появились критические публикации, в которых говорилось об острой необходимости устранить недостатки федерального законода­тельства²¹⁷. Однако до сих пор законодатель не обратил на этот про­бел своего внимания.

Вместе с тем, в своем постановлении Пленума № 5 от 12 марта 200.2 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, взрывчатых веществ и взрывных уст­ройств» Верховный Суд РФ фактически изменил «букву» закона, что позволило устранить допущенный законодателем правовой дефект. 1ак, в п. 1 названного постановления Пленум Верховного Суда ука­зал, что Федеральный закон «Об оружии» регулирует только правоот­ношения, возникающие при обороте гражданского, служебного, а также боевого ручного стрелкового и холодного оружия, в то время Уголовный закон предусматривает ответственность за противо-P вные действия как с указанными видами оружия, так и с иными дами боевого огнестрельного оружия, находящегося на вооружении °°Руженных Силах Российской Федерации, других войсках, воин-

_л См.: Невский С. Законодатель забыл, что минометы и орудия тоже стре-

коз к ^Росс»йская юстиция. 2000. № 2. С. 13; Аксенов О. Как квалифицировать ^р *У Миномета? // Российская юстиция. 1999. № 6. С. 20.

«их фор_{мированиях} „ _ф

• -ор_Ь,х _фе_{деральным законом} ^^™исполнительно* ^
«™Р- _Де„_{ствие федарального}; «J- аоени, _{иужба и}
няетс. ^{аЮНа <<06} оружии» „е распро_СТр_а.

Итак, постижение действительного смысля
-ни, уголо_вно._{правовой} ° —«и „_{равового назна}

— с иссле_ДО8аНие_м tJZZZZ^T' ^T°^'

S 4, Перспективы утверждения судебного прецедента как источника уголовного права России

Ранее нами было уделено внимание вопросам влияния судебно-прецедента на регулирование уголовно-правовых отношений. В ча-тности, было показано, что судебный прецедент оказывает важную поль прежде всего в конкретизации уголовно-правовых отношений, преодолении пробелов уголовного права. При этом, основываясь на конкретных примерах судебной практики Верховного Суда РФ, было показано, как с помощью судебного прецедента фактически создава­лись новые правовые нормы. В связи с этим вполне закономерен во­прос: как мы должны относиться к подобным функциям судебной власти, или иными словами, должен ли судебный прецедент призна­ваться источником уголовного права; если да, то должен ли он быть равным по отношению к юридической силе уголовного закона?

В настоящее время в российской правовой системе идет про­цесс переосмысления понятийного аппарата. Если раньше идея судеб­ного прецедента в уголовном праве категорически отрицалась, то сей­час все чаще появляются мнения не только о возможности использо­вания судебного прецедента для правоприменительной конкретиза­ции, но и о закреплении его в качестве источника права. В.М. Лебедев полагает, что в правовом государстве судебная власть должна обеспе-^чить защиту прав граждан в целом от любых правонарушающих дей­ствий и решений. Создать такую власть - задача судебной реформы, в результате которой она должна обладать высоким статусом, быть сильной и независимой²¹⁸. И.В. Решетникова и В.В. Ярков высказы-ются более конкретно. Говоря о независимости судебной власти в

См.: Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы ^а"овления и развития. СПб.: Лань, 2001. С. 5-6.

152 правовом государстве, они считают, что предпосылкой к этому мо», послужить официальное признание за постановлениями Пленуц Верховного Суда РФ статуса нормативных актов²¹.

Следует отметить, что теоретические аспекты судебной пракп ки в праве всегда считались объектами исследования юридическо науки. Основными моментами научных изысканий в этой области бы ли и остаются вопросы о правовом значении практики и формах, ко торые имеют право на официальное признание²². Важность судебное практики как источника права очевидна применительно к любой стра­не, это положение нами было подтверждено на примере истории раз­вития уголовного права в мире. Даже в странах романо-германской правовой семьи, где традиционно считается, что решения высших су­дебных органов не относятся к источникам права, зачастую с помо­щью судебного прецедента наполняются содержанием правовые нор­мы, создаются устойчивые правила их применения, а также изменяет­ся вложенный законодателем правовой смысл «буквы закона».

Идея о признания судебного прецедента источником уголовного права России перестала быть закрытой темой и стала предметом ост­рой дискуссии в современной юридической науке.

Так, если одни авторы (в частности, Н,И, Ветров, А.Ф. Истомин, А.Н, Комиссаров, Ю.М. Ткачевский, З.А. Незнамова, А.И. Чучаев и др.) признают источником уголовного права только закон, отрицая

~¹⁹ См.: Решетникова И.В. Ярков В.В. Судебная реформа, проблемы граж­данской юрисдикции. Екатеринбург, 1996. С. 17.

См.: Братусь С.Н., Венгеров А.Б. Понятие, содержание и форма судео-ной практики // Судебная практика в советской правовой системе. М: Юридиче­ская литература, 1975; Безина А.К. Судебная практика в механизме правового ре' гулирования трудовых отношений. Казань, 1989; Галахова А.В. Судебная практи­ка и совершенствование деятельности правоохранительных органов. М: Акаде­мия МВД СССР, 1983; Ткешелиадзе Г.Т. Указ. соч.; Судебная практика как ис­точник права. М.: Институт государства и права РАН, 1997.

^_ ¹⁵³

_о3можность существования в уголовном праве прецедента²²¹, то дру-

(например, А.В Наумов, Н.М. Кропачев, ВВ. Демидов, В.В. Ку-_Ь(гин и др-) расширяют круг источников и признают в уголовном ₀аве наряду с законом существование судебного прецедента²²². Тре­тьи авторы (такие как В.Н, Кудрявцев, В.И. Радченко, Б.В. Яцеленко и пр.) хотя не признают источником уголовного права судебный преце­дент, вместе с тем, говорят о важности, в том числе обязательности применения судами руководящих разъяснений и решений Верховного Суда РФ²²³- Так, рассматривая вопрос о материальных источниках уголовного права, Ф.М Абубакиров понимает под ними те силы и ис­токи, которые творят закон и питают нормы права; к ним, по его мне­нию, следует относить Конституцию РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права, правосознание и обычай'²⁴. В то же время, рассматривая вопрос о толковании уголовного закона, автор говорит об обязательности правоположений Верховный Суд РФ для всех субъектов применения права².

²²¹ См.: Уголовное право. Общая часть. Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И, Ляпунова М.: Новый Юрист, КноРус, 1997. С. 41-44; Уголовное право. Об­щая часть. Учебник. Отв. ред. И.Я. Казаченко, З.А. Незнамова. М: ИНФРА.М-НОРМА, 1997. С. 28; Курс уголовного права. Общая часть. Т.1: Учение о престу­плении. Учебник. / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М.: Зерцало, 1999. С. 114; Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Отв ред Б.В. Здравомы-слов. М.: Юристъ, 1996. С. 24-25; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под Ред. A.R Papora. M: Триада, Лтд., 1997. С. 10.

См.: Демидов В. О роли и значении постановлений Пленума Верховно­го Суда рф // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 3. С. 20; Кропачев Н.М. ^указ соч. С. 206-215; Кулыгин В.В. Указ. соч. С. 117-136; Наумов А.В. Россий­ское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.: Бек, 1996. С. 107-109.

См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е ^ИЗД-, перераб. и доп. М.: Юристъ, 1999. С. 102; Сборник действующих постанов­лений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам с комментариями и пояснениями / Отв. ред. В.И. Радченко. М.: Бек, 1999. С. 5-6: ич^°^{ВНое п}Р^а8°- Общая часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М.: Триада, Лтд.. '"/. С. 31.

См.: Абубакиров Ф.М. Комплексный юридический анализ состава пре-^члення: Учебное пособие. Хабаровск: РИЦ ХГАЭП, 2001. С. 20-21. См.: Там же. С. 36.

154 При этом, большинство авторов описывают проблематику ел дебного прецедента в учебных курсах, оставляя вопросы обоснование взглядов за их пределами. Кроме того, даже у сторонников судебного прецедента в уголовном праве остается немало дискуссионных во­просов (например, какие судебные решения можно использовать для правоприменительной конкретизации, а какие нет и пр.). В силу изло­женного становится очевидным, что проблема судебного прецедента в уголовном праве продолжает оставаться открытой.

Всестороннее изучение поставленного вопроса прежде всего предполагает исследование мнений самих юристов на возможность отнесение судебного прецедента к источникам уголовного права. Представляется, что особенно ценным в этой связи будет анализ по­зиции судей, которые непосредственно осуществляют оценку уголов­но-правовых событий и принимают окончательное волеизъявление по конкретному уголовному делу.

Для решения поставленной задачи нами был проведен опрос в форме анкетирования судей федеральных судов общей юрисдикции. В качестве основной задачи анкетирования стало изучение отношения судей к проблеме судебного прецедента. Цель анкетирования - выяс­нение реального представления о значении судебного прецедента при принятии решений судьями, осуществляющими правосудие по уго­ловным делам. Всего было опрошено 156 респондентов из различных регионов (Хабаровского края; Еврейской автономной области; судей, проходивших курсы повышения квалификации по уголовным делам в Российской академии правосудия в октябре 2001 г. в г. Москве).

Судьям было предложено ответить на вопрос, в каких источни­ках, по их мнению, содержатся нормы уголовного права (допускалось возможным назвать несколько источников). Результаты анкетирова­ния показали, что более половины опрошенных судей относят к ис

155 очникам уголовного права постановления Пленума Верховного Суда рф а каждый пятый в числе таких источников указал решения судов по конкретным делам. Суммируя эти результаты, мы обнаруживаем, что подавляющее большинство судей признают судебный прецедент источником уголовного права.

Был проведен анализ соотношения ответов опрашиваемых судей на поставленный вопрос в зависимости от стажа их работы. Для этого все респонденты были разбиты на шесть контрольных групп. Первую группу составили судьи, стаж работы которых в должности судьи со­ставил 3 года, вторую - 5 лет, третью - 10 лет, четвертую - 15 лет, пя­тую - 20 лет, шестую - свыше 20 лет.

Проведенный анализ показал, что особое доверие судебный прецедент вызывает у судей с незначительным стажем практической работы. Это можно объяснить тем, что процесс поиска правильного решения судьей с незначительным стажем более сложен. Исследова­ния некоторых авторов свидетельствуют, что значительное количест­во судебных ошибок организационного, процессуального характера связано с недостаточной квалификацией судей, нежели со сложно­стью решаемой задачи²²⁶. Думается, что данная причина заставляет неопытных судей искать решения и толкования по схожим правовым ситуациям вышестоящих судебных инстанций. По замечанию о-В.. Кулыгина: «Зачастую опытный, так называемый «кустовой» су­дья, разрешая несколько уголовных дел во время выездных судебных заседаний краевого или областного суда, создает прецедент для ква­лификации сходных дел районными или городскими суда­ми... Отрицать значение таких решений, как судебных прецедентов, ожно только с позиции «чистой» теории, не ориентированной на

²²⁶ См.: Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб.: Питер Пресс. 1997. ^С 616-650.

156

связь с правоохранительной практикой», Вполне очевидно, что этом случае решения Верховного Суда РФ могут претендовать, пщ луй, на роль самых авторитетных.

Другой вопрос анкеты был связан с выяснением той реально, роли которые оказывают отдельные акты на процесс уголовно правовой оценки судей.

Так, респондентам задавался вопрос: «К каким из следующщ актов Вы обращаетесь в своей практической деятельности?». Из отве­тов с очевидностью следует, что многие судьи, которые не признать качестве источника уголовного права судебный прецедент, тем не ме­нее, впоследствии указали, что при разрешении уголовных дел руко­водствуются как разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, так и решениями Верховного Суда РФ по конкретным уголовным делам, В частности, об этом свидетельствует то, что 95 % опрошенных судей утверждают, что в своей практической деятельности используют по­становления Пленумов Верховного Суда РФ, а 86 % опрошенных, со­ответственно, решения Верховного Суда РФ по уголовным делам

В связи с этим возникает вопрос, почему российские судьи из­бегают открыто признать судебный прецедент источником уголовного права? Думается, вполне возможно, на их мнение оказывает воздейст­вие довлевшая ранее в отечественной правовой системе доктрина, ко­торая отрицапа возможность прецедента в уголовном праве. Кроме того, не следует забывать и того, что судьям не разрешено основывать свои решения на судебном прецеденте. Именно таким доводом поль­зуется Ю.М. Ткачевский, который пишет: «Как это определено ^в ст. 8 УК РФ, основанием уголовной ответственности является совер' шение деяния, содержащего все признаки состава преступления, пр^е' дусмотренного УК РФ. Иных оснований для применения уголовН^

Кулыгин В.В. Указ. соч. С.!23.

тветственности в УК РФ нет. Ссылки на судебные решения, которые ₀ дальнейшем необходимо использовать при решении иных конкрет-

ных дел, законом не предусмотрены».

Нельзя отказать в справедливости автору, что правом устанав­ливать преступность и наказуемость деяния наделен только законода­тель. Это положение основано прежде всего на принципе законности в уголовном праве, в частности, преступность деяния, а также его нака­зуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются толь­ко УК РФ (ч. 1 ст. 3 УК РФ)- Однако ранее говорилось, что из данного положения не вытекает прямого запрета на судебное нормотворчест­во. Мы полагаем, что судебный прецедент может и должен создавать уголовно-правовые нормы, если это не нарушает принцип законности (например, когда речь идет о нормах, смягчающих ответственность виновного). Кроме того, аргумент, в соответствии с которым суды не могут ссылаться при вынесении решений на судебный прецедент, в современной судебной практике стал терять свою непогрешимость. Так, Судебная коллеги» по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Акимова в мотивировочной части принятого постановления пря­мо ссылается на разъяснение Пленума Верховного Суда: «...По смыс­лу ст. 17 УК РСФСР (ч. 2 ст. 33 УК РФ) и в соответствии с разъясне­нием Пленума Верховного Суда РФ, данным в постановлении от 27 января 1999 г. № 1 «С судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», лииа, непосредственно не участвовавшие в процессе Лишения жизни, не могут нести ответственность как соисполнители

преступления».

^^—^ Уголовный закон // ^^П.^П^^-
часть. Т.1: Учение о преступлении. Учебник. / Под ред.
И.М. Тяжковой. М.: Зериапо, 1999. С. А ^|5- _{IV 19}99 г. //

Дата добавления: 2014-12-27