Все галлюциногены производят непредсказуемое, но всегда негативное действие. 5 страница

матери. Нередко и вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания, обусловливающее противоречивый тип воспитания.

Депрессивный тип ПКГД проявляется, прежде всего, в резко сниженном фоне настроения беременных. Женщина, мечтавшая о ребенке, может начать ут­верждать, что теперь не хочет его, не верит в свою способность выносить и родить здоровое дитя, боится умереть в родах. Часто возникают дисморфоманические идеи. Женщины считают, что беременность «изуродовала их», боятся быть поки­нутыми мужем, часто плачут. В некоторых семьях подобное поведение будущей матери может действительно ухудшить ее отношения с родственниками, объяс­няющими все капризами, не понимающими, что женщина нездорова. Это еще боль­ше усугубляет состояние. В тяжелых случаях появляются сверхценные, а иногда и бредовые ипохондрические идеи, идеи самоуничижения, обнаруживаются суи­цидальные тенденции. Гинекологу, акушеру, психологу — всем, кто общается с беременной, очень важно своевременно выявить подобную симптоматику и на­править женщину на консультацию к психотерапевту или психиатру, который сможет определить невротический или психотический характер депрессии и про­вести соответствующий курс лечения. К сожалению, у беременных встречаются и ятрогенные депрессии. Отклонения в процессе семейного воспитания при этом типе ПКГД аналогичны нарушениям, развивающимся при тревожном типе, но более брутальны. Встречаются также эмоциональное отвержение, жестокое обра­щение. При этом мать испытывает чувство вины, усугубляющее ее состояние.

Определение типа ПКГД может существенно помочь разобраться в ситуации вынашивания и рождения ребенка, понять, как складывались отношения в семье в связи с его рождением, каким образом формировался стиль семейного воспитания.

Оптимальный тип ПКГД — залог успешного развития здорового ребенка. При выявлении других типов ПКГД перед перинатальным психологом встает задача их коррекции.

Как было показано, нередко неблагоприятный тип ПКГД формируется у жен­щины в результате хронической психотравмирующей ситуации. Не меньшее вни­мание следует уделять и острым стрессовым воздействиям на беременную женщи­ну, которые принято разделять на физиологические, психические и социальные.

У беременных женщин, находящихся в стрессовой ситуации, формируется име­ющий определенные стадии общий адаптационный синдром, который был описан еще Г. Селье (Н. Selye, 1974). При этом длительность стадии тревоги составляет 7-10 дней, стадии резистентности — 1,5-2 месяца с момента стрессового воздействия, а с конца второго месяца уже улавливаются признаки стадии истощения, формиру­ется «системный структурный след» в элементах функциональной системы «мать-плацента—плод». При этом периодически включаются компенсаторные резервы женщины, что обусловливает волнообразное течение процесса.

Острый психоэмоциональный стресс, перенесенный в ранние сроки беремен­ности, увеличивает развитие угрозы прерывания беременности в 3-11 раз, риск появления тяжелых форм гсстозов — в 5 раз, неправильного предлежания плацен­ты — в 2 раза. Риск хронической внутриутробной гипоксии плода увеличивается в 3-4 раза, формирования синдрома задержки развития плода — в 3 раза, преж­девременных родов — в 8-10 раз (Мальгина Г. Б., 2001).

В целом наиболее тяжелые последствия для матери и плода возникают, если беременные женщины переносят острый стресс в первой половине беременности.

Через организм матери плод опосредованно испытывает пренаталъный стресс. Последствия пренатального стресса зависят от того, какого рода стрессорное воз­действие и на каком сроке беременности было оказано. Н. А. Полякова считает, что наиболее тяжелые и длительные последствия возникают у пренатально стрес-сированных особей, матери которых подвергались воздействию физиологическо­го стресса. Последствия психоэмоционального стресса после наступления поло­вой зрелости в большей или меньшей степени нивелируются при благоприятных условиях постнатального развития (2001).

Если женщина здорова, любима, беременна желанным ребенком, у нее опти­мальный тип гестационной доминанты, она не испытывает острых стрессов, то плод находится в состоянии комфорта, безопасности и хорошо развивается. О. Ранк (О. Rank) называл внутриутробное существование ребенка «раем». Такого же мне­ния придерживался Ш. Ференци (S. Ferenczi). Их идеи были развиты С. Грофом (St. Grof, 1985). Он полагал, что бессознательные внутриутробные переживания ребенка и переживания его во время родов отражаются в четырех типичных пат­тернах, или констеляциях. С его точки зрения, существует глубокое соответствие этих тематических кластеров периоду беременности и клиническим стадиям био­логического рождения. Для практической работы весьма удобной оказалась его гипотеза о существовании динамических матриц, управляющих процессами, от­носящихся к перинатальному уровню бессознательного и названных им базовы- * ми перинатальными матрицами (БПМ).

Первая базовая перинатальная матрица (БМП-1) — «опыт исходного симби-отического единства плода с материнским организмом во время внутриматочно-го существования», спокойствие, удовлетворенность, раскрепощенность (С. Гроф, 1985). В антенатальном периоде опыт первой перинатальной матрицы отражает­ся в оптимизме индивида, его высокой эмпатии, доброжелательности.

При оптимальном типе ПКГД у здоровой беременной женшины биологической и психологической основой БМП-1 является опыт исходного симбиотического единства плода и матери в период безмятежного, почти идеального внутриматочного существования — залога здоровья и благополучного развития ребенка.

Влияние особенностей течения ролов на развитие человека и его злоровье

Здоровье детей во многом зависит от того, насколько благополучно прошло родо-разрешение. Роды — это физиологический процесс, требующий максимального физического и психического напряжения женщины, умения владеть собой и вы­полнять необходимые действия в сложных, близких к экстремальным условиях (Прохорова О. В., Пироженко Е. В., 2001). В последние годы в современном аку­шерстве активно развивается тенденция к достижению максимальной естествен­ности родов; проблема психологической поддержки в процессе родов становится особенно актуальной.

Роды сами по себе уже становятся для ребенка сильнейшей и физической, и психической травмой, сопровождающейся угрозой жизни. О. Ранк придавал ей большое значение и называл «родовой травмой» (не в акушерском, а в психиче­ском смысле) и «первичным шоком». Роды, по О. Ранку, приводят к переживанию утраты первичного объекта любви (матери). Испытав это, человек на протяжении всего детства, а иногда и во взрослом состоянии, пытается вновь обрести его.

За несколько дней до родов в крови матери возрастает уровень адреналина и норадреналина, подготавливающих организмы будущей матери и ребенка к стрес­совым воздействиям.

При стрессе, перенесенном женщиной в конце беременности, последствия его в основном сказываются на формировании доминанты родов. У таких женщин в 2,5-2,7 раза чаще роды наступают позднее положенного срока, в 7,0-7,6 раза чаще обнаруживается вторичная слабость и (или) дискоординация родовой деятельно­сти, в 2,7-2,9 раза чаще возникает патологическая потеря крови. Риск внутриут­робной гипоксии плода увеличивается в 3,8-4,4 раза (Мальгина Г. Б., 2001).

Учитывая все это, вряд ли можно считать «спекуляциями» представления о том, что эмоции и телесные ощущения, испытываемые плодом в процессе родов, остаются в его подсознании и в дальнейшем влияют на развитие, нервно-психи­ческие особенности.

Начало родов соответствует второй базовой перинатальной матрице (БМП-2) по С Грофу. Ее эмпирический паттерн относится к самому началу биологическо­го рождения, к его первой клинической стадии. При полном развертывании этой стадии плод периодически сжимается маточными спазмами, но шейка матки еще закрыта, выхода нет. С. Гроф считает, что ребенок испытывает при этом неодоли­мое чувство возрастающей тревоги, связанной с надвигающейся смертельной опасностью, усугубляющейся тем, что определить источник опасности невозмож­но. Символическое выражение БПМ-2 — бесконечное и безнадежное заточение в помещении без выхода, порождающее чувства беспомощности, неполноценности, отчаяния. Находясь в постнатальном периоде «под влиянием этой матрицы, ин­дивид избирательно слеп ко всему положительному в мире, в своем существова­нии» (Гроф С, 1985), склонен к депрессиям.

Третья базовая перинатальная матрица (БПМ-3) отражает вторую клиниче­скую стадию биологических родов. На этой стадии сокращения матки продол­жаются, но, в отличие от предыдущей стадии, шейка матки уже открыта. Это позволяет плоду постоянно продвигаться по родовому каналу, что сопровожда­ется сильнейшими механическими сдавлениями, удушьем, часто непосредствен­ным контактом с такими биологическими материалами, как кровь, моча, слизь, кал. Однако ребенок уже не обречен на пассивность, он отчаянно борется за вы­живание. Ситуация при этом не кажется безнадежной, а сам ее участник не беспо­мощен. Он принимает активное участие в происходящем, чувствует, что страдание имеет определенную направленность и цель. В постнатальном периоде фиксация на переживаниях этой матрицы может проявляться в повышенной активности, в склонности к авантюрам, страху и агрессии, к извращенной сексуальности.

Создание рожающей женщине максимально комфортных условий способству­ет физиологическому родоразрешению, что снижает количество и интенсивность

негативных переживаний как у матери, так и у ребенка. Таким образом, оптималь­ную организацию процесса родов, грамотное родовспоможение, включающее пси­хологическую помощь роженице, можно считать профилактическими мероприя­тиями, направленными на предотвращение соматических и нервно-психических расстройств у матери и ребенка.

Психологически благоприятная обстановка на протяжении всего периода родов возникает при полном доверии и понимании между женщиной и медперсоналом. Роженица нуждается в доброжелательном обращении на протяжении всего родо­вого акта и после родов. Важно понимать, что многие женщины во время родов ис­пытывают тревогу, связанную прежде всего с дефицитом информации о происхо­дящем с ней сейчас и о том, что предстоит. Улучшить эмоциональное состояние роженицы может своевременное и деликатное информирование ее о предстоящих манипуляциях и связанных с ними возможных ощущениях. В случае осложнений женщине необходимо сказать о них. При этом спокойный тон, четкие инструкции должны внушать ей уверенность в благоприятном исходе родов.

Важно также стремиться создать женщине максимальный физический ком­форт (удобные родовые столы и другое медицинское оборудование). Целесооб­разно использование индивидуальных родовых залов, позволяющее предотвра­тить обмен роженицами информацией псевдомедицинского или негативного ха­рактера, индуцирование отрицательных эмоций.

Залогом здоровья роженииы и младениа является создание обстановки психологического и физического комфорта во время родов, своевременное информирование женшины о том, что происходит и что предстоит, оказание ей при необходимости не только квалифицированной врачебной, но и психологической помоши.

Влияние особенностей раннего постнатального периола на развитие человека и его здоровье

Четвертая базальпая перинатальная матрица (БПМ-4) связана с заключительной стадией родов, с непосредственным рождением ребенка, которое одновременно ста­новится началом его жизни вне матери. С. Гроф считает, что акт рождения — это освобождение и в то же время безвозвратный отказ от прошлого. Поэтому на поро­ге освобождения ребенок ощущает приближение катастрофы огромного размаха. Мучительный процесс борьбы за рождение достигает своей кульминации, за пиком боли и напряжения следует внезапное облегчение и релаксация. Однако радость освобождения сочетается с тревогой: после внутриутробной темноты ребенок впер­вые сталкивается с ярким светом, происходящее отсечение пуповины прекращает телесную связь с матерью, и ребенок становится анатомически независимым.

После родов начинается процесс адаптации ребенка к новым условиям. Если в родах ребенок может получить и, как правило, получает острую психологическую травму, то при неправильном отношении к нему в постнатальном периоде младе­нец может попасть в хроническую психотравмирующую ситуацию. В результате возможны нарушения процесса адаптации, отклонения и задержки психомотор­ного развития.

От того, как пройдет адаптация ребенка в раннем периоде, зависит уровень его базальной тревоги, развитие, здоровье. Ранний период — это критический пери­од, который характеризуется максимальной восприимчивостью младенца к внеш­ним факторам (Kennel С. Н., Klaus М. N., 1986). В это время идет активное запе-чатление и формирование видовых индивидуальных избирательных реакций на основе интегративного восприятия и первичного пренатального опыта. Этот же критический период характеризуется влиянием новорожденного на мать. Он стано­вится активным источником сигналов, определяющих ее поведение (Батуев А. С, Соколова Л. В., 1994).

Рассматривая взаимоотношения, возникающие в системе «мать—дитя» после рождения ребенка, исследователи изучают поэтапное формирование в субъектив­ном мире ребенка представлений о внешнем мире. Их интересует, каким образом отношение матери к новорожденному отражает ее собственную историю до и пос­ле рождения. Привязанность матери и ребенка возникает не вдруг, а связана с рассмотренными нами ранее мотивами зачатия, отношением к беременности, ро­дам (влияя на их течение), с личностными особенностями беременной и ее отно­шениями с партнером (отцом ребенка), семейной ситуацией и т. п.

3. Фрейд утверждал, что «младенец, при условии включения заботы, которую он получает от матери, представляет психическую систему». Только в системе «мать — дитя» запускается процесс, лежащий в основе развития самосознания, который Э. Фромм (Е. Fromm) назвал «индивидуализацией». В 1941 г. Э. Фромм писал:

Относительно быстрый переход от внутриутробного к собственному существованию, обрыв пуповины обозначают начало независимости ребенка от тела матери. Но эту независимость можно понимать лишь в грубом смысле разделения двух тел. В функ­циональном смысле младенец остается частью тела матери. Она его кормит, ухаживает за ним, оберегает его. Постепенно ребенок приходит к сознанию того, что его мать и другие объекты — это нечто отдельное от него. Одним из факторов этого процесса яв­ляется психическое и общее физическое развитие ребенка, его способность схватывать объекты — физически и умственно — и овладевать ими. Ребенок осваивает окружаю­щий мир через посредство собственной деятельности. Процесс индивидуализации ус­коряется воспитанием. При этом возникает ряд фрустраций, запретов, и роль матери меняется: выясняется, что цели матери не всегда совпадают с желаниями ребенка, иног­да мать превращается во враждебную и опасную силу. Этот антагонизм, который явля­ется неизбежной частью процесса воспитания, становится важным фактором, обостря­ющим осознание различия между «Я» и «Ты».

Д. В. Винникотт, подчеркивая неразрывность психической деятельности мате­ри и ребенка, писал: «Нет такого создания, как младенец» (D. W Winnicott, 1960).

К. Хорни (К. Ногпеу, 1946) считала, что в процессе родов ребенок получает физическую и психическую травму, связанную с угрозой жизни, с резким изме­нением условий существования. Испытываемый при этом рождающимся ребен­ком страх и переживание с первых секунд существования чувства враждебности мира формируют «базальную тревогу», уровень которой во многом предопреде­ляет в дальнейшем развитие человека, его поступки. Интенсивность и послед­ствия базальной тревоги можно свести к минимуму, проведя правильную психо­логическую подготовку женщины к родам и правильно оказав родовспоможение.

К. Хорни выделила три основных типа стратегии поведения, связанных с ба­зальной тревогой:

♦ стремление к людям;

♦ стремление от людей (независимость);

♦ стремление против людей (агрессия).

Один из достаточно широко распространенных подходов к изучению взаимо­отношений в системе «мать — дитя» является по сути этологическим. При этом связь между матерью и младенцем трактуется как форма запечатления. То, как происходило общение матери с новорожденным ребенком в первые часы жизни, оказывает большое влияния на их последующее взаимодействие. Согласно теории социального научения, мать и ребенок, реагируя на поведение друг друга, нахо­дятся в состоянии непрерывного обучения. Таким образом, их взаимодействие является взаимно вызванным стимул-реактивным поведением.

Лишение новорожденного ребенка физического биологически активного кон­такта с матерью во время критического периода крайне негативно сказывается на формировании взаимоотношений в системе «мать—дитя», а впоследствии и на здоровье обоих (Flake-Hobson С. и др., 1993).

В случае, если женщин разлучают с младенцами, как это долгое время было принято делать в наших родильных домах, матери страдают от дефицита инфор­мации о своих детях, у них растет тревога. Нами было установлено, что 69% жен­щин, которых сразу же после родов разлучили с детьми, тяжело это переживали; 61% считали, что с ним может что-нибудь случиться, а 34,3% полагали, что детей могут перепутать и подменить. Разлученные с младенцами матери в 3,5 раза чаще были недовольны своим пребыванием в родильном доме, в 4,8 раза чаще имели проблемы с лактацией, чем женщины, находящиеся после родов с ребенком. Дети, разлученные с матерями сразу же после родов, в 38% случаев очень беспокойны в первые месяцы жизни, часто плачут (Добряков И. В. и др., 1997).

Так же пагубно сказывается разлука младенца с матерью после какого-то пе­риода совместного пребывания, что, например, иногда происходит при госпитали­зации. Р. Шпиц (R. Spitz, 1945) описал аналитическую депрессию (греч. ana — приставка, означающая противоположное действие; klino — наклоняться), возни­кающую у детей 6-9 месяцев жизни после разлуки с заботливой матерью. При этом появляется субдепрессивная симптоматика: ребенок становится грустным, плаксивым, менее активным, у него снижается аппетит, нарушается сон. Посте­пенно раздражительность и плаксивость нарастают, общение с окружающими, игрушки перестают интересовать. Через 1,5-2 месяца отмечается развернутая депрессивная симптоматика: малыш перестает плакать, отказывается вставать с постели, может часами неподвижно лежать на животе или в позе эмбриона с от­крытыми глазами, не обращая внимания на окружающее. Выражение лица ребен­ка безучастно, установить с ним контакт нелегко. Иногда возникает «аутоэроти-ческая активность» (Langmeier J., Matejcek Zd. 1984). Появляются соматовеге-тативные дисфункции: диспептические явления, потеря в весе, эпизодические подъемы температуры тела, кожные высыпания. У детей повышается восприим­чивость к инфекциям, они часто болеют, причем, как правило, заболевания при­

нимают затяжное течение. При возвращении матери симптоматика аналитиче­ской депрессии постепенно редуцируется.

Неблагоприятно протекающая беременность, тяжелые роды, неудовлетворитель­ные отношения в системе «мать — дитя» могут быть причинами возникновения сра­зу же после родов или в течение первого месяца жизни так называемой младенческой депрессии. Этому может способствовать осознаваемое или неосознанное непринятие ребенка матерью, ее неуверенность в своих силах, высокая тревога, супружеская дис­гармония и т. п. Все это может привести к развитию невротической депрессии у жен­щины, отмечаемой, по данным разных авторов, в первые две недели после родов у 15-50% женщин. Как правило, это транзиторный синдром невротической депрессии, известный в англоязычной литературе под названием blues (синдром «грусти ро­жениц») (Yalot I. D., 1968; Щеголева И. Ю., 2000). Его характерные черты — слез­ливость, чувства тревоги, необъяснимой печали, нарушения сна. Болезненные симп­томы возникают сразу после родов, достигают максимума на 3-7-й день. Новорож­денные дети очень чувствительны к эмоциям матери и индуцируют их.

Не менее важной причиной возникновения младенческой депрессии может служить дефицит эмоциональных связей ребенка и матери, связанный с ее заня­тостью (учеба, работа).

Младенческая депрессия характеризуется невозможностью ребенка достичь состояния комфорта. На его лице постоянная гримаса недовольства, он постоян­но кричит. Ему никак не занять удобного положения на руках матери, он тянется к ее груди, но тут же ее выплевывает. Для того чтобы малыш уснул, его необходи­мо подолгу качать на руках. Сон беспокоен, чуток (так называемый «сон волка»). Он сопровождается вскриками, плачем, частыми (до 30 раз за ночь) пробуждени­ями (Козловская Г. В., 1999). У таких детей выражены соматовегетативные нару­шения: срыгивания, неустойчивый стул, подъемы температуры без видимой при­чины, опрелости и высыпания на коже.

В среднем младенческая депрессия длится около 1-1,5 месяца. Она чревата аффективными расстройствами и у ребенка, и у матери в будущем. При ее выяв­лении у ребенка совершенно необходима психотерапевтическая помощь матери, а часто — семейная психотерапия. Одной из важнейших психотерапевтических задач при этом является коррекция привязанности ребенка и матери. Изучению привязанности были посвящены работы, выполненные в 1951-1960-х гг. англий­ским психологом и педиатром Д. Боулби (J. Bowlby). В своих исследованиях он показал, что для психического здоровья ребенка необходимо установление теп­лых, приносящих радость взаимоотношений с матерью. 3. Фрейд считал, что ос­нова отношения ребенка к матери — «принцип наслаждения» (1926), так как мла­денец стремится получить удовольствие, утоляя голод материнским молоком. В отличие от 3. Фрейда, не отвергая принцип удовольствия, Д. Боулби полагал, что связь ребенка и матери обусловлена выраженной потребностью в близости к уха­живающему за ним человеку. Развитие психических и моторных функций детей Д. Боулби связывал с развитием способов достижения близости к матери. Бли­зость обеспечивает безопасность, позволяет заниматься исследовательской дея­тельностью, обучаться, адаптироваться к новым ситуациям. Таким образом, по­требность в близости — базовая потребность ребенка.

Еще в возрасте до года ребенок умеет определять такое расстояние до матери, на котором он способен хныканьем дать ей знак о своих потребностях и получить помощь, т. е. расстояние, на котором он находится в состоянии относительной безопасности.

Если мать оказывается или кажется ребенку недоступной, активизируется де­ятельность малыша, направленная на восстановление близости. Страх потерять мать может вызывать панику. Если потребность в близости часто не удовлетворя­ется, то и в присутствии матери ребенок перестает чувствовать себя в безопасно­сти. Только при развитом чувстве безопасности ребенок постепенно увеличивает расстояние, на которое спокойно отпускает мать. Д. Боулби подчеркивает важ­ность ощущения безопасности и развития «ego» ребенка. Если «ухаживающая персона» признает и пытается удовлетворить потребность младенца в комфорте и безопасности, у ребенка снижается уровень базальной тревоги, растет уверен­ность в своих силах и его деятельность направляется на познание окружающего мира. В противном случае уровень тревоги высок, растет, а деятельность ребенка направлена на попытки обеспечения безопасности.

Теоретические положения Д. Боулби были блестяще подтверждены экспери­ментами М. Эйнсфорт (М. Ainsforth, 1978). Наблюдая детей первых месяцев жиз­ни, она пыталась определить, каким образом особенности взаимоотношений с ма­терью проявляются в процессе кормления грудью, в плаче ребенка и в игровых мо­ментах. В результате исследований установлено, что взаимоотношения матери и ребенка складываются в течение первых трех месяцев жизни и определяют качество их привязанности к концу года и в последующем. Благоприятно на развитие ребен­ка влияют матери, движения которых синхронны движениям младенца во время общения с ним, эмоции экспрессивны, контакты с ребенком разнообразны. Обще­ние же детей с ригидными матерями, редко берущими их на руки, сдерживающими свои эмоции («матери с деревянными лицами»), напротив, не способствует разви­тию психических функций ребенка. То же можно сказать и об общении детей с ма­терями, отличающимися непоследовательным, непредсказуемым поведением.

Экспериментальным путем М. Эйнсфорт удалось выделить три типа поведе­ния детей, формирующихся под влиянием общения с матерью:

Тип А. Избегающая привязанность встречается примерно в 20-21,5% случа­ев. Характеризуется тем, что на уход из комнаты матери, а затем на ее возвраще­ние ребенок не обращает внимания, не ищет с ней контакта, продолжает игру. Он не идет на контакт с ней даже тогда, когда мать начинает с ним заигрывать. Детей с подобным поведением называют индифферентными.

Тип В. Безопасная, или надежная, привязанность встречается чаще других (65-66%). Характеризуется тем, что в присутствии матери ребенок чувствует себя комфортно. Если она уходит, ребенок начинает беспокоиться, расстраива­ется, прекращает исследовательскую деятельность. При возвращении матери ищет контакта с ней и, установив его, быстро успокаивается, вновь продолжает свои занятия.

Тип С. Амбивалентная привязанность встречается примерно в 10-12,5% слу­чаев. Даже в присутствии матери ребенок остается тревожным. При ее уходе тревога возрастает. Когда она возвращается, малыш стремится к ней, но контак­ту сопротивляется. Если мать берет его на руки, он вырывается.

Позднее был выделен еще один тип привязанности.

Тип D. Дезорганизованная привязанность встречается примерно в 5-10% слу­чаев. Этот тип привязанности считается патологическим и характеризуется тем, что ребенок, увидев вернувшуюся мать, застывает или убегает от нее.

Если проведение эксперимента невозможно, так как ребенок внимательно сле­дит за матерью, при малейшей попытке выйти из комнаты хватает ее и не отпус­кает от себя, говорят о симбиотическом типе привязанности.

Работы Д. Боулби и М. Эйнсфорт поставили под сомнение основные принципы бихевиоризма. Основываясь на принципах оперантного обусловливания и форми­рования реакции, бихевиористы, оказавшие большое влияние на педагогику, ре­комендовали матерям «не приучать детей к рукам», так как это, с их точки зрения, тормозило исследовательскую деятельность.

Чтобы ребенок рос здоровым и хорошо развивался, чтобы он радовал мать, нельзя разлучать мать и ребенка после родов. Следует помочь ей освоить навыки кормления младениа и ухода за ним. Все это будет способствовать становлению протодиалога между матерью и ребенком, взаимодействию в системе «мать-дитя» и формированию безопасной, надежной привязанности.

Контрольные вопросы

1. Что изучает перинатальная психология?

2. Что такое «зачаточная установка»?

3. В какие стадии формирования супружеского холона и почему зачатие бла­гоприятно?

4. Что такое психологический компонент гестационной доминанты?

5. Какие есть неблагоприятные для здоровья будущего ребенка типы психо­логического компонента гестационной доминанты?

6. Что такое перинатальная матрица?

7. Какие существуют типы привязанности?

8. Какой тип привязанности благоприятен для здоровья и развития ребенка?

Литература

1. Винникотт Д. В. Маленькие дети и их матери / Пер. с англ. — М.: Незави­симая фирма «Класс», 1998.

2. Гроф С. За пределами мозга / Пер. с англ. — М.: Изд-во Трансперсонально­го института, 1993.

3. Добряков И. В., Лазарева И. 77. Здоровые роды — счастливый малыш. — СПб.: Комплект, 1998.

4. Мухамедрахимов Р. Ж. Мать и дитя: психологическое взаимодействие. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.

5. Психика и роды / Под ред. Э. К. Айламазяна. — СПб.: Яблочко СО, 1996.

6. Филиппова Г Г Психология материнства и ранний онтогенез. — М.: Жизнь и мысль, 1999.

Глава 18

ПРОГРАММЫ РАННЕЙ ПОМОШИ

ААЯ ДЕТЕЙ ОТ РОЖДЕНИЯ ДО ТРЕХ AET

В данной главе представлены основные направления организации ранней помо­щи междисциплинарной семейно-центрированной программы обслуживания мла­денцев и детей раннего возраста с особыми потребностями. Приводятся модели психотерапевтических и социально-педагогических программ, описывается оте­чественная программа ранней помощи (раннего вмешательства), разработанная в дошкольном учреждении системы образования Санкт-Петербурга.

Ранняя психотерапевтическая помошь

Ранняя психотерапевтическая помощь разрабатывается профессионалами в обла­сти психического здоровья детей младенческого и раннего возраста и направлена на создание условий для удовлетворения потребностей социально-эмоционально­го развития ребенка во взаимодействии с наиболее близким взрослым. Работа проводится одновременно с ребенком и родителями, что предоставляет уникаль­ную возможность более широкого наблюдения, быстрого накопления информа­ции и опыта, их отражения и комментирования по сравнению с индивидуальны­ми терапевтическими сеансами отдельно с родителями или ребенком. При таком подходе возникает надежда, что связанные с нарушением отношений и первично­го социального окружения негативные тенденции в развитии младенца могут быть изменены в более благоприятную для родителей и ребенка сторону.

Современные модели работы с младенцами и их родителями объединяют тра­диции психотерапии, накопленные в области детского психического здоровья, с результатами теоретических обобщений психологии развития, свидетельствующих о системных механизмах взаимодействия матери и младенца. В то же время они отличаются друг от друга по заложенным в основу теоретическим положениям, направленности вмешательства на различные элементы системы «мать—младенец», на различные группы матерей и младенцев, по длительности проведения вмеша­тельства и степени привлечения технических средств. Ниже кратко приводятся наиболее известные из этих моделей, широко обсуждаемые в литературе и повли­явшие на формирование этого направления работы с детьми и их родителями.

Дата добавления: 2015-05-06