Этический феномен общечеловеческой любви «агапе-каритас»: философский анализ

Донбасская национальная академия строительства и архитектуры

В современной глобальной поп-массовой культуре столь сложный и вариативный феномен как любовь зачастую ассоциируется лишь с эротическим влечением, в то время как в нравственной философии выделяется как минимум шесть относительно самостоятельных видов любви. К ним относится и любовь родственная (материнско-отцовская), и любовь человека к самому себе, и любовь к Богу, как источнику высокого религиозного чувства и самопожертвования, и любовь к ближним или окружающим, то есть общечеловеческая любовь, и любовь дружеская, и, лишь в последнюю очередь, любовь эротическая [1, 6]. Но, по-видимому, ни один вид любви не является столь духовным и возвышенным феноменом, каким выступает общечеловеческая жертвенная любовь «агапе-каритас». Главной особенностью подобного вида любви является высокий уровень сознательного отношения к объекту любви, целенаправленный поиск блага и «лучшего бытия» не для себя одного, но для «ближнего» и «далекого», любого человека вообще.

Древнегреческие философы считали общечеловеческую жертвенную любовь наиболее важным стимулом для духовного роста исамосовершенствования людей. В учении неоплатонического философа Плотина данный вид любви или агапе (от греч. «agape») является важнейшим понятием, поскольку агапе отличается от эроса или половой любви прежде всего тем, что не носит страстный характер, но являет собой деятельную, одаряющую любовь [2, 10]. Сущность общечеловеческой любви выражали сходным образом мыслители разных эпох и народов, к примеру, Конфуций, Мо Цзы, Иисус Христос, Иммануил Кант, призывали людей относиться друг к другу как к высшей цели, а не только как к средству, и не делать другим того, чего себе не желаешь. Тонко выразил сущность рассматриваемого нами вида любви в одном из своих афоризмов писатель Питер де Врайз, который сказал, что «мы должны друг друга любить, это верно, но нигде не сказано, что мы еще должны друг другу и нравиться». Данное высказывание может показаться саркастическим, однако, в нем идет речь не о чувственной, но о сознательно-волевой природе жертвенной любви. Действительно, накал эмоций и страстей, исключительная симпатия одних людей по отношению к другим и жажда обладания предметом вожделения имеют к этому виду любви наименьшее отношение. Агапе – это скорее любовь-жертва или даже самопожертвование (в смысле жертвенного служения людям), любовь-долженствование, любовь, предполагающая самоограничение во имя других, проявляющая себя через конкретные благие добрые поступки для пользы окружающих, своих ближних. В древнем Китае существовали целые философские школы, которые считали принцип человеколюбия («жень») главной общественной этической заповедью (например, конфуцианцы и моисты) [3, 44]. Но если, к примеру, известный древнекитайский философ и общественный деятель Конфуций утверждал, что любить людей – это значит соблюдать ритуал и этикет, то есть общепринятые нормы поведения в обществе; то его идеологический противник Мо Цзы усматривал сущность любви человека к человеку во всеобщем равенстве и братстве [2, 273]. Но, так или иначе, становится очевидным, что этот вид любви ориентирован на действие, а не на чувство, он основан на понимании общечеловеческого долга и волевом усилии, которое необходимо для его исполнения. Представим себе ситуацию, при которой некто решается помочь бездомному человеку и одаряет последнего необходимой ему одеждой или питанием, но при этом преодолевает определенное отвращение к несчастному и, в данном случае, не испытывает к нему никакой симпатии, никакого любовного чувства. Будет ли такой поступок на самом деле проявлением общечеловеческой жертвенной любви агапе, философия утверждает положительно. Здесь важно понимать, что этот вид любви является преимущественно сознательным видом любви, не чувственным. Выдающийся немецкий философ Иммануил Кант выводит «категорический императив» или универсальную высшую норму морали именно из разума, а не из чувств, поскольку только разум, по его мнению, способен выразить практическую сущность любви человека к человеку. Такой «категорический императив» мыслитель формулирует следующим образом: «всегда поступай в соответствии с таким принципом, который в любое время мог бы стать всеобщим нравственным законом, и относись ко всякому человеку как к цели, а не как к средству» [4, 157]. Подобным образом, задолго до И.Канта, сущность общечеловеческой любви выразил Иисус Христос, заповедав любить «ближнего своего как самого себя и не делать другим того, чего себе не желаешь». Объяснением подобному тезису может служить тот факт, что человек в принципе не в состоянии любить «невидимого и далекого» Бога, если не научиться любить ближнего своего, который находится рядом с каждым из нас [5, 11]. Этот вид любви уже под латинизированным названием «каритас» (от лат. «caritas» – любовь к ближнему) лег в основу христианского нравственного богословия Средних Веков, и остается фундаментальным принципом христианской этики вплоть до сегодняшнего дня. Именно в ключе любви человека к человеку («агапе-каритас»), то есть любви-долга, любви жертвенной и волевой, становится понятным, к примеру, почему один из выдающихся христианских проповедников 1 в. н. э. апостол Павел в одном из своих посланий повелевает женам и мужьям любить друг друга (отметим, не говорит: ищите того, кого полюбите, к кому почувствуете любовь, но в повелительной форме утверждает: любите сейчас, того, кто уже рядом с вами) [5, 322]. Конечно, здесь имеется в виду именно агапе-каритас, тот вид любви, который каждый человек в состоянии взрастить в себе, если сможет укрепить волевое начало и развить чувство долга на основании того понимания, что все люди от природы обладают равным достоинством, одинаковыми правами и свободами, а значит и требуют к себе такого же доброго отношения, каким обычно каждый из нас одаривает самого себя. Но неужели агапе-каритас – это любовь, абсолютно лишенная чувственных элементов, эмоциональной нагрузки? Вовсе нет, однако в этом виде любви чувственный элемент не предшествует, но идет следом за практикой. В отличие от любви-эроса или романтической влюбленности, в агапе-каритас чувственный элемент не предшествует делам любви, а, наоборот, следует за подобными делами. Фактически, каждый из нас сталкивался с такими случаями в собственной жизни, когда насущная необходимость помочь ближнему заставляла нас на время поступиться своими интересами и, преодолев равнодушие, лень или простое нежелание что-либо делать для другого, стимулировала к добрым поступкам (к примеру, перевести старушку через дорогу, вызвать врача к лежащему посреди тротуара человеку, подать милостыню нищему). И вот, после того, как мы уже совершили, казалось бы, сперва нежеланное дело добра и милосердия, на душе становится легко, а в сердце появляется некая приятная теплота, тихая радость, чувство исполненного долга, и все эти благостные ощущения вместе как бы говорят нам: «правильно поступаешь, делай так и дальше».... Подобное чувство удовлетворения от совершенных нами благих дел во имя ближнего и является тем чувственным элементом, который необходимо сопровождает агапе-каритас, любовь человека к человеку, но он появляется уже после того, как подобное благое дело сделано.

Выводы. Таким образом, следует признать двойственную природу любви, то есть не только чувственную, но и сознательную ее сторону, и определить любовь как гармоничное единство двух различных начал: чувственного и сознательного, эмоционального и разумного. Когда мы любим человека мы испытываем к нему чувственное влечение, воспринимаем его эмоционально, но, в то же самое время, сознательно желаем ему блага и счастья, стремимся привнести в его жизнь все самое доброе, светлое, высокое, независимо от того, кем он нам приходится: другом или братом, матерью, женой, или просто ближним, нуждающимся в нашей помощи. Именно поэтому сущность любви на наш взгляд заключается в одновременном чувственном и сознательном стремлении к благу, как для тех, кого мы любим, так и для самих себя. Конечная цель настоящей любви во всех ее проявлениях – это постоянство и полнота добра, блага, то есть того положительного смысла жизни, который способствует обретению счастья.

Литература:

1. Романенко-Бурлуцкий Я.Л. Философия любви, дружбы, счастья: основные аспекты этики человеческих взаимоотношений. Изд. 3-ье, расширенное и доп. – Донецк: Норд Пресс, 2013. – 92 с.

2. Философский энциклопедический словарь /под ред. Е. Ф. Губского. – М: ИНФРА-М, 2005. – 576 с.

3. Толпыкин В.Е. Основы философии. – М.: Айрис-пресс, 2003. – 496 с.

4. Гулыга А.В. Кант. – М.: Молодая Гвардия, 1977. – 189 с.

5. Новый Завет. – Брюссель: Изд-во «Жизнь с Богом», 1965. – 755 с.

МАЗУРИНА И.А., РОМАНЕНКО-БУРЛУЦКИЙ Я.Л.

Дата добавления: 2015-05-24