Мидраш и неокантианство на фоне Русской поэзии и Филологии. Великая книга Хайнемана призвана была ответить на во­прос: почему мидраш отклоняется от буквального смысла Биб­лии

QO

Раздел 3. век XX и после

Великая книга Хайнемана призвана была ответить на во­прос: почему мидраш отклоняется от буквального смысла Биб­лии, которую он толкует? Почему мудрецы Талмуда, знавшие за­поведь «не прибавляйте к тому, что Я заповедую вам, и не убавляйте от того» (Втор. 4:2), не только «убавляли и прибавля­ли», но и подвешивали сады Семирамиды к единому слову Торы, не стесняясь вводить свои толкования фразой: «Сказал Святой, благословен Он»? По мнению Саадии Гаона (882-942), мудрецы просто использовали притчу, философскую аллегорию, которая не может быть буквальной. Приблизительно то же говорил и Маймонид. Но одно из его объяснений Хайнеман понял иначе — как отождествление вольности мидраша с поэтической вольнос­тью, а мидраша с поэзией. Хайнеман не принял такого тождест­ва. Взамен он предложил свою теорию, которая почти уравняла историографию с поэзией. Мидраш в понимании Хайнемана — «творческая историография».

Что такое творческая историография? «Нетворческий» ис­торик (Ранке) хочет «устранить себя, чтобы увидеть вещи таки­ми, какими они были на самом деле». «Творческие» же истори­ки из глубин своего собственного духа понимают титанов духа прошлых времен. В отличие от Бахтина, немецкий ученый акку­ратно ссылается на своих предшественников: Дильтея, Ницше, Канта, Германа Когена, Кассирера и многих других. Из всех ссы­лок Боярин практически выбрал одну — на школу Стефана Геор­ге, видного представителя «философии жизни» в Германии кон­ца «прекрасной эпохи». Именно ее учение составило якобы основу «Путей аггады», в особенности же труды ученика Геор­ге — Фридриха Гундольфа. К 1949 г., когда была опубликована книга Хайнемана, эти труды давно вышли из моды на своей ро­дине, в Германии. Что же заставило Хайнемана представлять идеи Гундольфа как новейшие образцы? Ответ Боярина таков: школа Георге «подняла ценность исторической легенды от уровня примитивной протоистории до самого Парнаса истори­ографии». Тем самым были оправданы «вольности» мудрецов Талмуда, их легенды и сказки, их прибавления к истории и биб­лейскому тексту. Как «Фауст» Гёте важнее, чем реальная биогра-

фия колдуна Фауста, жившего в XVI в., так и толкования мудре­цов Талмуда важнее реальных фактов библейского текста и биб­лейской истории.

Заметим в скобках, что Гундольф не нужен был Хайнеману, чтобы воспроизвести общее место неокантианства и филосо­фии жизни. Фрейденберг писала в 1941-43 гг.: «Не один лишь писатель имеет право брать предметом изображения только те факты, которые он лично выделяет как нужные ему для его глав­ной идеи, которые наиболее выразительны для его художест­венных целей. И ученый имеет право поступать точно таким же образом; и ученый вовсе не обязан заниматься исчерпывающей регистрацией решительно всех фактов, относящихся к его про­блеме. Есть различные цели в науке, как и в искусстве»¹. И в «Докторе Живаго» мы читаем: «Фактов нет, пока человек не внес в них чего-то своего, какой-то доли вольничающего челове­ческого гения, какой-то сказки» (это в знаменитом параграфе с униженным стариком евреем и с речью Гордона по «еврейскому вопросу»). Все это типичное неокантианское просеивание фак­тов через ценности, соединенное с неоромантической фантази­ей. По словам Хайнемана, мудрецы Талмуда раскрывали в слу­чайных событиях надысторические основания человеческой жизни². Кант и Коген с их предложением отрешиться от частно­стей в истории ради вечных истин, Ницше, Дильтей и Георге с их протестом против рациональности — все они пытаются пре­одолеть «постоянный конфликт между требованием объектив­ности и творчеством»³.

На мой взгляд, вовсе не в таком (действительно популярном в начале двадцатого века) подходе к факту была оригинальность и суть теории Хайнемана, а в его философии истории, скрыва­ющейся за концепцией «надысторичности» ценностей. Боярин

¹ О. М. Фрейденберг. Миф и литература древности. С. 4²~43-

² И. Хайнеман. Дархей аггада (Пути аггады). g-е издание, Гиватаим, 1970.
С. 10. Джошуа (Иехопгуа) Левинсон в своей книге «Нерассказанный рас­
сказ. Поэтика расширенного библейского рассказа в мидрашах мудрецов
Талмуда» называет подход Хайнемана «теоретическим», не раскрывая его
философские основания. См.: И. Левинсон. Хасипур хамикраи хамурхав бе-
мидрашей хазаль. Йерушалаим: Магнус, 2005. С. 31.

³ И. Хайнеман. Дархей аггада. С. 8-9.

Раздел 3. век XX и после

Дата добавления: 2015-05-09