Культурный материализм» Марвина харрцса

IV.

РАЗНОВИДНОСТИ НЕОМАРКСИЗМА И АНТИМАРКСИЗМА В ЭТНОГРАФИИ США (1960—1970-е годы)

Глава 1

М. Харрис, будучи учеником Л. Уайта и Дж. Стюарда, попы­тался преодолеть присущий их концепциям натурализм. В своем фундаментальном исследовании истории теоретической мысли в западной этнографии ¹ он подверг критике все школы и направ­ления в истории буржуазной этнографии. Недостаток поздней­шего из них — неоэволюционизма — он видит прежде всего в сме­шении социальной и биологической эволюции, справедливо под­черкивая специфику социальной эволюции². Не приемлема для него и концепция многолинейной эволюции Дж. Стюарда ³. В про­тивовес всем критикуемым им направлениям теоретической мыс­ли М. Харрис попытался создать свою якобы оригинальную ис- торико-философическую концепцию «культурного материализма». На деле же оказывается, что эта концепция лишь внешне отли­чается от неофункциональной экологии Вайды, Раппопорта и др. и является разновидностью вульгарного материализма. Основой культурного материализма Харриса, как и неофункциональных экологов является тот же принцип техно-средового детерминиз­ма, называемого им «техно-экоиомико-экологическим». Его рас­суждения таковы же: «Применение сходной техники к сходной среде,— пишет он, например,— имеет тенденцию приводить к сходным формам организации производственного труда и распре­деления, а эти последние в свою очередь вызывают сходные фор­мы социальных группировок, которые оправдывают и координи­руют свою деятельность путем сходных систем ценностей и представлений» \ Причинпоследственпые закономерности рас­сматриваются Харрисом механистически однолинейно. Анализ же конкретных случаев причинности сводится по существу к выяв­лению функций явлений. Например, «функцией отношений меж­ду дядей но матери (братом матери) и племянником является,— по Харрису,—■ сохранение техно-экономической адаптации населе­ния к среде»⁸, Иногда он называет свой детерминизм «домо- техно-зкономо-экологическим». Бесспорно, что подразумеваемые в

9* 259

этой формуле явления важны для понимания данной обществен­ной системы, но они недостаточны для объяснения ее сущности и ее развития.

Во многих работах американских этнографов видное место от­водится проблеме различения двух параметров в жизни общест­ва и эпистемологии: «эмического» и «этического». Эти понятия были предложены еще в 1954 г.^й американским социологом К. Пайком. Под эмическим он понимал изучение конкретного общества, поведения его членов, подобно фонемике, изучающей конкретные системы звуков в данном обществе. Этическими он называл исследования общих аспектов культуры вообще, неза­висимой от конкретных культур, подобно фонетике, изучающей системы звуков человеческого языка вообще. Вводя эти понятия, Пайк стремился подчеркнуть различие между изучением конкрет­ного, частного и изучением общего. Эта концепция Пайка стала довольно популярной в теоретических выступлениях этнографов США, а в этнонауке, как мы увидим дальше, заняла централь­ное место. Правда,, в трактовку предложенных Пайком понятий вносились изменения. Можно встретить попытки отождествления этих понятий с марксистской концепцией о базисе (этическом) и надстройке (эмическом) с различением материального и иде­ального.

Этой концепции отведено важное место п в «материалисти­ческой стратегии» М. Харрнса. Он подчеркивает эпистемологиче­скую важность различения «эмической» и «этической» этногра­фии, вкладывая в термины Пайка несколько иной смысл ⁷. Осо­бенно отчетливо он сформулирован им в выступлении 1975 г. Термины «эмпк» (emic) п «этик» (etic) имеют в его концепции онтологическое н эпистемологическое значение. В первом случае эмическими он называет явления, «заключенные в теле челове­ка — деятеля (его мысли, чувства)», а этическими называет яв­ления, бытующие «как следствие коммукативных действий лю­дей и их взаимодействия с биофизической средой и друг с другом и находящиеся физически вне их тел»^s. На эпистемологи­ческом уровне эти термины используются Харрнсом как обозначе­ния двух процедур анализа этих двух порядков явлений: про­цедура анализа омических явлений, сводящаяся «к операции выяв­ления». Знание же этических явлений основывается на наблюде­нии за деятельностью (включая коммуникативное поведение) *.

Из этих пояснений Харриса можно заключить, что он пы­тается подчеркнуть необходимость проведения грани между изу­чением сознания людей данного общества и изучением их обы­денного опыта. И в этой своей стратегии он видит преимущест­во культурного материализма в сравнении с «диалектическим материализмом» ^1П. Недостаток диалектического материализма он видит в том, что ни Маркс и Энгельс, ни многие из их после­дователей не признавали и не признают «необходимость разли­чать этическое и эшгческое знания и смешивают попытки про» водить это различие со стремлением к свободному от ценностей объективизму и чистым индукционизмом (ошибочно и оскорби­тельно называемым «эмпиризмом» «или позитивизмом»)» Дей­ствительно, ни классики марксизма, ни большинство нх последо­вателей не видят необходимости в процессе эмпирического ис­следования резкого противопоставления явлений, «заключенных в телах», и явлений, «физически находящихся вне тел» изучаем мых людей. Они различают явления обыденного опыта и обыден_г ного сознания, не разделяя их столь механистически. Советские этнографы изучают эти разнопорядковые явления в их диалек­тической взаимосвязи. Гораздо важнее для пас то, что классики марксизма писали о принципиальном отличии теоретического зна­ния от эмпирического, говоря, что там, где только описание: и систематизация фактов обыденного опыта, там еще нет науки О марксистском учении В. И. Ленин писал, что оно «есть осве­щенное глубоким философским миросозерцанием и богатым зна­нием истории подытожение опыта» ¹³. «Стратегия» лее двух под­ходов М. Харриса не выходит за рамки эмпирического знания.. Она подверглась значительной критике других этнографов США (Эл. Ликок, М. Салинса и др.).

М. Салинс называет трактовку Харрисом «этического» и «эми- ческого» «обедненной» и непоследовательной. В традиционном смысле понятия «этический» и «эмический», пишет Салинс, «обо­значают два аспекта одного процесса — материальный и ценност­ный, в котором первый организуется вторым в определенную систему культурного производства» ^и. У Салинса в этом выступ­лении явно обнаруживается определенный крен в переоценку идеологии как организующей силы в материальном производст­ве. Как известно, на гносеологическом уровне марксизм разли-г чает материальное и идеальное, противопоставляя их как первич­ное и вторичное. И в этом суть материалистического монизма. Но в жизни материальное и идеальное существуют в неразрывном единстве и так они воспринимаются обыденным сознанием.

Ближе к такой трактовке соотношения материального и иде­ального подходит другой представитель культурного материализ­ма А. Бергер. Он считает, что различение культурным материа­лизмом этического и эмпческого.соответствует различению в эпи­стемологии марксизма (но не в его онтологии, подчеркивает Бергер) между материальным, базисным и идеальным — надстро_г очным. Он признает, что последнее является вторичным как при­чина «эволюции социокультурной системы»Однако попытка Бергера отождествить «этическое» и «омическое» базису u над­стройке подверглась критике со стороны канадского ученого Дж. О'Нейлла, но с позиций отрицания применимости маркси­стских категорий базиса и надстройки к.некапиталистическим, обществам»".

В отличие от многих своих коллег, ругающих и поносящих, марксизм, Харрис пытается изобразить свой культурный мате-

ЗД-.

риализм как «улучшенный марксизм». Он признает Маркса за основоположника культурного материализма, ставя в ряд с ним в качестве основоположников также Л. Уайта и Дж. Стюарда. На­зывая подход последних к истории общества «культурно-мате­риалистическим», а концепцию Стюарда «экологическим вариан­том культурного материализма», он упрекает их в том, что они не «признавали свой долг Марксу», который, по Харрису, не­сомненен. «Исторически бесспорно,— писал он, — что ни одна фи­гура XIX в. не оказала влияния на немарксистскую социоло­гию XX в., которое в какой-либо мере приближалось к влия­нию Маркса и Энгельса»¹⁷. В своей работе он неоднократно подчеркивает влияние марксизма на американскую этнографию. «Культурная антропология полностью,— писал он,— развивалась как реакция против марксизма» ¹⁸. Харрис пытается показать, что марксизм может оказать положительное влияние на запад­ные социальные науки. Но он различает «догматический» и «твор­ческий марксизм». Догматический марксизм это, по Харрису, марксизм с диалектикой, которая является якобы «гегелевским ингредиентом» в научном мышлении К. Маркса. Диалектику Хар­рис понимает как игру слов, «метафору», привлекаемую для оп­равдания волюнтаризма, и, наконец, «политический лозунг». Суть же ее представляется ему как разговоры о противоречиях. Но марксистская диалектика, как известно, не сводится к одному признанию противоречий. По словам В. И. Ленина, материали­стическая диалектика является «революционной душой марксиз­ма». Это наука о самых общих закономерностях развития при­роды и общества. Она есть метод изучения объективной диалек­тики единства и борьбы противоположностей, присущей реальным процессам в природе и обществе.

Отождествив марксистскую материалистическую диалектику с гегелевским представлением о диалектике, Харрис «воюет» с устаревшими типами диалектики и якобы опровергает марксизм. Между тем сам Маркс подчеркивал принципиальное различие между его материалистической философией и идеалистической диалектикой Гегеля. Как пишет советский ученый П. Н. Федосе­ев: «Маркс и Энгельс создали совершенно новый тип диалекти­ки, которая явилась результатом развития естественных и обще­ственных теорий, социально-исторической практики, классовой борьбы и общественных антагонизмов»

М. Харрис противопоставляет свой культурный материализм «деградированной версии исторического материализма», трактуе­мою им как вульгарный экономизм. В отличие от последнего «суть культурного материализма заключается, по Харрису, в том, что он направляет внимание на взаимодействие между поведе­нием и средой, опосредствованное человеческим организмом и культурным аппаратом» ¹⁰. В этом основа демо-техно-средового детерминизма Харриса, в котором он пытается усмотреть анало­гию марксистскому положению: «Способ производства материаль-

жг ной жиаии обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще» ^гл, упрощая и вульгаризируя суть ма­териалистического понимания истории.

Критике Харрис подвергает также марксистское положение о связи теории и практики, упрощенно понимая эту связь как использование теории в интересах практики и обвиняя с этих позиций большевиков якобы в подтасовке фактов в интересах ставящихся ими задач. Эта своеобразная форма антикоммунизма и антисоветизма М. Харриса представляет собой целенаправлен­ное упрощение и искажение важнейшей философской проблемы о критериях истины, проблемы, делящей философов на материа­листов и идеалистов. В своем труде «Материализм и эмпирио­критицизм» В. И. Ленин, отметив, что К. Маркс и Ф. Энгельс ввели «критерий практики в основу теории познания материа­лизма», подвергает это положение дальнейшей глубочайшей раз­работке. В. И. Ленин подчеркивает объективность связи теории и практики, видит в практике основу и цель познания, крите­рий истины²².

Так же упрощенно-утилитарно Харрис пытается истолковать и марксистско-ленинское положение о партийности науки, вся­чески стремясь показать «объективность», «надклассовость» науч­ных знаний. В отличие от Харриса очень многие из этнографов США признают ныне в своих трудах классовую обусловленность теоретических ориентации ученых. Сторонники же «надклассо­вое™» науки, как правило, выступают в качестве апологетов бур­жуазного общества.

Признавая К. Маркса как одпого из основателей культурного материализма, Харрис не принимает Маркса не только как диа­лектика, но и как революционера. Он пытается опровергнуть марксистское положение о необходимости и закономерности ре­волюционных переворотов, неизбежности перехода от капитализ­ма к социализму. Идее революционного преобразования общества он противопоставляет плоскоэволюционную идею постепенности смены стадий и цивилизаций в истории общества, идею «вра­стания» капитализма в социализм, приводя в качестве примера этому шведский «социализм» ²³.

Из марксизма М. Харрис заимствует учение о базисе и надстройке, преобразовав, однако, его в демо-техяо-экономо-сре- довой детерминизм, и утверждает, что это учение образует фун­дамент культурного материализма. В последнем он видит некую универсальную социологию п «замену» «догматическому» марк­сизму. В культурном материализме Харрис видит «новую стра­тегию» исследования теоретических проблем этнографической науки. Однако на самом-то деле это эклектическая теория, в ко­торой сделана попытка соединить неопозитивистские концепции неоэволюционизма, бихейвиоризма, неофункционализма с неко­торыми идеями марксистской социологии. Она удивительно сход­на с «философией современного материализма», выдвинутой нро- тив марксизма, но якобы «улучшающей» марксизм социологом- ревизионистом США Сиднеем Хуком. «Улучшенный», «творче­ский» марксизм М. Харриса, как и Хука,— это «марксизм» без коммунизма и без пролетарских революций.

Культурный материализм М. Харриса по существу не преодо­лел ограниченность техно-средового детерминизма «экологиче­ской антропологии», а в идеологическом плане представляет со­бой попытки ревизии марксистского понимания истории общест­ва, сопровождающиеся реверансами в адрес К. Маркса, руганыо в адрес «марксистов-догматиков», к которым он причисляет и В. И. Ленина, и значительной долей антисоветизма.

Концепции культурного материализма Харриса подверглись за последние годы значительной критике со стороны его коллег в Старом и Новом Свете. Особенную критику вызвало его отри­цание марксистской диалектики и его идеализм Но в 1976 г. в защиту Харриса выступил другой представитель культурного материализма А. Бергер ²⁵. Однако по ряду важных вопросов он расходится с Харрисом. Если Харрис писал в 1968 г. о негатив­ном воздействии марксизма на развитие американской этногра­фии, то Бергер в 1976 г. пишет уже о стремлении американ­ских ученых «интегрировать в свои исследования марксистские "принципы» ^2в.

Культурный материализм характеризуется Бергером как «марксистская стратегия» и он стремится защитить от определе­ний его как «немарксистской эклектики» Но у Бергера, как и у Харриса, «материалистическая стратегия» покоится на поло­жениях техно-экономического, или техно-средового детерминизма. Он пытается также отвести обвинения культурного материализ­ма в антидиалектичности²⁸. Бергер считает, что Харрис не по­нял сущность диалектики К. Маркса и не видел разницы в по­нимании ее Марксом и Гегелем. Сам же он справедливо отмечает, что, ставя Гегеля с головы на ноги, Маркс «тем самым перестро­ил структуру диалектики Гегеля... марксова диалектика — его ре­альная составная часть развивающейся социальной формации (rait и всего материального мира)»²". Таким образом, А. Бергер при­знает, что марксова диалектика есть не просто конструкция ума, а наука об объективных процессах в природе и обществе. Тем •самым он отходит от метафизики Харриса.

Нельзя не отметить верный подход Бергера в критике М. Са­линса, М. Годелье и других ученых, утверждающих, что в при­митивных обществах отсутствует дифференциация институтов на базисные и надстроечныеБергер называет такой взгляд оши­бочным. «Отсутствие дифференциации институтов,— пишет он,— это область представлений о них самих туземцев»³¹ и, следо­вательно, сущность институтов эти ученые определяют на осно­ве представлений о них в обыденном сознания туземце», а не их реальной сущности, впадая тем самым в идеализм. Однако в!еубедительными представляются попытки А. Бергера защитить

М. Харриса от обвинений в экологическом детерминизме, так же как и его стремление спасти своего коллегу от обвинений в идеа­лизме. Идеализм — непременный спутник вульгарного материа­лизма, как бы восполняющий недостатки последнего.

И культурный материализм п «экологическая антропология» представляют собой, несомненно, разновидность вульгарного ма^[3]териализма в современной американской этнографии.

Концепции представителей этих направлений в сравнении с марксизмом однобоки и реакционны кагс попытки ревизии, «улуч>- шения» марксизма. В то же время нельзя не заметить, что по сравнению с идеями старых школ они отражают положительные сдвиги в теоретической мысли этнографов США, представляя со­бой попытки преодоления описательности, фактографии, нигилиз­ма в отношении теоретических обобщений «исторической» шко­лы. В работах «культурных материалистов», как и «антрополо­гов-экологов» сказывается значительное влияние марксизма, хотя оно переплетается с влиянием модных в современной историо­графии и социологии Запада приемов истолкования марксистских положений. Например, роль производительных сил в истории об­щества понимается как техно-средовой детерминизм, что ведет к извращенному толкованию сущности экономических процессов' и самого хода истории общества.

terialism, Marx and the «Hegelian monkey».— Current anthropology, 1975, vol. 16, N 3; Friedman J. Marxism, structuralism and vulgar materialism.— Man, 1974, vol. 9, N 3. ⁸⁵ Berger A. II. Structural and eclectic... ¹⁸ Ibid., p. 290. *⁷ Ibid, «Ibid.

^га Ibid, p. 293.

⁵⁰ Sahlins M. Stone age economics. Chicago, 1972, p. 101—102; Godelier M.

Rationality and irrationality in economics. London, 1972, p. IX. ³¹ Berger A. II. Structural and eclectic.., p. 294.

Глава 2

Дата добавления: 2015-05-09