А. Уровень индивидуума

Проект культурной трансформации

Цель эссе «Шопенгауэр как воспитатель» — определить, что необходимо для того, чтобы стало возможным соединиться сердцем с тем, кем человек хочет стать, то есть, в данном случае, с великим человеком[14]. Важно отметить, что речь в этом эссе идет не столько о самом Шопенгауэре, сколько о том особом отношении к творчеству Шопенгауэра, которое сформировал для себя сам Ницше. Когда Ницше задумывал это эссе, у него было желание назвать Шопенгауэра немецким Zuchtmeister ’ом,мастером-воспитателем, тем, кто возвышает, кто ведет верной дорогой[15]. Образ Шопенгауэра назван здесь «образцом». Образцом того, что человек осознает как часть себя, того, чем человек еще не стал, но чем он хочет стать и по отношению к чему он ощущает обязательство стать таковым. Это отношение он называет «любовью». Осознание его приходит лишь иногда, случайно, когда «облака расходятся в стороны, и мы видим самих себя в единении со всей природой, устремленных к чему-то, стоящему высоко над нами»[16]. И хотя об этом отношении прямо говорится, что оно доступно, более того, необходимо каждому[17], его трудно достичь, поскольку «невозможно научить любви»[18].

[26] Однако это тот случай, когда, как ни тривиально это звучит, все, что миру нужно, — это любовь. «Никогда еще не был мир... так беден любовью... Образованные классы... с каждым днем становятся все более суетливыми, эгоистичными и лишенными любви». У них, иными словами, нет ничего, что можно любить, особенно после того, как схлынули «воды религии»[19]. Эти рассуждения отсылают к мысли о том, что в современном мире не осталось ничего, что человек мог бы любить, — и это одна из причин, почему философия стала невозможной.

В связи с этим Ницше формулирует три положения.

Во-первых, вопрос любви и философии — воспитания — не есть вопрос самоузнавания. Вопрос в том, возможно ли найти образец, который можно признать своим, при этом ясно осознавая, что сам (еще) не являешься таким образцом. Иными словами, здесь не идет речь о том, чтобы знать, как можно познать самого себя. «Wie finden wir uns selbst wieder? [Как мы обретем себя снова?]» — Это вопрос о том, как найти и узнать нечто как собственное обретение[20]. Ницше решительно отвергает то, что можно назвать «артишочной» моделью личности, которая предполагает, что обнаружить истинную личность, сердцевину, можно, последовательно снимая все малозначащие слои. Фокус «Шопенгауэра как воспитателя» — в будущем: стать тем, что ты есть. Познание должно быть формой становления, а не узнавания. Но то, что ты есть, не обладает существованием, предшествующим твоему существованию.

Во-вторых, Ницше считает, что человеку «не следует оглядываться назад на самого себя, так как каждый раз это будет [27] взгляд „дурного глаза”»[21]. Направляющая фигура мысли здесь — не взгляд назад, но недосмотр и любовь. Обрести себя можно лишь потеряв себя, лишь освободившись от того, чем был ранее — через любовь: «Что ты... подлинно любил? Что влекло наружу твою душу, что владело ею и в то же время вселяло в нее радость?» Любовь разлучает нас с тем, что мы есть, и растворяет наше «я» в том, что Ницше называет «свободой»[22].

Любовь и свобода связаны друг с другом. Любовь, которую мы знаем, приобретается через научение. А как человек учится свободе? Второе утверждение в «Шопенгауэре как воспитателе» сводится к следующему: если раньше для научения свободе существовали идеальные образцы, то сегодня таковых, в общем и целом, уже нет. (Как я уже отмечал выше, у Ницше не вызывает сомнения, что в принципе такие модели доступны всем.) Но почему такие модели — такие, которые можно любить, которые есть основа свободы и обретения нового, — оказываются недоступны? Ответ Ницше (который мы не можем рассматривать здесь подробно) есть начало главной темы всей его последующей жизни. В качестве предположения причину этого он связывает с двумя факторами: первый — христианство одержало победу над античностью, второй – христианство сегодня находится в упадке. В сегодняшнем мире люди «мотаются»[23] между двумя взаимоисключающими полюсами, оставаясь подвешенными где-то посередине. Ницше характеризует современный мир как постоянно движущийся куда-то, но в то же время при любом направлении движения не способный представить качество жизни удовлетворительным. Именно от такого положения, говорит Ницше, он нашел избавление, когда нашел себе воспитателя.

Однако такой воспитатель, такая любовь — способность к философии — редки, почти вовсе не существуют. Почему это так? Ницше связывает это с имеющей место в современной [28] философии тенденцией к морализации мира и, в частности, нравственности, — с тенденцией, включающей в себя стремление быть скорее «реформатором жизни», чем философом[24]. Таким образом, третья тема, рассматриваемая в «Шопенгауэре как воспитателе», — это вопрос о причине такого удручающего положения дел в современной так называемой философии. Подробнее я рассмотрю этот вопрос ниже.

Дата добавления: 2015-05-29