Ирония и идеология

Политическая философия Ницше вписывается в широкую шкалу смыслов от аполитизма до аристократического авторитаризма. Существует ли другая, более последовательная политическая позиция для скептического философа? Я считаю, что демократические идеи, если к ним относиться с определенной долей иронии, представляют собой вполне реальную альтернативу. Эта политическая философия также вписывается в некоторую шкалу, хотя и меньшего диапазона. Действительно, предложенную здесь политическую философию можно представить как промежуток малой протяженности между интеллектуальной осторожностью и политической деятельностью в духе ранней уравнительной этики. Следование подобным демократическим идеям не является жестким обязательством в рамках какой-либо институциональной структуры, которую необходимо отстаивать вне зависимости от конкретных условий. Это не фиксированный постулат, покоящийся на неизменных принципах. Скорее, это могущая быть поставленной под сомнение приверженность демократическому мифу о моральном и политическом равенстве.

Как и всякие политические убеждения, демократические идеи имеют идеологическую природу. Иными словами, они представляют собой до конца не верифицируемый набор представлений и ценностей в отношении истории, природы, психологии и общества, которые концептуально и практически организуют общественную жизнь. Эти представления и ценности системно соединены друг с другом в некоторой целостной структуре, которая укрепляет отношения власти и сама в свою очередь укрепляется ими. В самой своей основе демократическая идеология основывается на идее морального [172] и политического равенства всех индивидов. В практическом плане эта идея опирается на содействие и защиту со стороны определенных политических институтов, таких как волеизъявление большинства, равенство в рамках закона, широкие гражданские права.

На мой взгляд, эти демократические убеждения могут быть приведены в состояние продуктивного напряжения с ироническим восприятием, присущим философскому скептику. Философский скептик, желающий действовать последовательно, не может полностью избежать идеологической тенденции смотреть на мир через одну единственную призму. Тем не менее он может, через демократическое отношение к жизни, смягчить пагубный эффект слишком узкой перспективы. В отличие от тех, кто исповедует ту или иную идеологию, приверженец иронического подхода считает, что не существует какой-либо одной самой лучшей «линзы», чтобы через нее смотреть на мир. Важна идея перспективы. Он принимает позицию Ницше о том, что «чем большее количество точек зрения мы привлекаем, говоря о какой-либо вещи, чем больше взглядов, различных взглядов, мы можем задействовать при ее рассмотрении, тем более полным будет наш „концепт” этой вещи, наша „объективность”» (ГМ: GM, с. 119). Живущий по законам иронии воздерживается от суждений и отказывается от опоры на застывшие идеологические установки, чтобы более глубоко осознать и оценить присущую жизни сложность и многозначность. Отсутствие определенности побуждает такого человека к поиску все более широкого взгляда на мир. Вместо стремления обрести «конечный словарь», который бы позволил дать объективное описание или определение реальности, он, как писал Ричард Рорти, принимает тот факт, что множество различных «языковых игр» разыгрываются в этой реальности одновременно[252].

Иронию часто определяют как высказывание, противоположное тому, что говорящий думает на самом деле. Такое определение вводит в заблуждение. Сократ был ироничен не [173] потому, что он имел в виду не то, что говорил. Сократ был ироничен потому, что он не знал до конца того, что он имел в виду. Он никогда не был уверен в том, что он имел в виду, потому что постоянство его собственных слов и концептов – не в меньше мере, чем у его собеседников, — нарушалось всякий раз, когда подвергалось диалектическому анализу. Слова обладают изменчивыми значениями, а концепты образуют двусмысленные связи. Ирония, таким образом, устанавливает дистанцию: не только между говорящим и его аудиторией, но между интуицией и представлениями самого говорящего, между его представлениями и его словами, между намерениями и действиями, между действиями и их последствиями. Именно ироническая дистанция позволяет человеку брать паузу в мире, требующем немедленных ответов и простых решений. Идеологии предоставляют своим последователям ясные указания, в какие социальные и политические сражения следует вступать, и определяют четкие и легкодоступные критерии, позволяющие судить, кто есть друг, а кто — враг. Ирония лишает эту картину ясности. Приверженец иронического подхода считает, что сражения должны вестись одновременно на нескольких фронтах, что различие между друзьями и врагами всегда неоднозначно и может меняться и что большинство основных битв происходит внутри самого человека, когда его когнитивная, аффективная и нормативная стабильность сталкивается с агностическим пониманием. Однако, не имея в реальной жизни достаточно времени и ресурсов для того, чтобы осознать существующие альтернативы, человек никогда не может в полной мере постичь ее иронию. Повседневные нужды препятствуют безграничному вопрошанию. Требуется краткое руководство к действию. В «Государстве» Сократ, для установления в полисе порядка, считает необходимым прибегать к рассказыванию мифов. В современном мире тот, кто исповедует принцип иронии, также должен вернуться к мифологии. Современная мифология обычно принимает форму идеологии.

Из этого, однако, не следует, что для того, чтобы действовать, человеку необходимо стать приверженцем той или иной идеологии, — как не следует из этого и то, что человек иронизирует всякий раз, когда думает. Ирония позволяет мыслить честно, но в полной мере не избавляет мышление от [174] идеологического содержания. Точно так же человек может временно оставлять ироническую позицию вовсе не потому, что его представления и ценности внезапно показались ему спорными, но лишь для того, чтобы справиться с требованиями практической жизни. Так происходит в силу того, что в постоянно движущемся мире человек не может перестать действовать.

Живущий по законам иронии, для того чтобы управлять своим миром, неизбежно должен отдавать предпочтение тому или иному языку. Несмотря на этот выбор, одновременно дающий возможность действовать и ограничивающий, человек не теряет из виду множественность возможностей. Таким образом, политические убеждения воспринимаются с иронией, даже если при этом человек яростно их защищает. Занимающий ироническую позицию поддерживает демократические институты не как некую трансцендентальную цель, но лишь как прагматическое средство, позволяющее избежать олигархии и тирании. По сути дела, такие демократические институты связаны с позицией безвыходности. Это тот практический выбор, который следует делать всегда, если только в определенном месте и в определенное время все не будет свидетельствовать за то, чтобы отказаться от него. В свою очередь, моральное и политическое равенство не предлагается приверженцем иронии в качестве абсолютной и неоспоримой истины — освященной природой, с необходимостью следующей из законов логики, предписанной историей или данной в божественном откровении. Его происхождение — в человеческой изобретательности. Это полезный миф. Вера в этот миф и служение ему представляют собой форму когнитивной, аффективной и нормативной стабилизации, дающей возможность управлять миром общественных и политических отношений.

Дата добавления: 2015-05-29