Редкое великодушие 10 страница

В качестве подруги героя Тома, Чарли, режиссер выбрал итальянскую красавицу‑актрису Валери Толино. Съемки после этого переместились в Цинциннати. Буквально через несколько дней брюнетка Валери начала испытывать приступы крузомании. «После того, как при съемках одного из эпизодов мы с Томом пожали друг другу руки, трепещущая девушка подошла ко мне и попыталась поцеловать мне руку, только потому что в ней лежала рука Тома. Подобное все время случалось с его поклонницами. Это было просто занимательно», – вспоминал Левинсон.

И снова взаимоотношения Тома и Валери стали объектом слухов о любовной связи, которая, по словам известнейших журналов, угрожала браку Тома с Мими Роджерс. Это была чистой воды ложь. Ничего между ними не было. В действительности, Валери и Том почти не общались за рамками съемок.

Хоффман, маньяк работы, не мог нахвалиться своим молодым другом. «Он демон, – восхищался Хоффман, – рано встает, работает в полную силу, рано уезжает домой, работает по ночам и всегда хочет репетировать».

После этого заявления Том выступил с хвалебной одой в адрес Дастина, и все стало напоминать взаимные поклоны. «Чему можно научиться у звезд ранга Ньюмана и Хоффмана, так это тому, как концентрировать свою энергию, о чем волноваться и о чем не беспокоиться. – затем Том заключил: «…потому что молодой актер обо всем волнуется».

Тому пришлось несколько раз ущипнуть себя, чтобы поверить в то, что ему посчастливилось в течение одного года играть и с Дастином Хоффманом, и с Ньюманом. Он честно признавался, что многому научился у Хоффмана: «Восхитительно было даже просто находиться рядом с ним. Эта встреча была важна сама по себе, это было как победа. Я всегда смотрел на него как студент».

В 1984 году, еще задолго до начала самого проекта «Человека дождя», Том с сестрой в одном из ресторанов Нью‑Йорка столкнулись с Хоффманом. Наконец молодой актер набрался мужества, чтобы подойти к нему и сказать, как сильно он им восхищается. Дастин немедленно предложил Тому с сестрой посетить его спектакль в тот же вечер. Том был изумлен, что Дастин Хоффман точно знал, кто он такой.

В то время, как Том и Хоффман составили тесное актерское содружество, остальные причастные к проекту не были так уверены в возможности успешного сотрудничества с Хоффманом. Менеджер и помощник режиссера, свидетели триумфа Хоффмана в фильме «Тутси», сообщили продюсеру Левинсона Марку Джонсону, что с Дастином очень тяжело работать: «В качестве женщины, Дороти Майклз из «Тутси», он был гораздо приятней».

Ни разу во время съемок не возникло столкновений между Томом Крузом и Дастином Хоффманом. Их и не могло быть. «Дастин оказывал мне всяческую поддержку. Он проницателен и благороден, постоянно профессионально совершенствуется, знает, как сделать фильм лучше, видит ограничения и знает, в каких пределах нужно действовать. Он смотрит в корень вещей», – объяснял Том.

За этими несколько отчаянными словами скрывалось искреннее восхищение своим героем. Он играл уравновешенного брата сумасшедшего Дастина, который торговал машинами. Он позволил Хоффману стать его наставником, т. к. не хотел, чтобы его старший товарищ чувствовал себя униженным.

Хоффман был крайне восприимчив. Он говорил о Томе: «Он актер, который ценит момент. У него нет ни малейшей идеи, он ничего не придумывает, он исходит из интуиции, ему доставляет удовольствие играть с чувствами». В конце съемок Дастин признался, что ситуация совершенно изменилась: «Том управляет мной так же, как я им».

Левинсон восторгался профессиональным искусством Тома и говорил, что его роль, основанная на внутренних противоречиях, стала самым основным элементом фильма: «Думаю, что Том Круз вытянул весь фильм. Он был на вершине фильма, потому что если бы он не выполнил своих обязательств, фильм потерпел бы крах».

На следующий день после окончания съемок «Человека дождя» Том отправился на гонки. Хотя у него было достаточно времени, чтобы пройти все подготовительные тесты на управление автомобилем, во время гонок он потерял контроль над задним обзором и врезался в стену. Сразу за происшествием последовали раздражающие статьи с кричащими заголовками: «Том Круз разбивает спортивную машину». Это было неудивительно, но невероятно злило Тома.

Все высоко оценили игру Тома и Дастина в «Человеке дождя». Хоффман‑Рэймонд был неподражаем, выработав уникальную походку, уникальный голос и произношение, заставив говорить глаза и жесты. Казалось, он перевоплощался во всех, кто находился на площадке.

Том, безусловно, превзошел самого себя. В его умелых руках Чарли стал внешне эмоционально холодным человеком, но за этой маской скрывался огонь чувств.

Чарли стал живым воплощением Тома Круза. Зрители в немом восхищении следили за охватывавшими его разочарованиями и холодной яростью. Он подсознательно развил характер брата.

Никто, кроме Левинсона, не думал, что «Человек дождя» сделает хоть какой‑то сбор. «В вечер премьеры я поехал в кинотеатр, и он был полупустой», – вспоминал режиссер.

Финансовую поддержку оказывала MGM|UA. Она не была очень сильна в мире кино, поэтому перед премьерой вышел только один критический отзыв. Не проводились и обычные предварительные исследования зрительского интереса. Публике совершенно не понравился плохой конец фильма. Многие были возмущены жестокостью героя Тома в отношении брата. Вот, что сказал продюсер студии, Питер Барт: «Условная мудрость «Человека дождя» заключалась в отсутствии пресловутой нормальности. В фильме нет и налета сексуальности. Это и не комедия. Ставится под сомнение само существование гуманного отношения. Герой Дастина Хоффмана так и не стал «нормальным». Единственным светлым моментом картины была отличная режиссура и прекрасная игра актеров».

Ошиблись все аналитики. «Человек дождя» стал не просто хитом, а абсолютным блокбастером. За первые 18 дней проката фильм собрал больше 42 миллионов долларов. К концу марта 1988 года эта цифра увеличилась до 155,7 миллиона. Это даже больше, чем собрал «Рокки».

Бюджет «Человека дождя» составил 2,5 миллиона долларов (хотя изначально была заложена цифра в 30 миллионов), а мировые сборы составили 500 миллионов. Том Круз был выдвинут на получение «Оскара», сам фильм получил 8 наград Академии киноискусств, включая награды за «Лучшую режиссуру» и «Лучший фильм». Том старался скрыть свое разочарование, не получив награду, но это было не первое испытание в его жизни, и он продолжал искать роли и фильмы, которых он заслуживал.

Киноэксперт Эдвард Гросс сказал, что Том имел право на разочарование. Критик «Лос‑Анджелес Таймз» Шейла Бенсон писала: «Никто не поспорит, что «Человек дождя» – прыжок в карьере Тома Круза. Он возвысился до уровня Дастина Хоффмана».

Тома утешили критические отзывы. Он не просто заработал 5 миллионов долларов чистыми, еще 5 актер получил от общего сбора. Он был счастлив мыслью, что работал с Дастином Хоффманом.

Том определенно оставил отпечаток в списке коммерчески удачных фильмов: «После выхода «Человека дождя» люди спрашивали, как измерить успех фильма. Я отвечал:

– Я не могу жить ради того, чтобы заработать 20 или 100 миллионов. Не знаю, как будет дальше развиваться моя карьера. Я готов рискнуть, если фильм будет того стоить. Возможно, я проиграю, а может нет, но принимаю решения сам. Я выбираю сценарий, и могу обвинять только себя, если что‑то не получится. Так я начинаю жить».

ГЛАВА 16

Я думаю, он постарел на съемках фильма. Он, наверное, перескочил свою юность и стал мудрым. Он больше никогда не был прежним мальчишкой. Теперь он слишком много знал.

Оливер Стоун

Как и многие дети своего поколения, Том Круз не помнил поражения своей Родины во Вьетнаме. Тет, Май Лай, Камбоджа, Кент Стейт: для Тома это были лишь названия, смутные и непонятные, лишенные какой‑либо исторической и эмоциональной привязанности. Его интересы не касались войны, а воспоминания о ней не тревожили его сознания. Он не собирался выяснять, что случилось с Америкой после войны, когда вернулись домой тысячи ветеранов, искалеченных, на инвалидных колясках. По его собственному признанию, в том, что касалось Вьетнама, он был абсолютно несведущ.

Однажды в январе 1988 года он оказался в ресторане на обеде с обаятельным, талантливым человеком, Оливером Стоуном. Стоун служил в Военно‑морских силах США, был дважды награжден за участие в военных действиях во Вьетнаме, но Том Круз знал его только как блестящего режиссера фильмов «Уолл Стрит», «Сальвадор» и как получившего «Оскара» за фильм «Взвод». Том внимательно слушал, что говорил Стоун о своем новом проекте, фильме, в центре которого должен находиться Вьетнам и который мог явить миру истину о вьетнамской трагедии и стать ярким призывом к миру и спокойствию.

Стоун в ярких красках описывал сцены нового фильма: бои, ужасы бомбежек, невинно убиенные дети и женщины, физические и психологические раны, нанесенные нации; измученные генералы, вернувшиеся домой полностью истощенными и вынужденными лечиться всю оставшуюся жизнь. Затем должны были последовать сцены в военных госпиталях, где до сих пор продолжают мучиться и страдать тысячи военных. Далее в планы Оливера Стоуна входило показать, как истощила и извратила война внутреннюю жизнь Америки: политиков, антивоенное движение, которое привлекло бывших солдат, прошедших вьетнамский ад. В их душах война продолжалась, они переживали ее второй раз.

Стоун захватил внимание Тома, который испытал благоговейный ужас, слушая планы самого значительного и влиятельного режиссера Голливуда того времени. И когда Стоун начал объяснять Крузу, что он собирается показать трагедию Вьетнама через судьбу одного человека, сержанта Военно‑морских сил США Рона Ковика из Массапеки, Лонг‑Айленд, актера осенило, что Стоун собирается предложить ему эту роль.

Для Стоуна Ковик стал символом Вьетнама. В своей, ставшей бестселлером автобиографии бывший морской пехотинец описал себя как истинного янки. Рожденный 4 июля, в День независимости, он вырос в католической семье, свято верящей в истинность Бога, семьи, страны, сообщества и флага. Его героями стали Джон Уэйн и президент Дж. Ф. Кеннеди. Когда страна позвала Ковика на защиту своих интересов, он, не сомневаясь, принял участие в борьбе против коммунизма. За свою преданность и веру он заплатил ранами, и домой ему пришлось вернуться в инвалидной коляске. Полностью парализованным. Импотентом.

Вот слова Рона: «Я никогда не знал женщины. Я могу почувствовать тяжесть ее тела, но никогда не почувствую тепло ее кожи у себя на груди. Никогда. И в этом все дело. Мне недоступна красота женщины, я не представляю себе обнаженную женщину и наши объятия».

Проект Стоуна заинтриговал Тома. Но возникало две проблемы: во‑первых, Стоун не подобрал еще актера на роль Ковика; а во‑вторых, у него практически не было денег на съемку фильма. В этот момент Том мог бы приостановить беседу, вежливо попрощаться и удалиться из ресторана. Но Том общался не с обычным режиссером. Оливер Стоун был легендарным, тяжелым в общении и смелым в жизни человеком, страсть которого могла завоевать душу любого инвестора. Том уже был заинтригован.

Стоун продолжал говорить, что он написал сценарий в конце семидесятых. В то время главную роль в фильме должен был играть Аль Пачино, но в последний момент фильму было отказано в материальной помощи вследствие размолвки между Пачино и Стоуном. Рон Ковик был сильно разочарован, что его история не выйдет на большой экран. Стоун сделал паузу в своем рассказе и спросил у Круза, понравилась ли ему идея.

Том немедленно кивнул. Он был более чем готов к персональной декларации независимости после коммерческой чепухи Голливуда. Следующим серьезным проектом могло стать продолжение «Заряженного оружия», хотя Круз заявил, что ни за какие деньги не согласится сниматься в продолжении.

Во время обеда с режиссером Том не оценил в полной мере того, был ли он готов сотрудничать с риском для себя с такими взрывными людьми, как Стоун и Ковик. Согласие стало самым важным решением в карьере Круза. Имя Стоуна обеспечило бы полную поддержку фильму. Том также согласился подождать с выплатой гонорара до получения дохода с проката. Стоун принял такое же решение. Совместный договор еще более сблизил режиссера и звезду. Стоун говорил о том, что совпадение характеров Тома и Ковика достойно восхищения и должно стать удачным вариантом воплощения.

Основой проекта было участие Ковика, поэтому естественно, что они с Томом должны были встретиться. Том должен был осознать, что этот искалеченный человек – отражение трагедии тысяч ветеранов.

Встреча была крайне впечатляющей. «Это очень взволновало меня. Если бы я прошел через все это, то понял бы, как сильно им хотелось сделать что‑то для страны», – сказал Том.

Ковик очень переживал, каким образом Стоун сможет воплотить на экране трагедию целого поколения. Рон Ковик стал доверенным лицом и советником Тома в фильме, получившем название «Рожденный четвертого июля». Ковик, как современный Виргилий, провел Тома по кругам ада. Актер вмете с Ковиком ходил в госпитали, где мог своими глазами видеть, какое жалкое существование влачат те, кто пострадал в этой войне.

Том полностью растворился в мире страдающих параличом нижних конечностей. Он даже отыскал нечто похожее в своем воспитании и в том, как воспитывали Ковика. Они оба родились в католических семьях, оба страдали от недостатка соответствующего образования. Том был абсолютно уверен, что судьба привела его в фильм Стоуна. Он преисполнился решимости преуспеть.

От глаз сторонних наблюдателей скрылся тот факт, что Том тревожился, сможет ли успешно воплотить замысел режиссера: «Это был своего рода вызов, эмоциональный подвиг. Меньше всего мне хотелось, чтобы Рон сказал: «Эй, парень, думаю, мы зря взяли тебя, ты не подходишь на роль».

Вся мужская часть съемочной бригады провела две недели в армейском лагере. Стоун специально для консультирования выбрал бывшего пехотного капитана Дэйла Дайя, чтобы он занялся Томом и провел для него специальный курс тренировки. Затем бригада выехала на Филиппины, где должны были проходить съемки.

Чтобы сделать героя Тома как можно более правдоподобным, Стоун решил ввести ему инъекцию препарата, который вызвал бы у актера подобие паралича на два дня. Том безоговорочно согласился. Безусловное одобрение вызывало все, что могло добавить роли правдоподобности. Агент по страхованию фильма настаивал, что в случае неудачного исхода эксперимента им придется начинать съемки заново. Таким образом от эксперимента отказались.

Том провел в инвалидном кресле несколько дней. Это был нелегкий эксперимент, который измучил его и морально, и физически.

Когда журналист Джесс Корнблат готовился к интервью с Томом, он был поражен, увидев худого, бледного мужчину в инвалидном кресле. У него были круги под глазами и недельная небритость. Но еще большее удивление вызвало то, что в этом изможденном человеке Корнблат узнал Тома Круза.

В «Рожденном четвертого июля» также играли Уильям Дэфо (парализованный друг Ковика Чарли), Реймонд Барри (его отец), Каролин Кава (его мать) и Кайра Седжвик (его первая любовь, Донна). Но первозданно волнующие чувства, бушующие эмоции были выражены именно в характере роли Тома.

Еще не вполне отчетливо выглядели следующие сцены: сцены боев, ранение, стыд и отчуждение, которые почувствовал Ковик по возвращении домой.

Стоун пришел в крайнее раздражение, когда стал свидетелем вспышек гнева Тома. Причиной их стало легендарное пристрастие актера к деталям, начиная со сценария и заканчивая гримом.

Оборотной стороной гнева было то, что Том прекрасно знал, как следует вести киноповествование, а желание контролировать диктовалось желанием сделать все правильно. Как и Ковик, Круз всерьез принимал свою задачу, поэтому, когда два таких характера приходят в бешенство, это подобно стихии, во время которой уже ни о чем не помнишь. Том погряз в упрямстве. Как говорил актер, «после съемок я могу встать с кресла, а Рон Ковик не может».

Том считал сцены в госпитале самыми напряженными моментами в фильме. В реальности, Ковик провел четыре месяца в госпитале, пытаясь спасти ногу. Том пытался стать Ковиком, и это приносило ему страдание.

Проблемой Тома стало то, что, стремясь быть Ковиком, он начал испытывать то же отчаяние, крушение иллюзий, ярость к правительству, какие испытывали все ветераны Вьетнама.

Следующим этапом стала работа над самыми тяжелыми физически и зрительно сценами: ад Ковика‑импотента. Сцены в мексиканском борделе, снятые специально для искалеченных ветеранов, еще раз вызвали разговоры о типичной смелости и откровенности Оливера Стоуна. Здесь, в грязи и похоти, Ковик пытался получить сексуальное удовлетворение. У Тома, как и у Ковика, была парализована нижняя часть тела. Камера показывала многочисленные катетеры, идущие из промежности, что не могло не вызывать жалости у женщин.

По воспоминаниям Тома, эти сцены были самыми душераздирающими: «Лучше всего я работаю, когда расслаблен. Я не стараюсь быть героем. Я и есть герой. Но знаете, что меня поразило? Вы, на первый взгляд, сидите и едете. Я человек, который не чувствует мышц в промежности. Но можно оставаться мужчиной и человеком и с другой точки зрения. Но иногда при чтении сценария меня пробирала дрожь. Я представил себе, что мог потерять…

Я хотел, чтобы зрители представили себе потерю мужественности, потерю возможности физиологической активности. Вы просто не можете быть внутри женщины, чувствовать ее тепло, создать семью. Нужно родиться заново, а иначе, что вас может ждать?» – Том говорил так взволнованно, как будто он пережил все эти раздирающие эмоции, какие испытал Рон Ковик. Позже его страстное желание быть отцом вызывало бесконечную горечь, и, возможно, эти слова звучали у него в ушах.

В ключевой постельной сцене фильма Том впервые в жизни не смог ничего сделать перед камерой. В этом не было ничего общего с бесстыдством или страхом. Том встал, подошел к Оливеру Стоуну и сказал: «Меня здесь просто нет. Я ничего не могу сделать». «Я чувствовал тревогу, Бог знает, почему», – вспоминал позже Том.

Но Стоун был неумолим. Его ответ прозвучал, как военная команда: «Не думай, а делай! Камера! Снимайте г‑на Круза!» Но Том по‑прежнему был не в состоянии. За несколько секунд перед камерой он прожил целую жизнь и разразился потоком слез. Он безудержно рыдал, вспоминая свою семью, отца, одиночество: «Я и смеялся, и плакал. Это было абсолютное облегчение. Я просто отпустил свои чувства на волю».

То, что случилось в этой сцене, стало повторяться снова и снова, когда он доводил себя до предела возможностей. Исчезала холодная, циничная сосредоточенность. Ее место занимали простые понятные чувства. За свои упорство и решимость Том получил всемирную славу после выхода «Рожденного четвертого июля».

Непосредственно перед отъездом на Филиппины для съемки финальной части фильма Том начал тревожиться, не слишком ли он переусердствовал с работой. Каждую ночь его преследовали кошмары, в которых его расстреливают в джунглях. Пугающая реальность снова помогла актеру критически взглянуть на свою работу. Из этого случая Том вынес следующий урок: ему необходимо научиться расслабляться, научиться выходить из образа более плавно, чтобы процесс не причинял ему вреда.

Во время съемок Ковик изгнал из своей души большую часть демонов, терзавших его со времен войны во Вьетнаме. В ознаменование этого радостного события Ковик подарил Тому последнее напоминание о войне: свою бронзовую звезду. В свою очередь, Том дал старому солдату ощущение того, что он еще нужен людям.

Оливер Стоун признал, что Том вел себя героически во время съемок. Он сказал, что находится перед актером в неоплатном долгу, потому что Том помог ему сдержать обещание, которое режиссер дал самому себе, Рону Ковику и тысячам ветеранов Вьетнама.

А за кулисами съемок шла борьба другого рода: генеральный инвестор, компания «Юниверсал», вела длительное сражение с автобиографами Тома, которые хотели опубликовать фотографии Тома в инвалидном кресле. По мнению «Юниверсал», публикация могла отпугнуть зрителей. Том Круз был в ярости, когда узнал о намерении компании сохранить его рафинированный стереотипный образ молодого красавчика, которому неведома черная сторона жизни.

После выхода фильма на экраны большинство критиков признали, что состоялось перерождение Тома из экранного героя любовных фильмов в серьезного драматического актера. Оливер Стоун подвел общий итог, сказав: «Он не просто парень с глянцевой открытки. Он очень серьезен и решителен».

Один только показ фильма в Америке собрал 70 миллионов долларов, невероятный результат для изначально некоммерческого фильма.

Но самым лучшим итогом съемок фильма «Рожденный четвертого июля» стало то, что Тома Круза выдвинули на «Оскара» в номинации «Лучший актер». Однако существовало серьезное препятствие: фильм «Шофер мисс Дэйзи», который мог стать серьезным конкурентом. Предсказывали, что и в этот раз не суждено Тому взойти на вершину пьедестала.

Накануне церемонии вручения «Оскара» 39 % читателей «Нью‑Йорк Дэйли Ньюс» высказались за то, чтобы вручить Тому награду. Актера выдвинули на получение «Оскара», он приехал на церемонию, но был вынужден пропустить Бал Губернатора и другие праздничные мероприятия из‑за съемок «Дней грома», проходивших в Дайтона Бич.

Том не получил награду в том году, но искренне порадовался за британского актера Дэниэля Дэй Льюиса, который получил «Оскара» за фильм «Моя левая нога». Том был уверен, что придет и его день.

После церемонии он бодро сказал: «Здорово, что меня вообще выдвинули. Это знак признания. «Оскар» – это традиция». Он безумно хотел стать частью этой традиции. Том сидел на церемонии, как завороженный, среди знаменитостей: Анжелики Хьюстон, Джессики Ланж, Джессики Тэнди и Моргана Фримана.

Затем произошло событие, которое расстроило не только Тома. В газетах промелькнуло сообщение о том, что он болен раком груди. Информация, по слухам, исходила от матери Тома. Известие о его болезни взорвало Голливуд. Автобиограф Тома, Андреа Джаффа, давала сотни опровержений и заявила, что адвокаты актера собираются дать ход делу о клевете.

Но на этом злоключения актера не закончились. Вслед за сообщениями о раке последовали сообщения о том, что он заболел СПИДом. В подобных происках прессы Том усматривал ее желание подорвать его карьеру. И чем больше циркулировали подобные слухи, тем больше Тому хотелось тишины и изолированности от прессы.

ГЛАВА 17

Это не создание фильма, это война.

Том Круз

Безумное увлечение Тома автомобильными гонками привело к тому, что в сообществе с продюсерами Бракхаймером и Симпсоном он решил сделать фильм о гонках, подобного которому Голливуд еще не знал.

Идея о съемках такого фильма возникла в голове Тома еще тогда, когда он участвовал в гонках в Дайтоне три года тому назад. Начав прорабатывать идею фильма, Том стал изучать все фильмы на эту тему, включая произведение Пола Ньюмана «Победа» и ряд менее значимых роликов типа «Гран при» Джеймса Гарнера. Он пришел постепенно к выводу, что, как такового, фильма о гонках еще не существовало.

«В них не было сюжета, было действие. В результате фильм получался нереальным. Мне хотелось бы, чтобы сцены гонок отражали страсти в душах людей», – выражал свое мнение Круз об уже существующих картинах. Том написал краткую схему сценария и передал на рассмотрение Неду Танену, эксклюзивному продюсеру студии «Парамаунт», который предоставил идею на разработку сценаристу Дональду Стюарту. Далее сценарий поступил в распоряжение Симпсона и Бракхаймера. Совместная работа Тома, продюсеров и команды профессионалов должна была привести к отличному результату. Но на некоторых стадиях работы Том чувствовал разочарование и неосуществимость проекта, ведь хороший сценарий не может быть гарантией успеха фильма, необходим преуспевающий продюсер. И Том нанимает для осуществления проекта «Дайтона» Роберта Тауна, автора таких шедевров, как «Бонни и Клайд», «Крестный отец» и «Чайнатаун». Этот шаг вселил в Тома надежду, веру и воодушевление.

Том считал, что гонки ничем не отличаются от съемок фильма. Обе профессии требуют максимальной отдачи, работы по 14 часов в сутки, неделю за неделей, месяцами без остановки. Процессом съемок фильма были увлечены все, не только съемочная бригада, но даже и члены их семей. Участие в проекте Симпсона и Бракхаймера дало Тому чувство уверенности в себе и в осуществимости его идеи. Когда же в команду вступил Тони Скотт, режиссер «Заряженного оружия», Голливуд решил, что такой фильм просто не может потерпеть неудачу.

Дон Симпсон осознавал важность сравнения «Заряженного оружия» и проекта «Дайтона». Он полагал, что если Том не согласится играть в продолжении «Заряженного оружия», то проект фильма о гонках будет его равноценной заменой.

В отличие от «Рожденного четвертого июля», который был исключительно детищем Оливера Стоуна, в новом проекте Том имел решающее слово в отборе актеров. Теперь проект носил название «Дни грома». Решение Тома взять на одну из ролей австралийскую актрису Николь Кидман оказало серьезнейшее влияние на его дальнейшую жизнь.

Шли недели съемок, а по Голливуду ходили слухи о том, что фильм значительно превысил свой 30‑мил‑лионный бюджет. Студия потребовала, чтобы фильм вышел в прокат осенью 1990 года, что означало – Тони Скотт должен закончить редактирование отснятого материала в рекордно короткий срок.

Том по‑прежнему продолжал латать сценарий. Боб Таун снимал сцены, которые буквально за день до этого были написаны. В этот период началась первая стадия романа Тома и Николь, но пока все ограничивалось улыбками. В это же время Том ставит на гоночном треке в Каролине новый скоростной рекорд.

Съемки постоянно срывались из‑за неблагоприятных погодных условий: снегопады, штормы, казалось, сама природа препятствует осуществлению задуманного. В середине всей этой сумасшедшей кутерьмы у Тома произошел неприятный разговор с издателем Джаном Веннером, имя которого было упомянуто в статье журнала «Тайм», где утверждалось, что Тому оказывали поддержку сильные мира сего. Однако этот неприятный инцидент имел и хорошие последствия: появление актера на обложке журнала стало дополнительной рекламой для фильма.

Когда студия «Парамаунт» решила приурочить выход фильма ко Дню независимости США 4 июля, у Тома Круза и его команды оставалось всего 6 недель для окончания работы над «Днями грома». Необходимо было доснять финальную любовную сцену с Томом и Николь Кидман, которая должна была увенчать фильм. Съемки продолжались до четырех часов утра, после чего Том отправился в проявочную, затем в монтажную, чтобы перевоплотиться в продюсера. После окончания работы над «Днями грома» Симпсон прозвал Тома «лазером» за его феноменальную способность сосредоточиться.

Из‑за постоянного вмешательства в сценарий картина постепенно стала похожа на нечто неоднородное, на смесь мнений и фактов. Репортеры, что было ясно заранее, отнеслись враждебно к фильму. «В фильме есть только имена», – вот рефрен их отзывов.

Чтобы обеспечить фильму должную информационную поддержку, Том смирился с назойливостью прессы и стал оказывать ей всяческие знаки внимания.

Однако женщины‑репортеры остались по‑прежнему разочарованными: «Это не Том Круз. Он меньше Тома Круза. Маленькие бедра, узкие плечи. Как ему удалось сниматься в грандиозных фильмах?»

Кинокритик Мэрилин Мосс писала: «Дни грома» – неудачный фильм с нелепыми претензиями». Несколько озадачило Тома исследование журнала «Пипл», в котором он был назван самым сексуальным мужчиной года. Предшественниками Тома были Шон Коннери, Джон Ф. Кеннеди и Мел Гибсон.

Женщины‑критики находили фильм на редкость незанимательным. Журналист Кэрри Рики отозвалась о нем так: «Дни грома» разочаровали не только с точки зрения неудачного сценария. Это на редкость скучный фильм. Он не задевает сердце, не раздражает эмоции. Фильм, снятый с точки зрения водителя, теряет свою остроту так же, как гонки, превращенные в видеоигру».

Вскоре все критики сошлись во мнениях и победили. В «Лос‑Анджелес Таймс» «Дни грома» были названы «подделкой под настоящий фильм». Репортеры твердили один за одним, что «это очень скоростной, но не очень содержательный фильм». Общий вывод был таков: «До тех пор, пока на экране будет мало гоночных машин, на экране будет не хватать и их скорости».

Следующим препятствием на пути фильма стал протест Общества защиты окружающей среды против издевательств над беззащитными чайками. В действительности же имел место инцидент, когда во время съемок случайно погибли две чайки.

Том отказывался признавать существование проблем и говорил о «Днях грома» в превосходных тонах: «Мне очень нравится ходить на премьеру, наблюдать за публикой. Я наслаждаюсь фильмом от души. Я не только смотрю, на что зрители реагируют особенно бурно, но слежу за всеми проявлениями их эмоций.

Мне интересно все. Работая над фильмом, я отдаю год жизни. Работе над «Днями грома» я отдал полтора года, неделю за неделей, месяц за месяцем».

«Дни грома» собрали огромную сумму, но, к сожалению, большая ее часть ушла на возмещение первоначальных вложений в бюджет фильма. Во многих публикациях его назвали «худшим фильмом года».

Дата добавления: 2015-06-04