Историческая преамбула. никогда не рассматривал марксизм как догму или талмуд, не мусо­лил ходячие цитаты, «надерганные из разных мест»

никогда не рассматривал марксизм как догму или талмуд, не мусо­лил ходячие цитаты, «надерганные из разных мест». (Разумеется, уже одно это не нравилось психологам из органов). Психолог, утверждал Выготский, «есть всегда философ» — конечно, если он не техник, не регистратор, а исследователь¹. Строить научную психологию, писал Выготский — это и значит строить марксистскую психологию. И пи­сал он об этом отнюдь не из конъюнктурных соображений. Он писал в предчувствии смерти (врачи в больнице давали ему тогда три ме­сяца жизни ²) — писал в рукописи, которая впервые будет опубликова­на только через 70 лет!

Выготский понимал революционность своих взглядов. Не случай­но, в противопоставление глубинной психологии, он называл свою пси­хологию вершинной. Беда, однако, в том, что ни одна философская си­стема не может служить обоснованием для конкретной науки. Философские утверждения, по самому существу дела, должны быть спра­ведливы сразу для всех реальных и мыслимых явлений. Никакой опыт в принципе не может опровергнуть философские конструкции, равно как ни один эмпирический закон не может быть с их помощью обоснован. Попытки опровергать генетику, кибернетику и пр. с помощью диалек­тической фразеологии дорого стоили советской науке. Принятие той или иной философской позиции задает ученому лишь угол зрения на факты, а не объяснение этих фактов. Без общей картины мира (что и есть, собственно, философия) на факты смотреть нельзя. Кстати, отказ от философской позиции—тоже философская позиция, только или очень рафинированная, или, что чаще, наивная и плохо отрефлексированная. Подход Выготского явился скорее философией психологии, чем психологией. «Культурно-историческая психология стала произведением новой культуры понимания человека, вышедшим из творческой мас­терской Л. С. Выготского и его соратников» ³, а не естественнонаучной теорией. Сам Выготский, тем не менее, декларировал свою тенденцию «к материалистически точному естественнонаучному знанию»⁴.

Выготский размышлял так: сознание — это идеальное отражение объективной реальности, а значит, всегда какое-то удвоение реальности. Он искал слова: реакция на собственную реакцию, рефлекс рефлексов, [окончание cтраницы 205]

_________________________

¹Выготский Л. С. Собр. соч., 1. М., 1982, с. 365.

²Об этом вспоминает А. Р. Лурия — см. Левитин К. Мимолетный узор. М., 1978,

с 40.

³Асмолов А. Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М.­Воронеж, 1996, с. 21. (Витиеватый стиль характерен не только для Выготского, но и для его последователей).

⁴Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1987, с. 7.

Раздел второй

переживание переживаний, эхо¹. Но зачем это удвоение нужно? Вариант ответа он находит в известной формуле Маркса, которую берет в каче­стве эпиграфа к своей статье о сознании: «...самый плохой архитектор от наилучшей пчелы отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в пред­ставлении человека, т. е. идеально». Позднее он пересказывает эту идею собственными словами: «Система наших мыслей (т. е. сознание — В. А.) как бы предварительно организует поведение, и если я сперва подумал, а потом сделал, то это означает не что иное, как такое удвоение и ус­ложнение поведения, когда внутренние реакции мысли сперва подгото­вили и приспособили организм, а затем внешние реакции осуществили то, что было наперед установлено и подготовлено» ².

А. Н. Леонтьев — наверное, самый амбициозный из учеников Выготского — решил, что этого уже достаточно, и создал на этой осно­ве собственную концепцию, которую назвал теорией деятельности. Тай­ну сознания, говорил Леонтьев, «вне марксизма» не раскрыть ³. А все поклонники марксизма знают, что труд создал из обезьяны человека. Итак, повторяет Леонтьев, именно труд создает человека вместе с его сознанием. Поэтому сознательный образ возникает при переходе к спе­цифической и присущей только человеку трудовой деятельности как «ис­торическая необходимость презентированности психического образа субъек­ту»⁴. Дело в том, рассуждает Леонтьев, что трудовая деятельность заведомо направлена на результат. Для того чтобы достигнуть этого ре­зультата, он должен быть заранее представлен («презентирован») субъек­ту. Эта пред став ленность и есть то таинственное субъективное ощуще­ние, которое мы называем осознанием. Вот, мол, в чем состоит тайна сознания.

Однако Леонтьев не заметил проблемы. При осуществлении лю­бой деятельности, корректируемой по каналу обратной связи, необхо­димо изначальное представление о желаемом результате — как иначе организм (или даже котёл парового отопления) узнает, что он уже дос­тиг желаемого? Маркс ошибся: архитектор не отличается от пчелы пред­варительно продуманной целью —- пчеле эта цель генетически задана. Другое дело, что архитектор обладает возможностью выбора. Пчела строит [окончание cтраницы 206]

____________________

¹ Выготский Л. С. Собр. соч., 1, с. 58, 89 и др.

²ВыготскийЛ. С. Педагогическая психология. М., 1991, с. 199.
³ Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975, с. 24.

⁴Там же, с. 126. Следует иметь в виду, что для упрощения понимания Леонтьвобычно предпочитает терминологические затемнения.

Дата добавления: 2015-06-04