Оценка значение фрейдизма для этнографии

Если попытаться дать общую оценку тому вкладу, который сделан в этнографическую науку трудами Зигмунда Фрейда и его учеников, то надо сказать, во-первых, что нечто положительное они в этнографию внесли, обратив первыми внимание на огромную роль подсознательного (“оно”) в жизни и деятельности человека, а значит — и в формировании общественного быта и культуры. По сравнению с сухим рационализмом классической школы Тэйлора это был крупный шаг вперед. Во-вторых,

рассматривая содержание этого подсознательного в психике человека, фрейдисты законно отметили важное значение эротических влечений и эмоций. Фрейд и его ученики не побоялись вторгнуться в эту почти табуированную перед тем сферу явлений и подвергнуть ее научному исследованию. Помимо этих общих заслуг можно отметить немало отдельных интересных мыслей и наблюдений у этнографов-фрейдистов.

Однако принципиальные пороки фрейдистской школы снижают ее научное значение. Прежде всего ошибочен методологически сам исходный тезис: человек есть существо эротическое, и главная движущая им сила есть инстинкт размножения, выраженный в либидо. Инстинкт размножения есть, конечно, движущая сила, но не более мощная и не более важная, чем инстинкт питания, или, лучше сказать, добывания средств существования. Видеть первое и не видеть второго, сводить все к одному “Эросу”, полагать (как это делал Рохейм), что в добывании средств существования человек не поднялся над уровнем животных, или не поднялся бы не будь того же Эроса, это значит смотреть лишь на одну сторону дела, сознательно закрывая глаза на другую. Ведь известно, что производство (добывание) средств существования и воспроизводство самого человека суть две неразделимые и одинаково важные стороны единого процесса производства материальной жизни.

Далее: какие бы оговорки ни делали фрейдисты, что они-де принимают во внимание исторические условия развития народов, самый метод их этому противоречит. Если одни и те же силы — либидо, его подавление, его возвращение — действуют на всех людей, от первобытной орды до большого европейского города, если одни и те же влечения породили тотемические верования австралийцев и невроз навязчивости у больных определенной категории, — то где же здесь историзм? Метод, объясняющий совершенно одинаково, например, погребальный обряд туземцев Австралии, творчество Леонардо да Винчи и монотеистическую религию, есть метод весьма мало продуктивный. Применение такого метода уподобляется больше действиям разбойника Прокруста, чем работе ученого. Отсюда и все совершенно неубедительные натяжки, искусственные и произвольные толкования фактов этнографии. Само стремление везде и всюду видеть “символы” и не видеть за ними простых обыденных вещей — скорее сбивает исследователя с пути, чем ведет его на правильную дорогу 28

Дата добавления: 2015-06-04